Тест последствий
Россия только начинает строить фундамент отношений с внешним миром, но мышлению властей явно не хватает креативности.

Владимир Мухин

Просчеты или тонкая игра Во внешней политике любого государства бывают просчеты. Промахи Москвы наблюдатели связывают с потерей ее влияния в мире. Вспомним хотя бы историю с ликвидацией российских военных баз в Камрани (Вьетнам) и Лурдесе (Куба). Генштаб объяснил это низкой эффективностью баз, требовавших к тому же большого финансирования. Однако, с точки зрения геополитики, такое объяснение звучит, мягко говоря, невнятно. Военно-морская база в Камрани в советские времена была важным пунктом снабжения и обеспечения не только военного, но и торгового и рыболовецкого флота СССР. Сейчас она оказалась невостребованной, поскольку, по большому счету военный флот стоит на приколе. Рыболовецкие и торговые же суда зафрахтованы, как правило, другими государствами. Но если в будущем Россия достигнет того морского величия, как это было в советские времена, тогда база в Камрани, стоящая на важных торговых путях, на оказалась бы как нельзя кстати. То же самое можно сказать про базу в Лурдесе на Кубе. Не секрет, что российские военные занимались там радиоразведкой. Однако сейчас, по мнению начальника Генерального штаба ВС Анатолия Квашнина, гораздо эффективнее в этом направлении работает космос. Поэтому от базы можно отказаться. Между тем, бывший начальник Главного управления международного военного сотрудничества Минобороны РФ Леонид Ивашов имеет на этот счет другое мнение. Он считает, что российское присутствие в Лурдесе могло бы приносить пользу, и не только в вопросах разведки. Очевидно, что Лурдес геополитически важен не столько как разведцентр, сколько как место, максимально приближенное к берегам США. Вашингтон вышел из договора по ПРО и по новому выстраивает свои ядерные силы, а это напрямую затрагивает интересы России. Во времена Советского союза США всячески выражали недовольство присутствием у себя под боком военных подразделений СССР. Вспомнить хотя бы Карибский кризис, когда советские ракеты были нацелены на территорию Соединенных штатов. Сейчас время другое, однако представляется, что российское военное присутствие на Кубе только упрочило бы позиции Москвы и было бы весомым аргументом в диалоге с США, например, по разоружению. Теперь, что касается российского военного флота. Сегодня мало кто говорит о том, что Россия уже практически перестала существовать как морская держава. Многие транспортные и рыболовецкие корабли распроданы, а промышленность из океанической превратилась в прибрежную. В советское время военные корабли несли службу в мировом океане, охраняя рыболовецкие суда. Скажем, в Средиземноморье постоянно находилась целая флотилия. Только одно ее присутствие там обеспечивало беспрепятственный проход наших кораблей через все проливы, российские торговые корабли были неприкасаемыми. То же самое было у берегов Африки близ Мадагаскара. В нейтральных водах всегда имелись большие рыбные запасы, и здесь всегда находились один-два военных корабля Тихоокеанского флота, которые охраняли советские промысловые суда. Средиземноморскую флотилию расформировали. И сейчас весь российский военный флот, как уже было сказано, стоит попросту на приколе. Правда, в этом году сводный отряд кораблей побывал в Индийском океане, отрабатывая учебно-боевые задачи совместно с индийскими судами. Трудно переоценить значение этих маневров, но это пока - лишь исключение из правил. Есть ли смысл в военном присутствии в океане, вопрос не риторический, а экономический. Охраняя рыболовецкие флотилии в промысловых местах мирового океана, военный флот СССР приносил конкретную пользу. Его затраты, по мнению отставных руководителей ВМФ РФ, компенсировались прибылью от добытых морепродуктов. Почему сейчас военный флот не используют для этих целей? Почему корабли США задерживают российские торговые и рыболовецкие суда? Ответов на эти вопросы пока нет. Это в океане. А теперь снова выйдем на берег.

