В NN 40, 43 и 45 газеты "Зеркало ХХI" были опубликованы материалы, подготовленные нашим корреспондентом, который побывал в одном из исправительных учреждений страны - Зангиатинской зоне. (См. "А.Гударзи - Репортаж из N-ского исправительного учреждения Узбекистана. Части 1,2,3", ЦентрАзия, 26.10.03, 31.10.03, 13.11.03)

Эти корреспонденции вызвали неоднозначную реакцию читателей. Кто-то откликнулся с благодарностью написав, что вообще впервые прочитал о том, в каких условиях содержаться заключенные в Узбекистане, другие наоборот с едким сарказмом говорил в своих телефонных звонках, что газета, мол, выбрала образцовую зону …

Спорить в таких случаях себе дороже. Посетив наиболее отдаленное исправительное учреждение республики - Жаслыкскую зону, расположенную в Каракалпакстане, наш корреспондент рассказал об увиденном (См. также "К Дню прав человека. В США подготовлен радиоочерк о Жаслыкской тюрьме в Узбекистане", ЦентрАзия, 10.12.03).

ЖАСЛЫК: ВЧЕРА, СЕГОДНЯ И …

А.Гударзи

Жизнь людей в небольшом почти четырех тысячном пристанционном каракалпакском поселке Жаслык расположенном в пустыне Каракалпакии тесно связана с курсирующими пассажирскими поездами, газокомпрессорной станцией, производственным участком, обслуживающим отрезок железнодорожных путей, и исправительным учреждением.

Живущие здесь люди не кажутся заброшенными и забытыми в очень непростых климатических и природных условиях пустыни, обладая благами цивилизации - газом, электричеством, водой, и телевизорами в домах, школой, детским садом, поликлиникой, хлебопекарней, магазином и базарчиком расположенным рядом с железнодорожной станцией. Конечно же, жители этого небольшого социума расположенного в Каракалпакской пустыне не ограждены от современных экономических и социальных противоречий и проблем. Но даже при этих условиях они традиционно не разбрасываются собственными эмоциями, не делятся по этническим признакам, политическим и уж тем более по религиозным пристрастиям.

По поводу религиозных пристрастий в контексте общей темы. В ходе интерактивного опроса жителей поселка выяснилось, что серьезное приобщение к религии, не зависимо от ее конфессии, считается почетным уделом тех, чей возраст превышает шестьдесят или более лет. По мнению подавляющего большинства опрошенных это тот возраст, когда человек может подумать о собственной душе, успокаивая ее молитвами посвященными Аллаху. Но даже при этом все опрошенные соблюдают исламские традиции, считая себя "просто мусульманами" и на вопрос "верующие ли они?" отвечали все без исключения, прикладывая руку к левой стороне груди:

- Аллах здесь.

Уже несколько лет о поселке Жаслык расположенном в пустыне Каракалпакской автономии, пишут достаточно много. Много из-за близкого соседства с исправительным учреждением ГУИН МВД РУз., где живут люди, отбывающие установленные законом сроки наказания за совершенные преступления. Глагол "живут" использован автором не случайно - в русскоязычной лексике заключенных традиционно для этой категории граждан общества использовалось и используется именно это слово, не смотря на то, каким эмоциональным фоном и неформальной лексикой оно сопровождается.

Как жители пристанционного поселка относятся к грозному соседу с конца 1999 года именуемому "Жаслыкская зона"? Спокойно, и с уважительным сочувствием к родственникам приезжающим поездом на свидание к заключенным отбывающим сроки наказания.

Добраться от железнодорожной станции до территории зоны можно только на регулярно курсирующем в дневное время между этими двумя точками автобусе, выделенном администрацией учреждения.

Первые минуты разговора в кабинете неулыбчивого полковника, начальника исправительного учреждения, у меня складывались не просто. Позже я понял причину.

Кроме родственников приезжающих на свидание, Жаслыкскую зону посещают желающие профессионально и "не" познакомится с условиями содержания заключенных. Свидетельством тому полтора десятка визитных карточек торжественно врученных полковнику представителями международных гуманитарных организаций, журналистами, дипломатами и сановными гостями.

Подавляющее большинство приезжавших познакомится с условиями содержания заключенных, как правило, приверженцев идеологии Хизб ут-Тахрир, видит в ходе посещения зоны то, что желает увидеть. В последнее время посетители уже реже комментируют увиденное, или только кратко намекают о самом факте своего посещения Жаслыкской зоны. Сам по себе визит именно в эту зону всегда был признаком хорошего тона в современной политологии и около политическом пространстве, заполненном и некоторыми внешними СМИ. В целом же тема о заключенных хизбуттахрировцах из Жаслыкской зоны автоматически дает многим право на рассуждение о добре и зле в Узбекистане. Вместе с тем было бы несправедливо отрицать восприятие компетентных рекомендаций ставших одной из основ в начавшейся не сегодня, либерализации законодательства Республики и проводимых реформ в деятельности учреждений исполнения наказания.

На мой вопрос - получает ли учреждение в результате визитов гостей целевую финансовую или гуманитарную помощь, способную качественно повлиять на улучшение условия содержания заключенных, полковник отвечает:

- За неполных два года моей работы в этом учреждении, ни кто адресно ничем не помог. Финансирование жизнедеятельности идет за счет средств бюджета. Хотя нет, подарили несколько полезных книг по тематике о правах человека и оставили разные впечатления о своих последующих выводах.

