Айдан Салахова, хозяйка модных галерей в Москве и Нью-Йорке, до сих пор помнит свои детские комплексы. И потому своего сына старается воспитывать в полной свободе.

Айдан Салахова: В моей семье много известных людей: моя бабушка - народная артистка СССР Тамара Ханум, дедушка - певец и композитор Карим Якубович, его имя носит ташкентская филармония, папа - Таир Салахов, вице-президент Академии художеств СССР. Помню свое главное желание, когда я была маленькой: быть "как все". Я стеснялась положения своего отца. Когда о папе говорили с придыханием, мне становилось неловко.

Наталья Белоголовцева: А вы в обычной школе учились?

А.С.: В обычной, 128-й. И мне было не особенно приятно слышать за своей спиной: "Это дочка Салахова". Или: "Ой, это такая элитная семья", "Шмотки у нее все импортные". Как-то я заставила папу поехать в "Детский мир" и купить мне розовое пальтишко с коричневым цигейковым воротником. И ушаночку. Выглядела чудовищно! Но была счастлива, что у меня такое же пальто, как у всех девочек.

Н.Б.: Ваш сын Кай тоже в обычную школу ходит?

А.С.: Да, в обычную государственную спецшколу с французским языком. Я выбрала именно ее, потому что считаю: английский он без труда освоит. Но если человек хорошо знает английский, он вряд ли потом будет учить другой язык. Я говорю по-английски и по-итальянски. Теперь вот читаю по-французски вместе с Каем.

Н.Б.: Конечно, учите сына рисовать?

А.С.: Что вы! До двенадцати лет нельзя ничему учить, а Каю пока десять. Просто нужно, чтобы у ребенка под рукой было много бумаги, карандаши, пастельки. И полная свобода! Помню, Каю было лет пять, он раскрашивал дома какой-то грузовик и вдруг заплакал. Оказалось, вылез за контур рисунка и боялся, что будут ругать в детском саду. Пришлось мне идти к воспитательнице и просить "не трогать" ребенка. Малыш должен творить, как ему видится и как получается - хоть пальцами. Иначе возникает комплекс. Кай очень развитый мальчик. И рисует очень хорошо. Мне кажется, когда человек растет среди картин, ему легче разобраться в искусстве.

Н.Б.: То есть вы не допускаете возможность, что сын будет заниматься чем-то еще, кроме искусства?

А.С.: Не знаю. Я в детстве мечтала стать генетиком, но сыну никогда об этом не рассказывала. И представьте, он мне вдруг объявляет: "Я учусь рисовать, чтобы делать эскизы тех существ, которых буду клонировать в будущем. Хочу быть художником и генетиком одновременно!" А так как в нашем государстве не разрешено клонирование, то получившихся существ он будет выставлять как произведение искусства, как инсталляцию. И параллельно - торговать нефтью, чтобы финансировать свои опыты. Вот такое у мальчика представление о жизни. И об искусстве.

Н.Б.: Вам не хотелось бы засесть дома с сыном?

А.С.: Хотелось бы. Но не получается. Меня же никто не содержит: ни родители, ни первый муж, ни второй - Сергей Шутов.

Н.Б.: Галерея - доходный бизнес?

А.С.: Галерея стала доходной только в последние два-три года. До 1998 года никто не покупал современное искусство.

Н.Б.: Но с вашим умом и связями вы могли бы заняться и другим бизнесом?

А.С.: Конечно, я могу и нефтью заняться, с моими-то мозгами. И финансовыми потоками. Но я вижу, как живут эти люди, финансисты и нефтяные олигархи, и мне не нравится. Мне кажется, они себя обделяют. Хотя галерейный бизнес - отнюдь не простое занятие. Я недавно консультировала нескольких дам, желающих открыть галереи. Их обеспечивают состоятельные мужья. И им кажется, что это легко: повесили картинки, красиво оделись, на вернисаже потусовались, выпили. Но это только внешняя сторона дела.

Н.Б.: А что тогда внутренняя сторона?

А.С.: Можно, конечно, удариться в коммерцию чистой воды, просчитать, что люди покупают, и делать большие деньги. Повесить натюрморты, цветочки какие-нибудь. Морские пейзажи очень хорошо идут. И за много сотен долларов продавать эту лабуду. Но я хочу формировать вкус. Есть художники, в которых я верю и которые мне нравятся. Нужно немножко опережать время.

Сначала я сделала имя себе. Теперь мое имя привлекает внимание к художникам, которыми я занимаюсь. Их работы растут в цене. На некоторых авторов у нас теперь "листы ожидания". Но первые восемь лет работы мне было очень сложно. Я не закрыла галерею только потому, что не привыкла опускать руки.

Н.Б.: Вам в бизнесе помогает имя отца?

А.С.: Недавно я у себя в галерее сделала персональную выставку его работ. Можно сказать, это был мой подарок ему к дню рождения. Но это с одной стороны. С другой - у меня были, конечно, корыстные намерения. Мой папа - очень сложный человек. Многие сейчас хотят купить его картины. А он их частным лицам не продает - только в музеи. Когда я готовила выставку, подписала с ним договор, что картины будут находиться у меня на комиссии в течение года. Ему деваться уже было некуда. Но он очень долго выяснял: кто покупает, что за люди, серьезные ли у них коллекции. У папы скоро юбилей - 75 лет, и я опять уговариваю его у меня выставиться. Пока, правда, преодолеть его сопротивление не удается.

Н.Б.: А вам важно, чтобы работы попадали в хорошие руки?

А.С.: Конечно. Только в хорошие руки. Человек с улицы у меня ничего не купит. Потому что все вещи - музейные. Мы продаем картины исключительно при условии, что коллекционер обязан предоставлять работы на выставки. Допустим, если какой-то музей проводит ретроспективу художника.

