Нефтяной бум: взгляд с другой стороны
Первый удар по монополии Рокфеллера нанесла именно бакинская нефть
НУРАНИ

12 ноября - дата, отмеченная в большинстве "официальных" календарей в Азербайджане как День Конституции. А еще и День азербайджанской нефти. Точнее, возвращения Азербайджана на мировой нефтяной рынок в качестве "самостоятельного" игрока - 12 ноября 1997 года по трубопроводу Баку - Грозный - Новороссийск был торжественно открыт транзит экспортной азербайджанской нефти.

Историю азербайджанской нефти в общих чертах в Баку знает любой школьник: естественные выходы нефти и газа на поверхность, благодаря которым Азербайджан получил свое романтическое имя "Страна огней", старые нефтяные колодцы, существовавшие на Абшероне с незапамятных времен, наконец, начало нефтяного бума на рубеже XIX-XX веков - все это повторяется бессчетное количество раз в рекламных проспектах, "кратких изложениях" и даже в качестве "фоновой информации" в газетных статьях.

Нельзя сказать, чтобы в годы советской власти тема нефтяного бума в Баку относилась к числу запретных - на излете брежневского "застоя" о нем можно было прочитать даже в школьных учебниках истории. Но куда меньше было известно о том, что начало нефтяного бума в Баку, по сути дела, произвело переворот на тогдашнем мировом рынке нефти, и именно бакинская нефть подорвала доселе казавшуюся незыблемой мировую монополию рокфеллеровской Standart oil.

"Горное масло" и идея Биссела

Когда именно человечество впервые узнало о существовании нефти, историки вразумительного ответа дать не могут. Древние шумеры в Месопотамии уже знали о существовании природного битума и асфальта. Одно из самых ранних упоминаний о ней относится к V-VI векам до нашей эры: нефть в те годы именовали "нафта", а чаще "мидийским маслом" - по названию одного из древнейших государств на территории Азербайджана, и уже тогда она имела множество областей применения - от зажигательного оружия до медицины, ею конопатили лодки, чтобы придать им водонепроницаемость, и использовали для освещения - светильники-"чираги", где горела сырая нефть, были известны в Прикаспии с незапамятных времен.

Небольшая слаборазвитая нефтяная индустрия существовала и в Европе - нефтяные колодцы копали крестьяне Галиции. А в начале XIX века малоизвестный львовский ремесленник изобрел керосиновую лампу со стеклянной колбой, прикрывавшую фитиль и рассчитанную на "галицийскую" нефть.

Но настоящий мировой нефтяной бум начался только в пятидесятые годы позапрошлого века. Когда американскому предпринимателю Джорджу Бисселу пришла в голову гениальная мысль использовать "горное масло", как тогда в странах будущего "золотого миллиарда" называли нефть, для получения светильного масла в промышленных масштабах. В 1854 году он вместе со своим компаньоном Таундсеном, банкиром, согласившимся финансировать это более чем рискованное предприятие, обратился к одному из наиболее известных, авторитетных и уважаемых ученых того времени - профессору Йельского университета Силлимэну с заманчивым предложением провести исследование того самого "горного масла".

Итоговый отчет профессора появился 16 апреля 1855 года. И этот день вполне можно считать днем рождения большого нефтяного бизнеса. Как установил Силлимэн, нефть можно перегонять в различные "фракции" с разной температурой кипения, в том числе высококачественное масло для освещения и вещества, идеально подходящие для смазки движущихся частей механизмов.

Перспективы рисовались самые радужные. В мире существовало множество видов светильных масел. Производное скипидара - камфин - давало яркий свет, но было чрезвычайно пожароопасным. Из каменного угля удавалось получить городской газ, который подавали по трубам в уличные фонари (их еще сегодня можно увидеть на одной из берлинских улиц), но городской газ был достаточно дорог, а свет от него был не таким уж ярким. Из каменного угля удавалось получить и светильное масло, но и у него было множество недостатков. Лучшим светильным маслом считалась ворвань, или китовый жир, но стоила она непозволительно дорого - 56 долларов за галлон. Нефтяной керосин мог затмить их все... если найти надежный источник сырья, который к тому же располагался бы в пределах досягаемости от быстро растущих городов Атлантического побережья и Великих озер - в самом деле, не возить же нефть в Нью-Йорк и Чикаго из Галиции! Биссел прекрасно понимал, что нефть, которую собирали с поверхности ручья Ойл-Крик при помощи ветоши, рынок не насытит, и серьезной коммерции на ней не сделать.

