История одного совещания
Вспоминает бывший глава Центробанка Туркменистана Худайберды Оразов

Очень много различных версий, слухов существует по поводу "Рухнама", нейтралитета и национальной валюты. Как участник многих проходивших событий в Туркменистане в прошедшее десятилетие я решил, что следует хотя бы вкратце поделиться тем, как эти события развивались на самом деле и какова была роль во всем этом Ниязова.

Эти три разные темы некоторым образом взаимосвязаны и интересны тем, что начало им было положено на одном совещании, проходившем осенью 1990 года.

Итак, осень 1990 года. По всей территории СССР, и в том числе в Туркменистане, с одной стороны пытались провести серьезные реформы, а с другой - уже шел процесс распада единой страны.

В этих условиях, в здании ЦК КП Туркменистана было назначено и проведено расширенное совещание с приглашением широкого круга республиканского актива, в том числе научной интеллигенции. На данном совещании было предложено высказаться и обсудить политико-экономическую ситуацию и вопросы будущего развития нашей республики. Данное совещание получилось открытым, результативным и весьма демократическим. Это на моей памяти единственное демократически проведенное совещание: ни до, ни после этого такой свободы мнений не допускалось. Председательствующий на этом собрании Ниязов, в это сегодня мало кто поверит, не выступал и в основном не мешал выступающим, лишь изредка высказывая отдельные реплики в защиту интересов КПСС и сохранения СССР.

На данном совещании высказывалось немало противоречивых предложений - от поддержания союзного государства до провозглашения уже сегодня Туркменистана независимым. Когда один из выступающих горячо говорил о необходимости отделения и строительстве независимого государства, Ниязов вставил реплику, что этого нельзя делать хотя бы потому, что у нас богатая по ресурсам и небольшая по численности страна и очень агрессивные соседи: Иран и Афганистан - на что выступающий отпарировал, что этот вопрос решаемый - необходимо провозгласить Туркменистан нейтральной страной и мы будем под защитой международного сообщества. Позже, в 1992 году, Ниязов в беседе со мной жаловался на трудности и опасности из-за происходящих военных конфликтов вблизи наших границ, и когда я напомнил про предложение, прозвучавшее 1990 году на совещании, он улыбнулся и сказал: "Я помню, но этого пока делать нельзя". И только после октябрьских событий 1993 года в Москве Ниязов понял, что возврата к прошлому нет и начал чудить без оглядки на бывших хозяев.

В это же время МИД Туркменистана под руководством Бориса Шихмурадова серьезно начал прорабатывать и развивать эту идею и блестяще ее завершил.

Впервые официально поддержали это предложение Туркменистана руководители стран, входящих в Организацию Исламская Конференция, на своем форуме в начале 1995 года, в городе Карачи. Я помню, все мы - члены туркменской делегации - искренне радовались этому, но видимо мы и Ниязов по разному понимали слово "нейтралитет". Не говоря уже о том, что он, не имея никакого отношения к этой идее и к ее достижению, назвался отцом туркменского нейтралитета, так еще и извратил суть и философию нейтралитета.

Теперь что касается "Рухнама". На этом же совещании выступил и директор Института истории Академии Наук Туркменской СССР и наряду с другими серьезными темами, о которых он говорил, рассказал, что их институт в течение 20 последних лет провел огромную работу по изучению и собиранию туркменского национального фольклора - афоризмов, пословиц, наставлений, которые имеют древнюю историю, и хорошо было бы все это издать отдельной книгой, которая имела бы огромное воспитательное и познавательное значение для молодого поколения. Такая книга, изданная на туркменском и русском языках, могла быть настольной книгой каждого туркменистанца. Тогда Ниязов поручил вице-премьеру Оразу Айдогдыеву и своему пресс-секретарю Дурдымухаммеду Курбанову организовать издание этой книги. Через определенное время (1993-94 годы) книга вышла под авторством Д. Курбанова, только отдаленно напоминая то, о чем говорилось ранее. Сразу после издания этой книги автор идеи - тот самый ученый-историк, выступил и поблагодарил за публикацию, но при этом отметил, что получилось совсем не то. Ниязов согласился и дал поручение О. Айдогдыеву создать рабочую группу по изданию этой книги, возглавить которую он вызвался сам, без включения в нее самих авторов. После, как рассказывали сами члены данной группы, попытка соединения плодов якобы ночных бдений Ниязова и уже готовых рукописей института и предстал в виде той "Рухнама", которая известна читателям.

Извратить, растоптать любую хорошую идею, не погнушавшись воровством результатов чужого труда, это возможно одно из немногих, что хорошо удается жуликоватому Ниязову. Ученые ведь просили только об одном - помочь издать подготовленный материал. И уж в самом страшном кошмаре не могла им тогда привидеться та розово-зеленая чушь, в которой так глупо и бездарно ипользованы плоды их многолетних изысканий.

Теперь что касается национальной валюты. На данном совещании выступил и я. Суть моего выступления сводилась к тому, что действующие механизмы в экономике СССР не стимулируют производительный и рациональный труд, а оценочные показатели вклада регионов и отраслей искажены, поэтому и оценка вклада в общую копилку далека от реальной картины. Высказал свое мнение по устранению этих диспропорций.