РФ-НАТО – партнеры или враги? Отношения Москвы с Североатлантическим альянсом общественное сознание воспринимает гораздо острее, чем взаимодействие России с другими странами и блоками. И это не случайно. Пока дальше контактов на уровне постоянно действующего совета РФ-НАТО дело не идет. Нельзя сказать, что Москва не проявляет здесь активности. Россия предлагает альянсу создать нестратегическую противоракетную оборону, предоставляет разведданные по Афганистану, рассматривает возможность доставки российскими военно-транспортными большегрузными самолетами грузов альянса. Но в НАТО к инициативам Москвы относятся с прохладцей. Некоторые эксперты связывают это с разногласиями в самом НАТО по той же иракской проблеме. Однако в целом российско-американские противоречия, похоже, носят глобальный характер и связаны с общими низкими оценками возможностей России. Еще недавно руководство КФОР и СФОР, а также штаб НАТО высоко оценивали деятельность российских миротворцев в Косово, а также в Боснии и Герцеговине. Это стало едва ли не единственным примером эффективного взаимодействия вооруженных сил России и НАТО. Однако вдруг Россия вывела своих миротворцев с Балкан, так внятно и не объяснив, почему. Озабоченность процессами, идущими на Балканах, недавно на встрече с болгарским президентом в Сочи выразил президент Владимир Путин: "Мы со своей стороны только можем обратить внимание на проблемы, которые до сих пор не решены. Нам много говорили о проблеме Косово. Вспомним давайте, как международное сообщество реагировало на исход албанского населения. 25 тысяч ушло, 35-40 - гуманитарная катастрофа. И действительно, люди страдали. Мы правильно делали, что обращали внимание на это. Но сейчас 200 тысяч сербов покинули свои родные места и не могут возвратиться. И тишина. Абсолютно неправильно и недопустимо. Мы должны подходить к решению таких проблем взвешенно, последовательными быть в своих усилиях по наведению мира, порядка. И только тогда эти усилия будут эффективными". Получается, что мы ушли из Косово и Боснии потому, что не смогли решить там проблему сербов? Но находясь там, российские войска эту проблему как-то и решали, а уйдя - бросили их на произвол судьбы. Выдвигались предположения, что миротворцы, ушедшие с Балкан, будут переброшены в Ирак, однако министр обороны РФ Сергей Иванов опроверг их. В Москве исходят из того, что решением иракской проблемы должны заниматься не США и их союзники, а ООН. Только в этом случае Россия будет активно участвовать в решении иракской проблемы. Между тем десятимиллиардный долг Багдада перед Москвой мог бы послужить стимулом для более предметного подхода к вопросу участия России в иракском урегулировании. Именно исходя из долгосрочных экономических соображений послали в Ирак свои войска Украина, Грузия, Казахстан, Азербайджан и Молдавия. Готовится отправить туда врачей-миротворцев и Узбекистан. А что же Россия? Она пока солидаризируется с Германией и Францией, хотя антиамериканский контекст почти не просматривается в заявлениях официальных лиц РФ по поводу Ирака. В России никто не обвинял и не обвиняет США в агрессии, как это было в 1999 г. во время войны на Балканах. Кремлю несподручно ссориться с Вашингтоном, хотя его давление на Москву уже ощущается в полной мере. Защищая свои экономические и геополитические интересы, США под девизом борьбы с терроризмом вводят санкции против российских предприятий, экспортирующих свои технологии и продукцию так называемым странам-изгоям, в том числе и Ирану, Сирии. Но официальная Москва молчит. И пока совершенно не ясно, какую политику она собирается вести по отношению к Ираку. Сейчас американцы несут в Ираке значительные потери. Не проходит и дня без терактов и диверсий против войск Пентагона. Можно констатировать, что в Ираке развязана партизанская война. Но представители США продолжают формировать в Багдаде властные структуры, лояльные Вашингтону, затрачивая значительные средства, которые, видимо, когда-то окупятся. Главная цель и Вашингтона, и нынешних представителей официального Багдада одна – возобновление добычи нефтересурсов. Когда это произойдет, Россия окажется на второстепенных ролях. Москва и Вашингтон находятся в разных весовых категориях. Россия уже далеко не сверхдержава, и она может себе позволить лишь делать намеки, хотя выстраивать свою политику могла бы более предсказуемо. Так, в Кремле явно недовольны возможностью дальнейшего расширения НАТО на Восток. Российские военачальники не раз говорили, что это, при определенных условиях, будет представлять угрозу интересам России на постсоветском пространстве. При этом Москва участвует практически во всех мероприятиях НАТО, и каких-то конкретных шагов по противодействию расширению альянса с ее стороны не наблюдается. Особый разговор – базы США и НАТО в Центральной Азии. В Кремле не раз говорили, что они не угрожают интересам России в регионе. Хотя, как заявил автору этих строк первый заместитель начальника российского Генштаба Юрий Балуевский, Москву озадачивает низкая эффективность антитеррористических операций в Афганистане. С момента введения туда американских войск поток наркотиков в Россию и страны СНГ не только не уменьшился, но даже увеличился. По данным экспертов ООН, в этом году в связи с рекордным урожаем опийного мака Афганистан выдвинулся на первое место в мире по производству героина. Выручка от этого преступного бизнеса оценивается в 1,2 млрд долларов. Как и в Ираке, в Афганистане американцы несут большие потери. Но они пытаются решить эту проблему: в Ираке привлекают на свою сторону ООН, в Афганистане – передали бразды правления НАТО. Вырисовывается интересная картина. Американцы и НАТО борются в Афганистане с мифическими террористами, а ведущую роль в поддержании стабильной ситуации в Центральной Азии по-прежнему играют российские военные. Они задерживают наркокурьеров, обучают своих союзников бороться с террористами, помогают военной техникой, боеприпасами, оружием. Это все стоит денег, и Москва их тратит. Серьезные издержки вызваны необходимостью защиты афгано-таджикской границы. Много денег уходит на оборудование военных баз на основе 201 мотострелковой дивизии и в Канте (Киргизия). Если все это Россия делает для реализации собственных интересов, почему она равнодушна к военному присутствию стран НАТО в Центральной Азии? Ведь де-факто страны альянса не выполняют той миссии, которой от них здесь можно было бы ожидать. Зачем тогда войска НАТО нужны там?

