Евразийский путь.

В. МАССОН,
доктор исторических наук, профессор.
(Россия, Санкт-Петербург).

Целый ряд обстоятельств, в том числе и благоприятная природная ситуация, привели к тому, что обширные просторы евразийских степей стали зоной, где сформировался важнейший исторический феномен - степной образ жизни. Именно на его основе происходило развитие выдающихся феноменов истории - кочевых империй, именно здесь были выработаны яркие новаторские стандарты культурных явлений - от оружия до художественных ценностей.

В целом это был важнейший вклад обитавших здесь народов в мировую культуру и во всемирную историю. Его проявления в материальной культуре, интеллектуальной и поведенческой сфере достаточно устойчивы и как подоснова повторяются с естественным своеобразием в целом ряде общественных и этнических образований на огромных пространствах - от Молдавии до Монголии. Для материальной культуры здесь характерно развитие колесных экипажей, а затем - и верховой езды.

В погребальном обряде утверждаются курганные насыпи, маркирующие захоронения на плоскостных степных просторах. Завершение формирования степного образа жизни приходит со сложением кочевничества и всадничества. Этот образ жизни стимулировал утверждение в поведенческой сфере и социальной психологии стремлений к инициативности и в целом того явления, которое Л. Гумилев удачно именовал пассионарностью.

Кардинальный скачок в зоне евразийских степей произошел именно с переходом к номадизму и кочевничеству. По социальным и культурным последствиям этот переход сопоставим с т. н. городской революцией, с образованием в зонах устойчивой оседлости городских центров как основы развития первых цивилизаций.

Особые черты характеризуют и преобладающие тенденции в процессах политогенеза, где шло развитие явлений и структур, ставших основой государства как социополитической системы. Пора формирования этих структур (зачастую достаточно длительная) может рассматриваться как период развития государственности. Из двух основных направлений политогенеза организационно-управленческого и военно-аристократического - в степной зоне налицо безусловная доминанта последнего.

Развитию в степных обществах военного фактора способствовало господство скотоводческого хозяйства, продукция которого представляла собой, в отличие от зерновых запасов оседлых земледельцев, легко отчуждаемый продует. Здесь не было необходимости в значительных условиях по организации масштабного земледельческого труда, особенно в поливном земледелии, где эту функцию ярко представляли древнейшие храмовые хозяйства Шумера.

Военно-аристократическая доминанта политогенеза четко выступает уже на самых ранних этапах развития обществ. С переходом к номадизму и всадничеству в степной зоне появляются богатые гробницы военных лидеров и суперлидеров. Парадное и рядовое оружие указывает на их военную функцию. Раскопки подобной гробницы IХ-ХIII вв. до н. э. в Туве позволяют говорить о своего рода иерархии организационно-политической структуры, когда отдельные группировки были обязаны верховному владыке верноподданническими, или, скорее, данническими отношениями. Следующим шагом в степной зоне стало формирование огромных военно-политических образований. Первым таким объединением была держава сюнну-хунну.

Наибольших военно-политических успехов достиг Тюркский каганат. Необходимость налаживания управленческой структуры, прежде всего для сбора дани, ведет к усилению организационной функции управленческой группы. Для этого используются прямые заимствования бюрократических традиций оседлых государств, прежде всего Китая.

Но главное организационное внимание по-прежнему уделяется военной сфере, подчеркивая приоритет военно-аристократической доминанты. Кочевые империи являются геополитическим аналогом мировых держав Древнего Востока.

Властолюбивые амбиции порой приводили к безудержной гипертрофии военной функции, приводившей к беспощадному варварству. Ярче всего это проявлялось в империи Чингисхана, где доминанта устрашения была введена в военную стратегию завоевателей. Монгольская эпоха знаменовала собой пик достижений степных обществ. После нее позитивный творческий потенциал был, видимо, исчерпан, и развитие пошло по замкнутому кругу гомеостазиса.

Концентрация власти и связанных с ней возможностей в руках военной элиты и самих суперлидеров сыграли важную роль в процессе культурогенеза. Выделение элитарной субкультуры стимулировало социальный заказ, способствующий развитию искусства и ремесел. Вернувшиеся из удачных походов военные лидеры, судя по их гробницам, могли превращать свои жилища, будь то юрты или срубы, в подлинные музейные собрания выдающихся произведений искусства народов Востока. Масштабы и скорость процессов культурной интеграции приобрели невиданный ранее размах.

Два фактора определяли внутреннюю слабость кочевых империй, продолжительность существования которых была, как правило, не столь велика. Жесткое утверждение новой политической структуры сдерживали родоплеменные правопорядки, и в первую очередь отсутствие строгой легитимной линии в вопросах престолонаследия,
Обычное право давало юридические основания внутридинастийным склокам в правящей верхушке. Безусловно, слабым звеном было отсутствие разветвленного бюрократического аппарата. Преобладали стремления к упорядочению сбора дани, а не к созданию организационно-хозяйственного и административного управления.

Вместе с тем нельзя не признать. что бурные и активные общественные процессы, сопровождавшие динамику военно-аристократического пути политогенеза и интенсификацию в обществе военной функции, вели к активизации явления пассионарности, имевшей изначально благоприятную среду в степном образе жизни. Надо полагать, что напористая пассионарность кочевых династий и кочевой элиты, в целом утвердивших политическое господство в областях традиционных оседлых цивилизаций, способствовала их политическим успехам. Наиболее впечатляющим стало формирование двух великих держав мирового ранга Парфии и Кушанской империи.

Кыргызская государственность, столь ярко проявившаяся в пору, названную В. Бартольдом кыргызским великодержавием, по своим параметрам аналогична структурам, нашедшим политическое воплощение
в кочевых империях. Здесь ярко проявилась и такая особенность исторического процесса, как пульсирующая ритмичность, являющаяся реальной антитезой эволюционистским воззрениям, особенно четко выраженным в формационном эволюционизме. И в культурогенезе, и в этногенезе, и в политогенезе налицо смена периодов консолидации периодами упадка, стагнации и даже деградации.

Это является реальным отражением сложного характера исторического процесса со всеми трудностями и препятствиями, которые приходилось преодолевать отдельным народам. Совершенно ясно. что период IХ-Х вв. можно считать важной вехой в процессах консолидации кыргызского народа. За этим последовали века рассредоточенности.

Второй цикл консолидации начинается на Тяньшане в ХV-ХVI веках. В полной мере это касается и процессов политогенеза. Политическая мозаичность позднесредневекового Кыргызстана с многочисленными локальными подразделениями, возглавляемыми биями, рисует начало нового пути политической консолидации и централизации.

28 августа 2003 года.