ЗАДУМАЛИ УСТРОИТЬ ДЕЛЕЖ, А ПОЛУЧИЛОСЬ…
Земли не вечна благодать

Вячеслав ТИМИРБАЕВ.

…Цель у правительства вполне определенна: правительство желает поднять крестьянское землевладение, оно желает видеть крестьянина богатым, достаточным, так как где достаток, там, конечно, и просвещение, там и настоящая свобода. Но для этого необходимо дать возможность способному трудолюбивому крестьянину, т. е. соли земли русской, освободиться от тех тисков, от тех теперешних условий жизни, в которых он в настоящее время находится. Надо дать ему возможность укрепить за собой плоды трудов своих и представить их в неотъемлемую собственность. Пусть собственность эта будет общая там, где община еще не отжила, пусть она будет подворная там, где община уже нежизненна, но пусть она будет крепкая, пусть будет наследственная.
П. Столыпин

То, что происходит в Кыргызстане вокруг аграрно–земельной реформы, весьма показательно и достаточно точно отражает реалии нашего сегодняшнего бытия. Представители госструктур и официальной власти, начиная от районных акимов, областных губернаторов, руководителей Минсельводхоза и перерабатывающей промышленности и кончая премьер–министром и президентом страны, не устают повторять об успехах реформ на селе, о возрождении крестьянина. Главные же участники этих преобразований - сами землевладельцы и фермеры - сетуют на то, что реформы проводятся большей частью на бумаге, что власти, как это сплошь и рядом случается, выдают желаемое за действительное.

Одним из главных достижений аграрно–земельной реформы правительство считает введение частной собственности на землю, неизменно подчеркивая при этом, что Кыргызстан стал в этом деле одним из первопроходцев среди стран Содружества.

Но ведь реформы - это не спорт. Тут быть первым далеко не всегда означает быть лучшим и далеко не всегда первый выходит победителем. К сожалению, во многих случаях с реализацией права рядовых сельчан на земельный надел и имущественный пай получилось, как с приватизацией. Более или менее крупными собственниками стали избранные и приближенные. Большинство же вчерашних колхозников и рабочих совхозов остались с носом. Одно из красноречивых свидетельств тому - недавние пикеты у ограды "Белого дома" доведенных до точки кипения несправедливым дележом земли и имущества сельских жителей Аламудунского района. А сколько таких крестьян по всей республике, которые если и не пикетируют у стен дома правительства, то лишь потому, что слишком далеко от него находятся.

Автору этих строк приходилось слышать в Аксыйском районе, Суусамырской долине, Таласской области жалобы местных жителей на несправедливое разделение коллективного достояния. Во многих случаях дележ провели скрытно, за спиной населения. Многие граждане не знали, да и до сих пор не знают, на что имели право и какова была их истинная доля.

А вот мнение, высказанное публично еще в июне 1997 года заместителем директора Института статисследований Б. Касымбековым: "Глобальный разбой, прокатившийся по областям, когда районные, областные и выше начальники отписывали на имя своих чад и домочадцев лучшие земельные участки якобы для ведения фермерского хозяйства, нанес ощутимый вред. Есть территории, где до трети всех угодий, полученных из фонда перераспределения земель, принадлежат чиновничьей рати. А подлинный труженик вынужден довольствоваться наделом по районной норме - парцеллой".

И далее он отмечал, что проведенный ими опрос более пяти тысяч фермеров показал, что свыше 70 процентов лучших сельскохозяйственных объектов, техники и других материальных ценностей за бесценок стали собственностью административно–управленческого персонала бывших колхозов и совхозов, чиновников районного и областного масштаба и выше. Дележ имущественных паев, земель проводился без разъяснительной работы. Получили землю даже те, кто, кроме асфальта, ничего не видели.

Спешное проведение в Кыргызстане аграрно–земельной реформы было вызвано отнюдь не реформаторским духом руководства страны, а диктатом международных финансовых институтов, которые обрели в лице республики хороший полигон для собственных экспериментов и ради этого не поскупились на "зеленый" дождь над ней.

