Алишер ТАКСАНОВ, Ph.D. (Economics),
Центр "Азия-Монитор" (Ташкент, Узбекистан),

Тамила АБДУЛЛАЕВА, докторант
Университета г. Бордо (Франция).

Особого внимания современного периода развития Узбекистана заслуживают социальные проблемы, решение которых позволит переориентировать трудовые ресурсы, вынужденные искать средства существования в неформальном секторе. В сложных экономических условиях сужаются возможности привлечения избыточной рабочей силы в официальные отрасли народного хозяйства, и поэтому теневая экономика является основным поглотителем незанятого населения.

Расчеты, произведенные некоторыми международными экспертами, показали, что для ежегодного создания 1 млн. новых рабочих мест только в Мексике необходим прирост ВВП в 6% в год. Между тем, такой возможности страна не имеет. Тогда главным поглотителем избыточной рабочей силы становится неформальный сектор (уличная торговля, мелкий ремонт, кустарные промыслы и т.п.), которая является составной частью теневой экономики. Сейчас из 24 млн. занятых в городах чуть более 1/2 работают на предприятиях, прошедших официальную регистрацию.

По официальным данным, в 2002 году численность граждан Узбекистана, стоящих на учете, как ищущие работу, составила 40,3 тыс. человек (это 92,5% от уровня 2001 года), в том числе официально зарегистрированных безработными - 34,8 тыс. человек (92,9%). Эта категория лиц составляет 0,4% к экономически активному населению. Для 25-миллионой республики это ничтожно низкая цифра и она свидетельствует о весьма благополучном состоянии национальной экономики. Однако реальность нисколько не вкладывается в вышеуказанный показатель, выводимый статистикой: численность безработных, в том числе и сезонных работников, по некоторым частным и независимым оценкам превышает полумиллиона человек. Низкая заработная плата, которая уменьшается при ее распределении на семейную душу, безработица, особенно в сельской местности, вынуждает мигрировать значительное число людей, которые исторически и социально не отличались мобильностью. Еще в период СССР узбеков трудно было сманить в северные регионы страны, испытывавшей недостаток в рабочих силах. В тоже время в республике колхозы и совхозы, а также предприятия порой брали свыше норматива работников, практически получалось, что здесь 2 работника работали на одной штатной единице.

На фоне декларируемого экономического роста и укрепления материального благополучия узбекистанцев, между тем растет численность мигрирующих как внутри страны, так и за ее пределы, и основная причина - незанятость, невозможность получения дохода, обеспечивающего минимальные потребности семьи. Безработица вынуждает молодых и даже пожилых покидать насиженные места и устремляться в города, особенно в столицу, где более высок жизненный уровень и доходов, где есть работа. По стране средняя заработная плата не превышает 12 долларов в месяц, тогда как в Ташкенте эта цифра вытягивает до 35 долларов и порой выше. Официальные хозяйствующие структуры, независимо от форм собственности, имеют сложности в предоставлении работы для дешевой рабочей силы, в частности, из-за наличия недемократического института прописки, запрещающего принимать на работу людей в Ташкенте из отдаленных областей. Поэтому основным поглотителем дешевой рабочей силы становится "черный рынок".

Отмечается одна тенденция: вектор движения нелегальных мигрантов по Узбекистану - из сел в областные города, из этих городов - в столицу. Соотношение здесь таково: на 13 сельчан, устремляющихся в областные центры, приходится 1 горожанин, стремящийся в столицу. Впрочем, у исследователей порой весьма противоположные мнения и расчеты. Официальную статистику по этой тематике весьма сложно получить (если она вообще есть!).

По некоторым оценкам, численность внутренних мигрантов в Ташкенте увеличивается с весны до конца лета и уменьшается в зимний период, их же общий объем - 40-100 тыс. человек. Подавляющая часть из них - не менее 90% - "крутиться" в теневой экономике. По другим мнениям, ежедневный оборот этого сектора экономики составляет свыше 500 тыс. долларов. Наивно надеяться, что эта сумма попадает в банки и тем более в государственную казну. Эксперты называют эту скрытую рабочую силу и ее продукцию неформальным сектором, чтобы отличить от формальной экономики, отраженной в официальных оценках занятости и производительности. Не все неформальные виды работы оплачиваются сдельно, многие предоставляют те же товары и услуги, что и обычный бизнес во всех секторах экономики - в сельском хозяйстве, обрабатывающей промышленности и сфере сервиса. Транспорт в Лиме, например, предоставляется неформалами, им же принадлежат такси в Кении, производство кожаных изделий и одежды в Бангкоке, уличные рестораны во многих районах Африки и Латинской Америке, а также ростовщичество по всему миру. Проституция, там, где она незаконна, - также составная часть неформального сектора.

