Салиджан Джигитов: На языке правды

С конца XX века народы бывшего Союза ССР прошли через крутые социально–политические, экономические и нравственно–психологические потрясения, как–то: сумбурная перестройка, обвальный распад "красной империи", суверенизация республик и болезненный разрыв между ними хозяйственных, культурных и информационных связей, стихийная капитализация всего и вся, в том числе и общественной жизни.

Все эти разношерстные и тяжело протекающие процессы совпали по времени и в целом явились причиной социального хаоса и экономического кризиса, люмпенизации широких народных масс и тонкой интеллектуальной прослойки при молниеносном обогащении кучки бывших партийных боссов, хозяйственных и торговых воротил. Подверглись суровым испытаниям и культивировавшиеся прежде духовные ценности, идейные приоритеты, морально–этические традиции, а многие из них, особенно социально–политические мифы и иллюзии, потерпели полное крушение.

Вследствие всего этого в менталитете бывших советских людей стали преобладать чувства растерянности и потери ориентиров, ощущение тревоги и смуты, ожидание страшных неотвратимых событий. Создался так называемый феномен напряженности, который, по мнению авторитетных психологов, возникает обычно при смене одного столетия другим, а тем более - при смене тысячелетия.

Но, как говорится, нет худа без добра. Сильные перетряски и резкие изменения последних лет способствовали и самопознанию народов, рассеиванию у них иллюзий, обнажению подлинных корней общественных явлений и, самое главное, постепенному освобождению социальных и человеческих отношений от идеологических предрассудков.

Через такое горнило пришлось пройти и киргизстанско–российским отношениям. Они под воздействием новых обстоятельств и факторов подверглись естественной деидеологизации. И ныне настала пора, когда об этих взаимоотношениях можно и нужно говорить на языке правды, без привычной риторики и фразеологии.

Как известно, суверенизация Киргизии была вынужденной по той простой причине, что она не стремилась к политической и тем более к экономической независимости. Россия, исходя прежде всего из господствовавших в то время соображений экономической целесообразности, оттолкнула ее от себя вкупе с другими "братскими" республиками.

К данному образу действий можно относиться двояко. С одной стороны, позволительно его квалифицировать как яркое проявление сакраментальной исторической безответственности вершителей политической судьбы России. Спрашивается, зачем ей надо было с такими великими усилиями и материальными затратами завоевать киргизские племена, как и другие малочисленные этносы, вовлечь их в орбиту своего влияния, приобщить к своему языку и культуре и в одночасье отказаться от всего этого, тем более что они чуть ли не единогласно высказались на референдуме за сохранение СССР? В этой связи как нельзя кстати звучит здесь известное изречение из "Маленького принца" Сент–Экзюпери: "Мы в ответе за всех, кого мы приручили". С другой стороны, в этом отвержении содержатся и положительные моменты, или плодотворные начала. Ведь любой народ, как и каждый нормальный человек, должен же когда–то повзрослеть, перестав ходить в вечных иждивенцах и быть обузой для других, обязан научиться сам себя содержать, добиваться собственного благополучия своим трудом, нести ответственность за собственную историческую судьбу. Такую возможность предоставила нам Россия по собственной инициативе.

При этом следует подчеркнуть, что в период бурного проявления антироссийских и русофобских эмоций в некоторых национальных окраинах Союза ССР киргизский народ то ли в силу своей патриархальности и забитости, то ли по своей мудрости и осмотрительности не поддался искушениям слепого национализма, хотя у нас тоже в условиях вседозволенности всплывали наружу всплески национальной закомплексованности, вспыхивали в кругу интеллигенции страсти по поводу языковой проблемы, усиливался бытовой национализм среди киргизской молодежи.

Были случаи, когда наши интеллектуальные инвалиды, выпущенные местными вузами в огромном количестве, порывались публично проповедовать антиколониальные идейки и лозунги. Однако чересчур динамичное развитие исторических событий оказало отрезвляющее воздействие на тех, кто являлся носителем и выразителем антироссийских идей. Во всех слоях киргизского населения со временем установилось устойчивое уважительное отношение к России и ее народу.

Русская община в Киргизстане, значительно поредевшая в последние годы, после относительно кратковременных треволнений и смятения сумела обрести душевное равновесие и пришла к трезвой оценке новых исторических реалий. К тому же она без особых усилий добивалась почти всего того, чего хотела и требовала. Так, местных русских еще недавно тревожила проблема обучения своих детей и внуков в высшей школе. Теперь, когда у нас имеется более сорока университетов, в том числе и Славянский, вопрос полностью снят. Были бы только дети и внуки.

Во–вторых, наших некиргизоязычных сограждан, прежде всего русских, сильно раздражали попытки обучения их государственному языку. Со временем этот досаждающий фактор тоже сам по себе отпал. Сейчас никто не требует, чтобы взрослые русскоязычные изучали киргизский язык.

В–третьих, упорная борьба интернациональной, прежде всего русской, интеллигенции республики за придание русскому языку статуса официального при сильной поддержке извне увенчалась успехом, хотя он, будучи одним из развитых языков мира, вряд ли нуждался в таком признании.

