Интервью первого заместителя министра иностранных дел РФ Вячеслава Трубникова РИА "Новости"

Первый заместитель министра иностранных дел РФ Вячеслав Трубников ответил на вопросы РИА "Новости" о некоторых приграничных проблемах российских регионов на южных рубежах России /наркотрафике, незаконной миграции/ и взаимодействии в их решении с ООН и другими зарубежными структурами.

Расскажите, пожалуйста, о планах создания так называемого второго "пояса безопасности" на южных границах России, которые Вы недавно обсуждали в ходе Вашей поздки в Уральский федеральный округ.

- У нас уже существует первый "пояс безопасности" - это таджикско-афганская граница, и стоят на ней наши российские пограничники. Так принято считать, что объем наркотического зелья, которое через границу переправляется, и объем перехватываемого зелья соотносятся где-то 1 к 10, то есть 10 проц того, что перехватывают наши пограничники отражает реальный "перевал" наркотиков через границу. Это очень много.

Сейчас речь идет о создании 2-го "пояса безопасности" на российско-казахстанской границе, которая на сегодняшний день является пока что сугубо административной. Нужно завершить делимитацию этой границы - осталось где-то около 300 км из 7 тыс 700 км. Это самая большая по протяженности граница, за исключением, конечно, нашего тихоокеанского побережья. И остались неурегулированными 11 пунктов, где мы, наверное, будем обмениваться территориями, не будем резать по-живому.

Когда же эта граница будет делимитирована, возникнет вопрос о том, нужно ли ее демаркировать, нужно ли ее оформлять как реальную государственную границу. 7 тыс 700 км - это огромные деньги. Потребуются контрольно-следовая полоса, технические средства, которые там должны стоять - все это, конечно, ставит много вопросов и перед нашей страной, и перед Казахстаном.

Существует достаточно интересная идея - не заниматься демаркацией и обустройством российско-казахстанской границы, а сделать ее по внешнему периметру ЕврАзЭС. Идея, по-моему, вполне разумная, но для ее воплощения, конечно, надо принимать серьезные политические решения.

На сегодняшний день ООН в лице своего Комитета по борьбе с наркотиками оказывает существенную финансовую помощь. Так, на техническое обустройство таджикско-афганской границы мы получили 2 млн долларов. Эта помощь была использована по назначению, и наши пограничники там на очень сложном в географическом смысле участке чувствуют себя уверенно.

Когда мы говорим о российско-казахстанской границе с учетом ее протяженности, можно представить, какая сумма нужна, чтобы создать этот второй "пояс безопасности". Я думаю, что даже при всем желании мировое сообщество таких огромных денег нам не даст. Надо быть реалистами и подойти к этому вопросу очень-очень серьезно.

Возникает вопрос реального обустройства границы. Он уже у нас возник с Украиной. Когда Микола к Ивану, живущему в 2 км через границу, вынужден ехать через контрольно-пропускной пункт, расположенный в 200-х км от его села, то есть 200 туда и 200 назад, чтобы повидаться со своим кумом, это вызывает у людей напряжение. Такие вопросы очень остро возникнут и с Казахстаном.

Но если не прикрыть границу с Казахстаном, то в отличие от Украины здесь пойдет бесконтрольный поток наркотиков.

- Граница в том виде, в котором я ее представляю, это не Берлинская стена, это ни в коем случае не то, что должно разделить народы, между прочим, жившие без границ не только в советские времена, а еще и при царе на протяжении многих поколений.

Страны Шенгена идут по пути расширения, открытия границ. А мы, что же, будем идти в обратном направлении? Это не отвечает развитию современного международного сообщества. Все-таки все идет по пути интеграции, глобализации с ее плюсами и минусами, и если мы будем создавать Берлинскую стену на границе с Казахстаном, я думаю, нас никто не поймет.

Мы уже сделали достаточно ошибок, приняв закон о гражданстве, который вряд ли отвечает современным представлениям о судьбе наших соотечественников за рубежом. Более 20 млн остались за пределами России. Не случайно президент уже поставил вопрос о внесении серьезных, существенных поправок в этот закон. Поспешили, поторопились.

Авторы этого закона тоже, видимо, хотели как-то оградить Россию от нежелательных переселенцев.

- Нет, забор от "своих" ставить нельзя. Это абсолютно неправильно. У нас непростая демографическая ситуация, у нас не хватает рабочей силы там, где она очень нужна, тем более, квалифицированной рабочей силы. И воздвигать такие вот заборы на пути нормального перемещения рабочей силы, капиталов, финансов - это не отвечает потребностям сегодняшнего дня. Вот ведь в чем дело, мы все-таки вливаемся в единое мощное глобальное взаимодействие.

А как тогда бороться с трансграничной преступностью?

