"Плач оперативника".

Криминалитет в Кыргызстане стал третьей политической силой. Такое сенсационное заявление в начале осенней сессии Законодательного собрания сделал председатель комитета палаты по вопросам правопорядка, борьбы с преступностью и коррупцией Алымбай Султанов. Организованные преступные группировки (ОПГ), по словам депутата, внедряют своих представителей в правоохранительные органы, осваивают легальный бизнес, значительные средства направляют на подкуп госчиновников. Вполне вероятно, считает народный избранник, что ОПГ, если их сейчас не остановить, через 10 - 20 лет возьмут в свои руки государственную власть.

Так ли уж серьезна исходящая от криминалитета угроза? Нет ли в этих оценках традиционного для политиков преувеличения, к которому, будем откровенны, порой прибегают опытные ораторы, чтобы привлечь к себе внимание публики и, конечно же, избирателей? На эти и другие вопросы "СК" сегодня отвечает Алымбай СУЛТАНОВ.

Корр. - Алымбай Алымбекович, позвольте спросить: насколько достоверна ваша информация, не нуждается ли она в дополнительной проверке? Насколько взвешенны и корректны ваши выводы?

А.С. - Я отвечаю за свои слова, бросаться ими не привык. В органах проработал ровно 30 лет, из них оперативной работе отдал 20. После Фрунзенской специальной школы милиции начинал рядовым инспектором уголовного розыска столичного Ленинского РОВД. Прошел - заметьте, не перепрыгивая! - все ступеньки служебной лестницы, был начальником Ленинского РОВД и Каракольского ГОВД, дослужился до полковника милиции и начальника УВД Таласской области. Впрочем, меня нельзя назвать бывшим милиционером: я еще числюсь в кадрах министерства, связи-контакты с коллегами продолжаю поддерживать. Вам это о чем-то говорит?

Корр. - Хорошо, как эксперт скажите: каким образом члены ОПГ внедряются в правоохранительные органы? Это происходит по плану, заранее продуманной системе?

А.С. - Все начинается с того, что ОПГ свои, если можно так выражаться, лучшие кадры направляют в специальные учебные заведения, на соответствующие факультеты других вузов. Один пример. В Бишкеке находится известная спортивная школа, которая носит имя уважаемого человека: вот ее выпускники и пополняют ряды рэкетиров, вымогателей, бандитов...

Корр. - Так уж все?

А.С. - Упаси Бог огульно обвинять! Однако, если сделаете выборку из всех задержанных, скажем, за грабежи, кражи, разбойные нападения, особенно за вымогательство, то увидите многих воспитанников этой школы или института физкультуры.

Что объединяет этих молодых людей? Физическая подготовленность, конечно. Их еще в школах берут на заметку представители ОПГ и сопровождают по жизни. Окончили учебное заведение, решается вопрос о трудоустройстве. Благо, перед любым руководителем "финансово обосновать просьбу" преступная группировка может легко. Так, молодой член ОПГ поступает на службу в милицию, скажем, оперуполномоченным уголовного розыска. Почему в угро? Все просто: работая здесь, будучи задействованным в раскрытии преступлений в составе групп, он получает доступ к секретной информации. И получает возможность незамедлительно предупреждать своих о возникшей угрозе, передавать им сведения, раскрывающие планы оперативных мероприятий... Передавать сведения о том, кто в чем подозревается, какие них улики имеются, какие свидетели какие показания дают... В общем, весь расклад.

Идем дальше. Проходит год-полтора, освобождается место старшего оперуполномоченного: вопрос докладывается руководителю ОПГ. Срочно выясняется, кто может решить вопрос, у кого на должностное лицо есть выход, какова цена вопроса... Усекли? Вот так, шаг за шагом ЧОПГ (член ОПГ) поднимается по служебной лестнице. И рано или поздно он добирается до уровня, когда сам может принимать решения о приеме людей на работу. А кому он прежде всего отдаст предпочтение? Правильно, своим. И стоит ли потом удивляться, что зачастую сами сотрудники милиции совершают преступления - грабят людей, необоснованно задерживают, фальсифицируют доказательства.

Корр. - Члены ОПГ внедряются только в милицию?

А.С. - Они, убежден, везде присутствуют - особенно в оперативно-следственных подразделениях всех без исключения силовых структур. Слушайте, я тоже живой человек, все понимаю. И у меня есть родственники, друзья-знакомые. Положим, попросил кто-то своего братишку устроить на работу... Бывает так? Бывает. Ну ты поинтересуйся, кто он таков, нет ли связей с преступниками, не совершал ли преступления, каково его окружение, прошлое... Есть ведь в конце концов специальные инструкции, предписывающие проверять, изучать... Изучать месяцами.

Корр. - Агенты ОПГ, значит, информируют своих в случае опасности. Какие еще задачи стоят перед ними?

А.С. - Задач несколько. Агент изучает своих коллег, руководителей: состав семьи, сильные и слабые стороны, какие контакты имеет во властных структурах, порочащие связи... В общем, все. Собранная информация отправляется, естественно, в "центр" (смеется).

Корр. - Может накопленный компромат использоваться для шантажа?

А.С. - Запросто.

Корр. - Какие должности, скажем, в системе МВД, по вашему мнению, занимают люди ОПГ?