Какие же услуги предоставляет теневая экономика? Чем же она прельщает людей: и тех, кто ищет работу, и тех, кто ее предоставляет?

Безусловно, это доходы, которые не декларируются, а значит, с них не удерживается налог. Не требуется официального оформления приема на работу, ведь между работодателем и нанимающимся устанавливаются устные договора, которые, естественно, невозможно проконтролировать и придать правовую окраску (особенно, при разрешении трудовых споров). Работу внутренним мигрантам предоставляют такую, на которую местные жители вряд ли захотят пойти: заработная плата там несколько ниже в среднем по городу, но выше, чем в сельских районах. Впрочем, эта тенденция свойственна и развитым странам, к примеру, в Германии такую работу предоставляют туркам, во Франции - выходцам из Алжира и Африки, в США - Латинской Америки.

Оплата - исключительно в форме "налички", порой в иностранной валюте (хотя доля оплаты в долларах невысока - около 5-7% от общего оборота). Хорошо зарабатывают бригады, занимающихся ремонтом и строительством квартир и домов, несомненно, сюда привлекается высококвалифицированная рабочая сила. С другой стороны, в этой отрасли имеется серьезная конкуренция, бригады располагают "крышей", охраняющей их от полицейского, административного произвола, а также от преступных местных группировок. Подавляющая часть работающих здесь не имеет официального разрешения на эту деятельность. "Официальная регистрация, получение патента, лицензии, сертификация - это долгая и сложная процедура, которую можно обойти тем, что лучше этого не делать, - говорит эксперт из Ташкентского государственного экономического университета. - Можно взять документ в качестве частного предпринимателя, оформить счет в банке, но никто не гарантирует доходов, особенно в том размере, чтобы погасить налоги, аренду, откупные..." Поэтому неформальный сектор более предпочителен для "нелегалов".

Ремонт и производство товаров народного потребления, торговля на вещевых и неорганизованных рынка, услуги перевозчиков - это тоже сектор, имеющий "серую" окраску. Дело в том, что здесь лица имеют официальное разрешение на хозяйственную (торговую, предпринимательскую) деятельность, однако они привлекают "нелегалов", с которыми расплачиваются наличными деньгами и их работа нигде не фиксируется. Чаще всего, это временная работа, хотя бывает и так, что городской бизнесмен таким способом помогает родственникам из сел, приехавшим на заработки.

Уборка территорий, мелкий ремонт в домах, погрузочно-разгрузочные работы, а также многое другое - также сфера теневой экономики, и здесь занято не менее 60% всех нелегальных рабочих. Работа здесь не требует особой квалификации, оплата, соответственно, невысокая, бывают случаи обмана, но зато работу можно найти ежедневно. Чаще всего "нелегалы" сплачиваются в команды в три-шесть человек. Иногда они сами устанавливают ставку, ниже которой не согласны работать. Они же стремятся не допустить демпинга и сурово расправляются с теми, кто изъявил желание потрудиться на предъявленных работодателем условиях. Известны случаи, когда происходили столкновения между участниками различных районных "черных бирж труда".

Еще один сектор - это люмпенизированные слои - проституция, наркомания, оборот которых трудно себе представить. Конечно, подавляющая часть салонов, предлагающих интим-услуги, работают под другими вывесками, однако не трудно пройтись по вечерним улицам Ташкента, чтобы не заметить представительниц древней профессии, среди которых большая половина - приезжие из других городов и сельских районов. Стоит упомянуть некоторые из них - улицы Катартал, бывшее 1-е мая, рынок "Эски жува", много путан собирается возле гостиниц, общежитий, ресторанов и кафе, то есть где нетрудно найти клиента. По самым скромным подсчетам оборот здесь в день - не менее 100 тыс. долларов.

Другой плюс нелегальной деятельности - находящийся в Ташкенте имеет возможность получить квалифицированную медицинскую помощь, чего порой не хватает на селе. Культурный досуг, шопинг и даже учеба - это тоже часть того, чего невозможно получить дома.

