Три билета на "Норд-Ост". Судьба казахстанки Светланы Губаревой 08:20 24.10.2003
Три билета на "Норд-Ост"
Владимир РЫЖКОВ г. Караганда
Минул ровно год со дня драматических событий в московском Доме культуры на Дубровке, когда чеченские террористы захватили более 800 заложников. Среди них оказались и карагандинка Светлана Губарева с 13-летней дочерью Сашей Летяго. В Москву они приехали на встречу с американцем Сэнди Букером. В скором времени новая семья собиралась улететь в Америку. Но веселый мюзикл "Норд-Ост" обернулся немыслимым кошмаром. Жертвами трагедии стали и самые близкие люди Светланы Губаревой - Саша и Сэнди.
Она не любит вспоминать о сценах "Норд-Оста", дописанных террористами. И первое время после выхода из больницы старалась не встречаться с журналистами. Слишком свежи были раны и несоизмеримы потери. Драма на Дубровке стала для нее пограничной полосой между светлыми ожиданиями счастья и маетной болью пустого бытия.
После трагедии она как бы заново училась жить - одна, без Сашеньки. И еще Светлана очень близко приняла к сердцу кадры "Норд-Оста", размноженные на телеэкранах и страницах газет. Они никак не пересекались с теми картинами и ощущениями, что видела и чувствовала она. И год жизни после трагедии Губареву убедил в том, что вся правда "Норд-Оста" многим просто невыгодна.
Весь этот год она была как натянутая струна. Участвовала в судебном процессе по иску, предъявленному родственниками жертв "Норд-Оста". В иске к правительству России ей отказали. Она искренне считает, что российское государство отняло у ее близких право на жизнь, а значит, по статьям европейских конвенций должно за это ответить. Вместе с другими заложниками Губарева организовала общественную организацию "Норд-Ост". Сообща они готовят документы для будущих судебных разбирательств, поддерживают друг друга. Написали и письмо в Европейский суд по правам человека, где изложили общие позиции. В частности, родственники заложников считают, что руководители операции во главу угла поставили стремление уничтожить боевиков, а не спасти заложников. Потому применили специальный газ, который стал причиной смерти невинных людей.
Справедливости ради стоит заметить, что Губареву поддержали в трудную минуту не только друзья по несчастью, но корреспонденты, литераторы - английский тележурналист, автор фильма "Террор в Москве" Дэн Рид и особенно известный писатель Эдуард Тополь.
Он приходил в больницу, договаривался с врачами - были моменты, когда Губаревой как иностранной гражданке отказывали в госпитализации. О минувших драматических событиях Тополь написал книгу. Одной из ее героинь является карагандинка. Правда, книгу Светлана Губарева пока не читала. Особую признательность она всегда высказывает и работникам казахстанского посольства в Москве. Они посещали ее в больнице, поддерживали в нелегкие моменты жизни.
В Караганде Светлана бывает не так часто. Здесь у нее живут родственники и друзья. Иногда дает интервью журналистам. Но практически весь год Губарева провела в Москве, где участвовала в судебных заседаниях, лечилась. Хотя в столице России, как она заявила друзьям, оставаться не собирается. Но время еще покажет. Ведь на погосте Троекуровского кладбища лежит ее любимая Сашенька. 24/10/2003
***
СВЕТЛАНА ГУБАРЕВА: "Я ХОЧУ ПОНЯТЬ, ПОЧЕМУ ПОГИБЛИ МОИ БЛИЗКИЕ!"
Год назад "Известия" первыми рассказали о Светлане Губаревой, гражданке Казахстана, потерявшей на "Норд-Осте" дочь и жениха Сэнди Букера . Самый, казалось бы, счастливый день в жизни Светланы - 23 октября 2002 года она с дочерью получила визу и должна была уехать с любимым человеком в Оклахому - превратился в бесконечный кошмар. Решив отметить получение визы, вся семья пошла на популярный мюзикл. После окончания штурма выжила лишь Светлана. Ее трагическая история легла в основу книги Эдуарда Тополя. Сегодня у Светланы нет ничего. Ни семьи, ни работы, ни здоровья, ни денег. О том, как был прожит этот год, Светлана ГУБАРЕВА рассказала обозревателю "Известий" Елене ЛОРИЯ.