Как некогда крестьян насильно загоняли в колхозы, так в Кыргызстане стали спешно, по разнарядке сверху, их разваливать. В апреле 1994 года правительство республики рассматривало вопрос "О роли Сузакской и Московской районных государственных администраций в становлении и развитии крестьянских хозяйств". В ходе заседания, к примеру, отмечалось, что в Сузакском районе разгосударствлено и приватизировано два совхоза из трех, предусмотренных постановлением правительства от 5 февраля 1993 года, из пяти колхозов частично реорганизован лишь один. В Московском районе из четырех совхозов изменена форма собственности в двух. Госадминистрации не всегда дают принципиальную оценку руководителям, которые проявляют волокиту при рассмотрении вопросов создания крестьянских хозяйств.

В конце ноября того же 1994 года в Бишкеке была проведена конференция по сельскому хозяйству. Выступая на ней, премьер–министр А. Джумагулов подчеркивал, что до конца года в республике не будет колхозов и совхозов за исключением племенных и семеноводческих, которые также будут в ближайшей перспективе реформированы.

В связи с этим напрашивается вот какая параллель. В сентябре 1997 года в Бишкеке состоялось заседание Международного научно–проблемного совета по аграрной экономике при Международном экономическом комитете стран Содружества. В докладе об актуальных проблемах реформирования агропромышленного комплекса СНГ казахстанского академика, экономиста Г. Калиева отмечалось, что наибольший спад производства продуктов сельского хозяйства за годы аграрно–земельной реформы произошел в странах, которые начали ее радикально, поспешив с реорганизацией колхозов и совхозов. В сравнении с 90–м годом объем валовой продукции сократился в Казахстане на 48, в Кыргызстане - на 44, а в странах СНГ в целом - на 32 процента. Очень уменьшилось поголовье скота. В то же время в Узбекистане и в Туркмении, где реформа проводилась постепенно, без резкой ломки старых форм хозяйствования, спад составил 19 и 29 процентов соответственно, а количество скота даже увеличилось.

Заметную лепту в разрушение экономики стран СНГ, говорил далее Г. Калиев, внесли международные организации, выступающие с одной стороны как консультанты, с другой - как кредиторы–инвесторы (МВФ, ВБ и другие). В своих действиях они часто руководствовались не столько интересами республик, сколько политическими и экономическими интересами развитых капиталистических стран, крупнейших промышленно–торговых монополий. Главная их цель - вывод из зоны российского влияния бывших союзных республик с тем, чтобы в перспективе поставить их в экономическую зависимость от стран Запада.

Истекшие пять с лишним лет показали, что выводы казахстанского академика были не столь уж и беспочвенны.

ФЕРМЕР - ПЕРЕКАТИ–ПОЛЕ

Возделывай землю в поте лица своего, сказано в Божественном писании. Тут нечего мудрить. Это уже опытом веков доказано, что в земледельческом звании человек нравственней, чище, благородней. Не говорю - не заниматься другим, но чтобы в основание легло хлебопашество - вот что!
Н. Гоголь

Аграрно–земельная реформа по–кыргызстански привела к появлению на наших сельских угодьях совершенно новых социальных типов - городской землевладелец и безземельный фермер. Причем и тот и другой - фигуры весьма удивительные. С одной стороны, вполне реальные, с другой - почти виртуальные.

Все, кто имеет хоть какое–то отношение к земельной реформе, знают, что многие государственные чиновники, живущие в городах, владеют солидными земельными наделами на подставных лиц и в лучшем случае сдают землю в аренду. Ведь кормятся они не с земли, а потому о ее использовании голова у них не болит.

Другая фигура - безземельный фермер. Фермер–арендатор, не имеющий своей земли, живущий нередко также в городе. По сути, фермер–кочевник, фермер - перекати–поле. Явление по глубинной своей сущности противоестественное, но, увы, вполне реальное. И для нынешнего состояния наших аграрных реформ в известной степени вполне закономерное.