Открытие было сделано случайно. Биссел, сидя на веранде одного из кафе, увидел в аптеке напротив рекламу очередного лекарства из все того же масла сенеки. А на заднем плане рекламного плаката красовался... бур, применявшийся для бурения соляных скважин. Бурить землю, чтобы добыть нефть! Это было революцинное открытие.

Первая нефтяная скважина в верховьях ручья Ойл-Крик была пробурена уже к 1860 году. А вскоре Ойл-Крик охватила настоящая нефтяная лихорадка. "Весь район Ойл-Крик воняет, как полк солдат, больных поносом", - так описывали современники ситуацию на первых американских промыслах.

Начавшаяся вскоре гражданская война Севера и Юга оставила нефтяной бум в тени для историков, писателей и журналистов, но не охладила пыла самих нефтяников. До линии фронта было слишком далеко, но с Юга в промышленные города Севера больше не доставляли тот самый скипидаровый камфин, использовавшийся в качестве светильного жира. К тому же требовалась замена южному хлопку, составлявшему значительную долю экспорта США в Европу. И почему бы не поставлять на европейский рынок высококачественный и современный керосин?

Standart oil

Однако нефтяная коммерция оставалась делом весьма рискованным и ненадежным. В Ойл-Крик действовал старый земельный закон: если на моем участке есть нефтяная скважина, то я могу добывать из нее нефть как сочту нужным. А если в результате падает добыча у соседа, то это его проблемы. Нефтяной геологии как науки тогда не существовало вообще: горное масло накануне начала бума в Ойл-Крик интересовало разве что немногих специалистов. В Ойл-Крике люди самых разных сословий и профессий, от банковских клерков до продавцов церковных свечей, считали своим долгом купить участок земли, заложить нефтяной колодец и "воткнуть" рядом примитивный заводик по перегонке нефти. В результате взлеты и разорения совершались с мультипликационной скоростью, цены колебались с небывалой амплитудой, и предсказать судьбу собственных вложений не брался почти никто. Что, однако, не мешало бурному расцвету всего региона и прежде всего его неофициальной столицы - Кливленда.

Именно в Кливленде, штат Огайо, в феврале 1865 года проходил приватный аукцион между партнерами-совладельцами одной из самых крупных и преуспевающих нефтяных, точнее, нефтеперерабатывающих фирм - Standart oil. Два ее "старших партнера" не смогли прийти к единому мнению относительно перспектив своего дела и не нашли ничего лучше, чем устроить приватный аукцион: предложивший большую сумму выкупает у своего партнера его долю и становится единоличным хозяином дела. Торги начались с 500 долларов. Цены повышались, наконец один из "торгующихся" - Морис Кларк - повысил ставку до 72 тысяч. А его партнер спокойно назвал следующую цену - 72500. Кларк сдался: "Я не стану повышать ставок, Джон, - сказал он, обращаясь к своему недавнему партнеру. - Дело переходит к тебе".

Победителя звали Джон Рокфеллер, и было ему тогда 26 лет. Тогда мало кто догадывался, что приватный аукцион в Кливленде положил начало истории одной из самых блестящих и вместе с тем скандальных карьер в современном бизнесе, а молодому человеку, начавшему свой жизненный путь простым бухгалтером, будет суждено не просто войти в элиту мирового бизнеса - его имя вскоре станет нарицательным...

Что такое конкуренция на мировом нефтяном рынке, Джон Рокфеллер понял очень рано. И на фоне того, что нефтью и продуктами ее переработки торговали все кому не лень, решил предложить покупателям нечто такое, чего он не мог найти у конкурентов. Таким рекламным козырем оказались стандарты качества. Коммерческая привлекательность разных фракций нефти уже тогда была неодинаковой. Наиболее популярным на рынке был керосин. Имелся свой покупатель и у тяжелых углеводородов - примитивной смазки. Но куда девать бензин? До изобретения двигателя внутреннего сгорания и начала автомобильной эры оставалось еще несколько десятков лет, и на рынке удавалось сбыть лишь небольшое количество бензина в качестве растворителя или моющего средства (стирать в бензине продолжали до середины ХХ века).