Угрозы реальные и мнимые В официальных документах (Концепции национальной безопасности, военной доктрине) утверждается, что для России пока не существует широкомасштабной военной угрозы. Там же сказано, что Москва озабочена распространением в мире ядерного, химического и других видов оружия массового уничтожения (ОМУ). Российские дипломаты многое сделали, чтобы прекратить распространение ОМУ и подписать коллективные документы о нераспространении ядерного и химического оружия, ракетных технологий и др. Однако очевидно, что подписанный Россией и США в 2002 г. Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов лишь отчасти решает вопросы обеспечения глобальной безопасности и неразвязывания глобальной термоядерной войны. Уменьшение ядерной опасности по-прежнему остается под вопросом, так как США вышли из Договора по ПРО 1972 г. и готовятся к космическим войнам. По-прежнему в одностороннем порядке и в ущерб интересам Москвы действует Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Его мало кто ратифицировал, но от РФ требуют его соблюдения. После Стамбульского саммита ОБСЕ, проходившего в ноябре 1999 г., были ликвидированы две военные базы в Грузии, выведена база из Приднестровья. В этих регионах продолжается сокращение численности российской военной группировки. Расширение НАТО может привести к тому, что в прибалтийских странах, которые не подписали ДОВСЕ, будут наращиваться силы Североатлантического альянса. ДОВСЕ не предусматривает ограничений на размещение самолетов и военных кораблей, а, как известно, военные действия против Югославии и Ирака велись именно ВВС и крылатыми ракетами палубного базирования. Все это представляет реальную угрозу для России. Но что конкретно сделано для ее ликвидации? Сейчас, в преддверии выборов в Госдуму, некоторые политики требуют, чтобы Россия пошла на радикальные шаги по противостоянию распространению НАТО. Их оппоненты, в том числе из МИДа, доказывают, что это "путь в никуда", но тоже не предлагают конкретных путей снижения уровня потенциальных военных угроз. Сейчас еще возможно экономическое сотрудничество с прибалтийскими странами, а также с Украиной, Грузией или Азербайджаном, которые объявили о своем намерении вступить в НАТО, увязать с геополитическими интересами России. Вы нам – лояльность, мы вам - свою помощь. Миллионы граждан этих стран работают в России, и можно поставить вопрос об их пребывании здесь в зависимость от лояльности их родины к интересам России. Сложнейшей проблемой России остается Кавказ. Москва так и не добилась своего участия в уничтожении чеченских боевиков в Панкисском ущелье. Хотя Соединенным Штатам Тбилиси дает здесь "зеленый свет". Вашингтон не только помогает Грузии нарастить "военный мускул", но также планирует разместить свои базы на Апшеронском полуострове. Самолеты-разведчики Пентагона уже бороздили небо Абхазии, и от российской стороны, кроме нот протеста, никакой реакции не последовало. Хотя, по большому счету, что могут сделать дипломаты, когда военно-техническое присутствие США на Кавказе - уже факт. В этом случае можно применять военное или экономическое давление, методы "закулисного взаимодействия". Но, насколько известно, работы в этом направлении не ведется.

