Салман Рушди: Похищение ислама
Когда же прорежется голос молчаливого мусульманского большинства?

Пакистанский писатель Салман Рушди уже двадцать лет живет в Англии под неусыпной охраной полиции. На эту пожизненную изоляцию он обречен из-за угрозы исполнения фетвы - смертного приговора, вынесенного ему еще аятоллой Хомейни за роман "Сатанинские стихи", который мусульманские радикалы сочли оскорблением Корана. Мы перепечатываем письмо С. Рушди из французской газеты "Либерасьон", навеянное последними событиями в разных странах мусульманского рассеяния.

Салман РУШДИ

Даже если организаторы конкурса "Мисс мира", выбрав для его финала исламскую Нигерию, и не преследовали никаких подстрекательских целей, все равно их решение трудно назвать дальновидным.

Несколько мисс с ходу принялись обличать шариатский суд, приговоривший к побиванию камнями уличенную в адюльтере нигерийскую женщину. Затем они дерзко пригрозили бойкотировать конкурс, если местные власти не сделают все от них зависящее, чтобы спасти молодую женщину от назначенной ей страшной участи. Наконец, нигерийская журналистка христианского вероисповедания Исиома Даниэль в дерзком тоне написала в своей газете, что сам пророк Мухаммед наверняка выбрал бы себе жену из числа этих полуобнаженных красоток.

И это был уже явный перебор. Ревностные нигерийские исламисты потребовали крови Даниэль и, присвоив себе право на эту "священную миссию", учинили настоящий погром. Кто мог бы остановить такое безумие? К сожалению, президент Нигерии этого не сделал: он ясно дал понять, что вся вина за случившееся лежит на плечах несчастной журналистки. А английские феминистки, в свою очередь, так неистово воспротивились переносу финального соревнования в Лондон, что все свои коготки выпустили исключительно против конкурсов красоты. При этом им даже в голову не пришло, что убийцам и вандалам также следовало бы предъявить счет.

Почти одновременно в Иране суд Исламской республики вынес смертный приговор Хашему Агхаджари - одноногому ветерану войны, участнику осады американского посольства в Тегеране еще на заре исламской революции - за то, что он посмел покритиковать правление мулл. В Иране вовсе не обязательно проявить нечестивость по отношению к пророку, чтобы навлечь на себя смертную казнь. Сердца правоверных переполняются возмущением даже из-за куда меньших прегрешений. Тысячи молодых людей по всей стране выразили протест против судебного приговора Агхаджари. Наивные! Этим они лишь навлекли на себя суровое порицание из уст высшего духовного лица страны, аятоллы Али Хаменеи.

Параллельно в Египте крутят телесериал "Всадник без головы", на который валом валит публика, падкая на антисемитизм. Старая фальшивка о "всемирном еврейском заговоре" (ведь давно доказано, что "Протокол сионских мудрецов" был сфабрикован жандармами при царе Николае II) представлена в этом телесериале как подлинный документ истории. Да, мы говорим о том самом Египте, где средства массовой информации состоят под строжайшим надзором цензуры и не смеют ни фактом, ни словом отклониться от официальной линии руководства страны. Тем не менее автор идеи сериала и его ведущий актер Мохаммед Сохби утверждает, что в данном случае речь идет о свободе слова - не больше и не меньше! - и если его картина "ужаснула сионистов", значит, она попала в цель. И он будет продолжать свои передачи в том же лживом духе. "Имеет право..."

А напоследок припомним жуткую историю мусульманки Айаан Хирси Али, которой пришлось бежать... из Голландии! Своими единоверцами в этой стране она была приговорена к смерти только за то, что поведала миру об истязаниях, которым мусульманские мужчины подвергают своих жен.

Может быть, все это лишь разрозненные проявления жестокости, никак друг с другом не связанные? Охотно согласился бы с такой точкой зрения, но, к сожалению, не могу. Ведь не случайно за Айаан Хирси Али потянулась кличка "голландская Салман Рушди", так же как Хашем Агхаджари провозглашен моей "иранской копией", а Изиома Даниель - нигерийским воплощением все того же дьявола.

Несколько месяцев тому назад я публично заявил, что нахожу совершенно нелепым превращать меня в пугало для исламистов всего мира. Однако сейчас я готов взять свои слова назад. Ведь не так уж это и плохо - быть одним из Рушди среди "многих Рушди". Я не только доволен, я даже горжусь тем, что принадлежу к такой "компании дьяволов".

Но все-таки глянем в корень всех перечисленных событий: что в них в самом деле оскорбительно для мусульман? То, что вековые ценности ислама, его глубоко цивилизованная культура, пропитанная любовью, искусством и философским размышлением, до неузнаваемости извращены различными параноиками, расистами, лжецами, фаллократами, тиранами, фанатиками, которых пьянит насилие. Почему же это не вызывает возмущение у мусульман?