Численность узбекистанцев, выехавших за пределы республики, например, в СНГ и даже дальнее зарубежье, трудно подсчитать. Зато с уверенностью можно сказать, что их много в сфере сельскохозяйственных работ (это, в основном, Казахстан, Кыргызстан), строительства и торговли (Россия, Украина). И там такие же (если не еще суровее) условия работы и полная зависимость, как от работодателя, так и милицейско-уголовного контроля. И эта тенденция будет иметь место до тех пор, пока не измениться внутриэкономическая ситуация Узбекистана, доходы населения возрастут настолько, что поиск работы зав пределами проживания станет невыгодным и бессмысленным. Опыт таких стран как Южная Корея, Тайвань, Таиланд, которые в 50-х годах считались самыми бедными в Азии, демонстрируют, что это возможно. Однако Узбекистану в ближайшие годы это "не грозит", и процесс нелегальной миграции будет усиливаться.

Как говорилось выше, многие отрасли этого сектора уклоняются от официального сбора статистических данных и правительственного контроля, так как они не платят налогов, не лицензируются и не регистрируются, не ведут соответствующей бухгалтерии. Они остаются на плаву, полагаясь на простую технологию и дешевую временную рабочую силу, которая есть в избытке в перенаселенных городах в развивающемся мире.

Трудящихся в неформальном секторе называют "невидимыми", находящимся за пределами тех законов и правил, которые дают экономическую мобильность и свободу подлинным трудящимся. И все же именно в этой теневой экономике миллионы людей в развивающихся странах Африки, Азии и Латинской Америки находят работу. Их невидимость обеспечивается тем, что эта часть неформального сектора используется формальным как удобный и полутайный источник дешевой рабочей силы. Так, зарегистрированное предприятие может передавать большую часть своего производства незарегистрированным цехам, незаконным потогонным цехам или независимым агентам, которые нанимают надомников на условиях сдельщины, но не предоставляют им никакой защиты или льгот. В результате сдельщина зачастую является последним шансом найти работу для самых бедных, самых неквалифицированных и вынужденных сидеть дома.

В основном неучтенные экономической статистикой, эти женщины также остаются невидимыми и для планировщиков в области развития, и для профсоюзных функционеров. Многие правительства только начинают осознавать подлинные масштабы их неформальных секторов в плане стоимости неформальной продукции и услуг в сравнении с обычной экономикой, размеры этой спрятанной рабочей силы, ненадежный и часто опасный характер неформальной работы.

Информация о теневой экономике жизненно важна для понимания действенной роли женщины в экономике в целом, особенно в связи с тем, что в некоторых странах больше женщин участвует в теневой экономике, чем в обычной армии труда. В Индии, например, официальная статистика свидетельствует, что лишь 14% женского населения работает в сравнении с 52% мужчин. Но на деле, как выяснила в 1988 году специальная комиссия, более 90% работающих в Индии женщин заняты в неформальном секторе, и они вряд ли учитываются переписчиками.

Как показывает анализ, из всего объема лиц, занятых в неформальном секторе в городах Узбекистана, женщины составляют 5-8%. Однако, нынешняя тенденция явно отличается от той, что имело место десять лет назад. В конце 80-х - начале 90-х годов женщины занимались надомным трудом, часто выполняли заказы со стороны, в частности, на пошив одежды, оказанием медицинских и парикмахерских услуг, воспитанием детей (минидетсады), приготовление пищи (самсы, хлебобулочных изделий и прочее), и их услуги нигде в официальной не отражались, в том числе и полученный доход. Следует отметить, что в те года эти денежные поступления всего лишь сопутствовали семейному бюджету и не были основным источником семейного благополучия.

В процессе того, что уровень жизни населения в целом начал понижаться, при этом ярко проявлялась поляризация людей по уровню материального достатка, возникли проблемы у частного предпринимательства в связи с репрессивным характером регулирования экономики, этот приработок стал уменьшаться. Того объема труда и продукта, что сейчас востребован от семейных хозяйств на локальных рынках, явно не хватает для 90% части семейств Узбекистана для поддержания жизненных потребностей.

Согласно статистике, в Узбекистане в 2001 году денежные доходы населения составляли 3605,6 млрд. сумов, денежные расходы и сбережения населения - 3498,2 млрд. сумов, сальдо между ними - 107,4 млрд. сумов, в 2002 году, соответственно, 5176,8 млрд., 5228,8 млрд. и -52,0 млрд. сумов. "Речь уже не идет о накоплении, сейчас денег едва хватает на питание и порой не достает на оплату коммунальных услуг, - заявил один из экспертов, работающий в Ташкентском государственном экономическом университете. - Парадоксально то, что официальная статистика показывает, что с ростом уровня доходов у населения остаются средства на накопление и сбережение. Между тем, я не замечал, чтобы люди стремились вкладывать в производство, покупали акции, хранили серьезные суммы в банках. Единственная форма сбережения - это конвертация в доллары".

