Это сладкое слово "экспорт"

Алексей Иконников
Алматы

Получив в нынешнем году реальную возможность войти в шестерку ведущих мировых экспортеров зерна и муки, Казахстан имеет не менее реальную угрозу "обрушить" собственный внутренний рынок хлебопродуктов. Между тем хлеб – это важнейший социально значимый продукт, а значит – политика

Взгляд изнутри

С точки зрения экономики ничего необычного не случилось, напротив – происходящее было вполне предсказуемо. Казахстан собрал превосходный урожай зерновых на фоне неурожая не только у соседей, но и в Европе и Азии. Цены экспорта оказались значительно комфортнее цен, сложившихся в республике. В результате внутреннее предложение резко упало, а цены выросли. Как итог, несмотря на высокий урожай, в республике сегодня стоит вопрос если и не об угрозе продовольственной безопасности, то об опасности социальной дестабилизации за счет резкого скачка цен на хлеб. Хлеб, как известно, – всему голова. И трудно сказать, как отреагирует общественное мнение, если на фоне мажорных заявлений с официальных трибун о низкой инфляции и стабильной экономике простые казахстанцы получат полутора- или даже двукратное удорожание буханки хлеба.

С точки зрения производственников и трейдеров, на рынке сложилась беспрецедентная ситуация. Если в апреле оптовая цена муки составляла порядка 19–21 тенге за килограмм, то в сентябре пекарни покупали муку высшего сорта в среднем по 36,5 тенге. Сейчас цена качественной муки от известной фирмы "Цесна" ("Целиноградский снабженец") уже выросла до 40 тенге, и это, как считают специалисты, еще не предел, так как роста предложения не наблюдается. Спрос на продукт такой, что мука после помола даже не успевает отлежаться положенные по технологии 15–20 суток (это требуется для того, чтобы хлеб имел не только хороший вкус, но и привлекательный товарный вид). Хлебокомбинаты "сметают" все, что называется, с колес. По словам Ерлана, владельца одной из небольших хлебопекарен в Алматы, если в прошлом году после такого же хорошего сбора зерна в стране, как и ныне, он имел предложения от десятков мельниц и мог выбирать, то сегодня на рынке города остались только "Цесна", "Юмбул" и еще максимум два-три поставщика.

Нынешняя ситуация стала полной неожиданностью для хлебозаводов – ведь в Казахстане планировался очень высокий урожай зерновых, и эти прогнозы оправдались. "Последний раз подобные проблемы с поставками муки были четыре года назад, – отмечает Ерлан. – Цена доходила до 37 тенге. Но это был кратковременный период, теперь же, по мнению моих коллег, такое положение продлится как минимум до апреля будущего года. Никто не предполагал подобного развития событий; с точки зрения нормального рынка, это просто беспредел".

Действительно, если сегодняшний расклад на внутреннем рынке зерна и муки сохранится достаточно долго, то легко представить себе дальнейшие тенденции. Цена муки составляет около 60 процентов в структуре себестоимости хлеба для малых хлебопекарен и порядка 50 процентов – для крупных хлебозаводов. Имея фактически двукратное удорожание муки, хлебозаводы повысили цену буханки хлеба в среднем всего на 5–7 процентов, скажем, с 20 до 22–23 тенге. Ясно, что эта цена "выжидательная". По словам нашего собеседника, она обеспечивает минимальную рентабельность, достаточную для выплаты зарплат и покрытия налоговых издержек, но не позволяющую инвестировать даже минимум средств в развитие производства и обновление основных фондов. Пекари пока держат цены под давлением конкуренции (а она в этой отрасли очень высока) и под влиянием политики властей: ведь хлеб – первый в списке "социально значимых" продуктов, и поэтому резко увеличивать его розничную цену государство не позволяет.

