О сороковой армии, выполнявшей интернациональный долг на территории Афганистана, написаны тома воспоминаний. И тем не менее в "афганской эпопее" есть белые пятна, которые еще не привлекли внимание историков, писателей. Например, как удалось армейским "квартирмейстерам" в неприветливых афганских горах и пустынях создать в кратчайшие сроки более-менее сносные условия существования для стотысячной группировки советских войск.

Генерал-майор Эдуард Петрович Михайлов в начале восьмидесятых годов (в ту пору полковник) возглавлял квартирно-эксплуатационное управление 40-й армии. Именно ему пришлось решать многие вопросы быта, обустройства войск практически с чистого листа, на пустом месте, впервые... Там, в Афганистане, Эдуард Петрович и начал делать заметки, которые сегодня он предлагает вниманию читателей.

"Смотрины невесты"

Летом 1982 года я написал рапорт с просьбой отправить меня для дальнейшего прохождения службы в Афганистан. Почему принял такое решение? Казалось, офицерская карьера складывались как нельзя лучше: после окончания Ленинградского военно-инженерного училища служил в Германии, в Московском военном округе, в Чехословакии. Последние десять лет до Афгана - в Главном квартирно-эксплуатационном управлении. Получил звание полковника. И вдруг такое решение...

После беседы с начальником Главного квартирно-эксплуатационного управления (ГлавКЭУ) Министерства обороны СССР генерал-полковником Алексеем Федоровым меня направили в командировку в Туркестанский военный округ. Я вблизи почувствовал дыхание полыхающей войны "за речкой", вник в местные проблемы, а еще - и это, пожалуй, была главная цель поездки - попал на беседу к командующему округом генерал-полковнику Ю. Максимову. "Смотрины невесты" прошли успешно, и командующий дал добро на назначение меня начальником квартирно-эксплуатационного управления 40-й армии.

Восток - дело тонкое

Наши войска дислоцировались в 14 провинциях, 25 городах Афганистана, на территории общей площадью свыше 320 тысяч гектаров. В первую очередь капитально обустраивались военные городки вокруг авиационных баз, аэродромов - Баграм, Кабул, Кундуз, Кандагар. В страну, где нет железных дорог, а горные перевалы зимой закрыты снегом, именно через эти "воздушные ворота" шел основной поток грузов из Союза.

По мере того как войска интенсивно обустраивались, был развернут целый ряд квартирно-эксплуатационных частей (Баграмская, Кабульская, Шиндандская, Кундузкая, Кандагарская и другие), складов квартирного имущества и отдельных эксплуатационно-технических подразделений. К середине восьмидесятых годов "на балансе" ограниченного контингента советских войск в Афганистане (ОКСВА) находилось 376 казарм, 827 общежитий и комплексных зданий, 180 столовых, 154 штаба, 65 клубов, 114 медицинских и лечебных зданий, 31 банно-прачечный комбинат, 18 хлебозаводов и ряд других объектов. Все это было построено силами военно-строительных батальонов и хозяйственным способом самими воинскими частями. Я привожу эти цифры, чтобы показать, какое хлопотное и разнообразное "хозяйство" досталось мне в Афганистане. Уже в самом названии квартирно-эксплуатационной службы заложен главный смысл ее существования. Она должна предоставить солдату крышу над головой и обеспечить теплом, светом, водой.

Уже первые месяцы обустройства городков выявили недостатки их планирования. Как говорится, гладко было на бумаге, да забыли про овраги.

Генеральные планы военных городков разрабатывались на полную численность личного состава. На деле же получалось, что практически до 60 процентов войск постоянно отсутствовали в расположении. В городок возвращались только для отдыха, а на их место уходили другие подразделения.

Еще один "прокол": в планах для каждой воинской части предусматривался весь набор коммунальных услуг (бань, прачечных, очистных сооружений), что приводило к дополнительным материальным затратам и увеличению обслуживающего персонала. Надо было планировать обособленный военный городок с объединением всех коммунальных сооружений в единую хозяйственную зону.