Нужно ли удивляться тому, что ежегодно, по разным оценкам, от 90 до 125 тыс. гектаров пашни в республике остается незасеянной. Разумеется, не всему виной тут наличие городских землевладельцев. Это лишь одна и к тому же не самая главная причина бесхозяйственного использования пашни, в том числе и поливной. Сказывается и элементарная нехватка сельскохозяйственной техники, особенно тракторов, и недостаток финансовых и материальных средств, и дефицит рабочих рук.

Еще один парадокс нашего времени, порожденный реформой. Казалось бы, более 60 процентов кыргызстанцев проживает в сельской местности, откуда идут постоянные жалобы на безработицу, а на земле и в животноводстве между тем работать некому.

Чтобы лучше уяснить суть проблемы, совершим небольшой экскурс в недавнее прошлое. Из школьных учебников истории СССР мы хорошо знали, каким благом и спасением для крестьян царской России явилась отмена крепостного права. Лишь спустя десятилетия, когда нам стали доступны труды выдающихся русских историков, мы узнали, что тут далеко не все было так однозначно и идиллично. Многие из вчерашних крепостных оказались в положении витязя на распутье, не зная, куда себя деть, чем заняться, как удовлетворить свои даже чрезвычайно скромные потребности. Они просто не знали, что им делать с неожиданно свалившейся на них свободой.

Так и у нас. Сельский житель родился и вырос наемным работником, поденщиком в своем колхозе. Он привык во всем доверять и подчиняться председателю правления, секретарю парткома, главным специалистам. А вот быть хозяином на этой земле он не привык и не умел. Более того, не хотел и не стремился к этому. Крепкий хозяин–собственник, внушали ему с детства, кулак - мироед. Такие Советской власти не нужны. Кстати, потому и удалось работникам административно–управленческого аппарата прибрать к своим рукам более 70 процентов лучшей доли коллективного имущества, что за десятилетия колхозной жизни привык крестьянин к тому, что все важные хозяйственные вопросы решаются без его участия. Он же в лучшем случае лишь послушно голосовал за то, что рекомендовал райком партии или руководство колхоза. Иными словами, ничего, кроме коллективной работы и коллективной безответственности, он не знал.

Получив же земельные наделы, многие крестьяне попросту растерялись - что с ними делать. Обработать землю - нет ни техники, ни денег. Засеять пашню - опять же нет ни семян, ни техники, ни денег. Тут поневоле затоскуешь о колхозе, где все было привычно, понятно, определено годами. Не случайно именно с развалом колхозов и совхозов началось массовое бегство молодежи и людей среднего поколения из села в город.

Не нами замечено: от добра добра не ищут. То, что крепкие, в расцвете сил мужики покидают село, свидетельствует о серьезных проблемах с его социальным здоровьем.

Конечно, за годы суверенитета заметно ухудшилось положение большинства населения республики и в городе, и на селе, но острее всего ухудшение сказалось все же на сельчанах. И в этих условиях правительству следовало бы прежде всего подумать не о том, как заполучить с крестьян дополнительные налоги, а как поднять уровень их жизни.

ЧТО ОСТАВИМ ПОТОМКАМ
Даже целое общество, нация и даже все одновременно существующие общества, взятые вместе, не есть собственники земли. Они лишь ее владельцы, пользующиеся ею как boni patres familias (добрые отцы семейства), они должны оставить ее улучшенной последующим поколениям.
К. Маркс

По данным Всемирного банка, на душу населения в странах Европы и Центральной Азии приходится в среднем 0,59 га пахотной земли. В Кыргызстане обеспеченность среднестатистического гражданина пашней в два раза меньше - 0,28 га. Однако это далеко не самый худший показатель среди стран Содружества. К примеру, в Таджикистане на одного человека приходится 0,12 га, в Армении - 0,13, Грузии - 0,15, Узбекистане - 0,19, Азербайджане - 0,21 га.

