В ТУРКМЕНИИ ОН ОТВЕЧАЕТ ЗА ВСЕ

Виктор ЕВСИКОВ,
Ашхабад-Москва.

С недавних пор российские СМИ все больше склоняются к единой формуле – о Туркменбаши либо плохо, либо ничего. Видимо, так устроен постсоветский человек: полутонов мы не признаем. Или единодушное "одобрям-с", или не терпящее раскольничества осуждение по принципу "все как один"…

Впрочем, не будем слишком строги к ныне процветающему в прессе довольно средненькому уровню международной аналитики. О каких критериях здесь можно рассуждать, если некоторые из тех, кто сейчас компонует разухабистые статьи о "диктаторском режиме Туркмении", лишь недавно обнаружили, к своему неподдельному удивлению, что Ниязов и Туркменбаши, оказывается, суть один человек.

С последним, однако, и хотелось бы поспорить. Но вовсе не в философском плане, пусть и напрашиваются тут размышления вокруг традиционного единства и борьбы противоположностей. Феномен Ниязова-Туркменбаши практически на поверхности, и порой кажется, что секрет его доступен каждому из его соплеменников, но…

Вот даже фраза о соплеменниках, она в случае с Туркменией и ее лидером требует особого уточнения. Когда-то туркмены были разделены на десятки племен, на разных этапах истории то враждовавших между собой, то, сплотившись, геройски защищавших свою землю от набегов врагов. Даже в "семье советских народов" туркмены, внешне представленные как единая нация, ни на день, ни на час не забывали о родоплеменной принадлежности. Это звучит трагикомично, но совсем недавно претендующие на звание демократических оппозиционеров туркменские эмигранты развернули на одном из сайтов в интернете яростный спор на тему о том, какое из племен "истинно туркменское", а какие являются "нечистыми".

Одним из главных факторов выбора московским ЦК именно Ниязова на роль первого лица в Компартии Туркмении и, стало быть, хозяина этой самой отсталой в бывшем Союзе республики, как раз и был фактор равноудаленности тогда еще 45-летнего партийного функционера от родоплеменных группировок. Нет, будущего Туркменбаши не назовешь человеком без роду-племени, однако трагичность его судьбы, оставившей Сапармурата уже в 8-летнем возрасте круглым сиротой (отец погиб на фронте, мать – в землетрясении 1948 года), привела к тому, что не только карьеру, но и в целом жизнь он делал сугубо самостоятельно. Это уже потом, когда стал он "главным" в республике, вдруг обнаружились у него десятки родственников.

Целые вереницы двоюродных и троюродных братьев и сестер, дядь и теть потянулись на прием к нему в 1985-м, когда возглавил Туркменскую ССР. "Они не ко мне шли, - не без грусти вспоминает он. – Ведь никого не было, когда в интернате жил, когда учился в Ленинграде, бедствовал. Стыдно было признаться сокурсникам, что не еду на каникулы домой потому, что некуда и не к кому…"

Он так и не оброс неожиданно подобревшей к нему родней, так никогда и не приблизил к себе никого из соплеменников. И это был, пожалуй, первый, но далеко не второстепенный шаг от Ниязова к будущему Туркменбаши.

Выдвиженец горбачевской волны молодых для того времени кадров, Сапармурат Ниязов, как это не банально звучит, сумел в конце 80-х завоевать авторитет и в элите туркменского общества, и среди простых людей. Тем, кто не застал зрелым те годы или не был знаком с тогдашней туркменской действительностью, вникнуть в ситуацию поможет аналогия с… Путиным начала его президентского срока. Взлет популярности, может, и не сопоставим по масштабу, но по крутизне - очень даже. Мягкий в общении с народом, этакий социальный защитник и одновременно – жесткий, когда речь шла, например, о том, каким образом поступить с непомерно распоясавшимися в республике "ворами в законе". До сих пор в Туркмении очень многие явственно слышат его знаменитую фразу, обращенную к руководителям правоохранительных органов: "Вы же их всех – "авторитетов" – хорошо знаете, более того, сотрудничаете с ними каждый день. Так вот, или вы их расстреляете, или я – вас, тем более есть за что…"

Через неделю в Туркмении не осталось ни одного криминального "пахана". А преступному сообществу так и не удалось вернуть "под свое крыло" республику, дальнейший путь которой определялся сначала первым секретарем ЦК, а затем уже бессменным президентом.

