Тегеран в обмен на Эвиан
Президент РФ раскритиковал Иран

Михаил ЗЫГАРЬ

Заявления президента РФ Владимира Путина по поводу перспектив росийского ядерного сотрудничества с Ираном, сделанные им в Эвиане, были многими восприняты как сенсация. Однако это вовсе не значит, что Россия решила порвать с Ираном; наоборот, демарш российского президента может оказаться попыткой активизировать сотрудничество между двумя странами.

Переговоры между Москвой и Вашингтоном по иранской проблеме стали особенно интенсивными вскоре после окончания войны в Ираке. Основной их темой был давний совместный проект Москвы и Тегерана – строительство первого блока Бушерской АЭС стоимостью более $800 млн, который должен быть сдан уже в конце этого года. И в этих переговорах заметна некоторая эволюция. Так, в самом конце апреля госсекретарь Колин Пауэлл заявил, что Иран, несомненно, пытается завладеть ядерным оружием и США собираются убедить Россию отказаться от сотрудничества с Ираном в ядерной сфере. Через несколько дней в Москву приехал замгоссекретаря Джон Болтон. Он рассказал российским коллегам о том, что "Иран нарушает режим договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) и гарантии, данные МАГАТЭ, и тайно осуществляет программу по созданию ядерного оружия". В Москве увещеваниям эмиссара Вашингтона вначале не вняли. Уже на следующий день после переговоров с господином Болтоном замглавы МИД РФ Александр Лосюков официально объявил, что все обвинения Вашингтона безосновательны.

Следующим этапом диалога стал визит в Москву госсекретаря Колина Пауэлла, в ходе которого он открыто сказал, что былые разногласия между Россией и США по поводу Ирака почти забыты, зато проблема Ирана является самой острой в отношениях двух стран. "США озабочены тем, что делает Иран, и надеются, что Россия тоже озабочена",– сказал господин Пауэлл. Требования госсекретаря возымели больший эффект. Москва взяла курс на нормализацию отношений и поэтому немедленно согласилась со словами господина Пауэлла. "Россия даже больше, чем США, обеспокоена распространением ядерных технологий в мире",– заявил замглавы МИД Георгий Мамедов и подчеркнул, что Россия намерена всячески содействовать МАГАТЭ в проведении инспекций ядерных объектов в Иране. Наконец, Москва потребовала от Ирана подписать дополнительный протокол к ДНЯО, который позволяет инспекциям МАГАТЭ практически непрерывно следить за всеми иранскими ядерными объектами. Тегеран никак не отреагировал на требование Москвы.

В преддверии Санкт-Петербурга, плавно перетекшего в Эвиан, давление Москвы на Иран усилилось. За несколько дней до съезда высоких гостей в северную столицу замглавы МИД РФ Георгий Мамедов вызвал к себе посла Ирана Голям-Резу Шафеи, чтобы "выразить озабоченность существованием серьезных непроясненных вопросов в связи с ядерными исследованиями в Иране и указать на важность скорейшего подписания Ираном дополнительного протокола к соглашению о гарантиях с МАГАТЭ". Российский Минатом между тем заявил, что "у России нет веских оснований для прекращения сотрудничества с Ираном, так как пока нам не представили никаких данных, подтверждающих, что Иран реализует военные ядерные программы или что эта страна нарушает ДНЯО".

Однако затем, уже во время празднеств в Санкт-Петербурге, Москва и Тегеран предприняли любопытный совместный демарш. 30 мая глава Минатома Александр Румянцев вдруг заявил, что США вполне могли бы присоединиться к строительству атомной станции в Бушере. "Мы несколько раз делали такое предложение американским коллегам во время дискуссий на экспертном уровне. Они пока отвечают, что надо подумать",– заявил российский министр, заметив, что "места всем хватит". Несколько часов спустя похожее заявление сделал глава МИД Ирана Камаль Харрази. Он предложил западным странам брать пример с России – принять участие в строительстве других АЭС. США проигнорировали приглашение.

Во время саммита Россия–США в Санкт-Петербурге проблема иранского атома уже открыто переросла в основную в российско-американских отношениях. Владимир Путин заявил, что Россия "против того, чтобы ядерная программа использовалась в качестве рычага недобросовестной борьбы с нашими компаниями на иранском рынке", оговорившись, что "позиция России и США по этой проблеме ближе, чем кажется на самом деле". Вторя ему, Игорь Иванов заявил, что строительство АЭС в Бушере никак не связано с подписанием требуемого США дополнительного протокола, хотя Москва и настаивает на его подписании.

Тегеран от требования вновь отмахнулся. Пресс-секретарь МИДа Ирана Хамид-Реза Асефи заявил, что "если Россия обеспокоена этим, то мы готовы обсуждать проблему с ней". При этом дипломат подчеркнул, что протокол не будет подписан до тех пор, пока не будут отменены международные санкции, а Россия, США и другие ядерные державы не выполнят обязательства помогать Ирану в развитии его ядерной энергетики в мирных целях. А в понедельник господин Асефи официально пригласил США принять участие в тендере на строительство атомных электростанций – чтобы они держали руку на пульсе и могли быть уверены в том, что Тегеран не пытается создать бомбу. Кроме того, господин Асефи напомнил Вашингтону, что при шахе США планировали построить в Иране целую сеть атомных санкций, и предложил им наверстать упущенное. Таким образом, Тегеран продолжил игру наудачу, пытаясь лавировать между Россией, США и что-нибудь выгадать.

Иранская тема была одной из основных и в Эвиане – французскому лидеру даже пришлось официально опровергать сообщение о том, что лидеры "восьмерки" обсуждали план войны против Ирана. Итоговое заявление Владимира Путина было резче, чем обычно. Он заявил, что Россия будет настаивать на том, чтобы иранская ядерная программа осуществлялась под жестким контролем МАГАТЭ. Вместе с тем российский лидер подчеркнул: "Иран – наш сосед. Мы с ним сотрудничали и будем сотрудничать дальше". Однако эти слова прозвучали несколько иначе, чем обычно, в свете сообщения телеканала "Би-Би-Си", который утверждал, ссылаясь на неназванного дипломата, что в кулуарах Владимир Путин пообещал коллегам прекратить все связи с Ираном в ядерной области, пока тот не подпишет требуемый дополнительный протокол.

Это заявление прекрасно вписывается в политику Владимира Путина по наведению мостов с Вашингтоном. США, несомненно, оценят понимание России и, возможно, даже отблагодарят. А на отношения с Ираном резкие слова российского президента в еще более резкой интерпретации британских журналистов вряд ли повлияют. К то и дело изменяющейся московской риторике в Тегеране уже давно привыкли. К тому же резкий тон российского президента вовсе не означает, что Москва делает это только ради Вашингтона. Дело в том, что в российско-иранском сотрудничестве тоже не все благополучно. Окончание работ на Бушерской АЭС постоянно откладывается – прежде всего из-за того, что Тегеран затягивает подписание соглашения о возврате отработанного российского ядерного топлива. Поэтому жесткость российского президента может оказаться попыткой применить политику кнута после многомесячных пряников.
4.06.2003