Инициативу руководителя СССР Леонида Брежнева обсудить вопросы возможного сокращения стратегических ядерных наступательных вооружений обеих противоборствующих сторон президент США Джеральд Форд принял с готовностью. Встреча готовилась с большой тщательностью. Принимал участие в этой спецподготовке и лейтенант войск специального назначения КГБ Мухтар Назарбаев, который впоследствии стал заместителем командира отдельной бригады войск специального назначения КГБ СССР. О том, как проходили те дни, специально для "НН" вспоминает Мухтар Дуйсенгалиевич

Накануне

В начале октября 1974 года вторая рота во главе с командиром батальона из Уссурийска, места постоянной дислокации нашего полка специального назначения КГБ, выехала в служебную командировку под Владивосток для выполнения ответственного задания. Командир батальона майор Мойка был назначен начальником команды, а командир роты старший лейтенант Баев – его заместителем. Мне, лейтенанту, как заместителю командира роты, отводилась роль командира второй роты. Подразделению предстояло проложить постоянные подземные линии для обеспечения связью главу советского государства. При этом необходимо было обеспечить скрытность прокладки магистралей и ее безопасность. И для офицеров, и для солдат был установлен регламентированный рабочий день, который начинался в 9 часов утра и заканчивался в 19 часов с обеденным перерывом с 13 до 15 часов, а также один выходной день.

Для подготовки важной встречи были задействованы административные органы Приморского края, в числе которых КГБ, МВД, Вооруженные силы и другие. "Марафет" наводили капитальный. С одной стороны периметра военного аэродрома, куда должны были приземлиться самолеты руководителей двух великих держав, возводился достаточно высокий земляной вал. Такое искусственное сооружение должно было надежно укрыть от глаз Брежнева и Форда убогие приаэродромные домишки дальневосточников. Хозяевам частных домов, расположенных вдоль шоссе, по которому могли проехать высокие гости, были выделены денежные средства для осуществления предписанного обязательного ремонта просматриваемых с дороги фасадов и роздана краска одного цвета для покраски заборов и наружных скамеек. Капитальному ремонту подвергались дача Совета Министров СССР, санатории, гостиница и рядом стоящие с ними сооружения. Владельцам дач, у которых дома просматривались от главной аллеи, повезло особенно. Их дома подлежали капитальному ремонту за счет средств государства. Дороги и тротуары покрывались асфальтом заново.

Активно шла подготовка военного аэродрома, куда должны были приземлиться самолеты руководителей СССР и США. И только ограниченный круг лиц из Кремля знал, что Брежнев прибудет под Владивосток по железной дороге.

Генерал

Тяжелый бронированный дорогостоящий кабель положили вдоль дороги. Непосредственно на местности производился расчет. А затем его затаскивали в колодец и протягивали по подземным магистралям. Дороги покрывались свежим асфальтом и тут же быстро укатывались катками.

Возвращаясь от здания, где готовилась историческая встреча, я обнаружил часть кабеля под свежим, еще дымящимся, но уже укатанным асфальтом. Необходимо было срочно освободить и поднять дорогостоящий кабель. Попытался своими силами вытянуть его замурованную часть. Ничего не получилось. Подбежал к работающему катку и выразил работнику свое недовольство тем, что он закатал наш кабель. Тот сослался на то, что является только исполнителем, ему, мол, сказали, он и делает. Решил у него выяснить, кто является его начальником. Он показал рукой в сторону. Там среди множества дорожно-инженерной техники и людей прохаживался с хозяйским видом генерал-майор. Его яркие красные лампасы на брюках заметно выделялись среди серых и черных спецовок. Я удивился и переспросил того же работника. Он подтвердил, что именно генерал командует всем этим делом. Видимо, и генерал заметил, что я остановил каток и веду с водителем беседу. Он бодрым шагом направился в нашу сторону и с недовольным видом еще издали скомандовал:

– Лейтенант, а ну марш отсюда! Бегом, япошка уродливый, пока я тебя не арестовал!