С начала нового века стала проявляться новая тенденция - женщины стали продавать свою рабочую силу на черной бирже труда, причем часто соглашаясь на тяжелые, вредные и опасные виды работ. Безусловно, они менее защищены, более подвержены стрессам, зачастую их просто эксплуатируют. По мнению экспертов, сохраняющаяся тенденция суицидов среди женщин (в частности, самосожжение) - это верный признак ухудшающегося социально-экономического положения семей и гендерное неравенство в связи с низким статусом прекрасной половины человечества. Не уменьшается и число самоубийств среди мужчин и подавляющая причина - невозможность прокормить не только семью, но порой и себя. В 1998 и 1999 годах ежегодно от самоубийств погибало 1,6 тыс. человек, что составляло 6,7 человек на 100 тыс. жителей республики. В тоже время число смертей от несчастных случаев составляло почти 11 тыс. или 45,2 на 100 тыс. жителей.

Поэтому теневой рынок для подавляющей части населения Узбекистана является одним из серьезных и порой самым основным способом выживания. В этом смысле говорить о реальном экономическом росте страны при нищенствовании населения - цинично.

Между тем, теневую экономику не следует путать с организованной преступностью (хотя "тень" включает много незарегистрированных предприятий, большинство занято во всех других отношениях совершенно законным делом); не всегда там присутствует и эксплуатация. Независимое занятие собственным делом в нелегальном секторе (в противовес ситуации, когда якобы независимые надомники контролируются недобросовестными агентами) является потенциальным путем к увеличению дохода и улучшению жизни. Зарабатывание денег и работа вне дома, считают многие специалисты, повышают низкий статус женщин и поэтому широко принимаются как цель развития. Социологи выдвигают теории о том, что женщины, принося домой собственный заработок, могут завоевать большее уважение, большее право голоса в семейных решениях, прежде принимавшихся их мужьями, и лучшее обращение со стороны семей - включая право на большее количество пищи и лучшее питание.

Однако существует широкое распространение среди экспертов мнение о том, что, хотя надомная и другая сдельная работа может дать крайне нужные доходы женщинам и их семьям, такая работа отнюдь необязательно повышает статус женщин в семьях или обществе. На деле данные свидетельствуют, что женщины в неформальной экономике сосредоточены на столь низкооплачиваемых работах, что вместо повышения их статуса и улучшения их перспектив такая работа приносит противоположный результат. Сдельная работа часто увековечивает или понижает низкий статус женщин. По мнению Синции Трулав, социолога из университета штата Висконсин, "женщины с большей вероятностью (чем мужчины) работают на подвергающихся наибольшей эксплуатации и нижеоплачиваемых работах в незащищенном секторе рабочей силы". Международный центр исследований проблем женщин при изучении воздействия работы на рационы питания сельских и городских жителей в Себу, на Филлипинах, обнаружил, что она оказывает негативное воздействие на потребление энергии сельскими женщинами. Авторы полагают, что, когда женщины брались за непрестижную сдельную и временную работу, рационы их питания становились хуже.

По мнению экспертов, две основные силы толкают женщин в развивающихся странах - и в некоторых индустриальных - на сдельную работу в производстве:

Первая - это невыгодное положение женщин по сравнению с мужчинами при поисках работы в экономической ситуации, где уже существует высокий уровень безработицы.

Вторая - это обычная практика превращения трудовых коллективов обрабатывающей промышленности в неформальные - передача большей части производства группам, состоящим из низкооплачиваемых и временных трудящихся. Временных - или занятых неполный рабочий день - рабочих легко уволить, что дает компании большую гибкость в случае резких колебаний сбыта. Предприятия, выпускающие одежду, текстиль и другую продукцию легкой промышленности, достигают этого, отдавая работу на субподряд посредникам, которые в свою очередь передают производство цехам, нанимающих женщин на временной, сдельной основе, или низкооплачиваемым надомницам.

