Апокалипсис завтра
Индостанский субрегион станет, скорее всего, ареной первого в XXI веке кризиса, сравнимого со Второй мировой войной

Евгений ТРИФОНОВ

XXI век будет веком потрясений. После Югославии, после 11 сентября 2001 года, трагедии на острове Бали, после Ирака сомнений в этом остается все меньше. Аналитики спорят о том, где произойдет самый опасный конфликт ближайших десятилетий. Претендентов немало: это Ближний Восток, Индонезия и Филиппины, это расколотые по религиозному признаку Нигерия и Эфиопия. Но самой опасной "горячей точкой", по всей вероятности, станет полуостров Индостан.

Экспорт нищеты

Не только наличие ядерного оружия и средств его доставки у Индии и Пакистана делает этот регион сверхопасным. Сами по себе "ядерные кнопки" не нажимаются: ядерный конфликт между Россией, Китаем и США становится все менее вероятным. Проблемы в этом, еще двадцать лет назад "горячем" треугольнике решаются мирно. А между Индией и Пакистаном напряжение растет. Складывается впечатление, что противостояние двух стран неминуемо завершится всеразрушающей войной.

Пакистан был создан как религиозное, а не национальное государство – своеобразная "родина" всех мусульман Индостана. В отличие от Турции, Ирана, большинства арабских стран светские традиции и проникновение элементов европейской культуры там практически незаметны. Как бы ни сдерживал президент Мушарраф исламский экстремизм, сколь бы ни стремилась верхушка страны хоть как-то закончить конфликт вокруг Кашмира и наладить нормальные отношения с Индией, сама сущность государства не позволяет этого сделать: оставить без помощи индийских мусульман противоречило бы самому смыслу существования Пакистана. Между тем отношения между мусульманами и индуистами в Индии постоянно обостряются.

Почему нет мира между двумя крупнейшими общинами Индии? В этой стране президент, к примеру, мусульманин, военный министр – христианин, большинство армейских офицеров – сикхи. Причин для недовольства властью в мусульманской общине вроде бы быть не должно.

Отдельная история – кашмирский конфликт. "Трансграничная война", развязанная в последние десять лет, – дело рук пакистанской военной разведки. Кашмирская проблема локальна: находящаяся там индийская военная группировка успешно блокирует действия проникающих из Пакистана исламистов. Но в последние месяцы сообщения о беспорядках, взрывах и перестрелках приходят чуть ли не из всех штатов Индии. Причиной роста насилия на индийской территории теперь становится еще одна мусульманская соседка Индии – Бангладеш. Ее территория давно стала опорной базой для антииндийских акций пакистанской военной разведки, поддерживающей индийских боевиков-сепаратистов. Индийское правительство утверждает, что в Бангладеш действуют от 80 до 99 военных лагерей, в которых базируются партизаны-сепаратисты: "Национальный фронт освобождения Трипуры", "Тигры освобождения Трипуры", "Объединенный фронт освобождения Ассама", "Национальный фронт освобождения Манипура" и ряд более мелких.

Одна из причин обострения ситуации в Индии состоит в том, что не имеющая перспектив социального и экономического развития (там, на крохотной территории без каких бы то ни было ресурсов, ютятся 150 миллионов человек), Бангладеш нашла оригинальный способ решить проблемы нищеты и перенаселенности– "экспортируя" в Индию "лишнее" население. Только в последние годы число таких эмигрантов составило минимум 20 миллионов. Они расселяются по всей Индии, бедствуют, пополняя число недовольных. А пакистанская разведка шлет по их следам "бешеных мулл" и эмиссаров исламских экстремистских организаций. Идеальный выход: "сбросить" носителей крайнего ислама в соседнюю враждебную страну – пусть там ведут свой джихад. Для этого в Бангладеш создана организация "Шахадат-э-аль-Хикма". По сообщениям прессы, в ее рядах насчитывается до 10 тыс. коммандос и 25 тыс. добровольцев. Хотя ее лидер Кавсар Хуссейн Сиддик объявил целью организации "разжигание исламской революции в Бангладеш и за ее пределами", ее действия в основном ограничиваются индийской территорией.

Прекратить наплыв бангладешцев и заставить Дакку ликвидировать лагеря экстремистов Индия не может. Но и Бангладеш не в состоянии прекратить эту политику – иначе ее ждет социальный взрыв и прекращение помощи Пакистана и арабских исламских фондов. В Нью-Дели сегодня не исключают превентивные удары по партизанским базам на территории сопредельной страны и полное закрытие границ. Но это означает войну, и, скорее всего, не только с Бангладеш, но и с Пакистаном.

