Афшин Моулави

Политический тупик, в который зашел Иран в результате непрекращающейся борьбы консервативных и реформаторских сил, привел к тому, что аналитики в Тегеране называют "кризисом легитимности". Некоторые наблюдатели предупреждают, что из-за нарастающей политической апатии населения в стране создается почва для авторитарного правления.

В мощные ряды разочарованных иранских граждан влился и Пейман Мортеза, 26-летний художник-оформитель. Мортеза вспоминает тот оптимизм в отношении будущего Ирана, который он испытывал в 1997 г. после митинга в поддержку реформаторски настроенного священника Мохаммада Хатами, впоследствии занявшего пост президента. "Он говорил о свободе, личном выборе, терпимости", – говорит Мортеза. "Это было нечто совершенно новое для Исламской Республики. Мы так привыкли к речам о революции, необходимости жертвовать собой и о внешних врагах...".

Мортеза вместе с группой друзей начал кампанию в поддержку Хатами в своем округе. "Мы обходили магазины, разговаривали с людьми. Мы говорили: этот человек отличается от других. Пожалуйста, голосуйте за Хатами".

Сегодня, шесть лет спустя, Мортеза, как и многие другие иранцы, разочарован Хатами и реформаторским движением, медленным темпом реформ и часто успешным сопротивлением, которое оказывают консерваторы начинаниям реформаторов. Теперь разочарование переходит в политическую апатию.

"Реформаторы действуют неэффективно... Я не стану голосовать ни на парламентских [2004 г.], ни на президентских [2005 г.] выборах. Какая от этого польза? В любом случае реальной властью располагают консерваторы", – говорит Мортеза.

Консерваторы, в руках которых остаются главные рычаги власти, включая инструменты принуждения, недавно развернули кампанию борьбы со слабеющим реформаторским движением. Они заблокировали принятие предложенных реформаторами законов, которые были нацелены на либерализацию иранской избирательной системы, посадили в тюрьму или заставили замолчать ведущих деятелей реформаторского движения, подавили демократическое студенческое движение, применив насилие при разгоне недавних демонстраций, и недвусмысленно дали понять, что не намерены отказываться от власти.

Развитие событий в 2003 г. вызвало обеспокоенность аналитиков, заговоривших о начале кризиса. Этот "кризис легитимности", выражение, повторенное сразу несколькими аналитиками в беседах с корреспондентом EurasiaNet, создает угрозу для массового демократического движения и может вызвать симпатию к предложениям опереться с целью смены режима на помощь извне или к концепциям "твердой руки", считают аналитики.

"Поражение реформаторского движения делегитимизировало правительство", – говорит Мурад Сагафи, редактор престижного ежеквартального журнала для интеллектуалов "Гуфтугу". "До избрания Хатами многие люди чувствовали себя в отдалении от государственных дел. Реформаторское движение вернуло миллионы иранцев в политику и дало надежду на перемены в Исламской Республике. Однако недавние поражения реформаторов заставили людей сделать вывод, что система не поддается реформированию. Это нанесло двойной удар по Исламской Республике".

В университетских кампусах, в магазинчиках, в засаженных деревьями скверах и вообще везде, где встречаются иранцы, в разговорах проскальзывают нотки цинизма. "Все муллы одинаковы", – раздраженно говорит пожилой хозяин лавки в небольшом супермаркете на оживленной улице Шариати в Тегеране. "Все они коррумпированные воры". Покупатель не согласен: "Не думаю, что реформаторы воры. Они старались, но, ясно, у консерваторов вся власть и они не хотят от нее отказываться. Зачем тогда поддерживать реформаторов?" Еще один покупатель замечает: "Эта система должна быть ликвидирована полностью. Нам нужен совершенно другой режим".

Обмен мнениями и разговоры о "смене режима" обычны среди иранцев, недовольных застоем в экономике, высокой инфляцией и хронической безработицей. Многих придерживающихся демократических взглядов аналитиков беспокоит, что, разочаровавшись в возможности перемен, иранцы теперь будут стремиться к тому, что реформаторы называют неприемлемой альтернативой.