К слову сказать, с банями вообще была большая дурь. Куда ни приедешь в командировку - у каждой части, подразделении своя баня! Для здоровья солдат оно, может, и хорошо, но, во-первых, с водой в Афганистане большая напряженка (об этом чуть позже), а во-вторых, рядом тут же находились водозаборные сооружения. Вся смытая грязь попадала в артезианские скважины. Отсюда и инфекционные заболевания. Так, в 1984 году по сравнению с 1980 годом количество заболеваний возросло в 5 раз. Особенно сложная ситуация сложилась в ротных и взводных опорных пунктах. О них забыли при проектировании обустройства войск в Афганистане. Они оборудовались самостоятельно, не было до мелочей продумано их обеспечение, снабжение, соблюдение санитарных норм. В результате до 60 процентов личного состава в опорных пунктах заболевали только за один год!

Пришлось вместе с военными медиками принимать срочные меры.

Уже тогда, в начале восьмидесятых годов, назрела острая необходимость на случай развертывания войск в полевых условиях разработать и иметь под рукой конструкции контейнерного типа по видам сооружений. Они легко транспортируются, собираются, стыкуются, при необходимости их можно без проблем перебросить на новое место дислокации. Кстати, именно за счет подобных конструкций контейнерного типа армия США и их союзники смогли быстро развернуть и обустроить многотысячную группировку войск в зоне Персидского залива.

Вода - всему голова

Жизненно важной задачей в Афганистане было обеспечение частей и подразделений водой. Особенно острый недостаток в воде испытывали войска в первые месяцы пребывания в стране.

Бурение артезианских скважин затруднялось из-за отсутствия геологических карт Афганистана. Поэтому вначале проводилось разведочное бурение. Если даже удавалось найти воду, то она часто оказывалась непригодной для использования из-за высокого содержания солей, или же в этом районе активно действовали душманы. Использование же воды из случайных источников приводило, как правило, к массовым инфекционным заболеваниям. Опять же в таком случае все шишки сыпались на нашу голову. Нас обвиняли в том, что войска не обеспечены качественной водой. Но ведь и мы сами страдали от тех же напастей. После одной из командировок я тоже тяжело заболел. От эвакуации в Ташкентский госпиталь наотрез отказался, и меня в порядке исключения оставили лечиться в вагончике, где я жил. За три недели военные медики поставили меня на ноги.

Кстати, теперь об этом можно сказать: относительно быстрым исцелением я обязан импортным лекарствам, которые в качестве трофеев достались нашим спецназовцам после разгрома душманского каравана. Конечно, был риск в применении "несанкционированного Минздравом СССР" лекарства, но оно оказалось намного эффективнее нашего, отечественного.

Но это так, к слову. Что касается водоснабжения, то уже через пару лет у нас функционировало более 160 скважин.

Еще одной болевой точкой для руководства 40-й армии был перевал Саланг. Построенный в свое время с помощью советских специалистов почти трехкилометровый тоннель стал своего рода "дорогой жизни" для Афганистана и для наших войск. Через него в течение всего года шла большая часть грузов из Термеза в Кабул. Теперь уже трудно судить, почему с первых дней не была организована сильная комендантская служба на перевале. Скорее всего, все дело в нашей безалаберности. Как говорится, пока гром не грянет, русский мужик не перекрестится. И такой гром грянул в 1983 году. Почти 60 водителей задохнулись выхлопными газами. Банальная ситуация: колонна машин остановилась в тоннеле. Вместо того чтобы выключить двигатели и бегом покинуть тоннель, солдаты и старшие машин остались в автомобилях. Двигатели не выключили. Итог этой безответственности и человеческого легкомыслия оказался печален. Я в это время выезжал на Саланг и своими глазами видел страшную картину нелепой гибели десятков водителей. Жуткое зрелище до сих пор стоит перед моими глазами.

После этого случая на Саланг поставили специальное подразделение, создали комендатуру. Больше случаев гибели водителей автоколонн от выхлопных газов и образования громадных пробок на перевале уже не было.

Русская рулетка

Мало кто знает, что на квартирно-эксплуатационную службу была возложена тягостная, печальная обязанность обеспечить отдание последнего долга погибшим солдатам и офицерам. Когда Розенбаум поет в своей знаменитой песне о "Черном тюльпане", то все почему-то имеют в виду только самолет, перевозящий "груз-200". А ведь это была сложная система сбора, эвакуации погибших из различных районов Афганистана сначала в Кабул (здесь построили большой холодильник), потом в Союз. Бывало всякое: однажды отправили тело погибшего в Краснодарский край, а потом оказалось, что это однофамилец, перепутали. Одна семья получила неожиданно радостное известие о "воскрешении" сына, а другая...