В результате бензин стали попросту подмешивать к керосину. Керосин был безопаснее камфина, но попытка поджечь фитиль лампы, заправленной не керосином, а его смесью с бензином в неизвестных пропорциях, заканчивалась взрывом и пожаром. А Standart oil, как это следовало из ее названия, поставляла на рынок исключительно стандартный керосин, который не таил в себе неприятных неожиданностей. Во всяком случае Гарриэт Бичер-Стоу, вошедшая в мировую литературу и историю как автор "Хижины дяди Тома", кроме всего прочего, издавала женский журнал, где советовала хозяйкам покупать только стандартный керосин от Standart oil.

Это, конечно, был удачный маркетинговый ход. Но педантичный, методичный до крайности, умевший тщательно скрывать свои эмоции и обладавший невиданным хладнокровием и поистине железной хваткой Рокфеллер не обольщался: несмотря на бурный рост потребления светильного керосина и смазочных масел в условиях экономического взлета после гражданской войны, освоить всю продукцию нефтеперерабатывающих заводов рынок не в состоянии, цены слишком неустойчивы, рынок чрезвычайно нестабилен. Выход оставался один: упорядочить и стабилизировать рынок. Точнее, взять его под собственный контроль. Он навязывал "свою игру" всем - от железнодорожных компаний, от которых зависела транспортировка нефти к побережью, до розничных торговцев. Он добился введения на железной дороге такой системы скидок, что даже его конкуренты, по сути дела, приносили прибыль Standart oil. Это не были деньги ради денег - финансовая состоятельность компании была для Рокфеллера важнейшей составляющей успешного бизнеса. Потому что только невероятный запас прочности позволял решать проблемы с конкурентами. Сначала бывшему независимому нефтепроизводителю предлагали пряник: соответствующий пост в иерархии Standart oil и хорошая цена за продажу своего дела. В случае отказа в дело вступал кнут - демпинговые цены. Если конкурента не удается купить, то его разоряют.

Сказать, что Рокфеллера демонизировали и ненавидели, значит ничего не сказать. В Пенсильвании его именем пугали детей. О его скупости в быту ходили легенды. Как утверждали, "всего мыла не хватит, чтобы отмыть его руки". Но игра стоила свеч: на рубеже XIX-XX веков Standart oil контролировала до 80% нефтяного рынка.

Американский керосин в голубых жестяных банках Standart oil появился в Санкт-Петербурге уже в 1862 году. Российский рынок сулил прямо-таки небывалые прибыли: огромная страна с радостью переходила с жировых свечей на американское светильное масло. Казалось, Рокфеллеру оставалось только подсчитывать прибыли.

Но в бизнесе нет ничего более опасного, чем излишняя уверенность, что конкурентов у твоего предприятия нет и быть не может.

Первая перчатка

В 1873 году в Баку прибывает Роберт Нобель - представитель знаменитой династии промышленников и изобретателей. Сегодня в это трудно поверить, но он ехал в Баку вовсе не за нефтью. Его младший брат Людвиг получил от российского правительства заказ на изготовление ружей, для прикладов и лож которых требовалось ореховое дерево.

Историю оружейных заводов в Ижевске и Туле сегодняшние российские СМИ рассказывают по поводу и без повода. Но о том, какую роль в становлении российской "оборонки" сыграли мастера, вывезенные с тех самых "национальных окраин", включая Азербайджан с его Лагичем, уникальным поселением оружейников и медников, остается только догадываться. Так или иначе, в поисках "оружейного ореха" Роберт Нобель отправился в Баку, который в это время находился на пороге революционных перемен. Царская администрация, при всей своей косности и неповоротливости, приняла решение отказаться от своей монополии на добычу нефти, открыв доступ в местную нефтяную индустрию частному капиталу.

Правда, нефтяная индустрия - это было громко сказано. Охватившая мир промышленная горячка Азербайджана касалась мало: Россия сама по себе была отсталой страной, а национальная окраина была обречена быть еще более отсталой, чем вся империя в целом. К моменту аннексии Азербайджана Россией в 1829 году здесь насчитывалось около 80 нефтяных колодцев, и составить серьезную конкуренцию кому бы то ни было, особенно в условиях государственной монополии в ее российском варианте, не могли.

Однако частная инициатива обещала невероятные перспективы. И Роберт, безнадежно заболевший нефтяной лихорадкой, даже не посоветовавшись с Людвигом, по праву старшего брата вкладывает в нефтяную индустрию те самые "ореховые деньги".

