ПЕСОК, МАК И ПУЛИ

Искандер АМАНЖОЛ - собственный корреспондент газеты "Караван", из Афганистана,

Путешествие по тревожным дорогам

Кабул и административный центр провинции Нангархар - Джелалабад - связывает пропыленный "автобан", кстати, не самый худший в Афганистане. Вдоль дороги навалены кучи щебня. Часто приходится объезжать дорожную технику, выравнивающую полотно дороги. В ближайшие дни ее начнут покрывать асфальтом.

Трассу специально увлажняют, но это не дает никакого эффекта: из-за поднятой встречными машинами пыли временами не видно ни зги. Пыль проникает в салон, скрипит на зубах. И лишь бородатый водитель, которому все нипочем, весело скалит свои ослепительно белые зубы: мол, знай наших.

Одновременно здесь ведутся будничные работы по разминированию. Саперы в касках и бронежилетах, вооруженные миноискателями, чем-то похожи на инопланетян. Обнаружив мины, они обозначают контуры их закладки белыми и красными флажками. Затем, обследовав большой участок земли, перекрывают движение на дороге, осторожно извлекают мины и только потом уничтожают.

Саперы говорят, что кроме мин советской поры и войны с талибами они все чаще находят взрывные устройства, установленные совсем недавно.

Вблизи мест, которые мы проезжаем, под днищем автомобиля новозеландских миротворцев (местные жители, не отличая от американцев, называют их янки) взорвалась мина - трое получили ранения, один из них тяжелое. Поскольку такое случается довольно часто, то теперь миротворцы предпочитают облетать дороги на вертолетах.

Дорога тянется вдоль реки. Вся старица ее отливает изумрудной зеленью посевов. Наливаются колосья озимой пшеницы. В этом году крестьяне ожидают обильный урожай. Через месяц приступят к косовице, а затем наступит очередь сеять кукурузу.

Прижавшись к обочине, пропускаем колонну новеньких автобусов. Это щедрый дар индийского правительства, подарившего Афганистану 500 машин. Выхожу размяться. Рядом с рекламным щитом "Коника" вижу на скале надпись. Родные названия казахстанских городов: Алга, Джамбул, Кзыл-Орда. Они сделаны нашими земляками, воевавшими здесь. Интересно, вернулись ли живыми на родину? Может, кто-то из них, увидев этот снимок в нашей газете, откликнется.

Покой и не снится

В Афганистане вновь наступают окаянные дни. Передовицы местных газет пестрят сообщениями, напоминающими сводки с мест ведения военных действий.

В провинции Гельманд убит один и тяжело ранены два американских военнослужащих. 50 боевиков атаковали блокпост, находящийся на дороге между провинциальными центрами Газни и Кандагаром. 27 марта небольшие группы талибов вступили в открытое вооруженное столкновение с войсками, подчиненными губернатору Кандагара Гуль-ага Шерзаю. В бою убит брат губернатора. В провинции Пактика в столкновении с американцами убит сын здешнего лидера Падшахан Задрана и пятнадцать человек охраны. Немногим лучше обстановка в других провинциях региона.

Здесь, на юго-востоке Афганистана, снова неспокойно. Потому что здесь живут в основном пуштуны - наиболее ортодоксально настроенные жители страны. Они и составляют ядро движения "Талибан". При талибах пуштуны считались "нордическим крестьянством, элитой элит", и именно отсюда черпалось пополнение для армии талибов. Кабул они воспринимали как гнездилище порока, разврата и рассадник скверны.

Желание самому побывать в этом взрывоопасном регионе и стало причиной этой поездки. Тем более что еще в прошлом году здешний лидер Хазрат-Али обещал содействовать моей поездке в горы Тора-Бора. Именно там долго скрывались сгинувшие где-то бен Ладен и "эмир всех правоверных" мулла Омар.

Наш путь приближается к благополучному завершению. Минуем три туннеля. И вот мы едем по улицам Джелалабада, въезжаем в тенистый парк Спингар-отеля.

"При случае мы их убиваем"

В Джелалабаде сразу бросается в глаза, что Хазрат-Али здесь личность популярная. Повсюду расклеены плакаты, изображающие его на фоне раскрашенной в национальные цвета карты Афганистана среди подчиненных ему офицеров или в окружении седобородых старцев.