К этой личности, как, впрочем, и к любой другой, нельзя подходить упрощенно. Как бы мы не оценивали созданную им модель государственности, систему руководства страной и принятия решений, есть факты, от которых, рисуя картину сегодняшнего Туркменистана, не уйти. 17 лет руководит им Ниязов, и все эти годы в республике сохранялась стабильная и бесконфликтная обстановка, здесь не лилась кровь в межнациональных конфликтах, отсюда не хлынула волна беженцев, как это произошло в ряде регионов бывшего Союза, практически была сведена на нет уличная и бытовая преступность. Независимые наблюдатели сходятся во мнении, что именно в Туркмении наиболее безболезненно прошел переход в новую стадию развития. Ниязовская система социальной защиты, казавшаяся поначалу экзотичной и популистской, доказала свою эффективность. Бесплатные газ и электричество – этот своеобразный туркменский ваучер, дающий гражданину возможность каждодневно использовать частичку национального "пирога", чисто символические квартплаты и транспортные тарифы, выдача каждой семье муки за государственный счет в те годы, когда Туркмения испытывала хлебный голод – все это может показаться ничего не значащей мелочью сытому за счет западных грантов российскому правозащитнику, обличающему "диктаторский режим Туркменбаши", но пенсионеры в какой-нибудь смоленской глубинке наверняка думают иначе.

Ниязову привычно слышать в свой адрес упреки в зажиме свободы и демократии. Гораздо реже звучат объективные оценки тому, что он сумел сделать, например, в области экономики недавней захолустной окраины империи. "Настроил дворцов да отелей, в которых никто не живет" - таким видит ниязовскую Туркмению иной журналист, не желающий вспомнить, что в конце 80-х в туркменской столице вообще не было ни одной приличной гостиницы. Сегодня же нейтральный Туркменистан способен принять у себя самый престижный международный форум.

Из демократического западного окошка почему-то плохо видны возведенные под непосредственным руководством Ниязова десятки текстильных фабрик, трикотаж и джинсовую ткань с которых охотно покупают те же американские фирмы. Или модернизированный за полтора миллиарда долларов нефтеперерабатывающий комплекс на берегу Каспия, чья продукция уже идет на экспорт в Европу. Или проложенная по инициативе Ниязова туркмено-иранская железная дорога Теджен–Серахс–Мешхед, ставшая "золотым звеном" Трансазиатской стальной магистрали. Или строящиеся от столицы во все концы страны современные автобаны. Или воздвигнутые настоящие медицинские храмы – диагностические центры, госпитали и клиники…

Все это, как и многое другое – созидательное и прогрессивное, увы, зачастую заслоняется для нашего брата-журналиста развешанными повсеместно портретами президента или его памятниками, главный из коих поворачивается вслед за солнцем. Сам Ниязов смотрит на проявляемое чиновниками всех уровней раболепие и славословие снисходительно, прекрасно зная таковому цену. "Придет время и сам народ определит, чьи памятники останутся", - философски заметил он по этому поводу. И добавил, что лучшим памятником себе считал бы процветающий Туркменистан.

До процветания, если смотреть на вещи трезво, еще далековато. Но фундамент для этого Ниязовым создан, что признают даже его враги. И весьма важно, что ставку туркменский лидер сделал не только на несметные запасы газа и нефти, коими богаты недра страны. Уже сегодня южная республика имеет вполне самодостаточную экономику: здесь возродили традиции хлеборобства, полностью обеспечив себя зерном, создают новые отрасли – сахарную и бумажную промышленность, металлургию и фармацевтику. Кто еще из соседей по СНГ, кроме России, разумеется, может похвастать положительным сальдо внешней торговли в 736 миллионов долларов, а именно таким оказался туркменский баланс по итогам минувшего года?