Однако я не мог выполнить его команду, даже несмотря на его грозный вид. Четким шагом двинулся навстречу генералу, остановился в стойке "смирно", приложил руку к фуражке и представился:

– Лейтенант Назарбаев, правительственная связь КГБ! Разрешите доложить?

На широком генеральском лице, умело скрывавшем добродушие, выразилось чуть заметное удивление. Он спросил:

– Это откуда такая связь?

Руководствуясь принципом "пан или пропал" я перешел в наступление:

– Я из управления связи Политбюро ЦК КПСС, на период подготовки владивостокской встречи назначен порученцем по связи генерал-полковника КГБ Спиридонова. Уверен, вы его знаете. Он является одним из заместителей председателя КГБ товарища Андропова.

И в подтверждение сказанному я быстро показал внешнюю сторону удостоверения, где значилось "Комитет Государственной безопасности при Совете Министров СССР". Генерала будто подменили. Он уже улыбался и заговорил иначе:

– А я думал, болтается тут какой-то лейтенант. Оказывается, свои. Генерала Спиридонова я-то знаю. А как же! Это, значит, ваш кабель мои ребята укатали? Сейчас в один миг исправим, браток! Куда прокладываете?

– Кабель, товарищ генерал, дорогостоящий, бронированный. По нему сам Генеральный будет говорить. Наверное, ваши испортили его своим катком. Придется в Москву докладывать. Сами понимаете, что за качеством кабеля следят из Москвы.

– Браток, да брось ты! Сейчас все исправим. Не надо никуда ничего докладывать. Я сам накажу виновных.

Как по волшебству появились рабочие, быстро и аккуратно высвободившие кабель из плена асфальта. Замеры показали хорошие параметры – он был годен для работы.

Никакого генерал-полковника Спиридонова я, конечно, не знал. Но все равно было приятно, что выдуманный генерал из Москвы, да еще из КГБ, помог сменить гнев грозного генерала на милость.

Резьба по дереву и чистка горизонта

Старый высокий деревянный забор, вдоль которого должны были пройти до места переговоров высокие лица, последовательно убирался по ходу установки нового. Новое ограждение сооружалось из светлой древесины. Его верхняя часть оформлялась резьбой вручную. Через каждые 20–30 метров верхом на новом заборе сидели столяры с инструментами, с помощью которых они создавали затейливые узоры.

На повороте дорожки, где она под прямым углом уходила налево, на небольшом удалении стояла одноэтажная дача. По ее размерам, ухоженности и выбранному месту нетрудно было догадаться, что она принадлежит какому-то немаленькому начальнику. Но комиссии из Москвы не понравилось то, что данное сооружение закрывало собой основную панораму на прекрасные виды парковой зоны. Да и укрыться там легче непрошеным гостям. Если говорить прямо, то из этого дома контролировались встречная и вправо уходящая дорожки, которые можно было держать под подготовленным кинжальным огнестрельным огнем. А именно здесь пролегал пеший маршрут руководителей двух государств и их свиты. Тут же на месте было принято решение о сносе строения. К обеду на месте дачи остался только фундамент, а утром следующего дня я обнаружил на его месте зеленый травяной газон. Будто и в помине не было здесь никакого дома.

Домик в лесу

Самой трудоемкой работой стало рытье траншеи под тяжелый подземный кабель. Траншеи тянулись от здания, где намечалась встреча Брежнева с Фордом, а также от пансионата, где должны были разместиться более двухсот журналистов из многих стран мира. Свежевырытая канава уходила и в лесную часть таежного массива.

Надо отметить, что нам было запрещено иметь в пользовании или на руках какие-либо карты, схемы подготовки кабельных магистралей. Обычно на каждый день в качестве задачи дня я получал устное распоряжение от работника краевого аппарата КГБ.