Ожидая Хазрата-Али, разговорился с молодым солдатом. Его интересует, мусульманин ли я. Услышав утвердительный ответ, спрашивает, суннит или шиит. Услышав, что суннит, разулыбался, исполнившись ко мне чувством приязни.

В свою очередь спросил его, имеет ли это какое-то значение. "Для меня, - сказал он, - это важно. Мы не любим шиитов и при удобном случае убиваем их". И я особенно остро понимаю, что время прочного мира в Афганистане не пришло.

Наша встреча с Хазратом-Али состоялась только вечером следующего дня. Он выходит мне навстречу, хитро заглядывая в глаза из-под прищуренных век. Надо полагать, что убийство его патрона ходжи Кадыра заставило засекретить все передвижения. Но как бы то ни было, встреча состоялась.

Беседа началась лишь после того, как были соблюдены все восточные церемонии и выпита третья чашка зеленого чая.

Отвечая на вопрос, чем можно объяснить нестабильность в регионе, Хазрат-Али назвал ряд причин. Это и война в Ираке, и недобитые талибы, которых поддерживали и поддерживают некоторые страны, тут и Гульбеддин Хекматиар, лидер партии "Хезбе-и-Ислами", объявивший джихад американцам. Говорит, что в целом положение в регионе не внушает опасений.

Говорит, что региональные лидеры, такие, как генералы Гуль-ага Шерзай, Дустум, Атта Мухаммад и губернатор Герата Исмаил-хан, поддерживают центральное правительство. "То, что приказывает нам правительство в Кабуле, мы выполняем". Думаю, что Хазрат-Али слегка лукавит.

Примечательно, что в тот же день в Джелалабаде за закрытыми дверями состоялась региональная шура, на которую съехались видные полевые командиры и старейшины. И, надо полагать, политика Кабула занимала не последнее место в обсуждениях.

Почему погиб Наджибулла?

Несложно догадаться, что, говоря о странах, поддерживающих талибов, мой собеседник имел в виду Пакистан. Объективно эта страна не заинтересована в стабилизации обстановки в соседнем Афганистане. Казалось бы, улучшение ситуации, стабильность в регионе на руку Пакистану, поскольку это позволяет надеяться на то, что по территории этих стран пройдут нити газо- и нефтепроводов и солидные финансовые дивиденды.

Но это отнюдь не так. И причины этого кроются в далекой истории. В 1893 году король Афганистана Абдрахман-Шах подписал кабальное соглашение с главой Британской Индии сэром Мортимером Дюрандом, в соответствии с которым был вынужден передать часть афганской территории под контроль англичан сроком на 100 лет. После индо-пакистанского размежевания они оказались включенными в Пакистан. Вполне вероятно, что строптивость Наджибуллы в этом вопросе и послужила причиной его смерти. Во всяком случае, эта версия имеет право на существование.

При отступлении Масуд - непримиримый противник НДПА - предложил Наджибулле уехать в Панджшер, но тот не согласился. По-видимому, он рассчитывал, что талибы не посмеют осквернить миссию ООН, в которой он нашел убежище. Кроме того, он знал, что влиятельный среди талибов мулла Бурджон, рассчитывая на законную передачу власти "Талибану", хотел оставить Наджибуллу в живых и планировал назначить его представителем Афганистана при ООН. Перед самым захватом Кабула мулла Бурджон выехал из Пакистана в Кабул, до которого так и не добрался.

Многие афганцы не без оснований считают, что убийство муллы - дело рук пакистанских спецслужб. Талибы вошли в оставленный моджахедами Кабул, ворвались в здание миссии ООН. По мнению афганцев, среди них были представители пакистанских спецслужб, потребовавших от Наджибуллы подписания документа о продлении срока действия соглашения Дюранда еще на сто лет. Тот отказался и был убит, а затем уже повешен.

Складывается впечатление, что, несмотря на отставку большинства военных чинов, поддерживавших талибов, отношение пакистанских спецслужб к афганской проблеме осталось неизменным. Еще большее раздражение у афганцев вызывает то обстоятельство, что власти Пакистана на некоторых участках самовольно продвинули свои границы на 20-30 километров в глубь афганской территории. МИД Афганистана неоднократно направлял ноты протеста официальному Исламабаду, которые пока оставлены без внимания.

