Малаи

Эрлан САТЫБЕКОВ.

Малай - это значит батрак...

После Октябрьской революции, Гражданской войны и всеобщей коллективизации минуло более 70 лет. "К старорежимному прошлому возврата нет!" - убеждали нас при СССР. Союз почил в бозе, а мы стали свидетелями того, как все потихоньку возвращается на круги своя. Появились бай–манапы новой формации, резкое расслоение общества и классовое неравенство, даже басмачество объявилось в лице радикальных группировок Ферганской долины. Возродилось, казалось, позабытое было явление - батрачество. Вот о нем и пойдет речь.

39–летняя Хайринисо Хайдарова каждое утро отмеривает восемь километров от родного таджикского кишлака Ляккан до одного из рисовых клиньев на баткенских землях. Пешком. К заходу солнца она повторяет свой путь в обратном направлении. И так в течение уже 6 лет. Хайринисо - батрачка. "У меня четверо детей, муж страдает ревматизмом, кто–то же должен кормить семью", - тяжко вздыхает женщина. Узловатые руки с признаками артрита, задубелое лицо, паутина глубоких морщин - она выглядит гораздо старше своих лет. "Сколько зарабатываю? 20 сомов за световой день". А день в солнечном Баткене длится от 14 до 16 часов...
Уход за рисовыми чеками - это не просто тяжкий, это адский труд! Пригляда требует каждый росток. Сверху - пекло, снизу - грязная жижа, которую месят согнувшись в три погибели. О распухших ногах, поясничных болях и неизбежных проблемах по женской части здесь мало говорят. Все перекрывает ставка в два десятка мятых сомов.

"Почему я им так мало выплачиваю? - удивляется хозяин чека Абдыгул. - Их здесь пашет 15 человек. Вот и подсчитайте - 9 тысяч сомов в месяц я отдаю. А прибыль лишь слегка перекрывает расходы. Мне ведь тоже надо кормить домочадцев, или нет? К тому же рис - штука капризная. Чуть что не так - и плакал урожай. Земля тут, сами видите, одни камни. Поэтому рис - это большой риск. Но на малаек своих я не жалуюсь, - смягчается Абдыгул. - Работают на совесть. Чего–чего, а трудолюбия у наших соседей не занимать". И не занимают. Нанимают!

Мужики тоже колымят. Те, что из соседних республик, считаются знатными строителями. Чаще всего их нанимают возводить глинобитные заборы - дувалы. Только вместо классического самана с соломой они делают так называемую паксу - глиняное подобие кирпичей, куда взамен соломы для связки кладут стриженую овечью и козью шерсть. Стена из такого материала век простоит.

Кстати, сами баткенцы–кыргызы сейчас тоже освоили ремесло каменщиков. Есть и столярных дел мастера. Как только сезон, они, словно перелетные птицы, сбиваются в стаи–бригады и тянутся клиньями на север и восток за тридевять земель возводить дома нуворишей в Москве и Тюмени, Красноярске и Бийске, Санкт–Петербурге и даже Владивостоке.
А еще есть работяги, которых в народе прозвали "апачи". Они обжились в районе Сулюкты. Там целая резервация. Но немало их и в Кызыл–Кие. "Апачи" - это краснокожие от ветра, солнца и дешевой сивухи рудокопы–нелегалы.

Сулюкта хранит в своих недрах 25 миллионов тонн угля. Причем высококачественного, теплоемкого антрацита, почти не дающего золы. Но в силу разных причин угольная отрасль дышит на ладан. Люди, особенно из состава ИТР, поразъехались. В одном лишь городе пустует 410 квартир, которые на случай ЧП республиканского масштаба переоборудованы в эвакопункты и приюты для беженцев. Горпрокурор Акынбек Укуев радушно разводит руками:

- Приезжайте к нам - любую квартиру выделим. Хотите - на солнечной стороне с прекрасным видом на горы.
- За сколько?
- За бесплатно!
Нет, уж лучше, как говорится, вы к нам...
Сулюкта вымирает. Но уголь–то есть. Вот и вгрызаются самодеятельные старатели в черную землю, выковыривая с помощью кайла, лопаты и такой–то матери "горючий камень". За мешок перекупщики на месте платят 60-70 сомов. В Таджикистане цена мешка возрастает вдвое. У "апачей" свои вожди–бригадиры, есть охрана, налаженный канал контрабанды по железной дороге. Одним словом - "индейская" мафия. Она наживается на каторжном труде горемык, которые ежеминутно рискуют быть погребенными заживо в шахтах. Несчастных случаев - хоть отбавляй. Насквозь изрытый угольный пласт с кучей просадок и рукотворных пещер с ослабленными сводами да еще постоянно подмываемые селями при любом толчке или оползне превращает шурфы в склепы для "апачей". Бледнолицые же, в лице чиновников разного калибра, помочь аборигенам ничем не могут. Или не хотят.

...Сколько же всего батраков в Баткенской области? А кто их считал! Но каждое утро на границах Ферганской области Узбекистана и Согдийской области Таджикистана можно наблюдать многометровые вереницы людей из Исфары, Кызыл–Беля, Бургендинской зоны, других населенных пунктов, бредущих со своими мотыгами в сторону наших айылов. Когда пешком, когда на арбе, запряженной осликом.

Причины явления никто не изучает, хотя они лежат на поверхности. Главная - безработица.

Ферганская долина входит в число самых густонаселенных регионов Азии. Демографический взрыв породил излишек рабочих рук, особенно в Ферганской, Андижанской и Наманганской областях Узбекистана, граничащих с Кыргызстаном. Там с советских времен сохранились совхозы и колхозы, но зарплаты–то низкие, а семьи традиционно многодетные.
Соседи ищут в Кыргызстане возможности хоть какого–то заработка. Баткен - далеко не житница страны. Относительно благополучно лишь в верхней, Даринской зоне, где хороший климат и виды на урожай. В остальных только неприхотливый кыргыз, держащий своих баранов на подножном корму, и выживет. Тем не менее для безработной армии наш Баткен - это хоть какой–то свет в конце туннеля. И надо отдать им должное, особенно земледельцам: приходят, вкалывают за троих, не бурчат и даже ноу–хау внедряют - невиданные доселе в здешних краях грядки меж... урюковых посадок. Ценят каждый клочок земли, богару облагораживают и тем самым наших чему–то учат.

Канувшее было в Лету батрачество сейчас снова в ходу. Так уж сложилось. Вот решатся проблемы, наладится жизнь в Центральноазиатском регионе и тогда можно будет малайство как явление снова спрятать в самый дальний угол чулана Истории.
(Продолжение следует.)
№113 (8289)
Среда, 18 июня 2003