Афганский пленник - Ильхам Ботаев. Беседа с казахским талибом из лагеря "Гуантанамо" 00:28 31.01.2003
АФГАНСКИЙ ПЛЕННИК
Искандер АМАНЖОЛ
В последнем номере нашей газеты мы сообщали, что два казахстанца, воевавших в Афганистане на стороне "Талибана", ныне находятся в лагере X-Ray, на военной базе США Гуантанамо. Наш корреспондент Искандер Аманжол вспоминает, как в поездке по Афганистану встречался с одним из них.
В середине декабря 2001 года я находился в поездке по северо-западным провинциям Афганистана. Мой интерес к этому региону был вызван тем, что 27 ноября в старинной крепости Кала-и-Джанги подняли мятеж пленные талибы.
Очевидцы рассказывали, что в ходе подавления бунта погибло много людей. Среди жертв были и наши соотечественники, назывались даже цифры: погибли тридцать узбеков, семь киргизов, два крымских татарина, чеченцы, уйгуры…
Я много слышал о том, что на стороне "Талибана" воевали и казахстанцы. Но ни одного из них прежде не встречал. И, наверное, это к лучшему: кто знает, чем бы все закончилось? Теперь же, после мятежа, я понял, что если и есть возможность найти талиба-земляка, то только здесь. И оказался прав.
По следу мятежников
Вот она - крепость Кала-и-Джанги. В крепостном дворе навечно застыли сожженные БМП и БРДМ. Деревья и кустарники, обильно посеченные осколками снарядов и мин, свидетельствуют об ожесточенной схватке. "После подавления мятежа мы вынесли отсюда более 500 трупов пленных", - рассказывает сопровождающий меня начальник охраны крепости.
По ступенькам спускаемся в подвал, где укрывались восставшие талибы. Здесь в нос бьет резкий запах гари. "Осторожно! Там могут быть неразорвавшиеся гранаты!" - предостерег меня проводник.
Как оказалось, уцелевшие бунтовщики после подавления восстания были переведены в тюрьму города Шебергана. Добившись у местных властей разрешения на посещение тюрьмы, я в тот же день встретился с пленными в тюремном лазарете. Один из моих собеседников, назвавшийся Заитом, сказал, что среди жертв мятежа были и казахи.
Однако администрация тюрьмы эту информацию не подтвердила и дала новое направление для поисков: городской госпиталь. Там, согласно полученной информации, лечился раненный в столкновении с крепостной охраной казахстанец.
Воин "Талибана" поневоле
По дороге в госпиталь я заехал на базар, купил несколько лепешек, зелень и конфеты. В госпитале нашел начальника охраны и попросил разрешения встретиться с пленным казахом. Его я получил только после встречи с главным врачом больницы.
Наконец, гремя ключами, начальник охраны отпер металлическую решетку, и я прошел в палату. Здесь я и познакомился с Ильхамом Ботаевым.
Это молодой парень лет 25. Он узбек, родился в Сарыагашском районе Южно-Казахстанской области. Женат, имеет троих детей.
По его словам, в Афганистан он попал совершенно случайно. Занимался торговлей и за товаром ездил в Таджикистан. В последний приезд местные друзья предложили Ильхамжону совершить прогулку в горы, где они напоролись на банду одного из лидеров Исламского движения Узбекистана (ИДУ) Джумы Намангани. Как известно, он воевал на стороне объединенной таджикской оппозиции, а позднее в рядах "Талибана". С этим отрядом Ильхам и попал в Афганистан.
Ильхам говорит, что в боевых действиях на стороне талибов он не участвовал. Ему не раз предлагали взяться за оружие, но он отговаривался: мол, если непременно хотите видеть меня в своих рядах, то согласен быть поваром. Так и продержался на тыловых работах.
Подробности бунта отчаянных
Время в беседе летело незаметно, и вот уже охранники принесли раненым ужин: рисовую кашу, сваренную на воде. Запомнилось, как Ильхамжон делил на всех принесенную мною снедь.
Его соседями по палате оказались татарин и таджик. Татарин, надумав перебраться из России в Афганистан, приехал в Таджикистан и перешел границу по леднику Федченко. Таджик же был боевиком. Он повторял, что если местные власти надумают передать его в Таджикистан, то ему лучше повеситься.