Здесь скрывался Бен Ладен

В самом конце беседы с Хазратом-Али я напомнил ему об обещании дать мне возможность посетить Тора-Бора. Он предупреждает меня, что там снова неспокойно: туда стекаются боевики из племени кабаель, до сих пор поддерживающие талибов. "Съездить, конечно, можно, - говорит он, - но я не могу дать гарантии вашей безопасности. Только на свой страх и риск, да и то при условии, что вы напишете письмо, в котором отметите, что я предупредил вас о возможной опасности и что я не несу ответственности за вашу поездку в Тора-Бора".

Сошлись на компромиссном варианте: он дает машину и провожатых, а я не лезу далеко в горы - тем более что на высокогорье без соответствующего снаряжения все равно не подняться.

С утра двинулись в путь. Сразу же за городом асфальтированная дорога сменяется каменистой тропой, идущей вдоль горной реки. Постепенно она сужается, и проехать дальше нет никакой возможности. Один из солдат охраны говорит, что километрах в трех стоит блокпост, а дальше - неконтролируемые территории.

Взяв фотоаппарат, отправляемся туда пешком. По пути видим несколько пещер. Свежее пепелище и обертка из-под пакистанских галет говорят о том, что здесь недавно останавливались люди.

А до пещер Тора-Бора идти по горам километров тридцать. По словам солдат, талибы построили в этих местах целый комплекс подземных и фортификационных сооружений, которые разрушены американцами. Но даже после этого спокойствия нет: места здесь глухие, и контролировать полностью эту территорию невозможно.

Живут на этих склонах кочевники - кабаель, весной и летом пасут скот на афганских склонах, а на зиму уходят в Пакистан. Народ этот нелюдимый, нравы их суровые, людей пришлых они сторонятся. Побродив по окрестностям, вконец изорвав обувь, оказавшуюся малопригодной для горной прогулки, к вечеру вернулись в отель.

Чужие здесь не ходят

И снова вечерняя беседа с Хазратом-Али, в которой приняла участие журналистка из Португалии Паула Серра. Она просит у Хазрата разрешения посетить места Шинвар и Хугеани. Но и это сопряжено с опасностью. Здесь культивируют опийный мак, и местное население, не подчиняясь властям, организовало отряд самообороны, который без предупреждения открывает огонь по незнакомцам, приближающимся к их плантациям.

По словам Хазрата, два месяца назад там были убиты два журналиста, которые без его ведома решили посетить Хугеани, а группа его подчиненных, направленных туда для выяснения обстоятельств, была обстреляна. Открыв ответный огонь, убив двух местных жителей, подобрав тела журналистов, они были вынуждены отступить. И все-таки стремление Серра побывать именно там, непонятно: ведь опийный мак здесь выращивают повсеместно. Достаточно проехать по дорогам провинций Кунар и Лагман.

Заместитель коменданта провинции Кунар, куда я приехал на следующий день, признает, что заставить крестьян отказаться от посевов мака невозможно. "В прошлом году, - говорит он, - в регионе уничтожались посевы, и за каждый уничтоженный гектар крестьяне должны были получить по 350 долларов. Кому-то удалось получить за это деньги сполна, кто-то получил их не в полном объеме, а кто-то и вовсе не получил. Причем не получили самые бедные крестьяне. И в этом году они снова засеяли поля опийным маком. Убедить их в необходимости уничтожить посевы будет значительно труднее, чем в прошлом году".

Говорил он и о том, что во вверенной ему провинции "спокойнее, чем в Джелалабаде и Кабуле", и тут же рассказал, что вчера по Кунару было нанесено три ракетных удара. Мой собеседник считает, что ракеты пустили кабаели, которые находятся под влиянием талибов и поддерживают "Аль-Кайеду". После этого заместитель коменданта посоветовал мне уезжать без задержки.

Затем мы немного проехали по городу и близлежащим окрестностям. Сразу же за Кунаром высятся горы, покрытые снегами. Эта гористая местность называется Нуристан - страна света, хотя в конце ХIХ века эта область называлась Кафиристан - страна неверных. И лишь эмиру Абдрахман-Шаху, совершившему зимний поход, удалось обратить местных жителей в ислам и пресечь грабежи пуштунов, живущих в долинах. Кстати, жители говорят, что из-за слабости местных властей они снова занялись исконным промыслом. Такая же обстановка и в провинции Лагман, которую я посетил уже на следующий день…

(Продолжение следует.)
№22 за 30 мая 2003