Заместитель официального представителя Государственного департамента США Филип Рикер сообщил, что США и Иран по различным международным каналам поддерживают друг с другом связь по Афганистану, Ираку и другим вопросам, представляющим взаимный интерес, но вопрос об установлении дипломатических отношений не обсуждается.

12 мая на ежедневном брифинге для журналистов в Государственном департаменте Рикер заявил, что США имеют давние разногласия с Ираном по вопросам распространения оружия, прав человека, сдерживания мирного процесса на Ближнем Востоке и терроризма.

По словам Рикера, администрация Буша полагает, что Иран должен пересмотреть свою политику по этим вопросам, учитывая изменение стратегической обстановки на Ближнем Востоке в связи с падением режима Саддама Хусейна в Ираке.

Ниже приводится отрывок из брифинга Рикера 12 мая, содержащий его высказывания об Иране:

ВОПРОС: По Ирану, журнал "Ю-Эс-Эй тудей" писал о заинтересованности Ирана в установлении или восстановления дипломатических отношений с США. Поднимался ли когда-либо в переговорах Ирана с официальными лицами США вопрос о дипломатических отношениях?

РИКЕР: Как Госсекретарь Пауэлл заявил ряду ваших коллег на борту своего самолета несколько дней назад - при желании вы можете ознакомиться с текстом его речи - вопрос о дипломатических отношениях в обсуждениях с Ираном не поднимается.

И, как заявила в интервью одному из ваших информационных агентств, Джордж, советник по национальной безопасности Райс - кажется, мы уже говорили об этом - ООН регулярно способствовала контактам между США и Ираном посредством так называемого "Женевского процесса" для обсуждения практических вопросов - первоначально, в отношении Афганистана, а теперь еще и Ирака.

Райс недавно заметила, что в переговорах с официальными лицами Ирана принимает участие специальный посланник Президента Залмай Халилзад, и что эти переговоры были начаты непосредственно в связи с необходимостью решить некоторые практические вопросы, касающиеся Афганистана, а затем мы расширили тематику обсуждений, включив в нее Ирак.

Это никоим образом не означает восстановления дипломатических отношений. Это просто возможность решить некоторые практические вопросы. И мы обсуждали возможность обсуждения вопросов, представляющих взаимный интерес, особенно тех, которые касаются соседей Ирана - то есть, Афганистана или Ирака.

У нас по-прежнему существуют давние политические разногласия с Ираном. Как вам известно, нас беспокоят продолжающаяся поддержка Тегераном терроризма, стремление приобрести оружие массового поражения, противостояние ближневосточному миру и процессу укрепления прав человека в Иране, ситуация с правами человека в Иране, которую мы считаем весьма плачевной. Тут все осталось без изменений. Эти вопросы по-прежнему вызывают у нас серьезную озабоченность, когда речь идет об Иране.

Но наша способность поддерживать эти контакты по различным каналам, включая женевский, для обсуждения вопросов, для поддержания связи с иранцами по таким вопросам, как Афганистан и Ирак, сохраняется, и я уверен, будет сохраняться и в будущем.

ВОПРОС: Не могли бы вы объяснить, помочь нам лучше понять, что представляет собой этот Женевский процесс? Мне известно, что первоначально переговоры с Ираном велись по формуле "6+2", но не могли бы вы чуть более определеннее сказать, что же такое этот Женевский процесс?

РИКЕР: Нет, не думаю, что смогу сделать это. Это просто ссылка на Женеву как на то место, где ООН содействует переговорам. Как вы сказали, формула "6+2" была предложена ООН несколько лет назад для решения проблемы Афганистана, и она включала в себя шесть стран-соседей Афганистана плюс США и Россию, которые выражали серьезную озабоченность в связи с ситуацией в Афганистане.

Мы видели, что в этой стране действует "Талибан", что там оказывается поддержка терроризму, в каких ужасных условиях живет афганский народ; и, разумеется, после 11 сентября все мы помним, как коалиция в Афганистане освободила эту страну от "Талибана" и ликвидировала существовавшие там ячейки террористических организаций, включая "Аль-Кайду". Это был процесс, при котором мы также могли обсуждать с Ираном вопросы, касающиеся Афганистана, и нам удалось расширить этот процесс для обсуждения вопросов, представляющих взаимный интерес, взаимную озабоченность в плане Ирака. Вот все, что я могу об этом сказать.

ВОПРОС: Считаете ли вы, что этот процесс будет распространяться на области взаимовыгодного сотрудничества, кроме Ирака, такие как борьба с наркобизнесом, другие вопросы борьбы с терроризмом, такие как "Аль-Кайда", вопросы, вызывающую взаимную озабоченность у обеих стран?