- А это уже задача наших правоохранительных органов. Нельзя считать возведение заборов самым эффективным способом. Есть другие методы борьбы с трансграничной преступностью, с распространением наркотиков и т.д. Есть экономические, есть юридические способы решения этой проблемы.

Сейчас мы, наконец, додумались до введения миграционных карточек. Вот приезжает иностранец. Он зарегистрирован как лицо, въехавшее в Россию, и задача правоохранительных органов четко отследить то время, на которое он въехал. Если у него есть виза на 3 месяца, то ровно через 3 месяца компьютер должен "свистнуть" и сказать, что срок его пребывания на территории России кончился. А где этот "гость"? Мы не видим и не знаем.

При въезде в нашу страну иностранец должен либо предъявлять оплаченный обратный билет, либо показать деньги, на которые он может этот билет купить. А если он приезжает по приглашению на работу, то все это становится уже проблемой работодателя, на которого сразу возлагается ответственность за все аспекты пребывания этого человека на территории России.

Но МВД должно все это фиксировать. Я не думаю, что на сегодняшний день, уже сегодня, в рамках этого большого, огромного министерства отлажена серьезная система отслеживания вот таких приездов-отъездов. На это потребуется время, причем время, которое исчисляется не днями, не неделями а, пожалуй, даже годами.

Такую систему в рамках МВД создавать нужно, хотя это непростая задача с учетом огромных параметров и габаритов нашей страны, с учетом того, что у органов внутренних дел и так задач выше крыши. Я думаю, что с учетом всего этого и наше ведомство, министерство иностранных дел, должно самым активным образом помогать МВД в решении этой задачи. Это мое твердое убеждение, и оно еще более окрепло после моего недавнего визита в Уральский федеральный округ.

Я убедился, что пограничники, таможенники, сотрудники МВД и ФСБ задачи сегодня имеют колоссальные, труднорешаемые. Однако наше государство должно сделать главное - финансово обеспечить эти ведомства, эти учреждения. Ведь все это безопасность - экономическая, политическая, любая другая. Это, в конечном счете, национальная безопасность нашей страны. А на безопасность жалеть денег нельзя.

Но если в борьбе с трансграничной преступностью, наркотрафиком и незаконной миграцией мы будем искать новые пути, будут ли готовы международные организации, наши зарубежные партнеры финансировать такие усилия?

- Сейчас я не могу однозначно оценить позицию наших партнеров. Надо исходить из того, что с позапрошлого года мы платим свой взнос в полмиллиона долларов Комитету ООН по борьбе с наркотиками. С учетом наших проблем и с учетом того, что эти деньги в общем возвращаются, нам, наверное, нужно поактивнее поработать в рамках "восьмерки" с нашими достаточно обеспеченными коллегами по этому международному институту.

Я полагаю, что идея, которую мы обсуждали этим летом с американскими коллегами в Вильямсбурге /США/ относительно возможности создания специального подкомитета по борьбе с наркотрафиком в рамках "восьмерки", была воспринята нормально. Американцы - следующие председатели в рамках "восьмерки", хотя главным координатором является Англия, и с англичанами у нас есть очень четкое и хорошее взаимопонимание. Мы от них получаем не просто сочувствие, но и реальное содействие. Правда, с учетом того, что поток наркотрафика из Афганистана не сократился, а наоборот увеличился, конечно, затраты должны быть больше. И никуда от этого не деться.

Не кажется ли Вам, что до полного восстановления правоохранительных органов Афганистана американцы должны были взять на себя пресечение идущего оттуда потока наркотиков.

- Я вспоминаю свою беседу с Томом Фрэнксом, который командовал всей военной операцией в Афганистане. Он прямо заявил мне, что у американцев там нет задачи борьбы с наркотрафиком. Я же это интерпретирую немножко по-другому: такая задача не поставлена, потому что она существенно осложнит ситуацию для коалиционных войск. Потому что помимо талибов против них начнут работать люди, которые живут на месте, которые пользуются деньгами от этого наркотрафика, местные наркобароны, губернаторы и прочие, прочие.

Конечно, для американцев испытывать еще и этот дополнительный внутренний пресс было бы очень неудобно. Поэтому проблема борьбы с наркотиками в Афганистане брошена фактически на нас, на страны Центральной Азии. Вот кто этим занимается. И придется этим и дальше заниматься.

Является ли Россия конечным потребителем афганских наркотиков, или через нас они только переправляются в Центральную Европу и США?

- Поездка в Уральский федеральный округ показала, что контрабандное зелье оседает и там. Проблема уже существует. Но мы все-таки в большей степени транзитный пункт. И я не случайно все время убеждаю своего американского коллегу Армитиджа, что не только колумбийские наркотики будут к ним поступать, а будут и афганские, если американцы и впредь будут остраненно смотреть на эту проблему, считая, что она через океан не перепрыгнет. Перепрыгнет!