- Светлана, где вы сейчас живете - в Москве или Караганде?
- Я по-прежнему гражданка Казахстана.
- Вы где-нибудь работаете сейчас?
- Нет, все это время я без содержания. В январе я приехала в Казахстан, попробовала работать и... не смогла.
- А как прошел весь этот год?
- Весь этот год я пыталась понять, что же все-таки случилось.
- Поняли?
- Не знаю... В настоящий момент у меня есть масса вопросов, на которые я до сих пор не получила ответа.
- На какие именно вопросы? Наверное, по поводу компенсаций в первую очередь?
- Нет, вы знаете, для меня все-таки главное - моральная, а не материальная сторона. Мне непонятно, как была организована работа штаба. И почему результатом якобы блестящей операции стало такое количество трупов! Я хочу в этом разобраться. Я хочу понять, почему все-таки погибли мои близкие. Я задаю эти вопросы прокуратуре, и я не получаю на них ответа.
- Как себя чувствуете сейчас? Все-таки вы попали в больницу в тяжелом состоянии...
- У меня сейчас болит печень, у меня болит поджелудочная железа, у меня болят кишечник и желудок, у меня сильные головные боли, бессонница. В общем, я не могу назвать ни одного здорового органа.
- А у вас раньше не было проблем ни с печенью, ни с желудком?
- Нет. У меня есть даже документальное подтверждение тому: 22 октября мы проходили медицинскую комиссию в центре, и у меня есть медицинское заключение о том, что я здорова.
- После теракта вы общались с родителями Сэнди?
- Мне не хотелось бы касаться этой темы.
- Светлана, у вас появилась какая-то ненависть к тем, кто штурмовал ДК, к "Альфе"?
- "Альфа" - это стрелочники . У меня претензии к правительству этой страны. Правительство ответственно за все то, что творится в стране.
Значит, по большому счету, виноваты они.
- Вы считаете, что можно было бы как-то по-другому все решить?
- Я об этом не думаю. Я думаю о том, что случилось. Если я буду думать, что можно было бы сделать, то просто сойду с ума.
Ведь можно было не пойти на "Норд-Ост", можно было уйти после первого отделения и еще много чего можно было бы. Случилось то, что случилось. Но люди, которые это допустили, должны ответить.
- Допустили что? Вообще захват или все-таки штурм?
- Допустили захват, провели такой штурм, не спасали заложников, и в результате - вот такое количество жертв.
- Вы имеете в виду то, что заложников не сразу отвезли в больницы?
- Разве можно сказать, что моего ребенка отвезли в больницу, если дочь лежала на дне автобуса, сверху заваленная людьми? Это спасали? Или разве можно назвать "спасением" то, что к Сэнди врач подошел в 8.30 утра? А штурм закончился в 7 часов. Это что - спасали? Врач подошел лишь для того, чтобы констатировать смерть.
- А у вас просто организм крепче оказался?
- Меня просто привезли рано в больницу. Я сидела крайняя. Я, потом Саша, потом Сэнди. Мне повезло в том, что меня привезли в 7-ю градскую, и привезли довольно быстро. Мне сделали укол антидота, а Саше не делали антидота, и Сэнди тоже не делали антидота. Мне повезло и в том, что в 7-ю градскую привезли 100 человек, а не 300, как в 13-ю больницу. Если бы меня привезли в 13-ю, меня бы не откачали, это однозначно.
- Вы планируете начать работать, как-то вернуться к жизни?
- Я об этом пока не думаю.
- Живете-то на что? Да и мобильный у вас отключен. За неуплату?
- У меня нет мобильного. Он у меня был, пока мне давали им попользоваться. Доходов у меня практически нет в последнее время.
- Прошел год. Боль хоть чуть-чуть притупилась?
