Сомнительное дипломатическое наступление России в Азии ("Asia Times", США)
Россия упорно следует однажды выбранному политическому курсу даже тогда, когда исчезают условия, которые его породили

Стефен Блэнк (Stephen Blank), 01 июля 2003

1 июля 2003 года. Одной из отличительных черт российской дипломатии является ее настойчивость. Россия упорно следует однажды выбранному политическому курсу даже тогда, когда исчезают условия, которые его породили. Подобное упорство нередко приводит российскую дипломатию к ошибкам. Так случилось в Хельсинки, когда Россия согласилась поставить свою подпись под соглашением, которое обязывало ее соблюдать права человека, что в конечном итоге стало одним из важных факторов развала советского блока.

Конкретно речь о том, что руководители внешней политики России вернулись к идее многополярного мира, чтобы противодействовать гегемонии Соединенных Штатов. Они, в частности, стараются создать рычаги для сдерживания экспансии США в Азии. С этой целью они пытаются вновь объединиться с Китаем на антиамериканской основе.

Мы опять наблюдаем, как российские дипломаты пытаются проталкивать устаревшую идею блока трех держав: России, Китая и Индии. Впервые она была озвучена в 1998 году тогдашним российским министром иностранных дел Евгением Примаковым. Однако его старания навязать эту идею Азии ни к чему не привели. Одной из главных причин его неудачи было то, что ни Индия, ни Китай не были готовы к тому, чтобы подчинить свою политику антиамериканизму России, хотя каждый желал сотрудничать с Москвой на собственных условиях.

В самом деле, Китай в отношениях с Россией в 1998-2000 годах сумел навязать ей собственную повестку, а не наоборот. Проницательные российские и западные аналитики заявляют, что подобный блок сделает Россию младшим партнером Китая, а не главным оппонентом на переговорах с Америкой.

Наследник г-на Примакова Игорь Иванов и его дипломаты вновь заводят разговоры о "треугольнике" Москва-Пекин-Дели, утверждая при этом, что он не направлен против какой-то конкретной стороны, а всего лишь отражает общую заинтересованность трех его участников в том, чтобы создавать противовес американскому могуществу и заблаговременно направлять политику США в нужное для них русло. Однако едва ли уговоры Москвы будут способствовать успеху этого блока.

Индийская элита, в частности, считает, что Китай, при всех его разговорах об улучшении отношений с Индией, намерен и дальше поддерживать ядерные возможности Пакистана, чтобы сдерживать рост индийского могущества в Южной Азии. Индийцы опасаются стратегического окружения Индии. С другой стороны, историческое неуважение Китая к индийским притязанием на влияние в Азии удалось ослабить только после того, как Индия стала ядерной державой и начала укреплять военное партнерство с США.

Перспектива этого партнерства волнует Китай и является одним из ключевых факторов, которые обусловили его желание восстановить добрые отношения с Индией. Однако налаживания отношений между этими двумя странами недостаточно, чтобы подчинить Индию или Китай чьей-то другой внешней и оборонной политике. Не позволяет это уменьшить и индо-пакистанскую напряженность.

Фактически, попытка создать трехсторонний блок только лишь обостряет это соперничество. Ранее в этом году Индия и Россия, несомненно, в сотрудничестве, похоронили идею строительства газопровода из Туркменистана через Афганистан в Пакистан, что стало для Пакистана серьезным ударом и помешало развитию сухопутной торговли Афганистана с Индией через территорию Пакистана. Вместо этого эта торговля и возможный газопровод пройдут через территорию Ирана.

Попытки Китая или России рассорить Индию с США ни к чему не приведут. Мы наблюдаем все более тесное взаимодействие между США и Россией в интересах подталкивания Индии и Пакистана к примирению, что является свидетельством легитимизации американского присутствия в Южной и Центральной Азии. А это, в свою очередь, исключает в принципе идею трехстороннего блока против американских амбиций и политики в Азии. Москва, безусловно, надеется выиграть не только стабильность в Центральной Азии, но также и новые возможности для продажи своих энергоносителей и своего оружия посредством улучшения связей с Пакистаном - а это едва ли может быть целью плана создания трехстороннего блока.

Таким образом, здесь мы снова видим хвастливую настойчивость российского внешнеполитического истеблишмента даже после того, как изменившаяся глобальная ситуация сделала идею трехстороннего блока бесполезной, если вообще осуществимой. Интересно будет проследить, как долго эти дипломаты и даже президент Владимир Путин, которого журналист "The Financial Times" Квентин Пил назвал "дипломатическим Гудини", смогут танцевать сразу на двух этих одновременных, но противоположных свадьбах. Но будет еще более интересно, когда наступит неизбежный провал в силу невозможности реализовать одну или обе эти политические цели.

Дело в том, что неспособность достичь индо-пакистанского примирения, - каких бы успехов в этом направлении ни добились совместно Пекин и Нью-Дели, - будет иметь куда более опасные последствия, чем неудача в деле создания трехстороннего блока, который не только обречен на неудачу, но также является продуктом устаревшего подхода России к оценке внешнеполитической ситуации и нынешнего мира. В этом отношении г-н Иванов, если не его хозяин Владимир Путин, быть может, по-своему копируют ошибки Леонида Брежнева в Хельсинки. А ведь еще Шарль Талейран (Charles Maurice Talleyrand), один из наиболее выдающихся практиков "старой дипломатии", писал, что ошибка хуже преступления.