РИКЕР: Не знаю, хотелось бы мне выходить за эти рамки или нет. Именно для этого мы и использовали эту структуру. Я мог бы отослать вас к недавнему выступлению Райс и к тому, что Госсекретарь сказал в самолете. Я действительно не думаю, что к этому можно было бы что-либо добавить.

ВОПРОС: Тогда можете ли вы сказать, что эти переговоры охватили только вопросы, касающиеся Ирака? И по чьей воле были начаты эти переговоры?

РИКЕР: Полагаю, это был вопрос, представляющий взаимный интерес. Как сказал Госсекретарь, мы поддерживаем с Ираном связь по этим каналам. Мы используем эти каналы для связи. Как также отметил Госсекретарь, мы используем эти каналы для связи, поскольку мы полагаем, что Иран должен пересмотреть свою политику с учетом изменения ситуации в Ираке, изменения баланса сил в регионе, и я вновь перечислил вам области, которые вызывают у нас озабоченность. Мы весьма четко сформулировали свою позицию, мы открыты для диалога по этим вопросам, вызывающим у нас озабоченность. Мы ежегодно публикуем доклад о глобальном терроризме, в котором говорится о поддержке Ираном, государственной поддержке терроризма. В нашем докладе о правах человека описывается ситуация с правами человека в Иране, которая также вызывает у нас озабоченность.

ВОПРОС: (Неразборчиво) ...кроме того, что в них традиционно упоминается Ирак?

РИКЕР: Тут мы можем ясно дать понять Ирану, что вызывает у нас озабоченность, и исходя из того, что ситуация в Ираке изменилась и для региона появилась новая возможность, о чем нами было заявлено другим странам, таким как Сирия, что они должны рассмотреть, серьезно рассмотреть вопрос о том, каким образом в этой новой ситуации они хотят строить отношения со своими соседями и двигаться вперед. То есть, мы используем эту возможность и обсуждаем с ними эти вопросы.

ВОПРОС: Нет никаких причин, по которым наши две страны не могли бы провести встречу без постороннего надзора, верно?

РИКЕР: Именно так мы и поступили; именно так мы и поступаем; именно так мы и будем поступать.

ВОПРОС: Не могли бы вы сказать, что в данный момент могло бы смягчить возможную озабоченность иранцев в отношении будущего правительства в Ираке и того, что это проамериканское правительство могло бы так или иначе создать угрозу для режима в Тегеране? Я имею в виду, можете ли вы что-либо сказать об этом? Кажется, многие иранские официальные лица -

РИКЕР: Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

ВОПРОС: Многие иранские официальные лица в последние три месяца открыто говорили о том, что американское - проамериканское правительство в Багдаде было бы ничуть не менее или даже более опасным для интересов национальной безопасности Ирана, чем даже сам Саддам (неразборчиво)?

РИКЕР: Я не слышал ни одного подобного высказывания. Но я нисколько не сомневаюсь в том, что они вполне могли быть сделаны. Я просто упустил их из вида, когда читал документы. Поэтому я не буду пытаться рассматривать их в общем и целом.

Мы весьма ясно обрисовали то, каким нам видится будущее Ирака, правительство иракцев и для иракцев, которое является представительным, которое является демократическим, которое опирается на пестрый национальный состав Ирака, правительство, которое способно служить интересам народа Ирака, конечно же, лучше, чем ужасный режим Саддама Хусейна, который мучил иракцев. Такова наша цель, и, на мой взгляд, в ней нет ничего такого, что могло бы представлять какую-либо угрозу для какой-либо соседней страны.

Мы ясно дали понять, что нашей целью является Ирак, который обладал бы территориальной целостностью, который не угрожал бы своим соседям, как это делал режим Саддама Хусейна в течение многих и много лет, примером чего, несомненно, является Иран, как и Кувейт. Кроме того, Ирак не должен угрожать региону, разрабатывать оружие массового поражения и укрывать террористов или поддерживать связи с международными террористическими группировками, которые угрожают всем нам во всем мире.

ВОПРОС: Я хочу сказать, я не хочу идти дальше того, о чем вы только что сказали. Передаете ли вы это послание иранцам в Женеве?

РИКЕР: Уверен, они читают все наши заявления о том, что мы возлагаем большие надежды на будущее Ирака. И мы с самого начала и даже прежде, чем было принято решение о проведении военной операцию, в течение многих лет обсуждали нашу цель - создание в Ираке правительства, которое представляло бы интересы всего иракского народа, не угрожало бы своим соседям и приносило бы стабильность в регион. И, как сказал Президент, как сказал Госсекретарь, теперь, с уходом Саддама Хусейна, у нас появилась новая возможность, исходя из этого, улучшить ситуацию в данном регионе ради всех населяющих его народов.