После ужина наша беседа продолжилась. На заключительном этапе войны, рассказывал Ильхам, он попал в плен к солдатам генерала Дустума. Они приняли его за боевика и присоединили к пленным талибам. Так он попал в крепость Кала-и-Джанги.
Здесь пленных обыскали, отобрав деньги, одежду и обувь, если те были в приличном состоянии. Затем их загнали в подвал. Утром пленных стали попарно выпускать наверх для пересылки в тюрьму. Перестрелка вспыхнула, когда Ильхам поднимался по ступенькам из подземелья. В этот момент во дворе прогремели взрывы гранат, затрещали автоматные очереди.
Как стало известно позже, двум талибам удалось спрятать гранаты и, когда их вывели наверх, они метнули их в охрану. Со стен крепости открыли беспорядочную стрельбу. Чтобы спастись, талибы побежали в сторону опешившей от неожиданности охраны, рассчитывая на то, что с крепостных стен не будут стрелять по своим.
Ильхамжон выглянул из подвала и увидел, как нескольким талибам удалось в рукопашной схватке завладеть оружием. Часть восставших нашла укрытие в ремонтных мастерских, где обнаружила миномет, несколько автоматов и гранатометы. Талибы, имевшие оружие, вступили в бой, те же, у кого его не было, вернулись в подвал, заблокировав вход в него.
Разгорелось настоящее сражение. Укрывшиеся в подвале талибы выбегали из укрытия и подбирали оружие убитых охранников. Когда стали появляться раненые, их спускали в подвал, где им перевязывали раны бинтами, которые делали, разрывая на части свои чалмы.
Но долго продержаться они не смогли. В подвал полетели гранаты. Осколком одной из них Ильхамжон был ранен в руку. Затем солдаты Дустума подтащили артиллерийское орудие и открыли огонь прямой наводкой. Особого вреда снаряды не принесли: восставшие отодвинулись вглубь помещения.
Тогда в ход пошли дымовые шашки, а позже - бензин. Целую реку горючего залили в подвал и подожгли. Подвал заполнил тошнотворный запах горящего мяса. В огне погибли пять человек - раненые, которые не смогли уйти от огненной волны.
- Затем дустумовцы стали заливать подвал водой, - вспоминал Ильхамжон. - Эта пытка продолжалась 12 часов. Стоявшие в холодной воде талибы не выдерживали напряжения, падали и тонули.
Вскоре прозвучали призывы сдаваться. Талибы потребовали, чтобы при этом присутствовали журналисты. Но им ответили, что уповать теперь можно лишь на милость Аллаха. Пленные стали выходить из подвала. Здесь их встретили вооруженные охранники и… телекамеры американских журналистов. Им связали руки и погрузили в машины. Тех, кто не пострадал, отвезли в тюрьму Шебергана, а раненых - в госпиталь.
Первая встреча - последняя встреча
Я помню впечатление, которое сложилось об Ильхаме в ходе беседы. Вряд ли он был боевиком. Скорее он напоминал человека, оказавшегося в неприятной ситуации и не знающего, как из нее выбраться. Во время встречи я сфотографировал его. Если бы он был боевиком, то отказался бы: как правило, люди, запятнавшие себя чужой кровью, не фотографируются и даже просят спрятать диктофон во время беседы.
К моменту нашей встречи Ильхам был уже практически здоров, только не сгибался палец на руке - видимо, был поврежден нерв. Перед уходом я оставил ему деньги на медикаменты.
Это была наша первая и последняя встреча. Но об Ильхаме я не забыл и делал все от меня зависящее, чтобы помочь ему. Сразу же по приезде в Душанбе я сообщил сотрудникам казахстанского посольства, что встретил нашего соотечественника в Афганистане. Несколько месяцев спустя, в апреле следующего года, я вновь приехал в Шеберган. Заместитель начальника тюрьмы Мухаммадкул сказал мне, что после выздоровления Ильхамжон некоторое время провел в тюрьме, а потом в составе команды из ста человек был отправлен американцами в Гуантанамо.
В Афганистане я побывал еще в одной тюрьме - в Кандагаре. Я спросил у губернатора провинции Гуль-ага Шерзая, не содержатся ли здесь выходцы из стран СНГ. Он заверил меня, что таковых там никогда не было. Так что больше таких встреч с соотечественниками в Афганистане у меня не было.
№5 за 31/01/2003
|