Нефть как политический индикатор

Руслан ХЕСТАНОВ

Превращение нефти в глобальный стратегический ресурс сделало ее значимым инструментом предсказания политических тенденций. Вряд ли кто решится сегодня, например, всерьез оспаривать центральный характер нефтяных мотивов второй войны в Персидском заливе. Попытка понять природу сегодняшней нестабильности на нефтяном мировом рынке может помочь нам вообразить политическую повестку дня, ожидающую нас в средне- и долгосрочной перспективе. Нынешнее повышение цен на энергоресурсы требует особенного внимания, поскольку происходит на фоне охватившей глобальную экономику рецессии. Нынешний высокий уровень цен может надолго отложить выздоровление.

По всей видимости, цены на нефть по-прежнему останутся на высоком уровне не только в нынешнем, но и в следующем году. По крайней мере, они вряд ли опустятся ниже 25 долларов за баррель. Ожидания, связанные с потоком иракской нефти, не оправдываются - последнее время цена колеблется около 30 долларов. И это вопреки довольно замедленному росту мировой экономики. Международное агентство энергетики опубликовало 11 августа интересный доклад , в котором были даны некоторые разъяснения нынешнему, для кого-то парадоксальному, положению вещей на нефтяном рынке.

В докладе, в частности, отмечается, что китайская экономика оправляется от последствий атипичной пневмонии быстрее, чем ожидалось. Кроме того, производство иракской нефти остается на уровне 1 млн баррелей в сутки1 (цифра дана на конец июля), вместо ожидавшихся 8 млн баррелей. Однако, самое важное, как отмечается в докладе, - предыдущие прогнозы недооценили уровень спроса: потребности в нефти развивающихся стран, вроде Ирана или Индии, оказались гораздо более высокими, чем предполагалось ранее. Но наиболее быстрыми темпами спрос на нефть растет в Китае - здесь он связан не только с бурным развитием производственных мощностей, но и с интенсивным ростом потребительского рынка. Китай, например, уже обогнал Францию по производству автомобилей и, как прогнозируется, в скором времени, то есть примерно к 2005 году, обгонит такую мощную автомобилестроительную державу, как Германия.2

Следуя логике доклада, можно сказать, что нынешняя высокая цена на сырую нефть отражает реально сложившийся спрос, а не спекулятивные манипуляции на рынке или просто страхи, связанные с накаленной обстановкой на Ближнем Востоке. И, все-таки, если принять во внимание затянувшийся характер иракского кризиса, то вполне реалистично было бы предположить, что и в следующем году цены на нефть останутся на достаточно высоком уровне и вряд ли опустятся ниже 27 долларов за баррель. Если предположить, что поразившая многие развитые страны рецессия в скором времени завершится, то это может оказать дополнительное давление на цены нефтяного рынка. При таких условиях трудно себе вообразить, что цены каким-то существенным образом понизятся. Но выздоровление мировой экономики - это лишь предположение. Более реалистично заключить, что вздорожавшая нефть отбросит это выздоровление на более далекую перспективу. Ведь высокие цены на нефть остаются основным дефляционным фактором для экономически развитых стран Запада. При высоком уровне цен на нефть центральные банки многих стран будут склонны сохранять процентные ставки на нынешнем низком уровне. Не в последнюю, если не в первую очередь, это окажет влияние на монетарную политику Федеральной резервной системы США и усилит давление на доллар. Тем более, что в течение прошедших двух лет наблюдалась тенденция перевода прибылей, полученных от торговли нефтью, странами-экспортерами из долларовых активов в активы, номинированные в европейской валюте.

Повышение цен на нефть может затронуть интересы США и понизить стоимость доллара опосредованным образом. До сих пор многие страны готовы были размещать свои активы в долларах и инвестировать в экономику США. В особенности подобную готовность проявляли бурно развивающиеся азиатские страны, поскольку США размещали там производственные заказы. Но сохранение нынешнего высокого уровня цен на нефть может, в конце концов, заставить азиатские страны прибегнуть к собственным долларовым резервам для закупки нефти. Естественно, для этого им придется вывести часть средств из своих долларовых активов. Подобная возможность становится все более реальной в перспективе повышения индивидуального и промышленного потребления нефтепродуктов, о которой я уже упоминал. В азиатских странах идет естественная переориентация на собственного потребителя, жизненный уровень которого непрерывно возрастает. Эти страны не смогут столь же интенсивно наращивать свои финансовые резервы, а следовательно, и размещать их в долларовых активах и инвестициях. Фактически речь идет об отказе азиатских стран от ориентированной на экспорт модели развития.

Принимая во внимание все эти соображения, можно было бы говорить о том, что высокие цены на сырую нефть - явление циклическое и временное, что обострение конкуренции за энергетические ресурсы не выйдет за пределы традиционных форм экономического соперничества. Однако до сих пор мы вели речь лишь о перспективах среднесрочных. Общая картина становится более пасмурной и даже грозовой, если немного поменять оптику - со среднесрочной на долгосрочную.