Первая партия нобелевского керосина прибыла в Санкт-Петербург в 1876 году. Однако транспортировать нефть в центральную Россию было непросто: сначала по Каспию до Астрахани, затем баржами по Волге, потом - на железную дорогу... Не хватало подходящей тары: даже бочонки для нефти приходилось закупать в Америке, а своего дерева в Азербайджане было явно недостаточно.

Но Нобель был готов рисковать. И главную ставку делал на технические новинки. Уже в 1878 году на воду спущен первый в мире настоящий нефтеналивной танкер. Название корабля было символичным - "Зороастр". Таких кораблей у Рокфеллера не было.

Вскоре Нобелю удается полностью вытеснить рокфеллеровский керосин с российского рынка. Это была первая неудача Standart oil, которая доселе только тем и занималась, что "проглатывала" рынки один за другим.

Правда, на Бродвее, 26, в Нью-Йорке, где располагался офис Standart oil, надвигавшейся грозы не увидели. А может, не захотели увидеть. Ну и пусть "Товарищество братьев Нобель" торгует своим керосином в России - нам с лихвой хватит остального мира!

А нефтепромышленники Баку тоже столкнулись с проблемой "перепроизводства" и перенасыщения рынка. Спрос на керосин в Баку был невелик, а доставить его даже в Тифлис обходилось дороже, чем привезти сюда же американский керосин.

Уже в 1877 году два местных промышленника - Бунге и Палашковский - получили от российского правительства разрешение на строительство железной дороги в Батуми, только что захваченный у Турции. Это был уже выход к морю, а значит, и на мировой рынок нефти.

Однако радужные перспективы внезапно померкли - падение цен оставило Бунге и Палашковского буквально без средств, а многообещающее предприятие повисало в воздухе.

Именно в этот момент на каспийском горизонте появляется новая громкая фамилия - Ротшильды. Точнее, парижская ветвь знаменитой династии. Ротшильды профинансировали строительство железной дороги, выкупили закладные на нефтяные предприятия в России, основали БНИТО - "Батумское нефтеперерабатывающее товарищество". Нобели пытаются наверстать упущенное - при помощи изобретенного одним из братьев динамита прокладывается трубопровод из Баку в Батуми - тот самый, ставший прообразом Баку - Супса.

"Счастливая раковина"

В те же годы на нефтяной авансцене появляются новые персонажи: Фредди Лейн и Маркус Сэмюэль. При помощи которых Ротшильды и пытались подорвать мировую монополию Standart oil, прорвавшись на азиатский рынок. Тем более что уже существовал Суэцкий канал из Средиземного моря в Красное, откуда уже можно было продолжать путь вдоль побережья Азии.

Отец Маркуса Сэмюэля сколотил первоначальный капитал, торгуя разными диковинками, которые он приобретал у моряков в лондонских доках. Немалую их часть составляли раковины. И даже на вопросы о роде своих занятий Маркус Сэмюэль-старший отвечал неизменно - торговец раковинами.

Его сын к моменту знакомства с Ротшильдами уже приобрел немалый вес среди лондонских торговцев и весьма успешно вел бизнес в Японии - а это уже был тот самый перспективный азиатский рынок. Он вместе с Лейном в 1890 году прибывает в Баку, где в числе прочего осматривает первые, еще примитивные, танкеры - именно этим кораблям, похожим на плавающие бутылки, предстоит сыграть решающую роль в нефтяной революции.

Верный памяти своего отца, первые танкеры Маркус Сэмюэль нарекал названиями морских раковин: "Мурекс", "Элакс", "Каури"... Компанию же свою он позже назовет Shell - раковина. Он заранее строил нефтехранилища и резервуары в портовых складах, чтобы максимально и одномоментно насытить рынок и не дать Standart oil времени опомниться и сыграть на демпинговых ценах. В мире уже был изобретен телеграф, и судоходство перестало быть рулеткой - теперь стало возможным планировать сделки и играть наверняка. И самое главное, лондонская страховая компания "Ллойд" сочла безопасными его танкеры, конструкция которых отличалась от "нефтевозов" Рокфеллера. Что сыграло решающую роль в получении разрешения на транзит нефти по Суэцкому каналу.

Первый танкер отправился в плавание 22 июля 1892 года. Однако вскоре возникли неожиданные проблемы: у новых потребителей керосина не было... тары, в которую можно было бы его разливать.