На завершающем этапе подготовки кабельной магистрали солдаты под моим командованием подошли в таежном массиве вплотную к высокому забору. Я по внешнему периметру обошел все ограждение в поисках ворот или калитки. Однако так и не обнаружил даже намека на вход в надежно огороженную зону. Сотрудник местного КГБ, который, как обычно, утром ставил задачу, к этому загадочному объекту еще не прибыл. Один из солдат, взобравшись на дерево, доложил оттуда, что внутри забора стоит широкое, но невысокое одноэтажное капитальное здание. Вскоре появился ожидаемый мной сотрудник, ему с внутренней стороны открыли калитку, замаскированную под сплошной забор. Часто идущие вертикальные и горизонтальные рейки в нижней и верхней части забора тщательно скрывали периметр калитки, имевшей ручку только с внутренней стороны.

Высокий сухощавый сторож лет шестидесяти, открывший калитку, пропустил внутрь только нас двоих. Он внимательно оглядел меня, как и я его. Позже мне стало известно, что скрытый от внешних взглядов дом являлся собственностью местного КГБ. Как раз к этому домику несколько позже был проложен подземный кабель, о чем якобы я и мои люди не знали.

Но в целях сокрытия такого мероприятия в тот день, как только рота закончила рытье траншеи под кабель, сотрудник КГБ озабоченно высказал мне свои сожаления:

– Лейтенант, ошибочка вышла! На схеме кабельную магистраль вычертили не в том направлении. Они схему не сориентировали, а потому перепутали восток с западом. В общем, все наши труды коту под хвост! Жалко ваших ребят и их мозоли. Но раз такое дело случилось, то закапывать вырытую траншею я поставлю другое подразделение. Пожалуйста, лейтенант, извинись перед солдатами за нас и скажи спасибо за добросовестность в работе!

Сказать солдатам, что работали впустую, я так и не смог. Я догадывался, что все идет по плану и никакой путаницы нет. Но вслух я высказал примерно следующее:

– А что, нельзя было заметить эту ошибочку раньше, ну хотя бы вчера? К тому же, заметьте, не наша ошибка, а на сто процентов ваша. Так почему я должен извиняться перед своими солдатами за нее? Я все эти дни подгонял подчиненных, заверял, что они выполняют важнейшую задачу. Они выполнили ее раньше установленного срока. А теперь должен им сказать, что я идиот. Нет, так не получится. Я не знаю в каком вы звании, но думаю, что, выполняя задачи по подготовке важнейшей встречи, позволить себе такие глупые ошибки может недалекий офицер.

– Ну ладно, ладно! Вы не очень-то тут, – он поспешил остановить меня.

На лице моего собеседника я не заметил ни малейшей тени смущения. Он спокойно стал пояснять, что теперь ему придется говорить открытым текстом. Оказалось, что в целях конспирации подобный ход был предусмотрен заранее. И теперь, чтобы предотвратить излишний шум и разговоры вокруг траншеи, приведшей к загадочному домику, ему пришлось выложить мне все под обязательство о сохранении в тайне проведенных мероприятий. Конечно, об этом он мог бы меня и не предупреждать, так как сам прекрасно знаю, что такое государственные и служебные секреты и к чему может привести их разглашение. Тем более что все, кто принимал участие в тех мероприятиях, были подвергнуты тщательной проверке еще раньше.

Оказалось, что пожилой смотритель таежного домика был почетным чекистом, полковником КГБ в отставке и продолжавшим по мере своих сил оказывать помощь на важном посту. Дом официально являлся дачей этого чекиста. А кабель, проложенный в тот домик, сыграл важную роль в ходе встречи руководителей двух великих государств. Кстати, ловкое объяснение для моих солдат нашел именно хозяин дома. Его легенда звучала примерно так. По ходатайству военкомата в честь предстоящего юбилея, то есть тридцатилетия Победы, в качестве оказания помощи эта траншея отрыта солдатами под подземный телефонный кабель в дом участника Великой Отечественной войны, который стоит одним из первых в очереди на телефон. Таким образом, выполняя важное задание, мы еще и приняли участие в оказании помощи заслуженному участнику войны.

* * *

Так завершилась история с подготовкой кабельной магистрали для прослушивания КГБ телефонных разговоров в период встречи руководителей двух ядерных сверхдержав.