Впрочем, здесь уже появились исключения. Так, в Усть-Каменогорске с 6 по 8 октября розничная цена обыкновенной буханки пшеничного хлеба менялась трижды. Первое увеличение достигло 40 проц. – хлеб из муки высшего сорта подорожал с 22 до 30 тенге. На второй день, 7 октября, он стал дешевле на один тенге, но 8 октября цена вновь подскочила на пять. В итоге буханка "простого" хлеба, стоившая 20 тенге, выросла до 25, а стоимость "подового" закрепилась на уровне 29–30 тенге. И власти отнеслись к этому с пониманием. Так, комментируя произошедшее, начальник Восточно-Казахстанского областного управления торговли Мырзахан Шакенов указал на то, что в структуре себестоимости хлебных изделий стоимость муки составляет как минимум 40 проц., и это не может не отражаться на розничной цене. Кстати, примечательно, что сам усть-каменогорский хлебный бизнес предпочел на этом не акцентироваться из соображений то ли "политкорректности", то ли предусмотрительности: представители более 50 хлебопекарных предприятий и полутора тысяч магазинов города в качестве основной причины удорожания хлебной продукции назвали рост тарифов на электричество и воду.

Прецедент Усть-Каменогорска может повториться и в других регионах страны. Об этом свидетельствует ситуация на товарных рынках зерна и муки. Обзвонив несколько алматинских торговых структур, как крупных, так и мелкооптовых, мы можем так сформулировать общее мнение их представителей: сейчас казахстанская мука уходит куда угодно, только не остается в республике. Коммерческие структуры обходят государственный контроль любыми путями – благо, усилия властей, связанные с упорядочиванием этой ситуации, остаются в известной степени "номинальными". Скажем, высокие пошлины на ввозимую муку не позволяют вести вагонные поставки в Узбекистан. Вагоны доходят до границы, далее мешки с мукой перегружаются в грузовики, которые по одному просачиваются на территорию соседней страны: по узбекским законам, отдельно идущий грузовик считается коммерческим и ему положены "льготы".

"Автопоезда грузятся прямо на частных элеваторах, а некоторые договариваются напрямую с фермерами и забирают зерно с полей, – замечает один из наших собеседников. – Оформляются "левые" накладные, и пшеница уходит из республики". Понятно, внутренний рынок не предлагает таких цен, как внешний, поэтому зерно и мука сейчас в огромных количествах "выкачиваются" из Казахстана. Среди ближайших импортеров южные соседи – Киргизия, Узбекистан и Таджикистан. О степени их зависимости от нашего хлеба и, отсюда, об уровне спроса можно судить по примеру того же Таджикистана. Как сообщают информагентства, в первой декаде октября в связи с сокращением поставок зерна из Казахстана цены на хлеб в этой маленькой горной стране подскочили сразу на 13 процентов. Во всех ее населенных пунктах выстроились огромные очереди за хлебом и мукой. Несмотря на крайнюю бедность, таджики готовы покупать казахстанскую муку за любую цену: выбора у них нет, ведь в самой республике зерновых собрано на треть меньше запланированного.

Очевидно, поставки южным соседям сокращаются потому, что сегодня у ворот казахстанских элеваторов есть много других, более выгодных покупателей. Если в последние 3–4 года скупкой зерна у фермеров на элеваторах и его последующей перепродажей переработчикам занимались в основном "наши" казахстанские турки (это был их традиционный бизнес), то сейчас, по словам наших собеседников, там появилось очень много представителей немецких, французских, российских, прибалтийских, азиатских торговых фирм. С тем же Таджикистаном казахстанские поставщики весной заключали крупные контракты на поставку зерна и муки, но теперь эти контракты выполняются не полностью. Отправлять муку в Таджикистан и Киргизию не так выгодно, как продавать ее европейским импортерам. Тем более невыгодно торговать хлебом на внутреннем рынке, где уровень цен растет гораздо медленнее, чем на внешнем. Последнее как раз тревожнее всего, но об этом мы поговорим немного позже.