Н.Б.: Почему такие строгости?

А.С.: Поначалу мы не всех покупателей отслеживали, в результате непонятно стало, где некоторые работы находятся. Сейчас все заносится в картотеку. Если ко мне придет даже хороший знакомый и скажет, что хочет приобрести и подарить кому-то картину, я ему ничего не продам. Картина должна жить в коллекции, а не в интерьере. Ни в коем случае не в гостиной над диваном.

Н.Б.: А как же азарт бизнес-леди?

А.С.: Возможно, бизнес-вумен из меня не получилась. Я ни за какие деньги не продаю работы архитектурным бюро. "В хорошие руки" - для меня это важнее, чем "за большие деньги".

Н.Б.: Как вы думаете, почему сейчас пришла мода на коллекционирование? Просто кого ни возьми - все покупают искусство или галереи для своих жен открывают.

А.С.: А что вы хотели? Люди заработали хорошие деньги, дома понастроили, машины накупили, деньги крутятся - а дальше что? Пустота. У человека возникает потребность, извините за пафос, в духовной жизни. Конечно, можно купить за бешеные деньги картину, повесить ее на стену и показывать гостям. Но это очень скучно. К счастью, люди уже хотят не просто заниматься украшательством дома, а понимать, что за этим стоит. Увлечение высоким искусством - это дорога в другую жизнь, в другой круг общения. Возникают совершенно неожиданные контакты. В том числе и по бизнесу.

На Западе в элитное общество попасть очень сложно. Большие деньги в этом смысле значат далеко не все. Но если вы серьезно начинаете заниматься коллекционированием, вас, например, включают в VIP-программы престижных международных ярмарок, вы приобретаете совершенно иной статус.

Н.Б.: Вот, кстати, никогда этого понять не могла. Как можно вдруг "заняться коллекционированием", если вообще ничего в этом не понимаешь?

А.С.: Стоит хотя бы пару месяцев походить на выставки, и вы сможете отличить хорошее от плохого. Ведь есть хороший Матисс, а есть плохой. Точно так же - Пикассо, Айвазовский и все остальные. У любого художника есть великие работы, а есть проходные.

Н.Б.: А мне кажется, любой Матисс - всегда дорогой и престижный.

А.С.: Но вы же отличаете хорошую еду от плохой? Попробуйте сходить в Третьяковку и сравнить несколько работ одного художника, Шишкина например. И вы поймете, что, скажем, "Утро в сосновом бору", всем нам с детства знакомая по конфетам работа, очень плохо написана.

Н.Б.: То есть не всегда самая раскрученная работа - лучшая? "Джоконда", например, - это тоже попса?

А.С.: Во всяком случае, далеко не лучшее произведение Леонардо да Винчи. Вот в Национальной галерее в Вашингтоне портреты его кисти - просто блестящие! Но они гораздо менее раскручены. Возьмите наш шоу-бизнес. Это что, самая лучшая музыка, которую с утра до вечера крутят по радио? А народу нравится.

Н.Б.: Получается, что все художественные идолы, к которым нас приучают со школы, - продукты художественного пиара?

А.С.: Вряд ли это был целенаправленный пиар. Это просто десятилетиями не меняющаяся школьная программа сформировала вкус нескольких поколений. "Бурлаки на Волге" - совершенно точно не лучшая картина Репина. Но ее знают с детства - по учебникам. Почему первые коллекционеры несколько лет назад бросились покупать старых русских мастеров и бестселлерами стали Поленов, Левитан и дальше по списку? Потому что их помнили со школы. Дилеры между собой так и говорят: "Клиенту нужен набор "Родная речь". Цинично, но верно.

У моего сына в комнате висят репродукции картин. Я их время от времени меняю, и ребенок с детства видит хорошие и разные вещи. Это важно - напрягать глаз. Чем больше видишь, тем больше понимаешь.

Н.Б.: Но чем больше видишь хорошего, тем выше поднимается собственная планка. Не тяжело все время соответствовать? Элементарно, в быту, не хочется расслабиться?

А.С.: Если честно, да. Обожаю дачу, потому что там не нужно никак выглядеть. В городе нельзя себе позволить такого счастья. Ну, за прической я, конечно, слежу. Два раза в год выезжаю на художественные ярмарки, и по утрам у меня есть время на шоппинг. В Москве на магазины времени нет. Сейчас вот нужны сапоги, я уже третью неделю не могу ими заняться. Мне, кстати, на обувь денег жалко. Хорошая обувь - дорогая. Я сразу начинаю думать, что, может, лучше картину купить и дома повесить.

Н.Б.: Вы, вообще, хорошая хозяйка?

А.С.: Не знаю. Иногда люблю что-то приготовить. Непременно какое-нибудь необычное блюдо. Вдохновит меня, скажем, рукола - я с ней вожусь, что-то изобретаю, пока не надоест.

Н.Б.: В фитнес-зал ходите?

А.С.: Ни за что, это совсем не мое. Могу иногда позаниматься йогой в качестве утренней зарядки.

Н.Б.: То есть йога для вас - это спорт, а не философия?

А.С.: Какая философия? Я же зациклена на искусстве. Если серьезно увлечься чем-то еще - меня, наверное, близкие просто не выдержат.

Справка ЦА.
Айдан Таировна Салахова
1964 - родилась в Москве.
1987 - закончила Московский Государственный Художественный институт им. В.Сурикова. Дипломная работа награждена серебряной медалью Академии Художеств СССР.
1989-92 - совладелец и куратор Первой галереи. Москва.
1992 - основала Айдан галерею (www.aidan-gallery.ru).