- Нет. Как может стать легче, если я каждую ночь снова в "Норд-Осте"?
- Но ведь с вами психологи работали?
- Может, с кем-то и работали, но не со мной. Мне практически в медицинской помощи в России отказано.
- Потому что вы гражданка Казахстана?
- Да. Мне говорят: ты езжай в свой Казахстан и там лечись. Я вне закона в России. Врачи считают, что мне должен помогать Казахстан, а в Казахстане считают, что мне должна помогать Россия, потому что меня здесь отравили.
- Весь этот кошмар возвращается во снах?
- Конечно. Не думать об этом невозможно, а если думать, то от этого уйти тоже невозможно. Говорят, когда-нибудь будет легче. Не знаю только когда. Может быть, в следующей жизни.
- Не отчаивайтесь. На самом деле вы молодая интересная женщина.
- Ну да, я это уже слышала не один раз. Например, в 13-й больнице - это к вопросу о психологе - завотделением подошла и сказала: хватит рыдать, нового ребенка себе родишь. Это была психологическая помощь. Но мой организм практически весь отравлен. И мне уже 46 лет, у меня нет мужа, от которого я могла бы родить, нет денег, в конце концов, чтобы содержать этого ребенка?
К тому же у меня поражены самые важные внутренние органы - сердечно-сосудистая система, печень, поджелудочная. С такими поражениями я не могу иметь нормальную беременность. У меня давление падает до 70, и тогда я падаю в обмороки. О какой беременности может идти речь?
- Но хоть с лекарствами вам помогли?
- Да уж. Выдали пищевую добавку, какой-то чай. Причем если курс лечения этим чаем 3-4 месяца, то там баночка, которой в лучшем случае хватит на десять дней. Вот то, что дали бесплатно. Но галочку поставили: обеспечили бесплатными лекарствами.
- То есть в принципе все выкручиваются как могут.
- Конечно.
-С кем-то из заложников вы встречались?
- Да, конечно. Мы пытаемся объединяться. Сейчас создана организация заложников. Может быть, будет какой-то эффект.
Я себя поймала на мысли: о чем бы я ни начинала говорить, я все равно возвращаюсь к "Норд-Осту", то есть на все случаи жизни у меня примеры из жизни "Норд-Оста" получаются.
- Потому что больше всего это болит?
- Наверное, так.
52% россиян и сегодня считают, что жертвы "Норд-Оста" были неизбежны
Через год после драмы "Норд-Оста" социологи из ВЦИОМа и компании "РОМИР Мониторинг" провели повторный опрос населения об отношении к случившемуся. Сегодня 82% респондентов из фокус-группы ВЦИОМа уверены, что иного способа обезвредить террористов у властей не было. Из них 52% даже не сомневаются в том, что жертвы были неизбежны. Веру в силу переговоров сохранили лишь 8%. Когда все заложники были еще живы, а телеканалы передавали их мольбы не начинать штурм, настроения были другими.
Михаил Тарусин ("РОМИР Мониторинг"): "С террористами всем все ясно. Пора разобраться со своими"
- Год назад, отвечая на вопрос о причинах гибели заложников, люди демонстрировали эмоциональную реакцию: виноваты те, кто заварил кашу, то есть террористы. Прошло время, выяснились подробности о примененном газе, об отсутствии квалифицированной медицинской помощи. Сместились акценты: теперь людей больше интересуют не террористы, с которыми и так все ясно, а способность властей преодолеть последствия теракта.
Владимир Петухов (ВЦИОМ): "Население по-прежнему не доверяет властям"
- Тех, кто не верит в способность власти защитить население от терактов, сегодня оказалось на 13% меньше, чем год назад. Но не из-за того, что люди стали более оптимистичны, просто они вышли из шока и адаптировались к происшедшему. Я думаю, что по результатам этого опроса можно косвенно оценить степень доверия к власти и спецслужбам. Доверять стали немного больше, но все же 32% - это вдвое ниже того показателя, который демонстрируют жители европейских стран.
Юлия ИГНАТЬЕВА "Известия"
|