Например, в Узбекистане долгое время многодетные женщины, незанятые в общественном производстве, не учитывались как трудовые ресурсы. Их численность достигала в 1990 году более 700 тыс. человек, но по мнению многих экспертов, их труд так или иначе носил общественно необходимый и общественно полезный характер, так как непосредственно был связан с организацией семейного и домашнего воспитания подрастающего поколения. Практическую значимость и целесообразность обретают и такой слой трудовых ресурсов, как работники надомного труда. В 1991 году их насчитывалось около 30 тысяч, однако, в соответствии с интересами народного хозяйства республики и населения их численность к 2000 году должна достигнуть 200-250 тысяч.

Как считают эксперты, необходимо проведение грани между занятостью в экономике и ведением домашнего хозяйства. Между тем, придание экономической ценности первой легче в индустриальных странах, чем развивающихся. Причиной этого служит то, что в третьем мире многие люди живут натуральным хозяйством, собирая "бесплатное" сырье и, ухаживая за домашним скотом, который удовлетворяет потребности лишь семьи. В культурном плане многие из этих функций выпадают на долю женщин, более того, считается частью их домашних обязанностей. Более того, в течение дня промышленный надомник может несколько раз переключаться на домашнюю работу или сдельщину. Ее многогранная деятельность может быть легко спутана счетчиком с активностью неработающей домашней хозяйки. Например, индийская перепись 1971 года отвергала возможность того, что домашние хозяйки могут вносить вклад в экономику: "домашняя хозяйка, даже если она, возможно, работает больше, чем оплачиваемая прислуга, готовя пищу или ведя домашнее хозяйство, не будет рассматриваться как экономически деятельная". Однако в последующих инструкциях, разработанные для переписи 1991 года, в стране, было уделено внимание для выявления женщин, занятых в неформальном секторе и на надомной сдельной работе.

Какие же пути существуют, что смягчить эту проблему? Узбекскими экспертами предлагаются различные меры, только нее стоит изобретать велосипед, мир уже располагает механизмами, это:
- стимулирование частного предпринимательства, которое не находится под прессом государства, особенно его карательно-репрессивных структур;
- борьба с коррупцией;
- создание новых рабочих мест на селе, особенно, связанных с возрождением национальных ремесел, кустарного производства, но при этом не требуется значительных капитальных вложений;
- расширением сферы услуг, в частности, общественного питания, гостиничных и туристических услуг, образования, медицины;
- привлечение женщин к семейному производству (пошив одежды, общественное питание, детские сады);
- серьезный контроль за работодателями, выполнения ими всех формальностей, связанных с выполнением контрактов, наказание за использование нелегальной силы;
- стимулирование тех предприятий, которые расширяют свое производство и создают новые рабочие места;
- ликвидация института прописки, как антидемократического и тормозящего нормальное миграционное движение населения;
- стимулирование банков на предоставление льготных кредитов для малого и среднего бизнеса;
- налоговые и прочие льготы для семейного, частного предпринимательства.

Законодательство Узбекистана в этом направлении уже наработало много нормативно-правовых актов, которые оказывают свое позитивное влияние на развитие частного сектора. Так, субъектами малого, среднего бизнеса и частного предпринимательства в 2002 году было произведено 34,5% общего объема ВВП против 33,8% в 2001 году. Видимо, этого недостаточно, раз теневая экономика продолжает занимать не менее 30-40% валового внутреннего продукта, трудоспособное население, в том числе квалифицированное, мигрирует в другие государства, а даже растущие по официальной статистике доходы не обеспечивают минимальный уровень потребностей людей.

По мнению международных экспертов, теневая экономика позволяет предпринимателям вторгаться на национальные и мировые рынки, имея все преимущества временной, дешевой рабочей силы. Но она также делает работающих на сдельщине уязвимыми. У них нет сведений о рынках и рыночных ценах, и они находятся в плену у агентов, дающих сырье и предоставляющих покупателей; тем не менее, у них нет никаких льгот (рабочих контрактов, схем здравоохранения, пенсионного обеспечения, никаких профсоюзов), обычных для официально нанятых трудящихся. По сути дела, они находятся на ничейной земле между занятостью и безработицей.

Трудно оценить количество надомников в сфере теневой экономики, каков именно их экономический вклад, так как бизнесмены, использующие рабочих на сдельщине, склонны держать их имена в секрете. Обследования надомников еще более затруднены тем, что сдельную надомную работу легко спутать с ведением домашнего хозяйства и воспитанием детей, а ни одно из этих занятий не считается Международной организацией труда "работой", так как ни то, ни другое не создает прямо то, что МОТ определяет как материальные ценности. По той же причине ведение домашнего хозяйства не включено в систему национальной статистики ООН и не учтено в оценках валового внутреннего продукта.