Фермеры Казахстана сегодня вообще не спешат продавать зерно. И их нерасторопность становится понятной, если обратить внимание на биржевые прогнозы мирового хлебного рынка, которые с середины лета имеют устойчивую тенденцию "контанго" (стабильного роста). Разумеется, это не может не отражаться на нашей внутренней конъюнктуре. В прошлом году в Казахстане считалась очень комфортной цена порядка 70–80 долларов за тонну, а сегодня хозяйства продают качественное зерно не дешевле 120 долларов. Причем покупатели готовы забирать урожай не на элеваторах, а прямо с полей. Показательно, что еще в конце августа – начале сентября стоимость тонны пшеницы колебалась в пределах 100–110 долл. То есть цены растут довольно быстро. Казалось бы, уже сам по себе рост спроса и отпускных цен под конец уборочной, когда закрома уже полны и хлеба хоть отбавляй, – явление крайне редкое, так что крестьянам нужно пользоваться этим удачным моментом. Однако даже это для дальновидных фермеров сегодня не сигнал. Зерно они, конечно, продают, но понемногу и не все. Их воодушевляет присутствие на элеваторах французов и немцев, для которых и 120 долларов за тонну твердой пшеницы – не так дорого. И очень возможно, что, подождав еще немного, наши крестьяне в конечном счете не прогадают.

Экспортные соблазны

В Казахстане действительно замечательный урожай зерновых, причем в этом году мы оказались одними из немногих на Евразийском континенте, кому так повезло. Так, уже в июле стало очевидным, что Украина и Россия, которые в прошлом году опережали Казахстан по экспорту хлеба, ныне не смогут не только конкурировать, но вообще заниматься экспортом. Если Россия смогла в основном обеспечить лишь свои внутренние потребности, то Украина "уронила" свой внутренний рынок настолько, что встала перед необходимостью импортировать хлеб. Уже в августе руководство Украины договорилось о закупке 2,2 млн. тонн зерна в Казахстане и 1 млн. тонн в России. Кстати, интересно, что россияне, пообещав Киеву этот самый миллион тонн зерна по сниженной цене плюс еще 200 тыс. тонн в качестве продовольственной помощи, сами рискуют недосчитаться зерна в собственных закромах: один из чиновников российского сельскохозяйственного ведомства, ссылаясь на экспертные прогнозы, заявил, что экспорт более полутора миллионов тонн хлеба на Украину может привести к его дефициту уже на рынке РФ. Выходит, положение настолько серьезно, что россиянам приходится считать едва ли не каждую тысячу тонн. Но украинцев действительно жаль: цены на продовольственную пшеницу третьего класса (!) на украинском рынке ныне достигли 170–190 долл. за тонну, фактически сравнявшись с европейскими ценами, а хлеб в розничной торговле подорожал более чем вдвое. И произошло это, как отмечают эксперты RBC daily (Институт конъюнктуры аграрного рынка, США), не только из-за погоды, которая ныне сильно подвела, но и в результате критического сокращения резервных запасов зерна после его чрезмерного прошлогоднего экспорта в европейские страны. То есть, увлекшись экспортом, украинцы "проморгали" безопасность собственного внутреннего рынка и в результате оказались в положении сапожника без сапог. Забегая вперед, заметим, что это ценный опыт в контексте того экспортного бума, который сегодня так радостен для казахстанских хлеборобов.

Не только в СНГ – в дальнем зарубежье в этом году также не очень хорошо с хлебом. Не случайно ведь в Казахстане впервые за много лет появились зерноторговцы из Евросоюза. 23 октября авторитетная французская аналитическая компания Strategie Grains опубликовала свой прогноз, согласно которому суммарный урожай зерновых в ЕС будет на 11,8 проц. ниже уровня прошлого сезона. Прогноз импорта в Евросоюз был повышен до 3,8 млн. тонн, и это может быть далеко не последней корректировкой. Страны Ближнего Востока и Северной Африки также столкнулись с дефицитом зерна. Так, 22 октября правительство Египта заявило о 30-процентном повышении закупочных цен на пшеницу – по предварительным данным, к началу 2004 года Египет будет готов закупать ее по 157 долл. за тонну. И подобных примеров можно привести много.

