Неуютное соседство
Политические и экономические связи государств Центральной Азии с Индией и Пакистаном год от года становятся крепче. И это хорошо, ибо восстанавливается исторический контакт между регионами, который может принести пользу всем странам. Между тем в любой бочке меда есть своя ложка дегтя

Евгений Пастухов
Алматы

Чем ближе мы становимся к Южной Азии, тем пристальнее вынуждены следить за любым изменением ситуации в регионе. Ухудшение или улучшение отношений Индии и Пакистана, имеющих ядерное оружие, как никогда, представляет для нас самый непосредственный интерес. Сегодня отмечается период потепления между соседями, и это не может не радовать. В то же время рост напряжения в Кашмире в любой момент угрожает перечеркнуть все мирные инициативы.

Ситуация в штате по-прежнему остается одной из самых болезненных тем в диалоге Дели и Исламабада. Деятельность различных радикальных группировок в приграничных районах не раз становилась причиной военных конфликтов. Да и последнее осложнение отношений произошло из-за действий боевиков некоей экстремистской организации, пытавшихся захватить здание индийского парламента в Дели 13 декабря 2001 года. Руководство Индии обвинило власти Пакистана в поддержке террористов, те, как и следовало ожидать, все отрицали. Тем не менее конфликт стремительно развивался. Страны разорвали дипломатические отношения, приостановили воздушное и железнодорожное сообщение, стянули к границам войска. В результате два ядерных государства оказались на грани очередной войны.

"Холодная война" Индии и Пакистана продолжалась около 20 месяцев. Лишь 12 августа текущего года государства восстановили в полном объеме дипломатические отношения. Вслед за уже налаженным автобусным сообщением они планируют возобновить и авиасообщение. Больше того, президент Пакистана Первез Мушарраф призвал Индию к прекращению огня на линии контроля. Перестрелки и артиллерийские удары, по его словам, "стали обыденным явлением", которому "необходимо положить конец". И все бы хорошо, если бы не одно обстоятельство. Сразу после этого в Кашмире и других индийских штатах начали взрываться бомбы.

13 августа в кашмирском городе Бандипора одна из таких бомб унесла жизни 5 солдат, еще более 30 человек получили ранения. В тот же день в селении Кудвани на юге штата неизвестные бросили гранату в полицейский автомобиль. Осколками были ранены шестеро прохожих, один человек скончался. На следующий день в штате Манипур был взорван мост, по которому ехал пассажирский автобус, погибли 5 человек. Ответственность за взрыв взял на себя Фронт народного освобождения Манипура, который совместно с десятком других сепаратистских организаций выступил с призывом бойкотировать День независимости Индии. 15 августа в день национального праздника было убито около 30 человек в штате Трипура на северо-востоке Индии, в Кашмире 16 человек были ранены от взрыва гранаты.

Таким образом, индийские сепаратисты с разных концов страны громко заявили о своем существовании и о своих политических целях. Исключением стал разве что Кашмир, где ни одна организация пока не взяла на себя ответственность за теракты. Впрочем, индийские власти и без того подозревают и даже "не сомневаются, что преступления совершены исламскими боевиками". По официальным данным, с 1989 года в результате насилия в Кашмире погибло более 63 тысяч человек, и все это время Дели обвиняет пакистанское руководство в оказании поддержки повстанческим группировкам. По словам представителей индийского МИД, "Пакистан продолжает быть спонсором терроризма, направленного против Индии, и обеспечивает поддержку трансграничной инфильтрации".

Если принять индийскую точку зрения, то действия Пакистана выглядят, прямо скажем, противоречиво. Исламабад выступает с мирными инициативами и при этом так или иначе поддерживает кашмирских сепаратистов. Сами пакистанские политики всегда утверждали и утверждают, что "кашмирцы получают только моральную поддержку". А месяц назад премьер-министр Зафарулла Хан Джамали посетовал, что власти не в состоянии полностью контролировать ситуацию на границе. Иными словами, он признал тот факт, что государство не может собственными силами остановить трансграничный терроризм. Любопытно, что с терроризмом внутри страны Пакистан борется более или менее успешно. Так, в мае этого года приговорены к смерти трое участников радикальных исламских организаций, совершивших в прошлом году теракт, повлекший гибель 11 французских инженеров. Да и реакция на недавний подрыв шахидов в шиитской мечети в городе Карачи была практически мгновенной. Полиция арестовала всех, кто имел хоть какое-то отношение к смертникам.

Еще более удивительно то, что теракты в Кашмире, кто бы за ними ни стоял, происходят как-то подозрительно одновременно с какой-либо активностью Индии в сфере внешней политики. Например, с 20 мая в Аравийском море и Бенгальском заливе в течение двух с половиной недель проходили совместные учения военно-морских сил России и Индии. Учения прошли успешно, и министр иностранных дел Индии Яшвант Синха выразил надежду, что подобные маневры военных удастся провести и другим родам войск. 5 июня в самый разгар этих учений пакистанская артиллерия возобновила обстрел индийской территории. Как сообщили тогда представители индийских спецслужб, обстрел был прикрытием для диверсантов, проникающих на территорию Кашмира со стороны Пакистана. 23 июня в результате теракта в кашмирском городе Шопиан погибли два человека и около 40 были ранены. Как раз в эти дни индийский премьер-министр Атал Бихари Ваджпайи находился с визитом в Пекине, в ходе которого он со своим китайским коллегой начал переговоры для решения сложного территориального спора о приграничной зоне между государствами.

Возможно, это лишь случайные совпадения, и террористы действовали по собственному графику. Но, как говорится, два совпадения – это уже закономерность. И тогда логичнее всего предположить, что нынешнее обострение в Кашмире может быть вызвано участием индийских спецслужб в антитеррористических учениях в Таджикистане пару недель назад. Определенные круги в Пакистане вполне могли расценить это как нарушение правил игры, как попытку Индии вторгнуться в зону его интересов, как, наконец, возрождение новой "Большой игры", которая в состоянии изменить геополитический расклад сил в регионе.

В таком случае для нас, граждан центральноазиатских государств, появляется повод для беспокойства. Получается, что проведение разнообразных антитеррористических учений с участием различных стран (после Таджикистана подобные мероприятия проходили в рамках стран–участниц ШОС в Казахстане и на территории Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая) не является гарантией того, что терроризма станет меньше или он вообще как явление исчезнет. Безусловно, учить силовиков разных стран методам борьбы с террористами и отрабатывать приемы взаимодействия необходимо. Но это напоминает скорее борьбу со следствием, а не с причинами. Учитывая же наше соседство с таким неспокойным регионом, становится и вовсе как-то неуютно.