Борис Анциферов, специально для Gazeta.kz

Реализовать перспективный проект не легче, чем разобраться с китайской грамотой.

Скандальная история с российской нефтедобывающей компанией "Юкос" может отозваться и в Казахстане. В том числе и совсем неожиданно. Например, вероятным результатом борьбы российской власти с олигархами может стать активизация идеи строительства нефтепровода из Западного Казахстана на Китай.

Напомним ее предысторию. Впервые идея прозвучала аж в 1997 году, но проект так и остался на бумаге, выяснилось, что на пути его реализации лежит целый ряд проблем. Во-первых, чтобы трубопровод оказался экономически оправданным, необходимо было прокачивать по нему минимум 20 млн. тонн нефти в год (по другим данным - 30 млн.).

Столько "свободной" нефти в стране не было. Резкого же роста объемов добычи не ожидалось. Во-вторых, немало проблем оказалось и перед самим проектом, главная - очень большое расстояние трубопровода. Этот момент, похоже, игнорировался идеологами проекта. Нефтепровод фактически имел бы маршрут Западный Казахстан - Восточный Китай, а это более 5 тысяч километров. Многие считали, что строительство такого протяженного трубопровода не осуществимо уже в силу его огромной себестоимости.

И проект действительно оказался замороженным. Техническое обоснование нефтепровода было подготовлено быстро, но без главной составляющей - экономической. Затем в конце 1990-х годов начался беспримерный рост мировых цен на энергоносители, и вопрос нефтепровода на Китай потерял свою актуальность - при длительных высоких ценах и традиционные рынки сбыта были весьма привлекательными. Сыграла свою роль и борьба между Россией и США вокруг нефтепровода Баку - Джейхан, к которому потенциально может присоединиться и Казахстан. Она отодвинула на задний план китайский маршрут: все внимание аналитиков и политиков в последние годы было приковано к турецкому транзиту. Фактически китайский маршрут оказался забытым.

Наверное, так бы оно и было дальше, если бы не события вокруг "Юкоса". Компания не была среди лидеров российского нефтяного бизнеса, представленного в Казахстане, сколько ни будь серьезных проектов с ее участием в республике неизвестно. Но влияние событий вокруг "Юкоса" в России может иметь серьезные последствия и здесь.

Как известно, в России одним из крупнейших проектов в нефтяной сфере последнего времени была идея строительства экспортного нефтепровода на Дальнем Востоке. По одному варианту он должен был идти на порт Находка с тем, чтобы танкерами возить российскую нефть в США, Японию, Корею. Особенно заинтересована в проекте была Япония. По второму варианту нефтепровод должен был идти на китайский город Дацин и быть плотно привязан к китайскому рынку. Главным лоббистом второго варианта выступал "Юкос". Теперь компании не до того.

На официальном уровне решение о маршруте нефтепровода не принято, все это должно очень беспокоить китайскую сторону, заинтересованную в стабильных поставках нефти. Вот здесь и есть почва для возрождения интереса к проекту трубопровода Западный Казахстан - Китай. Хотя до сих пор никаких официальных заявлений на этот счет нет, но, судя по всему, какие-то консультации, хотя бы на уровне экспертов, уже должны идти.

В целом ситуация для того, чтобы проект вышел из состояния многолетней летаргии и начал реализоваться складывается вполне успешная. Конечно, это не значит, что нефтепровод скоро начнут строить. Главный вопрос - пока нет тех избыточных объемов нефти, которые не вмещались бы в традиционные экспортные маршруты. Объемы добычи нефти в Казахстане растут в основном за счет тех месторождений, что принадлежат американским и британским компаниям.

Захотят ли они поставлять свою нефть на китайский рынок вместо традиционного западноевропейского? Ведь тем самым Китай объективно будет усиливаться, а большой нефтяной бизнес всегда очень тесно связан с геополитикой, игнорировать ее резоны он не может себе позволить. Как известно, Казахстан предполагает, что в будущем он сможет увеличить объем добычи нефти на своей территории с нынешних примерно 50 млн. тонн в год до 150, и тогда нефти хватит всем. Но когда-то это еще будет, и будет ли.

Но есть возможность решить и эту проблему. Для этого нужно совместить поставки казахстанской и российской нефти через будущий нефтепровод. Нефть из российской Западной Сибири будет идти в Казахстан по уже существующему со времен СССР трубопроводу, здесь объединяться с теми объемами казахстанской нефти, что могут быть выделены для китайского рынка, и уже в этой "союзнической" смеси поступать в КНР. Так что экономически и технологически проект потенциально вполне осуществим. А если китайцы предложат и приемлемые для Казахстана условия финансирования его строительства, то в принципе все основные вопросы можно считать решенными.

Главные вопросы могут при этом возникнуть к его геополитическим последствиям - очевидно, что по какой бы схеме не строился нефтепровод, это приведет к усилению позиций Китая в Средней Азии. А это всегда многих настораживало. Тем не менее, серьезность намерений Пекина в осуществлении проекта очевидна - он вынужден увеличивать объемы импортируемой нефти, и делать это будет, если не за счет российских поставок через Дальний Восток, то с помощью казахстанского направления.

Однако по крайней мере один серьезный вопрос к технической стороне дела остается. Нефтепровод, пройдя по территории Казахстана, должен выйти на китайскую и соединиться с уже существующим нефтепроводом, идущим с китайских месторождений Тарим и Карамай в центральную часть страны. Но ничего неизвестно о том, есть ли у этих внутрикитайских трубопроводов свободные мощности, чтобы принять большие объемы нефти из Казахстана?

Информация о нефтяной индустрии Китая вообще и особенно Синьцзяна достаточно закрытая, и ответа на этот вопрос казахстанские эксперты, похоже, не знают. Между тем это принципиально важно чтобы определить жизнеспособность проекта. Если мощности китайских нефтепроводов недостаточно, то их надо расширять, то есть фактически строить новые трубопроводы, а это способно значительно увеличить стоимость проекта.

А вполне возможно, что так оно и есть, ведь все последние годы Китай увеличивал добычу нефти в Синьцзяне, то есть загруженность китайских труб должна была возрастать.