Несмотря на благополучные цифры, далеко не все безоблачно под знойным туркменским солнцем. Это, впрочем, признает и сам бессменный президент: достаточно почитать его критические выступления на заседаниях правительства. Кстати, именно в ходе этих совещаний проявляется любопытная психологическая особенность, связанная с туркменским лидером. Незыблемый и приводящий подчиненных в трепет Туркменбаши нередко вступает в незримое противостояние с… Ниязовым. Отец нации, как его все чаще называют в республике по аналогии с турецким Ататюрком, Туркменбаши формулирует стратегию развития, самолично пишет "Рухнама", ставшую настольной книгой каждого туркмена, многое делает для того, чтобы процесс духовного возрождения народа стал необратимым. И в то же самое время Туркменбаши с присущими Ниязову конца 80-х – начала 90-х всеядностью и дотошностью старается не упускать из своих рук ни единой нити управления страной и ее экономикой. Но если в начале независимого развития туркменскому лидеру хватало времени успевать везде и во всем, то сегодня, когда масштабы хозяйствования неизмеримо выросли, централизованный единоличный стиль руководства Туркменбаши порой вступает в противоречие со скрупулезной манерой Ниязова, привыкшего основательно вникать в каждую из проблем. Видимо, сказывается кадровый дефицит, если главе государства приходится самолично решать все вопросы – от выделения тракторов до назначения заместителей глав администрации районов. Но с другой стороны, если бы заместители Ниязова по правительству, которое он возглавляет, проявляли активность и брали на себя ответственность, возможно, не получалось бы так, что пока сам Туркменбаши не укажет в конкретный недостаток – разбитую дорогу или плохую подачу воды в микрорайоны Ашхабада, дело не сдвигается с мертвой точки.

Независимые наблюдатели полагают, что министры и вице-премьеры чаще всего действуют по принципу "как бы чего не вышло", опасаясь гнева "самого". Будь иначе, Туркменбаши вполне мог бы, сосредоточившись на ключевых государственных вопросах и внешней политике, снять с себя часть огромной нагрузки, которую несет вот уже 18-й год.

Впрочем, последние высказывания туркменского лидера говорят о том, что он реально оценивает ситуацию и намерен расшевелить своих подчиненных. В частности, поднимая тему покушения на его жизнь и провалившегося заговора против законной власти, имевших место 25 ноября минувшего года, Ниязов заявил, что в конце первого десятилетия ХХI века в Туркменистане пройдут новые президентские выборы. А для того чтобы будущим главой государства стал достойный человек, Ниязов предложил уже теперь, не дожидаясь конца десятилетия, называть ежегодно 3-5 кандидатур возможных претендентов на самый высокий пост в стране. Но Ниязов не был бы Туркменбаши, если б не добавил при этом как бы в скобках: "Это не значит, что я уйду от дел, я буду рядом, буду работать членом Народного совета. Но я хочу видеть, как будет управляться наше государство, каким будет курс страны".

У всех, кто хорошо знает Ниязова-Туркменбаши, мало сомнений в том, что он из разряда президентов, которые не готовят себе запасных аэродромов. Да и сам он на прошлогоднем всенародном собрании в Туркменабате (бывший Чарджоу) выразился очень прозрачно, заявив буквально следующее: "Нации нужен был лидер, способный повести ее за собой. Я понимал, насколько велика моя ответственность, но смирился с этой ролью, хотя не все мне было в ней по душе. Я понял, что отныне я не принадлежу самому себе, теперь я принадлежу нации".

Совершенно очевидно, что обозримое будущее Туркменистана связано с Ниязовым-Туркменбаши. Как бы не подавали его политику в зарубежных СМИ, как бы не критиковали его со стороны за авторитаризм, у себя в стране он пользуется, по сути, неограниченным кредитом доверия. И не нам из-за пределов Туркмении советовать туркменам, как им относиться к своему президенту. Кто поступает иначе, тот попросту унижает древний и гордый народ.

Журнал "ЕВРАЗИЯ СЕГОДНЯ", апрель 2003 г.