На другой день меня пригласил к себе Заместитель Председателя Верховного Совета ТССР Валерий Отчерцов и сказал, что на фоне полярных мнений - от "мы умрем без СССР" и до "Туркменистан содержит весь Союз": "Твое выступление и оценка всем руководством признаны наиболее объективными, а предложения рациональными. Только вот о том, что для правильной оценки вкладов в республик можно было бы ввести национальную валюту говорить не стоило". Тогда я сказал, что в этой мере нет ничего крамольного, так как она предусмотрена в Программе Шаталина-Явлинского, которая одобрена ЦК КПСС. Более того, судя по тому, как развиваются события, надо быть готовыми к любым вариантам и в том числе к вводу национальной валюты и, если нет возражений, я начну изучать этот вопрос.

Через несколько дней, при очередной встрече В. Отчерцов сказал: "Ну, если хочешь, можешь изучать по своей инициативе и как бы в научных целях". Откуда вытекает такая осторожность догадаться было не сложно.

После этого пригласив одного специалиста от Туркменской конторы Госбанка СССР - Тамару Георгиевну Клочкову как бы по делам акционерно-коммерческого банка "Туркменистан", где я в то время был председателем правления, мы вылетели с ней через Москву в столицу Литвы - Вильнюс. Там, по нашим данным, наиболее успешно шла работа по подготовке ввода национальной валюты. После знакомства и первоначального определенного недоверия, завязались хорошие профессиональные отношения и всем, чем могли, работники ЦБ Литвы поделились. По пути из Вильнюса заехали в Москву, в Госбанк СССР и, не афишируя цели, тоже получили кое-какие данные.

По приезду в Ашхабад, в течение 3 месяцев был подготовлен серьезный аналитический доклад о вводе национальной валюты и управления самостоятельной валютной системой Туркменистана.

Долго не могли добиться, чтобы Ниязов ознакомился с подготовленными материалами, только в январе 1992 года он пожелал встретиться со мной по данному делу. Не посмотрев ни одного документа и не выслушав профессионального мнения, он сразу попросил показать образцы новой валюты. Посмотрев эскизы и их описания, Ниязов спросил, будут ли на деньгах изображения кого-либо или нет. Я ответил, что есть два варианта: с изображениями и без них. Тогда Ниязов ударился в рассуждения о том, что хорошо было бы изобразить Махтумкули, однако у нас нет его реальных снимков и что надо подумать, что делать. Я сказал, что мы уже подумали и предлагаем разместить профили основателей государства, так, как это делается во многих странах. Туркменистан юридически стал государством в 1924 году, поэтому будет правильно разместить профили Гайгысыза Атабаева и Недирбая Айтакова как первых руководителей страны и людей, внесших огромный вклад в становление Туркменистана, тем более, что их фотографии уже были нами подобраны. Не успел я закончить как Ниязов подскочил со своего кресла и начал кричать, что я не знаю, сколько они совершили преступлений. Подойдя к своему сейфу, стал показывать на его содержимое и утверждать, что это все секретные материалы их преступлений и что скоро они будут опубликованы (ничего потом, конечно, опубликовано не было). Он еще долго говорил об их участии в репрессиях и т.д. Успокоившись сказал: "Хорошо идите, я Вас потом приглашу". На другой день один из работников хозяйственного отдела управления делами президента принес пять фотографий Ниязова, сказав, что я знаю, куда их надо разместить. Потом по телефону позвонил В. Отчерцов и сказал, что я сильно разозлил Ниязова, а на купюрах надо разместить его профиль.

К слову сказать, иностранцы, которые занимались подготовкой нашей валюты к производству, так и не смогли придать его профилю необходимую монументальность и когда мы уже совсем отчаялись, это смогли сделать ребята из типографии нашего банка путем компьютерной графики.

В апреле 1992 года, посмотрев образцы купюр и монет со своим профилем, подготовленных английской фирмой Томас де ла Ру и туркменским художником Ходжаакаевым, Ниязов остался доволен и попросил все документы по национальной валюте передать вице-премьеру Маткариму Раджапову, который в то время курировал экономический блок.

В июне 1993 года, я из Внешэкономбанка, по настоянию Международного Валютного Фонда, был переведен в Центральный Банк Туркменистана. Там я увидел у своего заместителя Аннадурды Хаджиева ту папку, в которой были документы по национальной валюте. Я спросил его, где содержимое и он ответил, что ему В. Отчерцов передал папку только с образцами манатов и монет и что больше в ней ничего не было. В свою очередь, В. Отчерцов сказал, что Раджапов ему только это и передал. Таким образом, серьезный аналитический материал примерно на 100 листов с таблицами и расчетами исчез. Это был первый, но, к сожалению, далеко не последний факт скрытого и открытого противодействия вводу и нормальному функционированию нашей национальной валюты.

Поэтому, когда я прочитал еще одну "утку" о том, что я якобы просил, настаивал чтобы на купюрах был профиль Ниязова, это задело, так как слишком много нервов было потрачено и много седины приобретено, чтобы страна имела твердую национальную валюту, но все в итоге оказалось напрасным.

Мы в дальнейшем планируем рассказать о причинах обесценивания маната и отдельно ответить на ряд других небылиц, публикуемых прихлебателями Ниязова.
25.02.2003