Активизация российской политики в кавказском и центральноазиатском регионах свидетельствует о стремлении Москвы усилить контроль над ними. Особенно показательны в этой связи действия МИДа и Министерства обороны.

Дипломатическое ведомство взяло на себя миссию в очередной раз решать так называемую каспийскую проблему. Суть проводимой политики заключается в закреплении раздела акватории Каспийского моря между прибрежными государствами и недопущении ревизии существовавшего после Второй мировой войны договора между СССР и Ираном.

Не менее симптоматична актуализация российским МИДом темы пребывания американского воинского контингента в Центральной Азии. На этот раз Москва устами Игоря Иванова озвучила тезис "синхронизации" американского присутствия в бывшей советской Средней Азии временем операции в Афганистане, но не более. Проходивший на этом фоне визит министра обороны Сергея Иванова в Азербайджан и заключение с Баку комплекса соглашений по военному сотрудничеству еще раз продемонстрировали доминирование военной составляющей политики Кремля на южном направлении СНГ.

Есть основания предполагать о продолжении такой линии и в будущем. Особый интерес для Москвы сейчас представляет Узбекистан и Туркмения, которые имеют выход на государства Азии, не являющиеся членами Содружества. Иракский кризис лишь повысил значимость так называемой кавказско-центральноазиатской дуги, вновь превращающейся в планах российского руководства в своеобразный "южный пояс безопасности". Однако уже на нынешнем этапе развития этой концепции можно выделить два условия, при которых российская политика здесь окажется более-менее успешной.

Во-первых, это поддержка всех внешнеполитических устремлений правящих в государствах Кавказа и Центральной Азии кругов, включая и их "территориальные" амбиции.

Во-вторых, Россия должна будет согласиться с фактом существования в странах "южного рубежа" явно антидемократических, а точнее, диктаторских режимов. Вероятно, последнее обстоятельство вообще не особенно волнует Кремль, так как его приоритетом никогда не являлось вмешательство во внутреннюю политику стран СНГ. Гораздо серьезней выглядит первое условие: поддержка территориальных устремлений ряда государств этих регионов. Но и на это Москва может закрыть глаза, так как, по мнению российской стороны, ведение полномасштабных войн на пространстве СНГ невозможно без участия "третьей" силы.

Очевидно, что для российского руководства важно усилить российское присутствие на юге, окончательно превратив его регионы в составные части "рубежа безопасности", и поэтому присутствие там вооруженных сил иностранных государств для Москвы нетерпимо. К тому же Россия, в случае их присутствия в зоне кавказско-центральноазиатской дуги, будет стеснена в своей роли рефери этнотерриториальных конфликтов на южном рубеже. А именно эта тактика закрепления российского влияния всегда использовалась в прошлом, и нет оснований говорить о том, что от нее откажутся и в будущем.

Артем Улунян