Юрий Савенков

После того как Всемирная организация здравоохранения объявила о победе над SARS во всемирном масштабе, а Китай был исключен из черного списка "зон риска", посольство КНР в Москве пригласило российскую прессу и китайских журналистов, аккредитованных в России, подвести первые итоги битвы с неведомым вирусом и поразмышлять о влиянии бедствия на российско-китайские отношения. Все дипломаты говорили на русском языке, китайские журналисты задавали вопросы на русском. Есть еще порох в пороховницах у китайских русистов. А ведь нынче в Китае мода на английский язык, каждый третий китаец в той или иной степени изучает английский. В Шанхае знаменитый хирург делает даже пластические операции на языке, чтобы улучшить произношение. От пациентов нет отбоя. Инициатива разговора без переводчика принадлежала послу Чжан Дэгуану. Он из породы подлинных русистов, боготворит Пушкина. Один мудрый человек заметил: смысл культуры – в преодолении несовместимости.

Крепость против крепости

В судьбе Чжан Дэгуана отразились все зигзаги российско-китайских отношений второй половины XX века: взлеты, падения, подводные течения, недоверие, вражда, противостояние, поиски согласия, возрождение. Когда в школе он настраивался на русский язык, фраза "русский с китайцем – братья навек" была символом веры. Но в 1960 году, когда поступил в Пекинский институт иностранных языков по специальности "русский язык и русская литература", уже началась ругань: каждый считал свою веру истинной.

Он помнит преподавательницу Людмилу из Санкт-Петербурга, которая вышла замуж за китайского студента. Трудно сложилась их судьба в годы противостояния. И он им сочувствовал. Годы службы в качестве атташе посольства КНР в Москве (1973–1977) пришлись на период "культурной революции". "Мне было легче, чем другим дипломатам, – смеется Чжан Дэгуан, – я занимался хозяйственными делами, часто общался с рабочими, инженерами, они помогали мне найти запчасти, починить лифт, мы дружили, и русские говорили: никакой обиды на вас нет, пусть там, наверху, ругаются". Затем в течение долгих лет участвовал в трудных пограничных переговорах, а в 1995 году был назначен замминистра иностранных дел, куратором китайско-российских отношений.

Сближение Москвы и Пекина в 90-е годы прошлого столетия многие объясняли тем, что Москва не нашла горячей поддержки США и Европы в пору расставания со своим коммунистическим прошлым и ей оставалось лишь прислониться спиной к своему восточному соседу, чтобы обрести уверенность в безопасности. Это примитивный взгляд. Отношения Москвы и Пекина самоценны. Даже в период конфликта Кремль искал пути примирения с Китаем. А сейчас, как очень убедительно доказывает один из самых грамотных российских китаеведов Виля Гельбрас, связавший свою судьбу с Поднебесной накануне появления на политической карте Китайской Народной Республики, переплетение судеб России и Китая – одна из центральных проблем XXI века. Китайская реальность России будет отныне существовать всегда вне зависимости от желания кого бы то ни было. От людей будет зависеть только ее характер. В свое время амбиции вождей, их психологическая несовместимость сыграли роковую роль в конфликте между Москвой и Пекином. Если бы Мао Цзэдун и Хрущев проявили больше благоразумия и сдержанности, его можно было бы если не предотвратить, то смягчить.

Москве и Пекину надо всерьез задуматься над горькой фразой, сказанной китайцем, что живет в Москве последние 15 лет: "Отношения между государствами – прекрасные (дипломаты считают, что такими доверительными они никогда не были), а вот люди относятся друг к другу все хуже и хуже. В годы "великой дружбы" россияне общались в основном с элитой – учеными, дипломатами, инженерами, студентами, стажерами, спортсменами. Теперь миграция массовая, и среди гостей немало люмпенов. Сыграла свою роль и антикитайская пропаганда в пору противостояния. Она сформировала у населения региона устойчивый антикитайский синдром. Россиян нередко охватывает чувство уязвимости. Они были гражданами огромной империи, которая за высокими стенами сохраняла среду в чистоте от внешних воздействий. И вот граница открылась – и люди оказались лицом к лицу с динамичной и не всегда приятно активной наступательной Азией. Советская ментальность осажденной крепости, жизни отдельно от другого мира мешает им взаимодействовать с азиатами. Такова точка зрения политолога Дмитрия Тренина. Западник по образованию, он считает: китайская проблема слишком важна для России, чтобы оставлять ее в исключительном ведении китаеведов.

