Черная кошка
в темной комнате

Елена ЕЛИСЕЕВА,
Шымкент

Ситуация с партией "Хизб-ут-Тахрир" напоминает попытки отыскать черную кошку в темной комнате. Никто ее толком не видел, но уже известно, что она там есть.

Они вышли на меня сами. В сообщении на пейджер говорилось: "Мы из религиозной исламской партии. Позвоните по телефону..." Позвонили. Ответил юношеский голос и предложил встретиться. В парке к нам с подругой подошел молодой человек, представился и сказал, что члены организации "Хизб-ут-Тахрир" ищут выход на прессу, чтобы рассказать о себе.
- Мы обращались в две-три казахскоязычные газеты. Первая статья нам не понравилась, и мы не дали согласия на ее публикацию. А потом журналисты отказались с нами сотрудничать. Наверное, им запретили в КНБ.

Молодой человек был уполномочен лишь организовать встречу и не сказал ни одного лишнего слова. С "идеологами" мы встретились через несколько дней в кафе и говорили около четырех часов. Наши собеседники излагали свои взгляды, а на вопросы, которые интересовали нас, отвечали односложно: "Нас не благословили говорить об этом".

Сетевой маркетинг

В поведении двух молодых людей, встретившихся с нами в кафе, было что-то знакомое. Моя подруга, послушав разговор минут десять, бросила реплику: "Настоящий сетевой маркетинг". Действительно, напор и убежденность, звучавшие в голосах наших собеседников, были сродни маркетинговым технологиям, хотя скорее всего связь тут обратная: это современные "офени" переняли свои приемы из богатого арсенала религиозных проповедников.

Разговор вел в основном хизбовец интеллигентного вида, похожий на младшего научного сотрудника. Второй, спортсмен-крепыш, вмешивался редко и не всегда удачно: "интеллигент" его постоянно одергивал.

- Мы против революции, - говорил ведущий. - Халифат в мире утвердится мирным путем, потому что он основан на общечеловеческих принципах.

- Наше общество тоже живет по общечеловеческим принципам, - возражали мы. - Что мешает вам реализовать себя здесь и сейчас, ничего не перестраивая?

- Общество прогнило, люди погрязли в грехах, народ полностью отделен от государства и правителей.
Втягиваться в дискуссию о несовершенстве государственного устройства не хотелось, и разговор перешел на другую тему.

- Насколько, по-вашему, наши люди готовы принять халифат?

- Процентов на восемьдесят.

- А сколько вас сейчас?

- Очень много.

Все члены партии разбиты на ячейки по пять-шесть человек. В ячейке, куда входят только мужчины, все равны, но тот, кто ее организовал, пользуется повышенным статусом, его называют учителем. У каждого члена своя специализация (по-моему, мы видели "идеолога" и, возможно, "солдата". - Прим. автора). Раз или два в неделю все собираются на занятия, где ведутся беседы об исламе, задачах партии и прочее. Кроме того, на этих встречах каждый должен "очиститься душой": если кому-то пришлось столкнуться с искушением или совершить прегрешение, например, плохо подумать о товарище, он должен рассказать об этом всем, и каждый должен высказаться по этому поводу. (Такой же прием используется психотерапевтами в групповой терапии для коррекции сознания. - Прим. автора.)

Ячейка контролирует все стороны жизни своих членов. День хизбовца расписан по часам: столько-то времени - на работу, столько-то - на моления и столько-то (кажется, часа четыре) - на пропаганду учения. "Интеллигент" сказал, что именно эта строгая регламентация привлекла его в учении "Хизб-ут-Тахрир"...

Молчи, женщина!

Жена "новообращенного" не поняла его исканий, и им пришлось расстаться. Сегодня "интеллигент" не женат и не имеет контакта с женщинами. Женский вопрос в учении "Хизб-ут-Тахрир" регламентируется очень жестко. Член организации не имеет права даже находиться в закрытом помещении наедине с женщиной, а не то что заниматься с ней сексом. Половая связь разрешается только после женитьбы. Для хизбовцев женщина - существо грешное, нечистое, и ее надо держать под строгим контролем.