Понятно, что такую комфортную ситуацию для казахстанских производителей хлеба нельзя было не использовать. Она оказалась желанной не только для самих фермеров, но и для правительства по целому ряду причин. В частности, в нынешнем году страна претендует на место в шестерке ведущих мировых экспортеров зерна. Уже в июле министр сельского хозяйства Ахметжан Есимов сделал заявление по данному поводу, подчеркнув, что на сегодняшний день республика реализует зерно в 38 стран СНГ, Ближнего Востока, Центральной Азии, Северной Африки и Евросоюза. Для сравнения: в 2001 году их было 22. Понятно, что оказаться в числе ведущих мировых поставщиков пшеницы – это не так просто. Это определенный статус, престиж государства на международном рынке, тем более что качество отечественной пшеницы твердых сортов, содержащей от 10 до 28 процентов клейковины, относится к элитному классу.

Еще один резон активного поощрения экспорта со стороны правительства – это реальное решение застарелых проблем сельскохозяйственной отрасли, которое так хорошо совпадает с объявленными в стране тремя Годами аула. Причем решение, что немаловажно, получается "естественное", без льготных кредитов, целевых государственных инвестиций и других усилий правительства. Для фермеров, которые в течение ряда лет работали на грани рентабельности, цена тонны зерна в 120 долларов и выше – поистине как глоток кислорода. Что ни говори, 120 долларов за тонну – это не те 50–60, которые были в 2001-м. Подобная цена, да еще при таком урожае (ныне он уже превысил прогнозировавшиеся правительством 12,5 млн. тонн) позволит сельхозформированиям и крестьянским хозяйствам обновить свои фонды, закупить новую технику и семена, создать оборотный капитал и решить множество других вопросов. В общем, в комфортной внешней цене плюсов действительно много. Это примерно как с нефтью – разница только в том, что нефть, в отличие от зерна в "закромах Родины", в обозримом будущем у нас не закончится.

Экспортеры зерна в Казахстане оправдали возложенные на них надежды. Если за весь сезон 2002 года Казахстан продал на внешние рынки 4,4 млн. тонн зерна, то (для сравнения) только с января по июнь экспортные поставки достигли 2,64 млн. тонн, или на 45 проц. больше, чем за тот же период прошлого года. Благо, запасов зерна с минувшего сезона было достаточно. Начав активно распродавать прошлогодние запасы весной, осенью производители с лихвой их восполнили. И это также не может не радовать. В июле Минесельхоз прогнозировал, что страна в текущем сезоне сможет реализовать на внешнем рынке около 5,5 млн. тонн зерна. Сегодня, по предварительным данным, эта цифра уже значительно перекрыта.

Экспорт активно поощрялся на официальном уровне, что стимулировало активность продающих и покупающих. Заявления о высоком потенциале Казахстана как мирового поставщика зерна и о том, что он в состоянии еще значительно его увеличить, за последний год делались неоднократно. Так, в апреле во время визита в Пекин вице-министр сельского хозяйства Акылбек Куришбаев указывал, что возможности нашей страны по производству зерна практически не ограничены. Речь шла о том, чтобы выйти на гигантский хлебный рынок нашего восточного соседа, который на сегодня испытывает дефицит зерна порядка 10 процентов. Говоря о нереализованных возможностях, г-н Куришбаев заметил: если в мире на три человека приходится один гектар пашни, то в Северном Казахстане, наоборот, на одного человека – 2–3 га. При этом преимущества отечественной пшеницы заключаются в ее высоком качестве, экологической безопасности и низкой себестоимости.

Все это понятно и правильно. Стимулировать экспорт надо, нужно и искать новые рынки сбыта. Вопрос только в том, как бы не надорваться. И именно этот вопрос сейчас повисает в воздухе. Действительно, способно ли государство ограничить экспорт зерна таким образом, чтобы защитить свой внутренний рынок от возрастающего хлебного дефицита, а значит, от удара по социально незащищенным слоям населения и неизбежного инфляционного витка? И ставится ли стратегически подобная задача?

