Хрупкий баланс сил

Операция против боевиков "Аль-Каиды" и ее сторонников, проведенная пакистанскими войсками в приграничных с Афганистаном территориях, вызвала в Пакистане большой резонанс. Ее руководство и общество в целом оказались в достаточно сложном положении. Ситуация усугубляется еще и тем, что правящие круги не дают прямого ответа на вопрос: внутренние или все же внешние факторы побудили армию к действиям?

Евгений ПАСТУХОВ,
Алматы

2 октября вооруженные силы Пакистана при поддержке боевых вертолетов и бронетехники вошли в Южный Вазиристан (западный Пакистан), где, по сообщениям спецслужб, укрывались функционеры "Аль-Каиды". В ходе боев 12 членов организации были убиты, еще 18 человек (среди них узбеки, арабы, афганцы и местные пуштуны) взяты в плен. Пакистанские военные потеряли двух солдат.

Несмотря на масштабы "зачистки", большей части предполагаемых террористов удалось раствориться среди местного населения. Власти потребовали у старейшин племен, проживающих в Южном Вазиристане, выдать беглецов, однако те не приняли ультиматум. В результате армия начала арестовывать жителей, обвиняя их в поддержке "Аль-Каиды". Говорят, солдаты даже получили приказ разрушать дома тех, кто откажется сотрудничать с правительством. Официальные лица утверждают, что имеют на это моральное право. Дескать, не выдавая "алькаидовцев", вожди племен нарушили заключенную в мае 2002 года договоренность о том, что не станут укрывать "чужаков".

Сообщение о контртеррористической акции на границе с Афганистаном произвело в Пакистане эффект разорвавшейся бомбы. Дело в том, что на этих территориях живут пуштунские племена, исторически пользующиеся большой автономией в рамках государства. Фактически "зона свободных племен" представляет собой государство в государстве. На протяжении многих лет сюда не отваживались заходить даже пакистанские военные. На эти земли не распространяется юрисдикция Исламабада (племена живут, подчиняясь обычному праву "пуштунвали"), а федеральная власть традиционно представлена так называемыми "политическими агентами".

Надо отметить, что сложившееся положение вещей вполне устраивало Исламабад. Тем не менее сегодня он не может игнорировать существование полностью неподконтрольного ему анклава, который становится убежищем для радикально настроенной части общества и иностранцев, бежавших из Афганистана после ликвидации движения "Талибан". Похоже, эта проблема заставляет светские власти Пакистана нервничать все больше и больше.

И это понятно. Еще в конце 1990-х годов появились сведения, согласно которым жители приграничных с Афганистаном районов пытаются воспроизвести форму правления талибского Исламского Эмирата. Такое явление было распространено, в частности, в Северо-Западной пограничной провинции Пакистана. Объяснялось все просто. Там проживали и продолжают жить родственные афганским пуштунам племена, а также большое количество афганских беженцев, бежавших от войны в 80-е годы. В провинции было много сторонников талибов, которые рекрутировали в свои ряды местную молодежь.

По большому счету, Исламабад не видел во всем этом большой угрозы для внутриполитической стабильности. Желание несколько подкорректировать ситуацию могло возникнуть в последнее время, когда на выборах в октябре прошлого года победил ряд религиозных партий и организаций. К власти в провинции пришел альянс шести партий, члены которых не только не скрывают своих симпатий к талибам, но и подталкивают местное правительство провозгласить главенство шариата. А это можно расценивать как открытый вызов Исламабаду, усматривающий в "исламском правосудии" угрозу официальной власти и конституции.

Получается, что у президента Пакистана Первеза Мушаррафа были причины вмешиваться в жизнь свободных племен, и, учитывая нарушенные ими некие договоренности, показать "кто в доме хозяин". Однако при всем при этом складывается впечатление, что события в приграничье были продиктованы не внутренними, а внешнеполитическими соображениями. Будучи с визитом в США в конце сентября Первез Мушарраф не раз слышал упреки в свой адрес от высокопоставленных чиновников вашингтонской администрации по поводу недостаточной эффективности борьбы с терроризмом. Раздражение американцев понять можно. 7 октября отмечалась вторая годовщина начала антитеррористической операции в Афганистане, где, несмотря на все усилия, по-прежнему неспокойно. Любопытно , что основной проблемой для американских солдат и правительства Хамида Карзая являются районы, примыкающие к Пакистану. По словам афганцев, причина нестабильности на востоке и юго-востоке кроется в соседнем государстве, откуда постоянно совершают вылазки вооруженные группы.

Вне всякого сомнения, в условиях иракского кризиса проблемы в Афганистане не могут не беспокоить Вашингтон. Наверняка Мушаррафу и приехавшему вслед за ним в США премьер-министру Пакистана Зафарулле Хану Джамали в Белом доме предельно ясно дали это понять. И они, похоже, сделали правильные выводы.

6 октября прибывший с визитом в Исламабад заместитель госсекретаря США Ричард Армитидж высоко оценил "усилия Пакистана по борьбе с талибами и боевиками "Аль-Каиды"". Надо думать, необходимый задел в Вазиристане был положен, потому что уже 11 октября в Исламабаде состоялось заседание комиссии по борьбе с терроризмом, по итогам которого Афганистан, Пакистан и США создали специальный подкомитет, непосредственно занимающийся вопросами контртеррористической деятельности в приграничье, включая и проведение военных операций.

Исламабад действительно сделал уже много. За два года в стране арестованы, по официальным данным, более 500 предполагаемых террористов. Жертвами борьбы с терроризмом пали даже три офицера пакистанской армии, заключенные под стражу пару месяцев назад. Один из них – полковник Аббаси – предоставлял убежище террористам. Майор Атта, его подчиненный, был задержан после того, как отказался арестовывать полковника Аббаси. Третий офицер подозревается в связях с террористами, поскольку его родственник укрывал лидера "Аль-Каиды" Халида Шейха Мохаммада. Арест офицеров – первый случай с 2001 года, когда Первез Мушарраф объявил о борьбе с религиозными радикалами.

