На фото. Владимира Путина, несмотря на первоначальное нежелание, все же убедили осмотреть достопримечательности Самарканда

Вчера президент России Владимир Путин прилетел из Малайзии в Узбекистан и провел в гостеприимном Самарканде несколько часов. Как показалось специальному корреспонденту Ъ АНДРЕЮ Ъ-КОЛЕСНИКОВУ, без особого толка.

Самолет российского президента прилетел в Самарканд вчера в пять утра. Первые переговоры начинались в девять. В этой ситуации члены российской делегации повели себя по-разному. Кто-то, поселившись в гостинице "Афросиеб", принял рискованное решение поспать. А кто-то, как заместитель главы администрации президента России Джохан Поллыева и министр науки и промышленности Илья Клебанов, поселившись в гостинице, принял еще более рискованное решение и отправился осматривать достопримечательности незнакомого города.

Впрочем, господин Клебанов рассказал, что Самарканд произвел на него очень сильное впечатление. Он был чист и пустынен. И дело было совсем не во времени суток. Накануне вечером в Самарканд приехал президент Узбекистана Ислам Каримов, и город как-то сразу опустел. Да и не было смысла куда-нибудь ходить: никуда все равно не пускали. Пройти или проехать по городу вчера можно было только в сопровождении узбекских милиционеров. Из гостиницы без этого надежного сопровождения не выпускали даже машины с сотрудниками службы безопасности президента России.

Таким образом, ранним утром, когда предательский сон навалился даже на узбекских милиционеров, незамеченными выскользнуть из отеля удалось только госпоже Поллыевой и господину Клебанову. И они смогли с максимально близкого расстояния рассмотреть мечеть XIII века, а также могилу полководца Тимура.

Между тем, на первый взгляд, появление господина Клебанова в Узбекистане выглядело нелогичным после публикации в одной из московских газет под заголовком "Клебанова не взяли в Ташкент". Я даже попросил прокомментировать министра науки и промышленности, чем же объясняется все-таки его появление на улицах Самарканда.

– Да, публикация правильная,– подтвердил он.– Путин не взял меня в Ташкент. Но только потому, что и сам туда не поехал.

Почему же для визита в Узбекистан был выбран именно Самарканд, а не столица Узбекистана? В самом Самарканде считают, что город обязан приезду российского президента тем, что некоторое время тому назад здесь отдыхали его близкие знакомые, которые остались чрезвычайно довольны увиденным. Правда, после теракта в Моздоке осмотр достопримечательностей Самарканда был признан неактуальным, и по просьбе российской стороны его безжалостно вычеркнули из программы.

Но в перерыве переговоров господин Каримов предпринял отчаянную попытку все-таки показать господину Путину город, но попытку эту по всем объективным показателям (времени, месту и образу действий) нельзя признать удачной. Отказать президенту Каримову в этой ситуации нельзя, потому что это было бы уже похоже на грубость. Господин Каримов не должен был, конечно, и предлагать. Впрочем, осмотр города, как утверждают немногочисленные очевидцы, носил более чем поверхностный характер.

Этого, казалось, не скажешь о переговорах. Они шли почти на три часа дольше запланированного протоколом времени. Узбеки, выходившие из зала в резиденции хокима (главы администрации) Самаркандской области, где разговаривали президенты, рассказывали об этом с большой гордостью. Подразумевалось, что узбекам удалось чрезвычайно заинтересовать господина Путина, а это, убеждены они, очень и очень серьезно.

Правда, короткая пресс-конференция не дала повода заподозрить двух лидеров в том, что им удалось договориться до чего-нибудь существенного. Господин Каримов рассказал, как он заинтересован в том, чтобы российский "Газпром" пришел на узбекские газовые месторождения. Еще больше он заинтересован в том, чтобы максимально эффективно функционировал газопровод Средняя Азия–Центр. Но ни слова о том, что он, господин Каримов, собирается сделать для этого.

Кроме того, меня, например, удивила реакция президента Узбекистана на мой вопрос. Я спросил, будет ли меняться к лучшему ситуация, связанная с присутствием российского бизнеса в Узбекистане. Он явно чувствует себя не так беззаботно, как узбекский бизнес в России. Узбекские власти требуют от россиян предоплаты в свободно конвертируемой валюте, установили госконтроль за продажей ликвидных материалов, душат 90-процентными таможенными пошлинами на физических лиц.

Господин Каримов выглядел откровенно раздосадованным этим вопросом. Смысл его длинного и довольно сумбурного ответа в том, что бизнес, в том числе и российский, не имеет национальности. В Узбекистане в равных условиях работают и турецкие, и все остальные фирмы. То есть, другими словами, плохо всем. И дальше будет плохо тоже всем. Потому что бизнес, как и мафия, не имеет национальности.