Кто следующий?

Амир ТАХИРИ

Кто следующий? Этот вопрос сегодня задают друг другу во всех ближневосточных кофейнях. За игрой в нарды люди горячо обсуждают одну и ту же тему: какой арабский режим станет очередным объектом атаки США и их союзников, когда с иракской проблемой будет покончено?

На этот вопрос есть два ответа. Первый – ни один из режимов. Второй – все режимы.

Начнем с рассмотрения первого варианта. Будем исходить из того, что новой цели у США и их союзников нет, потому что случай Ирака был уникален.

Хотя все арабские режимы в той или иной степени характеризуются жестокостью, режим Саддама Хусейна был единственным попытавшимся стереть с карты мира государство, являющееся членом ООН. Это был также единственный режим после Второй мировой войны, который применял химическое оружие не только против своих врагов, но и против собственного народа.

Диктаторский режим был настолько одиозен, что даже злейшие враги Америки, выступавшие против войны за освобождение Ирака, не посмели защищать Саддама Хусейна, по крайней мере открыто.

Режим Саддама уникален, поскольку начисто лишен способностьи к эволюции. Перед ним всегда была одна альтернатива: либо безграничное упрямство, либо полная капитуляция.

Внутри партии "Баас" Саддам, как мы видели, следовал обоим принципам. В 1967–1970 годах он проявлял абсолютное повиновение. В последующие годы он встал на путь упрямства, вплоть до уничтожения большинства руководителей партии. Сразу же после этого он спровоцировал пограничный конфликт с Ираном. Но когда ему стало ясно, что он потерпит поражение, он превратился в капитулянта и в 1975 году подписал договор, по которому шах Ирана получил больше того, о чем мог мечтать.

Упрямство побудило его в 1980 году развязать войну с Ираном, а в 1988 году капитулянтство заставило его согласиться на прекращение огня.

В 1990 году он решил аннексировать Кувейт: в обмен на вывод войск ему предлагали щедрую взятку, включавшую часть кувейтской земли, но он по причине того же упрямства отказался. Через шесть недель, вынужденный униженно уносить ноги из Кувейта, он был готов подписать безоговорочную капитуляцию.

На протяжении трех десятилетий эта стратегия приносила свои плоды. Однако на сей раз она не сработала, потому что Саддам ошибся, рассчитывая на то, что французы и русские в Совете Безопасности не дадут разразиться войне или остановят ее, тем самым предотвратив падение режима.

Есть десятки способов, которые позволили бы Саддаму избежать войны и сохранить свой режим еще на несколько лет (слава Богу, что этого не произошло). Однако созданному им режиму не хватало гибкости, чтобы приспособиться к изменившимся условиям. Для смены руководства режимом или изменения его политики не было возможностей: он мог либо остаться таким, каким был, либо рухнуть.

Посмотрим теперь на другие правящие режимы в регионе. Как можно заметить, все они выработали определенные механизмы, позволяющие им меняться, когда их выживание оказывается под угрозой.

За минувшие шесть десятилетий в одиннадцати арабских государствах власть сменялась путем государственного переворота. Еще в четырех странах произошла смена одних правителей другими, но с аналогичным результатом. В некоторых случаях, как это произошло с покойным египетским президентом Анваром Садатом, новому правителю удавалось очистить режим от некоторых одиозных элементов и изменить курс страны.

Теперь взглянем на режим, который может оказаться кандидатом на свержение. Иран является возможной очередной целью. Однако у Ирана также есть механизмы адаптации. Режим может избавиться от некоторых сердитых мулл и заменить их другими – улыбающимися, когда это потребуется.

Если их власть оказывалась под угрозой, хомейнисты всегда умели отступить. Они держали под стражей американских заложников, однако позаботились о том, чтобы ни один из них не подвергся издевательствам. Они организовали убийство более 300 американцев (в том числе 211 морского пехотинца) в Ливане, но позаботились о том, чтобы ни один иранец не был непосредственно замешан в этих убийствах. В 1984 году, когда американский ВМФ потопил половину иранского военного флота, муллы решили сохранить молчание по этому поводу и установили тайные контакты с США и Израилем, чтобы те ослабили давление на Тегеран.

Хомейнисты также сотрудничали с Вашингтоном в Таджикистане и Афганистане и сохраняли сомнительный нейтралитет в обеих войнах, которые вели США и их союзники против Ирака.

Другой "потенциальной целью" является Ливия. Однако полковник Муаммар Каддафи, позиционирующий себя как поэтическую натуру, которую не интересует политическая власть, не совершил такой глупой ошибки, которую все время повторял Саддам Хусейн.

После бомбардировки американцами Триполи в 1986 году Каддафи усвоил урок и поторопился избавиться от группировок, которые Вашингтон рассматривал как террористические. Со временем ливийский режим приобрел мудрость, позволившую ему не втянуться в борьбу, в которой у него не было шансов даже на выживание, не говоря уже о шансах на победу.

Остается еще одно предположение: следующими мишенями будут все режимы региона. И здесь можно сказать, что предыдущая война в Заливе имела своей целью вернуть статус-кво, нарушенный вторжением Ирака в Кувейт. Цель же нынешней войны – изменить статус-кво. И в этой ситуации всем режимам предстоит измениться самим. Каждый из них будет, очевидно, делать это по-своему, исходя из тех реалий, которые сложатся после утверждения нового режима в Ираке.

И те, кто найдет в себе силы считать перемены своим союзником, смогут участвовать в создании новой политической реальности. Те же, кто сочтет перемены врагом, получат жестокий удар.
10 апреля 2003