ПОРА ВОЗВРАЩАТЬСЯ НА РОДИНУ

Искандер АМАНЖОЛ, из Афганистана

Светает. Горожане только начинают просыпаться. На пустынных улицах Кабула гулко раздаются шаги редких прохожих. На дорогах еще нет автомобильных пробок, в которые, как ни старайся, все равно непременно угодишь позднее. Спустя час по ним будет двигаться сплошной поток автомобилей, оглашающих окрестности нетерпеливым ревом: одних такси в Кабуле 45 тысяч.

...Как-то в прогулках по окрестностям Кабула я набрел на христианское кладбище. К моему удивлению, оно оказалось аккуратно прибранным и ухоженным. И все это благодаря трудам кладбищенского сторожа - высохшего пожилого афганца, получающего за свою работу символическую плату - 100 афгани (два доллара).

Читая имена английских солдат и офицеров, немецких ученых и итальянских дипломатов, я обнаружил могилу казака, волею судьбы заброшенного на чужбину и завершившего свой земной путь в Афганистане, вдали от тихого Дона. Какую чашу страданий ему пришлось испить, прежде чем он обрел вечное успокоение в сухой афганской земле?

Войны, революции и следующие за ними неотступно хаос и разруха, голод и нужда - эти великие потрясения прошлого привели к тому, что массы людей оказались вдали от родной земли.

ПЕРЕКАТИ-ПОЛЕ

Не обошли стороной вселенские катаклизмы и Казахстан. До сих пор перед глазами полные трагизма кадры, запечатлевшие репатриацию этнических казахов из Исламабада, бежавших от кошмаров афганской войны.

Как выяснилось, выехавшими из Пакистана оралманами казахская диаспора в этой стране не исчерпывается. Временный Поверенный в делах Республики Казахстан в Афганистане Мукан Бакбергенов показал мятую общую тетрадь с внушительным списком (более 500 имен) наших соплеменников, желающих вернуться на историческую родину. Возраст репатриантов самый разный - от 70-летнего аксакала до младенца.

Некоторые уже написали соответствующие заявления на имя президента Назарбаева. Каждое выглядит так: желтый лист рисовой бумаги, исписанный арабской вязью, с приложенными под текстом заявления отпечатками пальцев всех членов семьи.

Благодаря Бакбергенову с несколькими мухаджирами мне удалось встретиться. Так состоялось знакомство с Абдул Амидом, Мухаммад Ашимом и Махамбетом Нагашбаем и другими. Их деды и отцы говорили: "Мы вернемся обратно, когда Казахстан станет независимым". Теперь это время пришло.

ИСХОД МУХАДЖИРОВ

Их предки оказались на чужбине более 70 лет назад. Мухаммад Ашим говорит, что его дед с семьей покинул Мангышлак в 1932 году. Причиной послужили голощекинская коллективизация и последовавший за ней голод. Абдул Амид говорит, что его семья хотела сохранить мусульманскую идентичность.

Путь до Афганистана был неблизким. Не выдержав дорожных тягот, умирали старики и дети, и на обочинах дорог оставались безымянные могилы. А тут еще напасть: таджики и узбеки, через земли которых шли беженцы, отбирали скот, одежду, нехитрую утварь.

Так они дошли до Афганистана. "Но здесь нас встретили неласково, - рассказывают они. - Мусульманское братство и взаимовыручка единоверцев оказались мифом. Земель нам не дали, поэтому многим пришлось наняться в батраки. Поскольку мы - скотоводы, то предпочли городской жизни сельский уклад. А какие в сельской местности школы? В результате большинство казахов неграмотные".

ПОМНЯЩИЕ РОДСТВО

С какими только трудностями они здесь не сталкивались! Мухаджиров грабили и сажали непокорных в зинданы местные беки, заставляя работать на своих полях за мизерную оплату, а порой и вовсе за кусок черствой лепешки, используя для освоения пустующих земель.

С горечью они вспоминают: "После того как мы расчистили от каменных завалов землю, перетаскали на своем горбу тонны чернозема, проложили каналы и арыки и построили жилища, нас изгнали с освоенных мест. Не всем удалось это пережить. Остальных переселили на юг в провинцию Гельманд - гиблое место, где нет воды и пастбищ. От бескормицы пал скот, потом пришла голодная смерть". Мне пришлось побывать в этих местах. Это пустыня Регистан на самом юге страны. Верблюды и те не выдерживали пути. Их отбеленные солнцем и ветром скелеты часто встречались там.

Так получилось, что судьба разбросала казахских мухаджиров по всему Афганистану. "Где только наших нет, - говорят они. - И в Мазари-Шарифе, в Шебергане, в Герате, в Пул-Хумри, в Толукане, в Меймене и Лашкар-Гахе, но мы старались не терять друг друга из виду". Видимо, эта сплоченность помогла им не ассимилироваться. Каждый из моих собеседников помнит, какого он рода и племени, к какому жузу относится, уроженцами каких мест являются его предки. По ним можно изучать географию Казахстана: Актау, Шымкент, Аулие-Ата, Жетысай, Атырау. Называют и род - алаш, шомеке, кете, косай. Почти все знают казахский язык.