Первый "звоночек" на эту тему прозвенел еще 15 августа на заседании "круглого стола", организованном Союзом зернопереработчиков и хлебопеков Казахстана. Хлебозаводчики первыми забили тревогу, говоря о том, что удорожание зерна из-за его дефицита на внутреннем рынке приведет к росту цен на муку и, соответственно, на хлеб. Председатель Союза Евгений Ган указал, что в стране может сложиться экономически тяжелая ситуация с точки зрения внутренней цены. "Конечно, высокая цена позволит нашим крестьянам исправить свое положение, но в то же время мы понимаем, что при сложившейся цене на зерно вырастут цены на муку и хлеб", – отметил г-н Ган. В общем, так оно и произошло. В качестве стабилизирующих мер хлебопереработчики предлагали уже летом ввести либо государственные дотации для своей отрасли, либо начать создавать в стране государственный зерновой фонд, который выполнял бы функцию своего рода буфера на внутреннем зерновом рынке и исключал бы хаотичные скачки цен. Прислушаются ли к этим рекомендациям – отдельная тема. Между тем второй "звоночек" – собственно реакция правительства – случился буквально на днях. 21 октября стало известно, что Астана опасается повторения "украинской" ситуации с зерном. Министр сельского хозяйства А. Есимов заявил, что в связи с высоким спросом на казахстанскую пшеницу со стороны России и Украины идет чрезмерный вывоз зерна из страны. По его словам, такой чересчур бурный экспорт может позднее привести к импорту, о чем говорит печальный опыт Украины. "Государство стремится пополнить свои ресурсы зерна, чтобы обеспечить стабильность и не допустить резкого скачка цен на хлеб", – сказал министр. Для чего, как он отметил, были дважды подняты государственные закупочные цены на зерно. Однако руководитель сельскохозяйственного ведомства тут же признал провал этих попыток: по его словам, несмотря на принятую государством программу, уже в октябре многие фермеры и сельхозобъединения стали отказываться от поставок зерна в государственные ресурсы по контрактам, которые были заключены с ними Продкорпорацией весной этого года. Вице-премьер связал нежелание селян реализовать зерно государству с более высокой прибыльностью его продажи за границу. Насколько правительство опоздало с этим "прозрением" – отдельный вопрос; так или иначе, отказ фермеров продавать зерно государству говорит сам за себя. К 21 октября, по данным А. Есимова, из 245 тыс. тонн законтрактованного Продкорпорацией зерна ею было получено только 100 тыс. Заметим, что это только стратегический государственный резерв. Возможно, его правительство с помощью каких-нибудь мер внеэкономического принуждения все-таки закроет. Но общая потребность внутреннего рынка Казахстана в зерне, по оценкам прошлых лет, составляет никак не менее 5–6 млн. тонн. И трудно сказать, останется ли у нас столько при сегодняшнем неконтролируемом экспорте.

"Анатомия" цен

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно глубже осмыслить происходящее на внутреннем рынке зерна, и прежде всего оценить, кто и как формирует здесь цены. Из описанных выше бесед с представителями отрасли видно, что рынок, несмотря на все издержки, принесенные экспортом, пока не "обрушился". В Казахстане нет угрозы продовольственной безопасности, нет очередей за хлебом и мукой, как и необходимости в государственных поставках муки хлебозаводам. Хотя число ее продавцов серьезно сократилось, они все же есть, и притом обеспечивают вполне стабильную отгрузку. Поставщиками муки для казахстанских хлебокомбинатов и пекарен остаются крупные хлебные компании, наиболее серьезные игроки рынка.