Служебный роман

Как преодолеть предвзятость по отношению к людям иной культуры? Прикоснуться "к стихии чуждой, запредельной" советовал поэт. Думаю, в этом китайцы преуспели куда больше россиян. "Вот мчится тройка почтовая по Волге-матушке зимой…" – хор начал издалека, вполголоса, постепенно обретая дыхание. Но слушатели в концертном зале южнокитайского города Ханчжоу сразу уловили знакомую мелодию, и грянули аплодисменты. Такая реакция нетипична для китайцев. Им свойственна сдержанность (в старину говорили: "Только варвар может плакать за воротами своего дома"). Пекин, город с трехтысячелетней историей, казалось, должен был отринуть эти чужие мелодии, но они возникали то тут, то там. А эта музыкальная мимолетность поразила в наше суровое время свежей наивностью. Три очаровательные медички из "Микрохирургии глаза" Святослава Федорова, блуждая по узким пекинским переулкам, оказались в музыкальном салоне на знаменитой антикварной улице Люличан. Продавцы тотчас узнали их (накануне они видели телесюжет о работе офтальмологов в пекинском госпитале – те уже успели сделать 300 операций) и тут же в сопровождении электрооргана исполнили на русском языке "Дубинушку", выразив восхищение профессионализмом гостей и отдав дань уважения культуре России.

Китай, долгие годы исповедовавший изоляционизм, обратился к русской культуре лишь в начале XX века. Но затем методично с лихвой наверстывал упущенное. В 50-е годы связи стали столь интенсивными, что в Китае родилась даже сентенция: влияние советского образа жизни на некоторые круги китайского общества было сильнее конфуцианства. Это, конечно, преувеличение. Но ведь было и такое: посмотрев наш фильм "Сельская учительница", некоторые китайцы отправлялись в деревни учить детей. Феномен популярности нашего кино – разговор особый. Трудно найти китайца, который бы не видел лент "Москва слезам не верит" или "Служебный роман". "А зори здесь тихие" стал просто символом веры. Когда Ирина Шевчук, сыгравшая роль Риты Осяниной, приехала в древний город Сиань, где некогда начинался знаменитый "Шелковый путь", ее узнавали на улице.

По мнению экспертов, в предстоящие несколько десятилетий население России будет продолжать сокращаться и дефицит трудовых ресурсов явится главным лимитирующим фактором развития страны. Придется привлекать рабочую силу из других стран. Китайцы, будучи непритязательными, а значит, конкурентоспособными, могут вполне оказаться в абсолютном большинстве. Если оправдается оценка Жанны Зайончковской, одного из ведущих специалистов по миграционным процессам, к середине XXI века китайцы могут стать второй по численности этнической группой населения после русских. России предстоит превратиться в страну иммигрантов, а это уже совершенно новое состояние общества. Культурное, социальное, психологическое.

Китайцы идут?

А пока на просторах России, особенно на дальневосточных рубежах, звучит тревожная нота: "Китайцы идут!" Сколько их сегодня, не знает никто. И нет органа, обладающего точной информацией о численности мигрантов и тем более ориентированного на работу с гостями из Поднебесной. Оценки колеблются от нескольких сот тысяч до двух-трех миллионов. Некоторые авторы, не приводя серьезных доказательств, говорят о начавшейся демографической экспансии китайцев. Сенсацию вызвала листовка Дмитрия Рогозина (Конгресс русских общин) и Движения Юрия Болдырева, распространявшаяся во время кампании по выборам в Думу

в 1999 году. Она гласила: "Только по официальным данным на территории Дальнего Востока и Сибири проживают шесть миллионов иммигрантов из Китая. Неофициальные цифры вдвое больше". Эти "факты" из области фантастики политики использовали для доказательства тезиса о том, что они пекутся об интересах русских и хотят спасти страну от распада. Какие неофициальные источники сообщили этот бред авторам? Болдырев и Рогозин на этот счет безмолвствовали. ФСБ, например, настаивает на совсем иной цифре китайцев в России – 600 тысяч.