Власти Пакистана пытаются представить это дело как доказательство своего стремления бороться с терроризмом во всех его формах и проявлениях. Между тем вряд ли аресты офицеров являются свидетельством новой политики. Аббаси был задержан по предъявлению американцев, прослушавших его разговор по телефону. Как пишут местные СМИ, сотрудники ЦРУ контролируют в Пакистане посредством системы "Эшелон" все телефонные разговоры, содержание электронных сообщений, факсов и интернет-чатов. Кстати, при задержании Шейха Мохаммада американцы также играли не последнюю роль. Так что, скорее всего, раскручивание "офицерского дела" было для Пакистана в значительной степени вынужденной мерой. Своего рода подтверждением того, что Пакистан борется с террористами и их пособниками. Не случайно же следствием занимаются не правоохранительные органы, а армейская разведка.

В таком случае, есть основание предполагать, что операция в Южном Вазиристане – событие того же ряда. В противном случае, зачем Исламабад пошел на явный разрыв отношений с местной администрацией, прекрасно понимая, какими осложнениями это может обернуться?

Мушарраф и его окружение все рассчитали и просто выбрали из двух зол меньшее. В интервью журналу Time президент Пакистана предельно откровенно комментирует все обстоятельства своей политики. В Пакистане, по его мнению, серьезно опасаются, что Вашингтон отвернется от государства, как только перестанет в нем нуждаться. Такое уже происходило в истории взаимоотношений двух государств. Вспомним хотя бы конец 80-х – начало 90-х годов, когда с уходом из Афганистана последнего советского солдата Пакистан выпал из круга интересов Вашингтона.

Но, казалось бы, чего Мушаррафу беспокоиться? Сегодня он важный партнер в Южной Азии, один из ведущих участников антитеррористической коалиции. За что в общем-то и получает не только политические, но и вполне конкретные экономические дивиденды. В августе правительство США заключило с Исламабадом соглашение, по которому 116 млн. долларов будет направлено на восстановление и улучшение медицинских служб страны. В конце того же месяца США решили предоставить Пакистану финансовую помощь в размере 38 млн. долларов в течение трех лет на проведение мероприятий по снижению уровня бедности в стране.

Но все не так просто, и беспокоится Мушарраф небезосновательно. Речь идет о том, что Вашингтон пересматривает свою политику относительно Пакистана. Чем еще можно объяснить тот факт, что американцы в августе сняли свои возражения на продажу Индии израильской системы раннего обнаружения и оповещения "Фэлкон" (АВАКС) на базе российского самолета "Ил-76"? Уже в начале сентября премьер-министр Израиля Ариэль Шарон побывал в Индии, а 10 октября государственный контракт был подписан.

Естественно, Пакистан отреагировал очень болезненно. Еще бы, для него это удар ниже пояса. Индийцы получили огромное преимущество перед пакистанцами. С помощью "Фэлкон" они могут круглосуточно и в любую погоду следить за полетами всех видов самолетов, включая и низколетящие цели, на сотни километров внутри территории Пакистана, в том числе и в Кашмире, а также обнаруживать ракетные установки, артиллерийские батареи, перехватывать и расшифровывать радиопереговоры.

Мушарраф любыми способами пытался расстроить сделку Израиля с Индией. Он даже неожиданно для всех заговорил о возможности признания Израиля, правда, увязал ее с требованием скорейшего урегулирования ближневосточной проблемы. Подобными заявлениями в мусульманском мире просто так не разбрасываются. Видимо, у Мушаррафа это был последний козырь, который, к его сожалению, так и не сыграл. В конечном итоге ему осталось лишь отметить, что баланс сил в регионе нарушился, и провести за две недели три испытания баллистических ракет малой и средней дальности, способных нести боеголовку с ядерным зарядом.

Тот факт, что США разрешили Израилю продать "Фэлкон" Индии, говорит о многом. По всей видимости, Вашингтон сегодня не рассматривает Пакистан как единственного партнера и союзника в регионе. Возможно даже, что он не склонен доверять Исламабаду как прежде. Да и Индия с ее политическим и экономическим потенциалом выглядит в глазах американцев и Запада гораздо привлекательнее, чем непредсказуемый Пакистан, требующий больших инвестиций в обмен на свою лояльность. В этом контексте трудно не заметить следующий факт. На встрече с Зафаруллой Ханом Джамали президент США Дж. Буш подчеркнул, что Пакистану следует решить проблему трансграничного терроризма в Кашмире. Другими словами, Буш потребовал от Пакистана того, что требует от него Индия. Для Мушаррафа это даже не сигнал, это тревожный симптом. Конечно же, в этих условиях ему необходимо было сделать все возможное, чтобы вернуть статус верного союзника. В эпоху глобальной борьбы против международного терроризма у Пакистана не было другой альтернативы, как ударить по этим самым террористам. Случайно или нет, они нашлись в Южном Вазиристане.

Но самое важное заключается в следующем. Действия Мушаррафа говорят о том, что сегодня Пакистан больше уязвим перед лицом внешних угроз, нежели внутренних. Об этом свидетельствует и готовность правящих кругов вкупе с армейской верхушкой пойти на конфронтацию с провинциальными властями. То есть Исламабад уверен, что сможет удержать ситуацию под контролем. С другой стороны, пытаясь заработать очки на внешнем поле, Мушарраф рискует изменить хрупкий баланс сил внутри страны.

№20 (107) 22 октября - 4 ноября 2003