Чингиз Айтматов: "Мы ушли друг от друга, не уходя..."

С выдающимся писателем, ставшим едва ли не главным выразителем свершений в культурной сфере в советскую эпоху, мы встретились в Москве, в гостинице "Балчуг". Здесь проходил Первый Российский форум мира, на который собрались влиятельные люди - политики, писатели, ученые. Айтматов "заправлял" на форуме - вел дискуссию, отвечал на вопросы, подавал реплики, как правило, добрые и остроумные.
Чувствовалось, здесь он не только уважаемый участник, но и непререкаемый авторитет. На форуме не раз в дискуссиях поднималась тема евразийства. И скорее всего не случайно. Чингиз Айтматов - член наблюдательного совета Евразийской партии России и вместе с другим известным поэтом и прозаиком из Казахстана - Олжасом Сулейменовым - в таком почетном статусе участвует в жизни российской общественности.

Вечером, сидя за небольшим ресторанным столиком, мы пили зеленый чай и Чингиз Торекулович неспешно отвечал на мои вопросы. Чувствовалось, что перелеты из Брюсселя в Бишкек, из Бишкека в Москву и дискуссии за несколькими "круглыми столами" все же утомили. Уже расшифровав кассету, я понял: не стоит из застольных откровений делать обыденное интервью. Жанр коротких монологов - откровений точнее, как мне показалось, раскрывал содержание разговора и ход мыслей всемирно известного писателя.

О евразийстве

- Евразийство - если можно так выразиться, - это море, куда впадает множество рек, и в том смысл их течений. А без рек и морю не бывать... Так представляется подчас.

А вообще-то идеи евразийства давно получили хождение среди русской интеллигенции. В этом выражается некий философско-геополитический поиск грядущей соинтеграции евразийских стран. Иначе говоря, поиск своей субконтинентальной судьбы. Упрощенно говоря, житье одной улицей, своей слободой. В советское время на какой-то период на многие десятилетия это понятие было устранено из публичного обсуждения, хотя парадигмы евразийского сознания постоянно присутствовали в жизни и в локальных дискуссиях. Сегодня эти идеи постепенно осваиваются в сознании современных людей. Ибо чувствуется необходимость в консолидации евразийских сил. И здесь, в этом слагающем компоненте, центральное место занимает Россия. Для нас, в Центральной Азии, это очень важно, потому что история так сложилась и распорядилась, что мы с Россией воедино находимся даже сейчас, когда все, казалось, стали независимыми и суверенными - настолько глубоко ушли взаимные корни. Ведь что бы там задним числом ни говорили, но сложилась уникальная творческая формация - и по национальному составу, и по государственно-территориальному устройству, и по культурной составляющей, и по географическим параметрам. Эта воссоединенность, даже перекроенная, все равно остается фактом нашей жизни. Мы ушли друг от друга, не уходя.

Сейчас, с утверждением демократических ценностей, идеи евразийства снова обретают свою актуальность. Поворот к самим себе необходим, чтобы мы могли оставаться той частью мировой культуры, которая несет в себе и многообразие, и в то же время национальные особенности как методический опыт взаимосознаний, опыт, который одинаково ценится и воспринимается во всем мире.

Кроме того, существуют и другие факторы, прежде всего экономического характера. Знаменитый Шелковый путь удивительным образом через столетия развился в новые формы, куда более эффективные и значимые. Я имею в виду Интернет, электронную торговлю, когда нажатием компьютерной клавиши можно совершать многомиллионные сделки, перемещать товары из одного конца планеты в другой. Все это должно быть осмыслено и воспринято. В том числе и для нового прочтения идей евразийства.

