Период геронтологии

Виталий ПОРТНИКОВ

Телевизионная трансляция выступления президента Азербайджана Гейдара Алиева, несколько раз прерывавшаяся из-за очевидно плохого состояния здоровья главы государства, может служить иллюстрацией общего положения дел на постсоветской политической сцене.

Дело даже не в том, что режимы, сложившиеся в начале 90-х, изживают себя. Дело в том, что - по различным причинам - могут покинуть политическую сцену лидеры этих режимов.

Кому-то - как, например, украинскому президенту Леониду Кучме - мешают условности законодательства страны, находящейся (вероятно, к большому сожалению ее политической элиты) на Европейском континенте. А кому-то - как, например, Гейдару Алиеву или его грузинскому коллеге Эдуарду Шеварднадзе - мешает возраст: даже бывшие члены политбюро не вечны. Поэтому практически во всех бывших советских республиках - даже в тех, где идея нового лидера уголовно наказуема - элите волей-неволей приходится задумываться о преемственности.

Пока что операция с безболезненной передачей власти была проведена только в одной из стран СНГ - России. И этот пример подкупает российских соседей. Ведь в общих чертах режимы управления постсоветскими странами, отношения собственности, межклановые договоренности - все это в общих чертах сложилось, и силы, стремящиеся к резким переменам, не пользуются особым авторитетом у властей предержащих. Для того чтобы жить спокойно и в будущем, им необходима фигура нового верховного арбитра - гаранта не столько конституции, сколько соблюдения достигнутых договоренностей. Но для того чтобы найти такого арбитра-преемника, одного "своего" Путина не достаточно. Для появления избираемого и эффективно управляющего страной преемника должен - для начала - иметься в наличии и "свой" Ельцин. А именно его-то в каждой из бывших советских республик и недостает.

Украинскому президенту вряд ли улыбается назвать фамилию преемника, который будет тепло встречен и истеблишментом, и избирателями. Более того - существуют весьма серьезные основания считать, что человек, которого Кучма провозгласит своим преемником на посту президента, как раз и обречен на сокрушительное поражение. Поэтому если Кучма и выберет себе преемника, лучше ему об этом никому не рассказывать, а самому преемнику - выступать с жесткой критикой главы государства и его окружения (впрочем, такой вариант развития событий далеко не исключен).

Иное дело - такой патриарх, как Алиев: азербайджанская элита к нему прислушается, азербайджанский избиратель его выбор одобрит. Но патриархи недоверчивы и не склонны к риску, поэтому, вместо того чтобы уже сегодня задаться вопросом о вероятном преемнике, он решает баллотироваться на третий срок и оставаться у руля государства до конца. Но не приведет ли эта тактически выверенная сверхосторожность к стратегическому опозданию в передаче власти? Кроме того, не будем забывать, что Азербайджан или Грузия - это небольшие страны, в которых по определению не появляются масштабные политики. Масштабность Алиева и Шеварднадзе во многом определяется тем, что они умеют мыслить в границах совершенно другой территории. Больше таких политиков в Закавказье просто не будет - в этом может убедить пример Армении, руководители парторганизации которой никогда не входили в политбюро ЦК КПСС. А поэтому азербайджанскому или грузинскому президентам может быть просто страшно и неуютно передавать власть даже самым надежным, самым близким, но безнадежно провинциально мыслящим людям.

Почти то же самое касается и стран Центральной Азии. Можно сколь угодно долго критиковать не любящего оппозицию Нурсултана Назарбаева или жестко расправляющегося со своими оппонентами Ислама Каримова, но нельзя не понимать, что политиков такого уровня в регионе может больше просто не появиться. Назарбаев и Каримов - сильные, нетривиально мыслящие, конкурирующие друг с другом игроки, которым удалось натянуть вожжи в клановых скачках и вместе с тем умело маневрировать между интересами Востока и Запада. Казахстан Назарбаева не стал образцом демократии, но не стал и ареной русско-казахского национального соперничества. Узбекистан Каримова дальше от демократии, чем Узбекская ССР, но он не стал исламистским государством.

Однако Каримов и Назарбаев не очень молоды и не очень здоровы. А между тем решать вопрос о преемнике каждый из них не торопится - они из людей, не доверяющих до конца даже собственной тени и, была бы их воля, отправляли бы эти тени в отставку, как премьер-министров. Но без ясно выраженной воли президентов созданные ими режимы если и сохранятся, то без прежней устойчивости межклановых отношений и без прежнего умения маневрировать между Москвой и Вашингтоном. А это чревато уже серьезными проблемами для одного из самых сложных регионов современного мира. Ведь от устойчивости Казахстана и Узбекистана во многом зависит будущее отнюдь не самых устойчивых режимов в Таджикистане и Киргизии - руководителям этих стран в выборе преемников придется считаться с внешним влиянием. И можно представить себе, какие проблемы их ожидают, если это влияние окажется волюнтаристским. Впрочем, чего представлять - гражданская война в Таджикистане во многом была обусловлена тем, что в Ташкенте не согласились с результатами клановых заб егов...

Совсем уж тривиальным будет сказать, что отсутствие всякой перспективы легитимного преемничества в Белоруссии и Туркмении добром для этих стран не кончится - но это уже сюжет скорее из области психологии авторитарного правителя. В целом же задача выглядит простой и не всегда разрешимой - режимы остаются надолго и могут пережить своих первых лиц. Но удастся ли этим первым лицам вовремя обеспечить условия этого выживания?