Основываясь на данных паспортно-визовых служб, информации китайского посольства и своих оценках, авторы социологического опроса под руководством профессора Вили Гельбраса предлагают цифру 200–450 тысяч китайцев, более или менее постоянно живущих на территории России. Заметим, что эта цифра ближе всего к данным ФСБ. По мнению Гельбраса, когда говорят о миллионах, скорее всего, речь идет не о количестве людей, а о количестве пересечений границы. А пересечение границы – это въезд и выезд, к тому же один и тот же человек может пересечь границу несколько раз в течение года.

В высказываниях политиков явная игра на чувствах россиян, которые психологически не были готовы: масса китайцев появилась у нас слишком быстро. Даже если исходить из самой низкой оценки численности китайцев в России – 200 тысяч, – то за десятилетие, прошедшее после переписи населения в СССР (в 1989 году в России было всего 11 тысяч китайцев), их численность возросла в 20 (!) раз, намного больше, чем в других странах. Но это объясняется низкой исходной величиной. В теленовостях нередко сообщается о пограничных российских городах, где китайцев якобы больше, чем русских. Но российские демографы Галина Витковская и Жанна Зайончковская во время поездки на Дальний Восток не обнаружили ни одного такого города. Да и ни один ответственный работник администрации, пишут они, не располагал подобными сведениями.

На взгляд Льва Делюсина, одного из ведущих российских китаеведов, сейчас в российском обществе звучат по крайней мере три "фальшивые ноты". Одни политологи высказывают мнение о Китае как о потенциальном противнике, другие, напротив, желают превратить партнерство в некий военно-политический союз антизападного направления. Третьи уверяют, что развитие российско-китайских отношений может быть надежно обеспечено только при наличии социалистического строя в России и Китае. Но ведь конфликты между Москвой и Пекином возникали как раз в ту пору, когда Мао Цзэдун говорил о "досрочном вступлении в коммунизм", а Хрущев восклицал: "Наше поколение будет жить при коммунизме!".

Чтобы сохранить Россию на Дальнем Востоке, ее придется открыть Азии – капиталам и трудовым ресурсам. Появление большого числа китайцев, корейцев, вьетнамцев может стать источником будущего подъема региона. Этого не надо бояться. Но готовиться следует уже сейчас, изучая иностранный опыт. Кстати, можно вспомнить и свой. История свидетельствует: в начале XX века поток иммигрантов из Китая стал значительно уступать движению переселенцев из России, при значительной поддержке правительства. Интересный эксперимент был проведен в начале 80-х годов XIX века. В течение трех лет организовали ежегодную отправку морем из губерний Европейской России по 250 семей. Все расходы по перевозке, устройству (коровы, семена, инструмент, стекло, ружья с припасами) и обеспечению продовольствием на полтора года – за счет казны. Возможна ли активная переселенческая политика сегодня? Она жизненно необходима, хотя бы на уровне той, что проводила Россия в XIX – начале XX века. Когда в позапрошлом веке начали осваивать Дальний Восток, потребовались рабочие руки. Переселенцы из России не торопились. Обратились к китайцам. Те строили Владивостокский порт, работали на Транссибе, в угольных шахтах, ловили рыбу, добывали панты, занимались огородничеством, разводили свиней и птиц, снабжая население края. В начале 20-х годов нашего века их было уже 150 тысяч. Летом за счет сезонных рабочих цифра увеличивалась почти в два раза. Заговорили о "желтой опасности". Между тем ограничение труда китайцев всякий раз оборачивалось ущербом для России. Все время действовали две тенденции: с одной стороны – страх перед нашествием, с другой – понимание неизбежности того, что жить и работать придется вместе.

Смотреть или видеть?

Многие аналитики убеждены: России сегодня необходимы тонкие правила игры, которые позволят, не ущемив интересов дальневосточников и всей страны, проводить более гибкую иммиграционную политику. Надо прежде всего навести порядок в собственном доме. Ключ к урегулированию проблем незаконной китайской иммиграции – в наших руках. Вся цепочка служб, имеющих отношение к работе с иностранцами, – консульские, пограничные, таможенные, миграционные, МВД, ФСБ – должна координировать свои действия. Пора уже осваивать правовую целину: все еще ждет своего часа вереница законодательных актов, без которых просто невозможно цивилизованно строить отношения с соседом. А у нас до сих пор нет даже юридического понятия "нелегальный иммигрант". Необходимы ежегодные квоты для трудовых мигрантов из Китая. Кстати, на Дальнем Востоке много вакансий во вредных и тяжелых производствах с высоким удельным весом ручного труда. А именно работники невысокой квалификации с низким образовательным уровнем в избытке в соседнем Китае. Почему бы не заимствовать швейцарский опыт: систему ротации для контрактных рабочих. А может быть, ввести визы типа green card, дающие право на жительство и работу, как в США.