"Иранцы оказались именно в тех условиях, когда им может показаться привлекательной ‘твердая рука’, а не человек демократических взглядов", – объяснил один журналист, просивший не называть его имени. "Вот почему в иранском среднем классе распространена ностальгия по временам Реза-Шаха", – сказал он, имея в виду первого шаха династии Пехлеви (годы правления 1925–1941), который оставил по себе память как реформатор с железными кулаками. Книги о шахе и в целом о династии Пехлеви моментально расходятся, говорят книготорговцы.

Жертвами теории "твердой руки" становятся и некоторые интеллектуалы. На одном приеме уважаемый историк сказал, обращаясь к живущему в Тегеране аналитику: "Почему бы и не твердая рука? Вокруг такая неразбериха, что нам вполне подошел бы просвещенный деспот".

Такие разговоры вызывают чувство тревоги у Али Реза Алавитабара, издателя и ученого реформаторского направления, попавшего в тюрьму за свои демократические взгляды. "В последние шесть лет мы создали сильное, пользующееся массовой поддержкой демократическое движение", – говорит он. "Дух демократии, который мы привили обществу за эти шесть лет, резко изменил параметры политической борьбы и образ мышления среднего иранца. Мы должны и дальше двигаться в этом направлении".

Мурад Сагафи с этим согласен. "В Иране сегодня гораздо больше демократически мыслящих людей, чем шесть лет назад, не говоря уже о периоде до 1979 г. Все сыграло свою роль – статьи в газетах, речи, выборы", – говорит он. "Это крайне важно, потому что демократию невозможно навязать, для этого нужны демократические кадры".

И все же Алавитабар, Сагафи и другие признают, что консерваторы воздвигли почти непреодолимые препятствия на пути дальнейших действий. "Политика умерла, – говорит Сагафи. – Сегодня мы сталкиваемся с отправлением власти как таковой".

Некоторые иранцы уже говорят о том, что необходима помощь извне. Так, влиятельная демократическая студенческая организация "Дафтар-е-тахким-е вахдат" обратилась к Генеральному секретарю ООН Кофи Аннану с просьбой о помощи. Это переполнило чашу терпения консерваторов, и несколько лидеров организации были взяты под стражу. (Недавно они были выпущены на свободу, "признав" ошибочность своих действий).

Ведутся также разговоры об "американском варианте". Ванна Вануччи, итальянский журналист и давний специалист по Ирану, была поражена, когда несколько раз услышала от иранцев во время войны Соединенных Штатов с Ираком: "Когда же американцы освободят нас?"

Недавно Хосейн Хомейни, пользующийся умеренным влиянием оппозиционный священник и внук покойного аятоллы Рухоллы Хомейни, позитивно оценил "освобождение Ирака американцами" и заявил, что многие иранцы приветствовали бы действия США, направленные на "освобождение Ирана".

Правда, многие иранцы признают, что в действительности опасаются американской операции, направленной на изменение существующего политического строя. Обеспокоенность целями и методами Вашингтона продолжает расти по мере того, как американцы сталкиваются со все большим количеством проблем в Ираке. Все эти трудности исчерпывающим образом освещаются в ежедневных вечерних новостях, транслируемых по иранскому государственному телевидению.

Иранский журналист Мехрдад Серджооие характеризует ситуацию следующим образом: "Люди хотят большей политической свободы, большей социальной свободы и более развитой экономики. Они просто не знают, где – или как – они могут получить эти вещи. Люди ищут, сомневаются, а многие просто отказываются от активных действий, решив подчиниться судьбе". Однако проблема в том, говорят многие аналитики, что на самом деле их судьба в этом случае попадает в руки консерваторов.

От редакции. Афшин Моулави – журналист и автор EurasiaNet, живет и работает в Вашингтоне. Недавно вернулся из трехнедельной рабочей поездки по Ирану.