Большинство здешних казахов занимаются традиционным для них скотоводством, некоторые выращивают пшеницу, рис, овес. Те немногие, кто осел в городах, занимаются мелкой торговлей, выделкой и пошивом изделий из кожи. У одного из моих собеседников есть дойная корова, 3-4 овечки, пара ослов, пернатая живность - вот и все хозяйство. По их словам, у большинства здешних казахов нет и этого. Мне припомнилась встреча в позапрошлом году в Толукане, когда пожилой казах, показывая мне свой ветхий шальвар-камиз, говорил, что из одежды у него есть только он.

В ТЯЖЕЛОЕ ВОЕННОЕ ВРЕМЯ

Тяжко им пришлось и во времена талибов. Они - народ смирный, законопослушный, и поэтому предпочли держаться в стороне от воюющих, но все равно доставалось и им. По словам Абдул Амида, в его кишлаке Иман-Сахиб от шальных пуль, осколков мин и снарядов погибло семеро казахов.

В минуты затишья их грабили и талибы, и воины Северного альянса. Некоторые, особенно молодежь, не выдержав, бросались на мародеров с кетменями и вилами. Таких убивали на месте, отбирали скот, выгребали припасенное для посева зерно.

Рассказывают, что талибы хотели вытеснить нацменьшинства из страны, провозгласив Афганистан домом только для пуштунов. "После этого мы были готовы на все и объявили талибам, что хотим вернуться в Казахстан". И тут талибы стали наставлять их на путь истинный: "Все казахи, оставшиеся на родине, стали вероотступниками, если вы вернетесь, вас постигнет та же участь".

"Когда начались бои, - вспоминает Абдул Амид, - нам пришлось, бросив дома и скот, бежать из Кундуза в Баглан, иногда на машинах, но чаще пешком". Те, у кого имелись деньги, ушли дальше в Пакистан, и уже оттуда их вызволило казахстанское правительство.

ДОЛГАЯ ДОРОГА К ДОМУ

Одним из тех, кому удалось вернуться, стал Мухаммад Ашим. Он перебрался в Казахстан в 1998 году. Обустроился и сейчас живет в пригороде Актобе. Есть небольшой дом, несколько голов скота. Есть и машина - не первой молодости "Жигули" пятой модели, зато своя. Старший сын учится в институте, младшие ходят в школу. Сам Махамбет занимается сельским хозяйством, вечерами подрабатывает частным извозом. "Слава Аллаху, все хорошо. Самое главное, у нас есть руки, а значит, на кусок хлеба мы всегда заработаем".

Организованность афганских казахов изумляет. Как им, живущим в разных регионах страны, где нет телефонов и почты, удалось собрать большую группу людей, решивших вернуться на родину? Оказалось, этим они обязаны Махамбету, который дважды приезжал в Афганистан и всякий раз оказывался невольным пропагандистом. Он прибыл забрать мать, но сначала этого сделать не удалось - не было должным образом оформленного приглашения. Теперь он выхлопотал для матери афганский паспорт и обратился к Бакбергенову с ходатайством о предоставлении ей казахстанской визы.

Махамбет неоднократно рассказывал своим соплеменникам о жизни в Казахстане. "Конечно, нелегко, но жить можно. Самое главное - войны нет". Услышав его разговоры, многие здешние казахи засобирались на родину. Через нарочных передали своим родным, близким, друзьям, живущим вдалеке, сообщение о своем намерении вернуться в Казахстан. Вот так и набралось 500 с лишним человек.

ИЗ МУХАДЖИРОВ В ОРАЛМАНЫ

"Теперь, хвала Аллаху, наша мечта близка к осуществлению, - говорят оралманы. - Мы обратились с просьбой, чтобы казахстанские дипломаты оказали нам поддержку". Они рассчитывают на то, что сотрудники миссии смогут осуществить их возвращение самолетами или, на худой конец, обеспечат автобусами.

Они отчетливо представляют, какие трудности их ожидают по возвращении на родину. Они знают, что в Казахстане народ живет в другом измерении, что там другой мир. Они понимают, что людям пожилым, с патриархальными взглядами, будет нелегко адаптироваться к непривычной среде, но это не пугает. "Мы хотим этого ради своих детей и внуков. Нам надо возвращаться, - продолжает Абдул Амид. - Здесь у нас нет перспектив, нет будущего. Главное, чтобы в Казахстане наши дети и внуки смогли учиться".

Афганские власти не чинят препятствий, но не раз заводили беседы, уговаривая остаться: мол, войны сейчас нет, постепенно все наладится. Однако казахов в Афганистане становится все меньше. "В любом случае, - считают мои собеседники, - наши интересы здесь будут ущемлять. Кроме того, мы не знаем, что здесь будет завтра. А вдруг снова война?"

МИССИЯ В КАБУЛЕ

Мукан Бакбергенов в такой ситуации оказался не впервые. За плечами три с половиной года работы в Посольстве Казахстана в Иране и три года в Таджикистане - и везде он встречался с оралманами. "Самое главное, что открыта дипломатическая миссия. Налажены контакты с министерствами и ведомствами. И это несмотря на то, что пока нас тут всего два человека (на днях здесь ожидали прибытия советника и консула. - Прим. автора)".

"Мы работаем не только с оралманами, - говорит Бакбергенов. - Все чаще стали приезжать в Кабул отечественные бизнесмены, стремящиеся наладить экономические связи с этой страной, и мы оказываем им посильное содействие. Здешний рынок для нас перспективен. Можно продавать наше зерно, продукцию сельского хозяйства, вполне вероятно и осуществление совместных проектов. Могут быть востребованы и наши специалисты. Так что работать приходится много".

Продолжение следует
№27 за 4 июня 2003