Трудно было привыкнуть к потерям, хотя умом понимал, что на войне они неизбежны. Можно только догадываться, какие большие психологические и нервные нагрузки испытывали наши сотрудники, работающие в системе "Черного тюльпана". В то же время никто в Афганистане не был застрахован от трагических неожиданностей. И не обязательно для этого надо идти на боевую операцию, в рейд. Служба в Афганистане походила на русскую рулетку.

На всю жизнь запомнился мне случай, когда действительно жизнь висела на волоске. Причем в этот день ничто не предвещало беды. Стояло прекрасное, солнечное утро. Пока утреннюю прохладу не сменил дневной зной, мы отправились в один из городков Кабульского гарнизона посмотреть, как идет строительство жилых зданий. И вдруг видим, как над одним из только вчера возведенных общежитий поднялся в небо красно-черный факел пламени. Бросились к месту пожара. Смотрю, возле полыхающего здания натужно ревет двигателями танк, но не может тронуться ни вперед, ни назад. Горящее общежитие рушится на боевую машину и накрывает ее полностью.

- Минут через десять рванет! - кричит нам, заикаясь, какой-то капитан с палочкой. - Там, в танке, полный боекомплект снарядов!

Оказалось, что командир танкового полка, увидев, как вспыхнуло общежитие, решил локализовать очаг возгорания. Чтобы пожар не перекинулся на стоящие рядом строения, танком попытался "сложить" полыхающее здание. Но не учел, что общежития строились на бетонных сваях. Вот он и "сел" на одну из них.

Рядом со мной оказался генерал Генералов, заместитель командующего армией. Вместе с ним мы стали стрелять в воздух, заставляя всех вокруг быстрее уйти в укрытия, покинуть опасную территорию вокруг очага возгорания. Полк - а это более чем две тысячи человек - только что вернулся с боевой операции, многие ранены, донельзя устали, плохо соображали. Наконец с горем пополам разогнали толпу, еле-еле успели сами спрятаться за укрытия из самана, как громыхнул взрыв. Я никогда не думал, что боекомплект может так разворотить танк. Башня от него взлетела в воздух и, кружась, отлетела метров на двадцать-тридцать. Около нас пролетел и шлепнулся буквально у моих ног... шипящий и дымящий снаряд. "Ну все, - пронеслось в голове, - пропал, конец..." Но, к счастью, снаряд покружился, пошипел и успокоился. За эти мгновения вся жизнь прошла перед глазами, не один седой волос прибавился на висках.

Через некоторое время в этот же день мы с генералом Генераловым выслушивали разнос командующего армией.

- Я зачем вас в городок отправил? Чтобы вы посмотрели, как идут дела у строителей, а вы организовали тушение пожара, сами едва живы остались...

Пришлось объяснять, что если бы нами не были приняты меры, то последствия ЧП оказались гораздо серьезнее.

Потом разобрались, что в пожаре виноваты строители. Они готовили мастику на основе битума и солярки; закурили - мастика вспыхнула, огонь перекинулся на здание.

На совещании у командующего армией я не смог сдержать нервную дрожь и попросился выйти. Генерал Ермаков вначале резко осадил меня: "Сидите!", но потом, наверное, поняв, в чем дело, разрешил покинуть помещение.

* * *

Два года службы в Афганистане пролетели незаметно. После возвращения меня еще, наверное, полгода мучили кошмары. Сказывалось сильнейшее психологическое напряжение, которое довелось там испытать. Спал по три-четыре часа, не помогало никакое снотворное. С болью в душе слушал я потом очевидцев вывода наших войск из Афганистана в 1989 году. Сколько труда, солдатского пота было вложено в постройку и благоустройство военных городков - многие из них были чистенькие, аккуратные, как игрушки, а в итоге они достались душманам, были разграблены, разгромлены, сожжены. Впереди нашу армию ожидал еще поспешный, похожий на бегство вывод из Восточной Европы, Монголии. Грустно становится, когда думаешь о том, какие громадные народные деньги были выброшены на ветер, как мы вновь и вновь наступали на те же грабли. Но, увы, это уже вопросы не к нам, военным, а к политикам.
13.09.2003