А.С. - Думаю, они дошли до заместителей начальников оперативных подразделений на городском, областном уровнях. Если так дальше пойдет, не исключено, что когда-нибудь и министром станет их человек, который обязан будет беспрекословно выполнять приказания своей ОПГ.

Корр. - Он может, в принципе, не подчиниться...

А.С. - Наивный вы товарищ. К тому времени на него соберут гору компромата, потому он и не подумает об использовании мощи госаппарата - в случае чего отставку организуют быстренько. А дальше его ждет ликвидация. Физическая.

Корр. - Когда началось масштабное внедрение криминальных кадров в органы?

А.С. - "Кротов" вообще-то выявляли и в советские времена. Речь сейчас о том, что именно в последние годы криминал активно пошел в правоохранительные ведомства.

Корр. - ОПГ интересуются только силовыми ведомствами?

А.С. - Они, по моей информации, "осваивают" все органы управления. Они занимаются и легальным бизнесом, берут под контроль доходные предприятия, перспективные сегменты рынка. Большая часть доходов и от законной, и от преступной деятельности, впрочем, "вкладывается в развитие", то есть идет на маттехоснащение бандгрупп, подкуп госчиновников. И прежде всего на взятки оперработникам, следователям, судьям. Не верите? Тогда посмотрите: милицейские начальники, судьи, прокуроры, которые вечно жалуются на низкую зарплату, какие машины покупают, какие дома строят!

Корр. - На заседании Законодательного собрания вы сказали, что некоторые руководители правоохранительных органов "крышуют" преступные группировки. Это не голословные обвинения? Как чисто технически "крышевание" производится?

А.С. - Доказательства мы скоро предъявим. А технология "сотрудничества" примерно следующая. Допустим, у нарынской и балыкчынской группировок возник конфликт. В таких случах всегда побеждает та сторона, которая имеет более могущественного покровителя в силовом органе. Последний, поверьте, сделает все, чтобы отстоять интересы своей ОПГ, а арсенал приемов достаточно богат: задержание с оружием, наркотиками и т.д.
Хочу оговориться: в силовых органах, конечно же, не все взяточники, коррупционеры. Но правда и то, что честным сотрудникам все труднее и труднее работать. Приходят ко мне оперативники и буквально плачут. Рассказывают, что назначен такой-то новый начальник и со всех собирает деньги. А откуда опер возьмет деньги? Если зарплата мизерная и ту вовремя не получает? Выходит, его сознательно толкают на правонарушения, чтобы он с кого-то вымогал взятку. Спросите милиционера, который стоит у входа в Жогорку Кенеш: сколько он получает в месяц? Зарплата у него - 700 сомов, дома жена сидит без работы, дети, снимает квартиру... Между дежурствами он, скорее всего, шатается по городу, охотится за мелкими правонарушителями. Я уж не говорю о том, каково маттехоснащение милиции.

Есть еще одна наболевшая проблема. Каждый год объявляем амнистию, каждый год продлеваем мораторий на исполнение смертных приговоров. Оперативники открыто спрашивают: зачем ловить, рисковать жизнью, если преступников все равно выпустят? Как милиционер я своих коллег прекрасно понимаю. И задаю себе вопрос: кому нужен тот же мораторий? Нужен, чтобы государство содержало, кормило убийц? Чтобы бандиты не боялись совершать тяжкие преступления? А кто-нибудь поинтересовался мнением тех, у кого убили сына, дочь: может, их дети перед смертью стояли на коленях и просили о пощаде? Преступники их пожалели?

Почему об этом не думают министры, почему не думает премьер-министр? Почему прокуроры, судьи не думают? Потому что эти люди надежно защищены от преступных посягательств. Их заказные убийства, заказные разбои не касаются. Пока они не касаются, может быть, нас, депутатов, и вас, журналистов связываться с парламентариями и представителями масс-медиа ОПГ побаиваются - шума будет слишком много.

Корр. - Как оценивают работу МВД сами милиционеры?

А.С. - Сотрудники внутренних дел не верят в справедливость - вот что страшно. Действительно, заслуживающих работников не повышают по службе. Приходит новый министр, приводит своих людей. Команду то есть. Глава ведомства меняется, история опять повторяется.

Корр. - Вы все знаете и бездействуете? Комитет ваш бессилен?

А.С. - Мы не сидим сложа руки. Четвертый месяц изучаем ситуацию в силовых органах, материалы проверки в октябре внесем на заседание палаты.

Корр. - Ожидаются какие-нибудь интересные "открытия"?

А.С. - Думаю, да. Например, силовики всегда говорили, что отсутствие специального закона мешает бороться с коррупцией. Прошло полгода, как принят закон. Что сделано? Запросили информацию - нет информации.

Корр. - В руководстве МВД, ходят слухи, нет единства. Утверждают, что усиливается противостояние между соперничающими группами. От вашего же рассказа создается впечатление, что милицейская оппозиция становится под ваши знамена...

А.С. - Тут я ни при чем. Сложность ситуации в МВД в том, что оттуда ушли сильные, профессиональные кадры. Их надо вернуть.

Корр. - Вы сами не хотите вернуться?

А.С. - Меня не назначат. Я начну ломать ту систему, которая сегодня сложилась: восстанавливать тех, с кем несправедливо обошлись, выгонять случайных. Я буду неудобным. Это наверху знают.

Беседу вел К. Мамбетов.

12 сентября 2003 года