О единой Европе

- Но надо иметь в виду, что интеграция должна находить свои пространства воплощения. Убедительным примером нам может служить Европейский союз. Объединение европейских стран и народов - это высшее достижение системности международного бытия в истории последнего столетия. Послевоенное сплочение Европы обеспечивает огромные преимущества и континенту, и всем странам, входящим в Союз. Сейчас Европа - центр современной мировой цивилизации. Даже при наличии американского фактора все равно Европа остается Европой. Благодаря согласию и объединению. Подобным образом мне примерно представляется и развитие евразийского пространства. Его можно было бы сформировать. Пусть не сейчас. Пусть в отдаленном будущем. Но думать об этом, размышлять об этом, ставить вопросы и находить ответы надо уже сейчас. Яркий и добрый пример - перед глазами.

Об империях и цивилизациях

- Порой слышу мнения: евразийская идея является наследницей имперской идеи. Но ничего тут страшного нет, даже если так. Советский Союз был тоже своеобразной империей, сокрушившей прежнюю империю, став империей нового формата. Любые империи складывались столетиями. В свое время они формировали цивилизации, заканчивали свое существование и обращались в новые формы. Британская империя и Британское содружество - два совершенно различных цивилизованных образования. И Российская империя сильно разнилась в своих основаниях с Советским Союзом. Евразийский союз может стать совсем не похожим на Советский Союз, унаследовав все лучшее из прежнего опыта и отринув из него все негативное. Мне кажется, президент России Владимир Путин хорошо вписывается в контекст евразийской идеи. Так же, как и президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, можно сказать - идеолог евразийства нового этапа. Они оба не отказываются от извлечения положительного опыта из советского прошлого, понимая, что не чья-то злая воля, а исторические обстоятельства соединили народы в единое государство. И глупо пенять на историю. Надо извлекать из нее уроки.

О работе посольской и писательской

- Лично себе я мог бы сказать, что некоторым образом живу в хождении по миру, вся моя жизнь - между материками и континентами. Уже несколько лет работаю послом моего родного Кыргызстана в странах Бенилюкса - Бельгии, Голландии и Люксембурге. Перемещения по Европе, Центральной Азии, России отнимают немало времени и сил. Но такова моя участь. Я не жалуюсь на судьбу, пытаюсь соответствовать этому запросу. Совместима ли дипломатическая работа с литературной? Да, вообще-то совместима, хотя тут возникает некий дуализм. С одной стороны дипломатическая работа занимает много времени. А с другой - открывает возможность наблюдать и познавать опыт современности гораздо более многообразнее, глубже, чем если бы я сидел у себя где-то на даче. Драма моя в том, что есть творческие замыслы, волнительные, многообещающие, но они так и остаются пока "за кулисами"... Поэтому нет смысла говорить о них сейчас. К сожалению, подвижническая жизнь не дает возможности даже своевременно дорабатывать начатые вещи. К этому отношусь философски. И... переживаю. Сами понимаете: годы назад не отмотаешь, как кинопленку.

Об Иссыккульском форуме

- В 1986 году, когда мы собрались впервые, событие воспринималось как чрезвычайно значительное и даже уникальное. Это сейчас - пожалуйста: кто куда хочет, тот туда и едет. А тогда собрать вместе людей, пользующихся огромным неформальным авторитетом в научном и культурном сообществе, было делом, мягко скажу, непростым... Перестройка только набирала силу. Железный занавес только открылся. И нам удалось собраться не в Париже, не в Нью-Йорке, не в Лондоне, не в Москве, а на далекой центральноазиатской периферии. И там надо было проявить свое новое видение отношений в сфере науки, культуры, философии, образования. Тогда мы сделали большое дело, и я рад, что идеи форума оказались восприняты новой интеллектуальной элитой. В том числе и идеи евразийства. Ведь именно тогда они были впервые по-новому подняты и осмыслены.

Увы, многих участников Иссыккульского форума уже нет в живых. Теперь эта гуманитарная миссия завершена. Но идеи и традиции продолжают жить, развиваться. Возник Международный фонд Айтматова, он является наследником и продолжателем идей Иссыккульского форума.