Например, самый серьезный поставщик муки, работающий в Алматы, – уже упомянутая выше корпорация "Цесна". В Акмолинской области – одном из самых обширных зерновых регионов страны – она имеет огромные собственные посевные площади, свой хлебокомбинат, оснащенный ультрасовременным оборудованием. В стране есть еще несколько крупных производителей муки. И сегодня реальную цену товарной муки на отечественном рынке устанавливают именно эти мелькомбинаты. Поскольку их немного, можно говорить если не о монополизме, то о явном олигополизме "тяжеловесов": взаимной ценовой конкуренции у производителей муки практически нет, тем более что спрос превышает предложение и ради общего блага нескольким мучным "гигантам" всегда проще договориться между собой, чем десяткам "карликов". Кроме того, очевидно, что "Цесна" и другие "тяжеловесы" могут себе позволить работать на внутреннем рынке во многом за счет собственных посевных площадей: перерабатывая свое же зерно и установив при этом монопольные цены, они в Казахстане ничего не теряют, а наоборот, только приобретают за счет стабильно высокого спроса. И даже если своего зерна не хватает, то, закупая его у фермеров по 120 долларов за тонну, эти заводы все равно не теряют в рентабельности, ведь они, как видим, уже почти вдвое повысили отпускную цену муки. Словом, ситуация вполне понятная, и "гранды" ведут себя адекватно. Как говорится, что бы мы без них делали. Кроме того, стабильность здесь можно в известной степени гарантировать, ведь властям всегда легче проконтролировать деятельность крупного холдинга, чем мелкого частного предприятия.

А вот с последними как раз и начинается самое интересное. По статистике, если в конце восьмидесятых годов в республике насчитывалось 75 мельниц и мелькомбинатов, то в 2002 году их было уже больше двух тысяч. Но серьезной погоды новые производители на рынке не сделали. Если 75 советских мукомольных предприятий перерабатывали в год порядка 2 млн. тонн зерна, то теперь вся упомянутая мельничная армада вместе с ними способна перемолоть не более 4 млн. тонн. То есть толку от этих доморощенных производств немного, так что, поистине, только Дон Кихота с саблей на них не хватает. Как написала по поводу мельничного бума одна из региональных газет, "дали стране угля мелкого, но много". По данным КазНИИ зерна, в стране идет неуправляемый процесс "перепроизводства" мини-мельниц: эти сооружения появились в каждом городе, поселке и уже чуть ли не в каждом ауле. Всевозможные мелкокустарные зернорушки, завезенные из Китая, Турции и России, а иногда и вообще сработанные сельскими народными умельцами по принципу "мотор плюс приводной ремень", количественно составляют более 80 процентов всех мукомольных предприятий страны. С ними-то как раз и связаны не только проблемы качества муки, но и колоссальный теневой оборот, и тот самый неуправляемый экспорт, о котором мы рассказывали выше.

Действительно, можно ли контролировать такое количество производств и как реально ограничить процесс вывоза зерна и муки из страны, – вопросы риторические. Ответы на них известны заранее: "нельзя" и "никак". Как известно, границы Казахстана с Россией на огромном протяжении остаются прозрачными. При этом не только с транзитными, но и с внутренними поставками в стране такая неразбериха, что государству при всем желании будет нелегко контролировать, что и куда в действительности везут частные предприниматели. Директор КазНИИ зерна Абдыманап Оспанов приводит по этому поводу такие примеры. В Семипалатинске выпускается целых 219 килограммов сортовой муки на душу населения, что почти вчетверо больше средней нормы потребления. Поэтому до 40 процентов ее вывозится за пределы области, а 60 процентов зерна для размола, напротив, завозится. Еще один факт: макаронная мука у нас производится только в Акмолинской области, но выпуск макаронных изделий здесь не налажен. "В целом непродуманное размещение предприятий привело к тому, что ежегодно до 350 тысяч тонн зерна и муки подлежит встречным перевозкам", – отмечает специалист. И это только данные, основанные на официальной отчетности.

Выводы напрашиваются очевидные. Отсутствие рычагов реального контроля внутреннего рынка и ограничения стихийного экспорта ставят вопрос об экономических способах регулирования ситуации. Возможно, государству есть смысл срочно пересмотреть политику закупок или как-то стимулировать внутренних покупателей зерна – тех самых переработчиков, на чьи плечи сегодня ложится основная кризисная нагрузка. Нужно серьезно подумать, во всяком случае, дальше пускать происходящее на самотек очень чревато. Быть в числе ведущих мировых экспортеров – это прекрасно, но взамен Казахстан рискует получить рост инфляции, падение доверия населения к имиджу стабильной экономики и, главное, к социальной миссии государства. Был бы в стране неурожай, можно было бы найти какие-то оправдания всему этому, но ведь у нас перепроизводство зерна. А хлеб дорожает.