И все же, согласитесь, пахотной земли у нас мало. Так почему же даже и этим сравнительно небольшим богатством мы распоряжаемся не по–хозяйски? Я уже не говорю о том, что сотни, если не тысячи, гектаров поливных пахотных земель вокруг Бишкека за последние годы были использованы под строительство жилья. Земля - живой организм, и у нее тоже есть болезни. И сколько же недугов возникает у поливной пашни в результате нашей недальновидной деятельности.

Недалеко ушли от нас те времена, когда из–за хищнического обращения с землей–кормилицей, из года в год только беря от нее, не возвращая ей тех материалов, из которых она строит урожай, мы довели ее до того, что десятки тысяч плодородных гектаров на юге республики были поражены вилтом, а в Чуйской долине - корневой гнилью. Из–за чего в Кыргызстане было сильно подорвано производство хлопка–сырца и сахарной свеклы. Впрочем, в полной мере оно не восстановлено до сих пор.

Но можем ли мы сказать, что извлекли должные уроки из этой ситуации? Едва ли. Ведь и сегодня продолжается та же картина. Из года в год порядка 650 тыс. га пашни (больше половины пахотного клина) засевается зерновыми колосовыми.

В прошлом году после длительного перерыва довелось побывать в Аксыйском районе. Бросилось в глаза, что поля засеяны преимущественно подсолнечником и кукурузой. На другое у земледельцев нет ни сил, ни средств. Но ведь подсолнечник, как и хлопчатник, жадно высасывает из земли ее плодородную силу. Органических же и тем более минеральных удобрений в настоящее время почва практически не получает. В результате она скудеет, изменяются ее физические свойства. Кое–где в ней уже остался один бесплодный кремнезем.

Идеологи земельной реформы полагали, что, став собственником земли, крестьянин будет о ней радеть и заботиться. Однако жизнь вновь показала, что сегодняшние заботы сильнее завтрашних выгод. С одной стороны, необходимость каждодневной борьбы за выживание заставляет земледельцев эксплуатировать землю, истощая ее плодородие. А с другой - тысячи гектаров плодородной почвы "гуляют" бесхозными, зарастают сорняком даже в прилегающих к столице районах. Что уж тут говорить о глубинке.

В одном из интервью президент А. Акаев отмечал, что роль государственного контроля за использованием земли в условиях частного владения ею резко возрастет. Однако, несмотря на перепроизводство структур, наделенных правом такого контроля, самого контроля нет как нет.

К порче продуктивных сельскохозяйственных угодий ведет и появление обширных водохранилищ. Например, ввод Андижанского водохранилища вызвал повышение уровня грунтовых вод в Узгенском и Кара–Суйском районах. В результате началось стремительное заболачивание почв. К этому же итогу привело строительство Торткульского водохранилища, а также чрезмерное увлечение крестьян южных областей республики рисосеянием. В ряде районов грунтовые воды поднялись настолько, что начали подтапливать приусадебные участки. А поскольку почва на юге богата минеральными солями, повышение уровня грунтовых вод ведет к еще более тяжелому недугу - засолению пашни.

Как считает один из ведущих в Кыргызстане специалистов–аграриев, академик Джамин Акималиев, человек, искренне болеющий душой за состояние кыргызского села, сегодня в республике порядка 500–600 тыс. гектаров пашни подвержены засолению. Из сельскохозяйственного оборота выключены тысячи гектаров некогда плодородных земель, которые сегодня превращены в бесплодные, непригодные к обработке солонцовые залежи. Тут уж одних осушительных работ недостаточно. Требуются более сложные и дорогостоящие средства лечения.

У тонкого русского поэта Василия Федорова есть стихотворение. Называется "Пророчество".
Земли не вечна благодать.
Когда далекого потомка
Ты пустишь по миру с котомкой,
Ей будет нечего подать.
Не к нам ли напрямую обращены эти слова?

15.07.03