Примерно с середины 90-х годов геологи, специализирующиеся на оценке ресурсов и добычи нефти, отмечали, что в первой декаде нынешнего столетия производство нефти должно достигнуть своего пика, а затем последует необратимое падение. Эти выводы были подтверждены в докладе известного аналитика Колина Кэмпбелла, написанном в 1995 году для женевской консалтинговой фирмы, крупнейшей в нефтяном секторе, Petrocosultants (ныне IHS Energy). Пожалуй, после этой публикации среди специалистов возникла убежденность, что перспективы грядущего нефтяного кризиса следует поставить в центр публичных дискуссий. За истекшее столетие человечество потребило половину нефтяных запасов планеты. Большинство экспертов отмечает, что решающее для "нефтяного века" событие наступит не с истощением резервов, а уже на этапе, когда добыча достигнет своего пика. В принципе, это должно означать установление очень мощного ограничения для роста мировой экономики.

Ко всему прочему, проблема сокращения резервов нефти усугубляется непрерывным падением ее качества. Так, согласно докладу Международного агентства энергетики, "высокие цены не связаны просто с проблемой мощностей нефтеперегонных заводов. Все чаще на рынок поступает тяжелая сырая нефть, имеющая большее содержание серы, чем обычная легкая сырая нефть, используемая для производства бензина. Очистка и производство бензина, особенно отвечающего новым стандартам, станут трудоемкими и дорогостоящими".

Выступая в британской Палате общин в 1999 году в качестве приглашенного эксперта, К. Кэмпбелл говорил: "Открытие [новых нефтяных резервов] достигло своего максимума в 1960-х. Теперь отношение найденной нефти к нефти потребляемой равняется 1/4. Вряд ли можно спорить с тем, что нефть следует сначала обнаружить, а затем ее можно потреблять". Саудовский министр нефтяной промышленности Али аль-Наими на пресс-конференции в апреле нынешнего года также продемонстрировал свою осведомленность в данной проблеме: "Я думаю, в течение пяти-шести лет вопросы о квотах станут академическими. Спрос возрастает, и люди вступают в борьбу за инвестиции и бесперебойное снабжение".

Но наиболее интересен вопрос о том, какое влияние высокме цены могут оказать на политику. Очевидно, что оно не будет способствовать скорейшему и эффективному разрешению нынешних глобальных противоречий и конфликтов. Скорее наоборот. На "большой" вопрос о том, что может означать падение производства нефти, все тот же К. Кэмпбелл ответил очень просто и лаконично: "войну, голод, экономическую рецессию и даже истребление homo sapiens".

США обладает 3 процентами мировых энергетических ресурсов, а потребляет 28 процентов. Разумеется, что такое положение вещей усилит их стремление не только к сохранению, но и к наращиванию контроля над географически отдаленными регионами, обладающими нефтяными запасами. Повышение конкуренции за нефтяные ресурсы между странами-потребителями будет также подталкивать их к поиску неконвенциональных решений. Кроме угрозы доллару, мировой резервной валюте, с которой связано более или менее отлаженное функционирование нынешнего международного монетарного режима, вздорожание нефти может перевести экономические противоречия с Китаем на более высокий - политический и военный уровень противостояния. Хотя в последнее время в США несколько меньше поминают Китай в качестве стратегического противника, давление на администрацию Буша с требованием изменения нынешнего внешнеполитического курса усиливается: Китай рассматривается как одна из главных причин нынешних экономических неурядиц в стране.

В принципе наращивание военного бюджета идет уже полным ходом и свидетельствует о том, какой путь США избрали для сохранения доступа к мировым нефтяным рынкам. Как свидетельствует The Washington Post, "в течение следующих нескольких лет запланирован рост оборонного бюджета более высокий, чем прогнозируемый рост экономики". США планируют потратить 8,5 млрд долларов на строительство нового поколения атомных подводных лодок, которые не имеет смысл использовать против стран вроде Ирана или Ирака, но скорее против более серьезного и грозного неприятеля.

Что касается России, то и здесь высокие цены на нефть сулят мало хорошего. Скорее всего, излечение от "голландской болезни"3 затянется на более продолжительный период. Увеличится вероятность того, что структурная переориентация с экспортных энергетических отраслей на отрасли, обслуживающие внутренний потребительский рынок, будет отложена.

Примечания:

1 Точной информации об объеме добычи иракской нефти не существует. По разным источникам это число варьируется от 400 тыс. баррелей в сутки до 1 млн..

2 Как утверждает The Gardian (Monday August 18, 2003), Китай станет четвертым в мире производителем автомобилей. Около 60 процентов произведенных автомобилей предназначено для внутреннего китайского рынка.

3 "Голландская болезнь" - так окрестили процесс деиндустриализации, который охватил некоторые страны Северной Европы, когда были обнаружены нефтяные резервы в Северном море.

27.08.2003