ОТБЫВШИЙ ТЮРЕМНЫЙ СРОК БОГОСЛОВ ВЫСТУПАЕТ ЗА СЕРЬЕЗНЫЕ ПЕРЕМЕНЫ В ИРАНЕ

Камелия Энтехаби-Фард
Интервью Мохсена Кадивара

8 апреля появились сообщения, что великий аятолла Хусейн Али Монтазери поступил в тегеранский госпиталь с болями в груди. Это случилось всего через несколько месяцев после его освобождения из-под домашнего ареста, продолжавшегося в течение пяти лет, за публичную критику духовного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи. В отличие от консерваторов, заседающих в иранском Совете стражей, некоторые молодые священнослужители выступают за реформы столь же активно, как и многие партии светского направления. 44-летний Мохсен Кадивар был любимым учеником Монтазери и принимал самое деятельное участие в первой предвыборной кампании президента Мохаммада Хатами в 1997 г. После полутора лет заключения в тюрьме за утверждение, что терроризм не имеет оправдания согласно исламскому закону, Кадивар покинул страну, чтобы получить образование в Соединенных Штатах. Услышав о скором освобождении своего учителя, он принял решение вернуться в религиозный центр Кум в Иране. Беседа Кадивара с корреспондентом EurasiaNet состоялась в Нью-Йорке.

EurasiaNet. Расскажите, в чем заключается исламская концепция прав человека.

Кадивар. Прежде всего, принципы прав человека выше, чем любая религия. Иначе говоря, независимо от своей религиозной принадлежности или взглядов, люди должны обладать основными правами: никого нельзя насильственно заставлять эмигрировать, убивать или подвергать пыткам. Нет такой вещи, как "исламские права человека". Можно говорить о том, что в иранском исламе имеются несколько моментов, противоречащих принятой ООН Всеобщей декларации прав человека. Например, в декларации утверждается, что люди разных вероисповеданий имеют равные гражданские права. Это означает, что человек может занимать любой пост в обществе независимо от исповедуемой им веры. Однако, например, согласно нашему праву, избираемый на высокий пост кандидат должен быть мусульманином. В Иране все люди делятся на законников (ученых-правоведов) и обычных людей. Законники обладают особыми правами. [В Иране члены правящего Совета стражей, наделенные властью толковать исламский закон, называются законниками, или учеными-правоведами – в вольном переводе с фарси].

EurasiaNet. Вы хотите сказать, что "правоведы" в Иране обладают иммунитетом от судебного преследования?

Кадивар. Нигде в мире вы не найдете такого положения, что, например, президент страны обязательно должен быть экономистом или самым лучшим политологом. Однако в нашей конституции сказано, что руководитель Ирана должен быть правоведом. Это положение несовместимо с Декларацией прав человека.

Еще одним моментом является свобода слова. В нашей стране человека, который выходит из ислама и обращается в другую веру, наказывают. Кроме того, свобода слова у нас ограничена. Это расходится с учением современного ислама. Еще одно отличие – существование законов, допускающих такие наказания, как порка, забивание камнями до смерти, отсечение частей тела и пытки. В Коране ничего не говорится [о включении таких наказаний в законодательство]. Необходимо проводить различие между грехом и преступлением. Преступление – это нарушение закона, грех – нарушение Божьего предписания.

EurasiaNet. Известно, что конституция Ирана основана на исламе. Как Вы думаете, когда народ Ирана будет свободно выражать любые взгляды, какие только он пожелает?

Кадивар. В Соединенных Штатах меня спрашивали, какая исламская страна, на мой взгляд, является самой демократической. Я ответил, что такой страной является Иран. Несмотря на то, что нынешний режим заключил меня в тюрьму, я продолжаю считать, что Иран – самая демократичная страна в исламском мире и на Ближнем Востоке. Разумеется, здесь нечем гордиться. Все дело в фактическом отсутствии демократии в исламских государствах и на Ближнем Востоке. Недавно в Иране начались дебаты. То, что я говорю о правах человека, не могло быть сказано еще 15 или 20 лет назад. Убежден, что истинность моих суждений станет очевидной в будущем. Люди обязательно будут задавать вопросы [духовному государственному руководителю] о его отношении к немусульманским меньшинствам.

EurasiaNet. Считаете ли Вы, что светское правительство в Иране сможет гарантировать права меньшинств?

Кадивар. Это серьезный вопрос. Религия в обществе может быть благом, но может оказаться и мучением. Без религии общество сталкивается с огромным количеством этических проблем. Когда же религия в обществе есть и имеет строгие рамки и однозначное толкование, то, как ни банально это звучит, совместная жизнь с ней превращается в проблему. Религиозное правление –потенциальный источник существенно важного опыта, если мы собираемся извлекать из него уроки. Речь не идет о том, что такое правительство всегда являлось благом. Я говорю о том, что иранцы располагают уникальным для исламского мира опытом. У нас было проведено несколько выборов, однако люди изменили всего 20 процентов из того, что они желали бы изменить. Остальные 80 процентов были предопределены. Двадцать четыре года назад [когда революционеры свергли Шаха] народ сделал выбор, который изменил их дальнейшую жизнь и жизнь их детей, которые были поставлены перед фактом изменений. Разве это справедливо?

В демократическом обществе избранный на государственную службу деятель должен отвечать перед народом и мирно, в соответствии с законом покидать свой пост, когда народ решит сменить руководство. Законы общества должны составляться и выполняться демократическим образом.

EurasiaNet. Вы говорите о новом правительстве?

Кадивар. Я убежден, что цели Исламской Республики, созданной во время революции, ничем не отличались от тех, о которых мы говорим сегодня. Независимость, свобода, справедливость и ислам – вот наши желания вчера и сегодня. Желания не изменились. Речь идет о том, что руководители должны быть честными и позволять людям делать то, что они желают. Если народ вдруг решит, что ему не нужны такие лидеры, это его право и никто не может навязать свою волю обществу.

EurasiaNet. Считаете ли Вы, что настало время для референдума?

Кадивар. Референдум предусмотрен иранской конституцией, однако статьи 58 и 68 создают возможность для законного установления диктатуры. Референдумы могут проводиться только с разрешения Верховного руководителя. Парламент может, самое большее, направить официальный запрос, если правительство при этом не отдает распоряжения об отмене такого шага.

EurasiaNet. Выходит, что все возможности выбора блокируются конституцией. Есть ли выход?

Кадивар. Думаю, что полезную роль играют происходящие в настоящий момент дебаты между парламентом, президентом и интеллектуалами. Обсуждается вопрос об Исламской Республике с Верховным руководителем. Возможны ли перемены? Если два предложенных законопроекта [Хатами предложил ограничить власть Совета стражей] не будут приняты, тогда станет ясно: режим упустил возможность исправить положение посредством закона. Говорят, что исправления любой ситуации надо использовать средства, даже если они расходятся с законом. И многие люди могут пойти по этому пути... если только меньшинство немного не поумнеет и не будет действовать в интересах ислама и Ирана.

От редакции. Камелия Энтехаби-Фард – независимый журналист, специализируется по Ирану и Афганистану