Необходимы законы о разграничении полномочий между Центром и субъектами федерации в вопросах международных экономических связей, о статусе приграничных районов и свободных экономических зон. В последнее время, слава богу, начали действовать межправительственные соглашения о безвизовых групповых туристических поездках, которые были основным источником нелегальной иммиграции из Китая. Теперь усиливается контроль за деятельностью туристических фирм, есть возможность пресекать злоупотребления. Впервые выработан механизм финансирования депортации туристов-нарушителей. Направляющая фирма компенсирует расходы принимающей, а затем взыскивает их с туристов.

Социологические опросы выявили интересную тенденцию. Если в абсолютном большинстве стран речь идет об иммигрантах-китайцах, навсегда покинувших родину, в России, как правило, они не задерживаются. Большинство приезжает торговать на один-два месяца, контрактные рабочие – максимум на десять месяцев. Так что, может быть, идея преобразовать наш Дальний Восток с помощью китайских рабочих может оказаться и иллюзией. Социологические опросы показывают: наших соседей пугает разложение российского аппарата на всех уровнях. Всем надо давать взятки – пограничникам, таможенникам. Алчность милиции стала притчей во языцех. Особую тревогу вызывают бесчинства наших националистов – "бритоголовых".

Китайцы не святые. И они нарушают наши законы и порядки. Но кто разобрался в причинах их противоправных действий? Власти кричат о китайской угрозе, но ровным счетом ничего не делают, чтобы создать цивилизованные формы жизни китайских гостей на российской территории, защитить элементарные права человека. Если государство будет защищать китайца, он будет вписываться в среду, выполняя нормы и правила, иначе будет искать защиту в криминальной сфере.

Самарий Великовский, последователь гениального философа Мераба Мамардашвили, говорил о том, что осмысление и внятное высказывание того, что носится в воздухе и зачастую смутно переживается согражданами, – дело жизни и долг совести интеллигенции. Именно они, интеллигенты России и Китая, должны внушить людям, что отношения русского и китайца – это не просто сумма коммерческих сделок, а встреча двух цивилизаций. И, как очень мудро заметил последовательный сторонник диалога между разными цивилизациями Григорий Померанц, в рыночной экономике нам необходимо отклонение от инерции. Ведь обстановка неуверенности и страха провоцирует национальную озабоченность. А надо прислушаться друг к другу и понять другой народ, хотя, как сетовал барон Монтескье, "странно быть персом". "Диаспора раздражает всегда, любая, без всяких причин, – размышляет Григорий Померанц. – Зачем она, чужая, чувствует себя как дома. Это мой дом". Между тем волны миграции перекатываются из страны в страну и оседают где вздумается. В любой стране есть вкрапления чужеродных групп, которые пустили корни и стали частью жизни. Это одна из острых форм общей проблемы другого.

Но понять другого мы обязаны. Литератор Сергей Третьяков (он работал в Китае в 20-е годы прошлого века) предупреждал: "Схематически Китай не поймешь, узнать его можно только на ощупь, на пристальный разгляд". Приглядевшись к китайской повседневности, считал он, мы иначе оценим многое привычное в самих себе. Это не изменит наши гены, в которых заключена память поколений. Но смотреть и видеть – разные вещи.

Нам необходимо прислушаться друг к другу, искать общее в столь разных цивилизациях. Россия и Китай, как тонко заметил российский китаевед Александр Ломанов, переживают сходный этап возвращения к корням культуры, преобладавшей до революции, осознания несхожести некоторых своих духовных ценностей с западными. И диалог наших культур, у которых много схожего (акцент на изначальной доброте человеческой природы, внимание к символам, интуитивное познание, признание важности традиций), лишь обогатит нас. Между тем Россия хоть и граничит со странами Дальнего Востока, отстает от Запада в культурном диалоге с восточными цивилизациями. Согласитесь, наше знание Китая неадекватно уровню китайского восприятия России.

Китайская мудрость гласит: "Рисуешь дерево – почувствуй, как оно растет".