Иранские студенты хотя бы выходят на манифестации. Но где еще в исламском мире слышен голос мусульманского большинства, терпимого и открытого, которое осудило бы выходки своих нигерийских, египетских, арабских, голландских единоверцев? Увы, даже те из них, что живут на Западе, хранят странное молчание.

До тех пор, пока умеренные исламисты сами не возьмутся за остро назревшую модернизацию своей культуры - и своей веры, - делать это за них придется так называемым "Рушди".

Предвижу, что из рядов этого молчаливого, задавленного большинства вскоре выйдут десятки, а может быть, тысячи "Рушди". Ибо человеческое сознание, чувство человеческого достоинства нельзя навеки запереть в клетке, сколько бы грубой силы ни прилагали к этому инквизиторы.

Сегодня мусульманский мир оказался пленником. Нет, не Запада - а тех похитителей ислама, которые хотели бы отгородить его от всего остального человечества и еще навесить замок на дверь. Сбить этот замок пытается лишь небольшая группа людей. Большинство продолжает молчать. Но как бы ни трудна была эта борьба, мы верим в ее финал: однажды наступит день, когда дверь темницы падет.

***
ТОПОР И СКАЛЬПЕЛЬ

Александр САБОВ

Уже самим заголовком своей статьи Салман Рушди ясно выразил мысль: самым большим бедствием современного ислама стало растущее засилье тех, кто, похищая у миллионов его приверженцев подлинную веру, взамен навязывает лишь механический стадный рефлекс.

После Рушди следующей была бангладешская писательница Таслима Насрин. Два месяца беснующиеся фанатики и полиция разыскивали ее по всей стране. Тогда эта отважная женщина покинула свое убежище и сама явилась в Дакку, чтобы предстать перед судом. Она задала своим судьям всего один вопрос: если сам пророк Мухаммед настаивал на равенстве прав мужчины и женщины, то почему же подобное требование в ее книгах воспринимается как богохульство? Судьи посовещались и решили отложить заседание, отпустив обвиняемую под залог и подписку о невыезде (в результате слушание дела заняло всего одну минуту). Однако уже была объявлена награда в 5 тысяч рупий за убийство "оскорбительницы Корана". Любой правоверный в любую минуту в любом месте мог учинить свой суд. Пришлось уехать. С тех пор уже десять лет Таслима Насрин живет в Швеции такой же затворницей, как в Англии Рушди.

Но на дворе уже ХХI век. Есть ли основания для оптимизма?

Можно только догадываться, какая колоссальная эволюция за последнюю четверть века свершилась с бывшим участником ирано-иракской войны, бывшим "стражем исламской революции", теперь профессором Тегеранского университета и активистом движения за обновленный ислам Хашемом Агхаджари. 6 ноября, когда исламский трибунал объявил ему смертный приговор за вероотступничество (профессор призвал к "протестантизму в исламе"), иранское студенчество ответило бунтом. Поразителен лозунг этого бунта "Нет талибану - в Кабуле и Тегеране!" Университетские кампусы третий месяц осаждают бассиджи - отряды добровольной исламской полиции, созданной еще во времена Хомейни. Чтобы показать, насколько эти студенты оторвались от своего народа, власти уже несколько раз устроили впечатляющие спектакли. Прямо перед университетами были выставлены святыни - гробы героев, павших на ирано-иракской войне (1980-1988), чьи останки были подобраны на полях сражений или выданы Багдадом. В одном из этих гробов мог бы лежать Хашем Агхаджари. Ему еще повезло: на той войне он лишился только ноги.

Самая бунтующая "исламская улица" в мусульманском мире сегодня, несомненно, в Иране. В основном это, конечно, студенчество. Оно "проснулось" в июле 1999-го: закрыв тогда реформаторский журнал "Салам", власти, как оказалось, спровоцировали неожиданную реакцию молодежи. В стычках с бассиджами пали три студента. Полторы тысячи пошли под арест. Тогда мятеж удалось замять на шестой день. Теперь его заперли в университетских кампусах, тщательно следя за тем, чтобы он не выплеснулся на улицу. Впрочем, там еще относительно спокойно: только 24,7 процента опрошенных иранцев верят в удачу реформ президента Хатами, при этом, правда, 78 процентов желают ему большей твердости в проведении своих реформ. На таком фоне становится понятнее, почему муллы, не выпускающие из своих рук исполнительную и судебную власть, все-таки отступили: исполнение приговора профессору Агхаджари отложено...

Протестный голос "исламской улицы", почти не слышный политикам, все точнее улавливает международная общественность, которая все тоньше различает ислам умеренный и ислам агрессивный. Только одна деталь: по призыву католической общины Святого Эгидия ("РГ" рассказала о ней 31 января 1998 года) три тысячи римлян пришли в новогоднюю ночь к посольству Нигерии со свечами и факелами в руках, чтобы помолиться за жизнь 35-летней нигерийской гражданки Сафийи Хусайни. И уж совсем неэкстраординарно поступил муниципалитет Генуи: сначала провозгласил ее "почетным гражданином города", затем предпринял официальные дипломатические демарши в ее защиту. По всей Европе прокатились манифестации солидарности. И фанатикам пришлось отступить: апелляционный суд Нигерии отменил решение шариатского суда (суда первой инстанции). Безо всякого преувеличения, прецедент мирового значения: впервые фетву отменил светский суд.

