Потенциальный источник сепаратизма в Центральной Азии

Олег СИДОРОВ, специально для Gazeta.kz

Тема сепаратизма в Китае в последнее время является одной из наиболее обсуждаемых не только в среде политиков, но и среди рядовых граждан стран Центральной Азии.

Пекин также обеспокоен проблемой развития сепаратизма на территориях своих национальных окраин. В Китае сепаратизм имеет несколько направлений, в зависимости от месторасположения точек напряженности: тибетское и уйгурское.

Наиболее активным и опасным для Пекина является уйгурский вид сепаратизма. Если посмотреть на карту, то видно, что Сяньцзянь-уйгурский автономный район (СУАР) имеет общую границу с Таджикистаном, Кыргызстаном и Казахстаном, а также соседствует с одними из наиболее напряженных точек Центральной Азии - Афганистаном и Кашмиром. При общем количестве населения данного района на конец 2000 года 19 млн человек (по сравнению с 17 млн - 5 лет назад), уйгуры составляют около 8 млн. человек.

Нужно отметить факт активизации деятельности в СУАР религиозных организаций, которые обладают значительным влиянием на местное население. Так, по данным, Института религии КНР, которые были получены во время переписи населения, путем включения соответствующего вопроса в переписную анкету, количество верующих составило 11 млн. человек (58%) - это самый высокий процент по Китаю, в котором общее количество верующих 100 млн. человек. Но не это является главным фактором в настороженном отношении к уйгурам со стороны Пекина.

Настороженность Пекина по отношению к уйгурскому вопросу имеет длительную историю. Нужно понимать, что уйгуры являются многочисленным этносом (общей численностью, в разных оценках, от 16 до 25 миллионов человек) лишенным собственной государственности, но постоянно стремящимся к ее обретению. И если рассматривать уйгурский вопрос, то это нужно делать более тщательно, так как в данном случае нужно понимать, что уйгуры давно добиваются независимости, причем карта "уйгурского сепаратизма" неоднократно разыгрывалась как СССР, так и странами СНГ и КНР.

Следует учитывать, что геополитические изменения, вызванные распадом СССР стали катализатором многих освободительных движений, как на территории стран СНГ, так и на территориях сопредельных с ними государств. Не стал исключением и Китай.

Сейчас можно попытаться проанализировать действия двух сторон конфликта: официальных властей Китая и борцов за отделение СУАР от Китая.

Итак, чего хотят сторонники отделения СУАР от Китая? Вполне логично предположить, что они хотят создать на отделившейся территории государственное образование Уйгуристан. Хотя историческим компактным районом проживания уйгуров является Кашгария, многие сепаратистские круги считают, что независимое уйгурское государство должно географически охватывать территорию СУАР, Чиликский район Алматинской области Казахстана и ряд восточных районов Киргизии. Интересен тот факт, что эта территория государства Уйгурстан была определена еще в 1996 г. на Всемирном уйгурском курултае в Стамбуле. При этом было высказано мнение, что за создание Уйгуристана необходимо вести борьбу всеми доступными способами, вплоть до вооруженного.

Какие шаги могут предпринять сторонники создания независимого Уйгуристана? Они следующие: во-первых, проведение разъяснительной работы среди населения как СУАР, так и Тибета и приграничных с ними территориях сопредельных государств. Эта работа будет проводиться не только среди людей, но и посредством СМИ, Интернета распространения листовок и литературы.

Во-вторых, использование методов террористической борьбы для привлечения внимания мировой общественности к своей проблеме. Что может иметь двоякое последствие, либо уйгурский вопрос вызовет в мире волну сочувствия, что может пагубно отразиться на внешнеполитической ситуации вокруг Китая. Либо осуждение деятельности уйгурских террористов позволит Пекину заручиться поддержкой со стороны ведущих стран мира для оправданного наведения порядка на своей территории.

В-третьих, поиск финансирования своей деятельности, так как нехватка финансовых средств может обречь на провал кампанию по отделению СУАР от Китая. И это стало видно в последнее время, в связи с недостаточно регулярным финансированием "уйгурской кампании".

В каком направлении может действовать Пекин?

Во-первых, внешнеполитическая работа, связанная с показом всему миру, что такое уйгурский вопрос и как уйгурский сепаратизм может повлиять на ситуацию в Китае и сопредельных с Китаем государствах. И эта работа уже ведется. Так уже в 1996 году, по инициативе Китая и согласия России, появилось соглашение Шанхайской пятерки, в котором открыто на обсуждение был поставлен уйгурский вопрос, по которому была закреплена общая позиция участников. В 2000 году в Душанбе, столице Таджикистана, на совещании Шанхайской пятерки, по инициативе Китая и России было принято решение о создании Центра борьбы против терроризма. И вся пресса России и республик Центральной Азии была обеспечена исчерпывающей информацией, направленной на приравнивание уйгурского национально-освободительного движения к терроризму и исламскому радикализму, а также на перспективу расширения географии уйгурского сепаратизма.

Во-вторых, Пекин активизирует деятельность направленную на дискредитацию представителей уйгурского этноса путем использования информационных технологий. Официальные власти будут пытаться связать национально-освободительную борьбу уйгуров с Афганистаном и Усамой бен Ладеном с целью пресечь сочувствие США и западных государств к уйгурам.

Во-вторых, Пекин проводил, проводит и будет проводить политику ограничения рождаемости. Так как данный процесс длится на протяжении более 25 лет, то через 50 лет малочисленные этносы Китая или исчезнут или ассимилируются. Подобная демографическая политика поможет официальным властям избавиться как от проблемы сепаратизма в СУАР, так и от беспокойных этнических меньшинств, которые в последнее время активизировались на окраинах Китая.

Более этого, политика Пекина, направленная на развитие промышленности и инфраструктуры СУАР ведет к увеличению ханьцев. И это понятно, так как большое количество предприятий требует большого количества рабочих рук, которых в СУАР не так и много. Приток же ханьцев на территорию СУАР будет не только "разбавлять" и без того ограниченное количество уйгуров, но и сможет снять напряжение в СУАР. При таких условиях Пекину не грозит международное порицание, так как процесс индустриализации не может быть негативным процессом, направленным против той или иной этнической группы.

В результате наблюдается следующая картина: стороны будут оставаться на своих позициях - уйгуры вряд ли оставят идею по образованию независимого государства, а Пекин в своей борьбе будет придерживаться своего высшего приоритета - территориальной целостности.

В тоже время можно предположить, что за полем зрения наблюдателей за перипетиями между Пекином и уйгурскими сепаратистами, остался третий, пока еще невидимый игрок. Так, продемонстрировав свои силы в процессе развала СССР, невидимый игрок хочет применить их и на Китае, взяв за отправную точку СУАР.

Вполне вероятно, что все попытки третьего игрока окажутся безуспешными, но тот факт, что обстановка в Китае и регионе накалится и будет еще долгое время оставаться напряженной не вызывает сомнения. При этом если эскалация конфликта будет приобретать более масштабные размеры, то не исключено, что Пекин может перейти к силовым методам решения проблемы, что незамедлительно отразится как на межгосударственных отношениях в Центрально-азиатском регионе, так и на обострении внутриполитической ситуации в Китае.