Меж трех огней

Сепаратисты в северо-восточных штатах Индии в последнее время активизировались. Этот регион – настоящая пороховая бочка: в долине Брахмапутры живут хиндиязычные индуисты, в горах, опоясывающих долину, – монголоидные народы, исповедующие христианство и буддизм. И на тех, и на других накатывают волны эмигрантов-мусульман. Еще два года назад крупнейший в регионе "Объединенный фронт освобождения Ассама" был почти разгромлен, большинство его боевиков сдались. Теперь ОФОА вновь имеет в боевых порядках тысячи бойцов. После долгой паузы, вызванной потерями и деморализацией своих боевиков, возобновили борьбу партизаны из народностей нага, мизо и бодо. Более того, война маоистских партизан охватила соседний Непал, а в последние месяцы Коммунистическая партия Бутана (марксистско-ленинско-маоистская) заявила о начале "народной войны" в этом крохотном гималайском королевстве. Таким образом, не только северо-восток Индии, но и союзные с ней гималайские монархии оказались охвачены партизанской войной.

Исламисты и левые сепаратисты в Индии координируют свои действия, помогают друг другу оружием и деньгами. На востоке, в центре и на юге страны ведут повстанческую войну маоисты – "наксалиты", объединившиеся в прошлом году в Маоистский коммунистический центр. Маоистские "группы народной войны" действуют с 1967 года, когда при помощи китайских спецслужб им удалось поднять восстание крестьян-бедняков в округе Наксалбари. Однако прежде их активность ограничивалась в основном штатом Бихар. Теперь же повстанческими операциями охвачена значительная часть страны.

Таким образом, в Индии сложился мощный фронт, объединивший сепаратистские, исламистские и левацкие организации, отлично структурированный, не испытывающий нужды ни в деньгах, ни в оружии, располагающий десятками тысяч активистов и, очевидно, многими миллионами сочувствующих. Создание, а тем более содержание столь мощной структуры пакистанским спецслужбам явно не под силу. Тут возникает вопрос о роли Китая – страны, которая десятилетиями поддерживала антииндийские действия Пакистана и помогала левацким и сепаратистским организациям в Индии. В конце 1990 годов Пекин, боровшийся с исламскими экстремистами в Синьцзяне, пошел на сближение с Индией. Но уже в 2002 году, когда повстанческое движение в Синьцзяне было в основном подавлено, индийские экстремисты вновь начали получать помощь из-за границы, хотя Китай и дистанцируется от индийских "фронтов освобождения".

В последние 15 лет Индия добилась внушительного экономического роста. При населении, сопоставимом по масштабам с китайским, Индия в ближайшие годы может стать мощным противовесом Пекину. Трудно представить себе, что Китай будет спокойно смотреть, как рядом встает на ноги могучая держава, к тому же обладающая ядерным оружием.

Есть и еще один фактор дестабилизации – ускоренное развитие и модернизация Индии. Только наивные люди считают, что экономический рост снижает внутренние противоречия в обществе и препятствует революционным движениям. Россия начала XX века, Иран 1960–1970 годов, Мексика наших дней опровергают это. В Индии сложился самый многочисленный в мире средний класс – 300 млн человек; это замечательно, но остается еще примерно миллиард, не затронутый модернизацией. Кроме того, Индия – федеративная республика, населенная сотнями народов и племен, крупнейшие из которых создали собственные штаты.

Аппетит приходит во время еды

Рост самосознания более мелких этнических общностей порождает национализм, возникновение сепаратистских и автономистских движений. Выделение новых штатов для "неполноправных" народов далеко не всегда приводит к их успокоению. Так, для создания условий национального развития так называемых лесных племен в 2000 году из территории штата Бихар был выделен новый штат – Джарканд со значительной долей племенного населения. А "лесные племена" оказались отличным горючим для партизанского движения – сегодня этот штат практически полностью контролируется отрядами "наксалитов". Жители джунглей поверили левым интеллектуалам из своей среды, а не благим намерениям федеральных властей.

Классический сценарий создания нового штата Индии таков: интеллектуалы той или иной народности начинают борьбу за самоопределение, возникают национальные движения. Затем правительство проводит переговоры с умеренными националистами и создается новый штат.

Но "непримиримые", требующие либо полной независимости, либо недовольные территориальным размежеванием, продолжают борьбу. Так возникли штаты Нага-Прадеш, Мизорам, Трипура, Мегхалая, Джарканд и ряд других. Мир не установился ни в одном из них. Возникает вопрос: конструктивен ли индийский федерализм, стремящийся сохранить стабильность путем непрерывного дробления страны? События последних лет показывают, что национальные проблемы после самоопределения народов скорее обостряются. Кстати, индийский опыт полезен и для России, где время от времени та или иная национальная община выступает за автономию.

Индия – самая населенная демократическая страна мира – оказалась в кольце межнациональных, межрелигиозных, межгосударственных противоречий. Пока над городами региона не взрываются ядерные заряды и огромные армии не истребляют друг друга, мировому сообществу кажется, что ничего особенного не происходит. Но есть нарастающие, переплетающиеся один с другим конфликты, а рецептов их решений нет. Если они выльются в полномасштабную войну, мировое сообщество окажется перед лицом кризиса, небывалого по масштабам со времен Второй мировой войны.
№47 за 23 ноября 2003