Конечно, еще имеется немало проблем, касающихся нынешнего общественного положения русской общины. К примеру, благонамеренные лидеры русских национально–культурных объединений не устают публично сетовать на то, что русские слишком мало представлены в тех сферах госструктур, где есть чем поживиться. Из среды русскоязычных сограждан раздаются раздосадованные голоса насчет непохвальной аполитичности авангарда местной русской интеллигенции. Действительно, он заметно отстранился от участия в политическом процессе и стал почти равнодушным к вопросам демократизации общества. Волнует всех думающих киргизстанцев и продолжающееся убывание русского населения как носителя великого языка и технической квалификации, как транслятора новшеств европейской культуры, науки и образа жизни.

Безусловно, в условиях быстрого и неуклонного улучшения экономического состояния страны все эти проблемы были бы легко разрешены и сняты с повестки дня. Дополнительной гарантией такого исхода событий могло служить то, что руководство республики, большинство киргизского населения, мыслящая часть национальной интеллигенции дорожат присутствием русских у нас, а также то, что у русских и киргизов есть вековой опыт совместного проживания и плодотворного сотрудничества.

К тому же формирование молодой киргизской нации шло под непосредственным воздействием российской цивилизации, киргизская интеллигенция всех поколений воспитывалась исключительно на русской культуре, еще незрелый киргизский литературный язык возник и развивался по моделям русской письменной речи. Отсюда понятно, почему киргизы на фоне коренных народов Средней Азии выглядят наиболее обрусевшими. При этом среди них достаточно много тех, кто хорошо владеет русским языком, болеет русофильством, выступает за тесные связи с Россией. С другой стороны, ныне республикой управляет пророссийски настроенное национальное чиновничество, кстати, очень похожее по своим повадкам и нравам на своих российских коллег.

В стремлении Киргизстана к укреплению традиционных связей с Россией есть свой резон. Ведь маленькая Киргизия все еще остается отсталой и бедной страной, не способной развиваться самостоятельно, с опорой только на собственные силы и ресурсы. Она занимает совершенно невыгодное географическое положение, окружена сравнительно неразвитыми государствами, которые пока не в силах взять ее на буксир и вывести из объятий отсталости.

Отсюда ясно, что только интенсивное приобщение киргизского общества к современным культурным, технологическим и информационным достижениям Запада способно обеспечить его выживание, спасение и продвижение вперед. Один из путей такого приобщения лежит через Россию. Поэтому хорошее знание русского языка, освоение опыта русской культуры - европейской по своей сути - является и остается для нас, киргизов, жизненной необходимостью.

Теперь несколько слов о том, как может сложиться в действительности отношение России к Киргизстану. Очевидно, что Киргизия, как отдельно взятая страна, слишком мала и бедна для того, чтобы попасть в реестр геополитических приоритетов и внешнеэкономических интересов России. Наша республика только в качестве органической части Центральной Азии входит в зону национальных интересов России, которая объявляет об этом открыто и наверняка по мере своих возможностей будет стараться удерживать Центральную Азию в сфере своего влияния и контроля. Тем более что другие страны начали проникать в этот регион.

Многие киргизстанцы питают надежду на то, что именно Россия может способствовать оживлению умирающей промышленности нашей республики. Но мы должны быть реалистами и смотреть на вещи трезво, непредвзято. Не секрет, что Россия, как и другие государства - участники СНГ, вынужденно стала прагматичной, расчетливой и даже, может быть, эгоистичной. Для нее сейчас накладно расточительно продолжать свое донорство в поддержании нашей промышленности. Точные экономические расчеты могут даже не позволить России создавать совместные киргизстанско–российские предприятия, открывать здесь свои новые выскотехнологичные производства. В ближайшие годы мы едва ли можем рассчитывать на получение технических кредитов и займов от России, хотя она, может быть, и преисполнена желания помочь своим мытарствующим собратьям по исторической судьбе.

Тем не менее в стратегическом плане для нас исключительно важно и желательно, чтобы в России наряду с экономическим благополучием получили развитие демократические процессы. К сожалению, она, по оценкам беспристрастных зарубежных экспертов, пока остается страной с ущербной демократией. Именно по этой причине там довольно безразлично относятся к тому, что в большинстве постсоветских республик политические режимы приобрели тоталитарный или авторитарный характер. Более того, российские государственные деятели и партийные лидеры не осуждают вопиющих фактов подавления оппозиционных движений и идей, попрания прав и свобод личности в бывшем "подбрюшье" великой империи, иногда даже намеренно или нечаянно оказываются пособниками в насаждении тоталитарных порядков. Вероятно, это объясняется тем, что в России берут верх те силы, которые предпочитают голый прагматизм, игнорируя моральные начала, являющиеся долгосрочной и выгодной инвестицией для российского государства. Так, официальные лица РФ, по сообщениям российской и западноевропейской прессы, продолжают вести добродушные переговоры и душеспасительные беседы с Туркменбаши, который на глазах цивилизованного мира превратился в классического диктатора, прямо или окольным путем помогают ему в расправе с его политическими оппонентами.

Поэтому демократизация российского общества в полном объеме отвечает коренным интересам народов бывших советских республик, которые, судя по всему, если не вечно, то на долгие годы обречены вращаться в орбите притяжения РФ. Ведь только такая Россия способна оказать сильное воздействие на либерализацию постсоветских тоталитарных и авторитарных режимов прежде всего своим практическим примером и, конечно же, и разборчивым, и взыскательным отношением к ним в вопросах демократии.

4.04.03