90-е годы ХХ века вновь поставили в повестку дня проблему национального самоопределения и этнического сепаратизма. Появилась масса публикаций на эту тему, в которых авторы с различных позиций пытались подойти к рассмотрению этих явлений, либо оправдывая, либо категорично осуждая их. Однако от этого тема не становилось более понятной. Этничность – материя тонкая и не терпит категоричности. Тем более что в большинстве случаев в основе этнических конфликтов и сепаратизма лежат не этнические, и даже не этнополитические и религиозные, а сугубо экономические факторы. Борьба за передел собственности, за право владения и распоряжения территорией и природными ресурсами, обладание политической властью – вот истинная основа преобладающей части так называемых "этнических конфликтов" в наше время.

Особую актуальность проблема этнических конфликтов приобретает и в связи с участившейся практикой использования в ходе их развития тактики террора как средства достижения конкретных политических целей. Это тем более важно, поскольку именно конец XX века продемонстрировал не только глобальность проблемы терроризма, но и фактическую безнаказанность терроризма этнического.

В этом контексте проблема этнического сепаратизма в Китае вообще и в северо-западном Китае в частности является для нашего региона одной из ключевых. Ни для кого не является секретом, что так называемая "уйгурская проблема" имеет место, но в ее освещении слишком много эмоций и мифологии, которые служат плохую службу уйгурскому народу, справедливо добивающемуся признания "уйгурской проблемы" мировым сообществом и придания ей международного статуса. Задача состоит в другом: необходимо четко определить, в чем суть этой проблемы, и каковы пути ее решения. Решить эту задачу без многостороннего подхода, включающего в себя исследования по всему комплексу вопросов исторического, социально-экономического, политологического, институционального и международного аспектов проблемы, практически невозможно. В работе К. Сыроежкина применен именно такой подход, и именно это обстоятельство существенно отличает ее от остальных работ по данной проблематике.

Не менее значимо звучат и поднятые в работе вопросы безопасности в Центрально-Азиатском регионе в контексте "уйгурской проблемы". И дело даже не в деликатности и сложности самой проблемы, но прежде всего – в изменении тактики деятельности так называемых "сепаратистских организаций" в СУАР КНР.

По-человечески понятно стремление уйгурского народа, как и любого другого, к самоопределению и созданию независимого государства, но насколько эта цель реализуема практически, приемлема ли тактика террора для ее достижения и каковы последствия ее применения не только для этнических меньшинств Китая, но и дальнейшей судьбы самого уйгурского народа?

Существенное значение имеет и то обстоятельство, что интересы и позиции государств Центрально-Азиатского региона различны, и фактор этнического сепаратизма в северо-западном Китае может не только использоваться ими в собственных целях, но и сознательно провоцироваться. Расширение зоны действий так называемых "ваххабитов", наблюдаемое в последнее время, и ее возможное смыкание с зоной "этнического сепаратизма" в Китае с большой долей вероятности может не только дестабилизировать обстановку в государствах Центральной Азии, но и, "раскачав" Китай и Россию, привести к глобальной катастрофе.

Очевидно и то, что дальнейшая интенсификация проблемы этнического сепаратизма в Синьцзяне способна существенно изменить весь расклад геополитических сил в Центрально-Азиатском регионе и привести к его дестабилизации. Отсюда – большой вопрос, затрагивающий основы геополитической стабильности не только в Центрально-Азиатском регионе, но и во всем мире: сможет ли Пекин сохранять контроль над национальными территориями Китая? Ответ на данный вопрос не совсем очевиден.

Во-первых, хотя ханьцы и составляют подавляющую часть населения Китая, большие куски китайской территории населены народами, у которых правление ханьцев вызывает раздражение, и сведения о волнениях в провинции Синьцзян заставляют искать ответ на вечный вопрос: насколько сильна власть Китая над его суровым и редконаселенным дальним западом?

Во-вторых, в глобализирующемся мире все взаимосвязано. И в этой ситуации, учитывая решимость уйгурских радикалов вести борьбу до "последнего уйгура", твердое намерение Китая прекратить эту борьбу и неменьшее искушение некоторых государств использовать эту борьбу в геополитических интересах, почти со стопроцентной вероятностью можно утверждать, что государствам Центральной Азии, скорее всего, вряд ли удастся остаться в стороне от разгорающегося конфликта в Китае. А раз так, то будут вынуждены выбирать из двух зол меньшее и принимать "непопулярные решения". И проблема заключается в том, чтобы выйти из сложившейся ситуации с наименьшими потерями. О том, что необходимо для этого предпринять, – в заключительной части книги.

Большой интерес представляют приложения. В этой части читатель в систематизированном виде найдет уставные документы практически всех ведущих уйгурских организаций Центральной Азии, а также программные документы зарубежных уйгурских организаций. Не меньший интерес представляют включенные в качестве приложения документы ЦК КПК и Госсовета КНР по "уйгурскому вопросу". Как пишет сам автор, он сознательно не дает комментарий к этим документам, давая читателю возможность самому определиться с позицией.