"Кислый Молоко, или рассказ на ташкентском диалекте"

Алим-ака с Бодомзора

Жили-были три узбекские сестры, старшую звали Сурайе, среднюю - Мухайе, а младшую - Типа-Йо. Хотя - почему жили-были? Они и сейчас живут и есть.

Живут, чтобы есть. Лепешки. И запивать их напитком Кислый Молоко. Этот напиток каждый день приносит им бабка Махбубка, которая не дает им спать по утрам, поскольку ее зычный голос способен поднять мертвого. Истошные рекламные вопли бабки Махбубки заставляют сестер просыпаться и скакать на улицу, чтобы приобрести благословенный напиток.

При встрече с сестрами бабка Махбубка первые несколько минут произносит мантру "мисиз" и производит ритуальные похлопывания по лопаткам, которые настраивают сестер на благодушный лад, и подготавливают их к акту пожертвования денежных средств, а в обмен на это сестры получают свой Кислый Молоко.

Если же сумма оказывается недостаточной, бабка Махбубка вслух обращается к неизвестному китайцу по имени Вай Йэ. Этого китайца никто никогда не видел. Сурайе, Мухайе и Типа-Йо упрашивали бабку показать им фотографию этого китайца, но та лишь многозначительно отмалчивалась.

Когда ежеутренние процедуры общения с бабкой Махбубкой заканчивались, сестры возвращались в свой двор, садились на айван и неспеша приступали к завтраку. Завтрак плавно перетекал в обед, обед в ужин, а ужин неизменно заканчивался сном.

Так происходило изо дня в день и ничто не могло нарушить традиционный уклад жизни трех сестер.

Но однажды в их махалле "Балон Ямаш" появился благородный всадник. Точнее, не совсем всадник и совсем не благородный. Маленький, чумазый йигит, сидевший в деревянной повозке, запряженной грязным ишаком в облезлой попоне, ехал по улицам и жалобно пел древнюю грустную песню: "путилка паку-паем-о-у-у:".

Песня затронула какие-то струнки в душе старшей сестры Сурайе, она подошла к незнакомцу и ласково спросила его: "Слышь, мужик, ты че хошь, ваще, в натуре, блин?".

Йигит ответил: "фанта, кола, шампанский путилка оламиз". Сурайе удивилась, поскольку не поняла ни слова из этой таинственной фразы. И позвала среднюю сестру: "Мухайе! Бяхка ке! Разборка канает экан!"

Та незамедлительно откликнулась: "джаст э момент, систер Сурайе, ай эм финишинг май мэйк ап", и через пару секунд Мухайе уже стояла рядом с повозкой, сверкая своими зелеными от усьмы бровями в лучших традициях концептуального дизайна и обалденного креатива.

Сурайе вкратце объяснила причину своего замешательства сестре, которая слыла в махалле лингвистом первого класса и попросила ее поговорить с йигитом и выяснить его цели, намерения, задачи и планы. Мухайе вняла сестринским просьбам и приступила к дознанию. Первым делом она вежливо спросила у мелкого йигита: "Э, нима девоссан?".

Йигит повторил слова, сказанные для Сурайе. Мухайе удивилась еще больше, чем старшая сестра. Такого она никогда не слышала. Попыталась пожестче поставить вопрос: "Не скажете ли вы мне, любезный господин, откуда и с чем вы прибыли в наши края? Не нуждаетесь ли вы в помощи или услугах?"

Йигит вновь повторил кодовую фразу. Мухайе начала заметно нервничать, и решила применить метод, который успешно использовала при виртуальном общении по телефонной сети - она спросила: "Ким бу?" и чтобы не оставалось никаких сомнений, указала своим наманикюренным пальчиком на объект, нуждающийся в идентификации. На йигита то есть. И при этом чуть не выколола ему мутный глаз. Тот вновь повторил непонятную фразу.

Мухайе предложила старшей сестре позвать младшую, увлекавшуюся ксенологией и посещавшую курсы начинающих келинок.

Обе сестры заорали что есть сил: "Типа-Йо! Типа-Йо!"

Младшая появилась из-за угла, неся наперевес высокотехнологичный веник, давеча приобретенный в ближайшем супермаркете за бешеные деньги. Типа-Йо держала деньги взаперти и долго не кормила, чтобы выработать в них надлежащую агрессию, и потом еще подвергла их укусу бродячей собаки. Тогда деньги стали по-настоящему бешеными.

Младшая из сестер неспешно приблизилась к группе собравшихся и полным смирения голосом спросила: "В чем траблы, кизлар? Кто этот обдолбанный децл?"

Сурайе ответила: "Это мы и пытаемся выяснить, но у нас плохо получается. Он твердит как попугай одни и те же слова на непонятном нам языке, и не отвечает на наши вопросы". Чумазый йигит уставился на Типа-Йо широко открытыми глазами и произнес: "Вах!"

Типа-Йо заметно смутилась. Сестры неодобрительно взглянули на младшую, ожидая от нее решительных действий. Тогда Типа-Йо взяла себя в руки и перенесла на два метра вправо. Таким образом, заняв выгодную позицию, она подготовилась к сеансу общения с чуждым элементом в повозке. Исполнив вступительный приветственный танец, принятый у племен древнего бакузустана, который заключался в серии поклонов, Типа-Йо обратилась к йигиту: "кто? ты?"

Но тот только завороженно глядел на младшую сестру. И вдруг неожиданно стал произносить мантру "мисиз", которой пользовалась бабка Махбубка в своих корыстных интересах: "ях-ши-мисиз: ом-он-мисиз: эс-он-мисиз:".

Длилось это минут десять. Когда вконец офигевшие сестры осели на пол, не в силах справиться с нахлынувшим потоком неизвестного и загадочного, йигит внезапно замолчал, протянул руку в сторону Типа-Йо и столь же внезапно истошно завопил: "ИПА!ДРОМ! ИПА!ДРОМ! ИПА!ДРОМ!"

Типа-Йо совсем растерялась. Тогда йигит похоже обиделся, сложными манипуляциями развернул повозку на восток и грустно сказал: "пошт-пошт-арава", при этом недвусмысленно вращая правым мутном глазом, говорившим о том, что сестры должны уступить ему дорогу.

Сестры послушно расползлись в разные стороны, йигит проехал и направился куда-то в необозримую даль. Постепенно его скрипучая повозка исчезала в голубеющей дымке, спускавшейся с окрестных гор, унося с собой непонятного субъекта и его странные речи.

Сурайе и Мухайе поднялись с земли, покачали своими круглыми головами в полупрозрачных банданах с блестками, поокругляли глазки, и, пожав плечами, направились допивать благословенный напиток Кислый Молоко и закусывать приготовленным младшей сестрой оригинальным блюдом "закяс-сомса".

И только Типа-Йо еще долго-долго сидела на пыльной дороге и смотрела вслед удаляющейся повозке, а в ее огромных карих глазах что-то мокро поблескивало...

А когда на следующий день сестры рассказали о происшествии бабке Махбубке, та неожиданно начала ругать сестер, что не удержали йигита.

Потом помянула таинственного китайца Вай Йэ, похлопала по плечу Типа-Йо и протянула ей банку с напитком, и отвергнув купюры, которые Типа-Йо протянула взамен, удалилась в свой глинобитный домик, находившийся на окраине махалли.

И вновь наступила размеренная череда одинаковых дней, обусловленных многовековым традиционным жизненным укладом славной махалли "Балон Ямаш"..