- Если мы придем к власти, - обрадовали нас с коллегой собеседники, - то все женщины, независимо от национальности и вероисповедания, должны будут соблюдать законы шариата.

- А если мы не захотим? - хором запротестовали мы.

- Никто не будет насильно принуждать вас носить традиционную одежду. У вас будет выбор: либо принять наши законы, либо уехать из страны.

Почем опиум для народа?

Молодые люди старательно обходили вопрос, на какие же средства они творят свое "святое дело". Сначала ответ был один: "Нас не благословили говорить об этом", потом все же удалось узнать, что каждый член организации должен отчислять немалую сумму. Однако финансирование из-за рубежа они отрицали полностью.

- Но сколько бы вы ни отчисляли, этого не хватит на финансирование деятельности партии. Одно печатание листовок обходится в кругленькую сумму, а у вас в организации - в основном студенты.

- Нам помогают сочувствующие. Их много. Это и государственные служащие, и предприниматели. Они не вступают в нашу организацию, опасаясь за рабочее место и карьеру, но поддерживают партию материально.
Больше всего нас интересовал вопрос, сколько же в Шымкенте членов партии.

- Если вы разбиты по ячейкам и не общаетесь, то как вы можете знать, что вас много?

- Я могу сразу узнать своего, - сказал "интеллигент". - По разговору, по оборотам речи, по тому, какие он приводит доводы. Особенно отчетливо это видно в мечетях. Я тогда подхожу и спрашиваю: "Ты хизб?" По правилам мы не имеем права скрывать принадлежность к партии, если нас об этом спросят.
Один мой знакомый на условиях анонимности рассказал мне такую историю:

- Я готовился принять участие в ежегодном межконфессиональном паломничестве, когда ко мне пришли четверо. Один или таджик, или узбек и трое казахов. Всем лет по 35-40. Чувствовалось, что у них очень хорошее исламское образование. Непрошеные гости сказали мне, что нехорошо общаться с кяфирами под знаком богоугодного дела. Мы немного поговорили, и они ушли. Назавтра я упал на ровном месте и сильно расшибся. Потом наступил на гвоздь. Затем у меня в офисе произошла кража. Тогда я понял, что тут "приложили руку" мои недавние посетители. Есть такие психологические приемы, христиане называют это порчей. Моя семья имеет глубокие религиозные корни, и с этим явлением я знаком. Я отчитал определенные молитвы, бабушка помогла, и все прекратилось. Это распространенный прием вербовки. Если человек интересен сектантам или религиозным радикалам, а он на них не обращает внимания, то у него, как и у меня, начинается ряд несчастий. Через неделю-две к нему как бы случайно подходят люди, в разговоре "узнают", что у него плохи дела, и советуют почитать такую-то книжку или молитву, говорят, что их учение его может спасти...Хотя мои собеседники часто повторяли, что они против всякого насилия, звучало это неубедительно. В их поведении чувствовалась запрограммированность: на что "благословят" их учителя, то они и сделают. Официальная доктрина "Хизб-ут-Тахрир" отрицает насилие и терроризм в любой форме. Но вот мнение журналиста английской "Дейли телеграф" Ахмета Рашида:
"У меня состоялась тайная встреча с лидером "Хизб-ут-Тахрир" в Узбекистане, которого я назову Али. Этот Али посчитал себя обязанным предупредить: "Хизб-ут-Тахрир" хочет мирного джихада, который будет распространяться путем разъяснений и обращения в нашу веру, а не путем войны, - сказал он. - Но в конечном счете все же будет война, поскольку репрессии центральноазиатских режимов так сильны, что мы должны быть готовыми к этому. Если повстанцы вдруг появятся в Ферганской долине, наши активисты не будут праздно сидеть и смотреть на это..."

30 ОКТЯБРЯ 2003 г. ( № 43)