Сэмюэль надеялся, что покупатели придут за его керосином с известными всему миру банками Standart oil. Но он недооценил того простого факта, что имеет дело не с европейцами, а с азиатами. Где банки Standart oil стали сырьем для целой отрасли "местной промышленности": из них делали венчики, чашечки, черепицу для крыш...Из всех портов летели трагические телеграммы.

Однако Сэмюэля не так-то легко было обескуражить. Недолго думая, он нагрузил корабль обычной жестью и отправил вслед за танкером, распорядившись начать в портах назначения производство посуды для керосина. Только в отличие от голубых банок Standart oil она была красной.

Немым свидетельством тех событий остается логотип компании Royal Dutch Shell - прямой наследницы предприятия Сэмюэля. Shell - "Раковина" - именно так назвал он свое предприятие. Сделав ее эмблемой золотую раковину на красном фоне.

Это уже была настоящая революция. Standart oil потерпела первое в своей истории поражение в борьбе за рынки. Теперь уже пришел черед Сэмюэля объединятья с конкурентами - действовать ему приходилось в непосредственной близости от голландской Royal Dutch, занимавшейся разработкой нефти на острове Суматра. Острая конкурентная борьба завершилась традиционно: уже летом 1898 года Shell по дешевке скупит акции Royal Dutch, и объединение двух компаний будет, по сути, предрешено. Кто-то из современников сказал про Маркуса Сэмюэля: "Он вел свой бизнес так же, как ездил на лошади. Казалось, что он вот-вот свалится, но он никогда не падал".

Крах начинается с цента

Нельзя сказать, чтобы Standart oil смирилась с поражением на южноазиатском рынке и попытками Ротшильдов и Нобелей вытеснить ее из Европы. Однако уже в 1895 году она вынуждена договориться с конкурентами - ей достается 75% рынка, торговцам российской нефтью - 25%. Но соглашение вскоре повисает в воздухе - против него выступает российское правительство.

Но каким бы неравноправным ни выглядело распределение рынков, Нобелю и Ротшильду удалось сделать главное - продемонстрировать, что при умелом ведении бизнеса даже Standart oil будет вынуждена считаться с конкурентами. И сказать, что это окрыляло многих бизнесменов в США, значит ничего не сказать. В том же году в США возникает компания "Пьюр", и Standart oil после серии безуспешных попыток ее скупить или задушить не остается ничего, кроме как отгородиться. В Калифорнии набирает силу Union oil - будущая Unocal, которой уже руководят профессиональные геологи. В Техасе, на побережье Мексиканского залива, первые шаги делает Gulf oil сompany. Нефтяная лихорадка охватывает Оклахому. "На птичьем дворе вдовы забил нефтяной фонтан, - со смехом делились новостями в салунах. - Она расплакалась: погибли цыплята. С трудом ей растолковали, что она теперь миллионерша!" Shell осмелела настолько, что скупает в Техасе нефть Мексиканского залива - Рокфеллеру было от чего прийти в отчаяние. Конкурентов было слишком много, чтобы справиться с ними прежними методами.

Политика и право

Взаимоотношения в треугольнике "юстиция-политика-экономика" еще долго останутся сферой, где многозначительные намеки и интригующий шепот будут уместнее четких оценок и ясных вердиктов. Однако факт остается фактом: несмотря на то, что попытки применить к рокфеллеровской Standart oil антитрастовое законодательство и расследовать ее методы конкурентной борьбы, произошло это только после того, как была подорвана монополия Standart oil на рынке.

В 1909 году в ходе крупного антитрестовского процесса федеральный суд вынес решение в пользу правительства и предписал распустить Standart oil. Реально же о самороспуске она объявила только в конце июля 1911 года.

Standart oil разделялась на несколько отдельных корпораций. Самой крупной из них становилась бывшая материнская компания Standart oil of New Jersy - будущая Exxon, следующей была Standart oil of New York, которой впоследствии было суждено стать Моbil, Standart oil of California стала Chevron, Standart oil of Ohio - будущая Sohio, а затем американское отделение British Petroleum; Standart oil of Indiana, которая впоследствии стала Аmocо, Continental oil, которая стала CONOCO, и Аtlantic, которая стала частью Аrco, а затем в конце концов частью Sun. Сегодня Exxon вновь объединился с Моbil, Аmocо - с bp. И "наследникам" Standart oil удалось сделать то, чего не смогла сделать "материнская" компания - прорваться на берега Каспийского моря, Но, впрочем, это уже другая история.