Два мира, две цивилизации сошлись в юридической битве за жизнь всего одной песчинки из более чем миллиардного ислама.

Первый суд, приговоривший Сафийю к побиванию камнями, прошел вообще без защиты - откуда у безграмотной крестьянки деньги на адвоката? А на заседании апелляционного суда ее защищали уже десять мантий. Тем не менее это был разговор глухих! Вот обвинение шариата: начиная с 12 лет, Сафийа трижды была замужем, последний раз разведена в 1998 году, а в 2000 году, уже вне брака, родила девочку - значит, адюльтер! Возражение защиты: но ведь отцом девочки является последний муж Сафийи, значит, семья не распалась окончательно и готова воссоединиться. Нет, возражала на это обвиняющая сторона: коранический закон гласит, что бывшие супруги могут опять зачать ребенка не раньше чем через семь лет после развода, а тут и двух не прошло - все-таки адюльтер! В конце концов светский суд просто-напросто отбросил средневековые толкования Корана как юридически несостоятельные. Шариат проиграл.

Проиграл, но через полгода камни все равно пошли в ход. На сей раз это было результатом сложения уже совсем иных "протестов" - религиозного фанатизма с крайне неуклюжим внешним вмешательством. В Абуджу, столицу Нигерии, в ноябре съехались первые красотки всех континентов. На беду следующей жертвы шариата, крестьянки Амины Лаваль Курами, свободомыслящие девицы неуклюже и легковесно ввязались в борьбу за ее жизнь. Ситуация в стране немедленно накалилась. Не хватало лишь искры. Ею и стала неосторожная фраза в статье журналистки Исиомы Даниэль: "Что сказал бы пророк Мухаммед? Он выбрал бы среди конкурсанток себе жену". Разъяренные исламисты учинили погром, сожгли здание газеты This Day, в уличных столкновениях погибло больше ста чернокожих христиан. А полуобнаженные правозащитницы спешно эвакуировались на финальные смотрины в Лондон, куда, по всей видимости, бежала и недавняя выпускница Ланкастерского университета Исиома Даниэль. Теперь и ей, беглой христианке, до конца жизни скрываться от фетвы.

Похитить ислам у верующих можно по-разному, но самый эффективный способ - навязать его искаженную копию под предлогом "возвращения к истокам". В ХХ веке уникальный прецедент такого рода преподнесла Чечня, в ХХI веке - Нигерия. Если в традиционно "мягкий ислам" Кавказа была насильно впрыснута идеология ваххабизма, совершенно чуждого его горным народам, то нигерийский вариант президент этой страны Олусегун Обасанджо (христианин) квалифицирует как "политический шариат" - шариат, используемый в целях политической карьеры. Это быстро принесло свои плоды. Всего три года назад, в 1999-м, после пятнадцатилетнего правления военных диктатур, страна перешла к демократии, а уже с 1 января 2000-го свежеизбранный губернатор штата Замфара, в прошлом малоприметный банковский функционер Ахмед Сани вполне легитимно, голосованием, ввел на подведомственной ему территории шариатский уголовный суд. Его примеру немедленно последовали губернаторы еще двенадцати северных штатов Нигерийской Федерации (всего 36 штатов, 110 миллионов душ), население которых исповедует в основном ислам. С тех пор страна живет по двойному закону - там шариат, здесь конституция, а новый исламский лидер уже чуть ли не плечом оттирает своего президента, как когда-то Яндарбиев Масхадова. Но что же действительно нового в вероучение пророка внес "реформатор ислама" Ахмед Сани? Вот, послушайте:

"Стоило нам несколько раз публично высечь правонарушителей и всего дважды отрубить руки ворам, как преступность в штате Замфара сошла на ноль. Вот в чем сила исламского правосудия: оно устрашает! При этом ампутация рук у нас совершается медиками, с предварительной анестезией. Какой контраст с Соединенными Штатами, где человека сажают прямо на электрический стул!"

Аллах Всемогущий, ты слышишь своего нового воина? Заслуги его велики. Страна, которой всего три года назад мировая пресса прочила стать "новым локомотивом Африки" и чуть не конкурентом Ирака на мировом нефтяном рынке, теперь живет от погрома к погрому. В феврале 2000 года - две тысячи жертв. В сентябре 2001-го - еще пятьсот. В ноябре 2002-го - за сотню... Зато вместо палача с топором - анестезиолог со скальпелем. Осталось только ввести предварительное обезболивание для грешниц, которым шариатские суды назначают смерть под градом камней.

Вторник, 4 февраля 2003 г., No 21 (3135)