О семье

- У меня четверо детей - три сына и дочка. Судьбы детей сложились вполне нормально. Все выросли образованными, порядочными людьми. У старших свои семьи. Занимаются своим делом. Дочь завершила учебу в университете в Нью-Йорке. Младший сын Эльдар пока со мной в Брюсселе - тоже завершает учебу. Для его поколения существенно, что они, в отличие от нас, органически овладели иностранными языками. Я считаю это огромным культурным обретением. Русский язык остается основным. Но знание английского, французского, немецкого расширило горизонты действия для миллионов молодых людей. В том числе и карьерные горизонты. Ничего плохого в слове "карьера" и в стремлении сделать карьеру не вижу. Чем больше в мире успешных людей, тем спокойнее и прочней будет жизнь в этом мире.

О неожиданном: "Триумф трагедии"...

- Да простится мне сказанное, разве может быть такое? Оказывается, да, в некотором роде так оно и есть... И к этому следует сказать о том, что в моем романе "И дольше века длится день" есть эпизод, связанный с легендой о манкурте. Это страшная притча о насильственном лишении человека памяти, дабы оставался он навсегда бессловесным рабом, никогда не помышлявшим и физически не способным помышлять о мятеже... Трагедия заключалась не только в самом манкурте, превращенном в беспамятное существо, для которого не существует ни добра, ни зла. Во сто крат большей трагедией беда обернулась для матери. Она пытается осмыслить катастрофу и преодолеть ее. Но она бессильна. Сын, которого она нашла заброшенным в степи, не узнал ее. Не мог узнать, но мог убить по наущению рабовладельцев, так оно и случилось... Я хотел передать этот апокалипсис личности через трагедию матери. Ибо память - совокупность мира в личном восприятии, способность мыслить, помнить минувшее и настоящее, в этом концентрируются весь мир, вся вселенная, все доступное обозрению и осмыслению, и потому это есть ничем не заменимый высший дар природы...

И представьте себе, весной получаю известие из Нью-Йорка от композитора Маргариты Зеленой. В нем она сообщает, что на сцене Манхеттенского зала предстоит премьера песни "Плач матери манкурта". Сама Маргарита - бывшая россиянка, обосновавшаяся в Нью-Йорке. Она настолько проникла в суть трагедии, что написала музыку. Исполняла плач-притчу известная американская певица меццо-сопрано Лесли Миддлбрук. Еще одна примечательность: дирижер - кореец Дэвид Хонг. По-своему очень уникальное музыкальное событие, такого еще не было. К сожалению, на премьеру я полететь не смог. Но для меня значимость этой музыкальной премьеры в том, что в ней, если можно так выразиться, наглядно проявился тот самый процесс глобализации, о котором много говорят. Казалось бы, где-то в глухой, безлюдной степи вопиет, причитает, плачет, обращается к небу и к миру несчастная мать, которая пытается преодолеть, излить страшную трагедию в воплях души. Разве не возвысила, не вознесла музыка в силе и моще духа, в горести и несчастье источаемые слова ее причитаний, которые теперь живут и дышат в музыке, те слова, которые она в отчаянии обращала к сыну-манкурту: "Стало ли солнце тебе ненавистным? Проклял ли ты из последних сил самого Бога? Разве не проклял ты мать свою, что посмела зачать тебя в чреве и родить на свет Божий для этого страшного дня?"...

И она осталась бы там одна во веки веков, ее бы никто не услышал во веки веков, разве что кроме своих степняков. Но современная цивилизация с ее коммуникациями достигла такого развития, что степной плач одинокой матери, веками томившейся в степной глухомани, ныне достиг через океан пространства другого материка. Я вижу в этом философию времени. То, что было локальным событием и имело сугубо локальное значение, теперь может обрести мировое значение, и в этом один из факторов развития глобального сопереживания людей...

Записал В. УСТЮЖАНИН.
18.07.2003