Новый мировой порядок Понять причины низкой эффективности внешнеполитической деятельности Москвы можно, если рассматривать Россию с позиций нового миропорядка, связанного с монополией США на определение основных шагов на международной арене. В этом контексте принято говорить о том, что после распада СССР мир превратился в однополярный. Хотя сегодня это уже нельзя принять за аксиому. После 11 сентября 2001 г. стало очевидно, что даже такая страна, как США, уязвима. Изменился характер угроз, которые могут иметь под собой реальную основу и для сверхдержав. После терактов в США, мир иными глазами посмотрел на действия России в Чечне, смягчилась критика мирового сообщества. В этом несомненное достижение российских дипломатов и политиков, сумевших повернуть общественное мнение в нужное русло. Терроризм, как мировая угроза, о которой до 11 сентября "трубил" только российский МИД, стал после рухнувших небоскребов восприниматься по лекалам Москвы. Нельзя сказать, что Россия не отстаивает свои интересы, но после распада советской империи прошло уже 12 лет, а Москва только сейчас начинает закладывать фундамент своих отношений с внешним миром и определять свое место в нем. В настоящее время официальная российская идеология ориентирована на постсоветское пространство. Формируя здесь систему коллективной безопасности, Кремль, несомненно, соревнуется с США и странами НАТО. У Вашингтона здесь преимущество в финансах, ресурсах, и отчасти в технологиях. У Москвы – в геополитическом положении, еще не растерянных исторических связях, и безусловной зависимости практически всех стран Содружества от экономики России. Вместе с тем, у России по-прежнему есть серьезные экономические трудности, мешающие реализовать свои интересы и укрепиться на постсоветском пространстве. Отчасти поэтому в некой неопределенности пребывает внешняя политика России. Хотя, судя по настрою Владимира Путина, Москва намерена и далее претендовать на лидерство на территории СНГ. Что же касается перспектив взаимоотношений Москвы с дальним зарубежьем, то это не только экспорт углеводородов. Россия пока еще имеет мощные структуры военно-промышленного комплекса, и международные контакты в этой сфере могут расширяться. Уже сейчас, по данным Комитета РФ по военно-техническому сотрудничеству, портфель заказов на изготовление и закупку оружия и военной техники составляет более 10 млрд дол. Кроме того, Москва имеет мощный интеллектуальный и научный потенциал, осваивает авиационные и космические технологии. Есть перспективы дальнейшей интеграции России со своими партнерами в рамках региональных организаций – Организации Договора о коллективной безопасности, Шанхайской организации сотрудничества. Уже создана объединенная система ПВО, идет интеграция оборонно-промышленных комплексов. Украина намерена объединить свои усилия в области ракетостроения, авиации и танкостроения с Россией. Москва и Минск строят единое Союзное государство, оборона которого тоже будет общим делом. Поступательно развивается стратегическое партнерство с Казахстаном (космодром Байконур, разработка и защита Северных месторождений Каспия), с Таджикистаном (формируется военная база, функционирует оптико-волоконный комплекс ракетно-космической обороны ВС РФ), с Киргизией (развертывается военно-воздушная база Канте). Это сотрудничество в известных рамках подкреплено волей руководства страны. Хотя о реальных успехах здесь говорить еще рано. Внешняя оборонная политика Кремля только обретает свои черты, и в дальнейшем будет увязана с экономическим развитием России, а также с ее отношениями со странами ближнего зарубежья. О предпосылках вновь обрести статус великой державы пока говорить рано, но уже сейчас просматривается лидирующая роль РФ во многих международных оборонных проектах, в первую очередь - в рамках Содружества. На переломе эпохи в горбачевскую перестройку говорили о "новом мышлении", а с зарождением рынка психологи стали проверять нестандартность мышления менеджеров, используя так называемые тесты креативности, в том числе тест последствий. Претендентам на тот или иной пост предлагается перечислить как можно больше последствий в случае, если в мире произойдут какие-то глобальные изменения. В реальном мире эти изменения уже происходят, но управленцы, в руках которых находятся бразды российской власти, похоже, с тестом последствий не справляются. С другой стороны, психологи не усматривают прямой связи между прохождением креативных тестов и коэффициентом интеллектуального развития. Решение ЖЕ любой проблемы должно быть не только необычным или оригинальным, но и разумным. Но и разум присущ отнюдь не всем действия Москвы в решении внешнеполитических задач. Это и не удивительно. Проблемы требуют от власть предержащих сочетания навыков мышления, личностных качеств и поддержки окружения. В России же демократия пока находится на таком уровне, что политика подчас строится не на основе разумности и креативности, а зависит от интересов тех или иных влиятельных группировок. И найти порядок в хаосе российской внешней политики бывает весьма затруднительно.
Октябрь 2003 год