На вопрос есть ли необходимость в гуманитарной или финансовой помощи, полковник устало качает головой, и коротко отвечает:

- Сами увидите.

Задавать вопрос полковнику о самофинансировании за счет собственного производства продукции бессмысленно ввиду отсутствия местного исходного сырья и высоких транспортных расходов. Для этого не надо лукаво мудрствовать, достаточно вспомнить о бескрайних просторах Каракалпакской пустыни усеянной кустами верблюжьей колючки и прочей не промышленной растительностью. И одной мечтой о производстве, трудовой занятости заключенных и оплаты их труда здесь не обойтись - по словам полковника нужен хорошо продуманный и современный подход к этой проблеме:

- Уж если хотят помочь многочисленные гости, то пусть помогают в этом направлении, но только без информационного шоу. Государство от этого производство богаче не станет, а заключенные будут зарабатывать хоть какие-то деньги.

Услышав эти слова я подумал о представителях международных организаций и фондов знающих о проблеме создания условий позволяющих заключенным Жаслыкской зоны заниматься полезным, вознаграждаемым трудом, облегчающим их реинтеграцию на рынке рабочей силы Узбекистана. Возможно ли их содействие в решении этого вопроса? Скорее всего, да, если учитывать возможности зарубежного рынка промышленных технологий.

На мой вопрос о правдивости электронных СМИ вещающих о работе заключенных этого учреждения на секретных рудниках, полковник отвечает вопросом на вопрос:

- А адрес производства в той статье не указан?

После часовой беседы с полковником и нашего совместного обхода всей территории и зданий понимаешь, что за последние два года многое в жизнедеятельности этого учреждения изменилось. Было ли хуже? Было, но не выходило за пределы установленных норм и не соответствовало трафаретному определению "страшные условия содержания". Могло ли быть сразу и качественно? Маловероятно, если исходить из проведения практически всех строительных работ по улучшению условий содержания силами заключенных. Могли ли быть не "исчислимые жертвы" при условии непростых климатических условий и соблюдении всех режимов содержания и охраны заключенных? Да, в случае строительства зоны в другой точке пустыни с нуля. Но "план строительства учреждения исполнения наказания для отбытия срока наказания по статьям Уголовного Кодекса РУз для осужденных территориальными судами Каракалпакской автономии", не был принят руководством республики задолго до известных событий 1999 года. Не был принят по многим причинам, две из которых гуманное отношение к заключенным и их родственникам.

Возможно, изменения, произошедшие в Жаслыкской зоне, увидели и те, кто в последнее время посещал это учреждение - здесь их именуют одним словом "гости", не вкладывая в это слово какой-либо эмоциональной окраски. Но, так или иначе, выводы гостей и сегодня статус "очевидного факта" во внешних СМИ не обрели, продолжая подпитывать через устаревший трафарет "страшные условия содержания заключенных", в утверждениях о нарушениях в области прав человека в Жаслыкской зоне.

И пусть не выглядит циничным или кощунственным следующий авторский вывод: сегодня качеству условий жизни людей отбывающих установленные Законом сроки наказания, могли бы позавидовать многие заключенные пенитенциарных учреждений других государств имеющих на своих территориях регионы со схожими и не схожими с Каракалпакией климатическими и природными условиями.

Задаю вопрос о тех, кто был в числе самых последних гостей полковника и выясняю, что за несколько часов до моего прибытия, уехала телевизионная группа международного информационного агентства Рейтер.

- Знаете, я уже не надеюсь, что кто-то из иностранных журналистов правдиво расскажет о сегодняшнем дне нашего учреждения.

Эту реплику полковника, я не стал комментировать, надеясь только на широко известный принцип беспристрастного преподнесения информационных материалов агентством Рейтер. Также молча, я сожалел о том, что наши узбекистанские телевизионщики, журналисты или кинодокументалисты не посетили Жаслыкскую зону, дабы рассказать о ней общественности, невольно предоставив это право своим зарубежным коллегам.

По чистоте территории и внутренних помещений Жаслыкская зона, скорее всего, ничем не отличается от всех других входящих в состав ГУИН МВД РУз. Не отличается и по своей нормативной инфраструктуре. Отличие только в климатических и природных условиях. Температура воздуха в пустыне при отметке градусника плюс 45 градусов это то о чем мечтают люди летом. Заключенных от жары спасают толстые стены кирпичного здания и бытовые вентиляторы из серии тех, которые мы имеем в своей свободной жизни. Но именно здесь они своим дизайном нечаянно смягчают аскетическую обстановку камер содержания заключенных учреждения № 64/71. Это сезонное новшество заключенными оценивается с благодарностью.

Зимние морозы в пустыне достигают по ночам отметки - 30 - 40 градусов, но в камерах содержания заключенных, коридорах и прочих помещениях здания температура не ниже плюс 25 или 27 градусов и это утверждение не администрации учреждения. Об этом поведал мне мой первый собеседник из числа заключенных хизбуттахрировцев в беседе со мной не адекватно реагирующий на свое настоящее положение, не редко в ходе беседы демонстративно жалующий администрацию только упреками, на которые сидящий рядом офицер стоически не реагировал, лишь однажды произнеся:

- Пусть говорит, но без оскорблений и угроз в адрес государства и унижения человеческого достоинства офицеров.

Говорили мы с моим первым собеседником и о воде, которой заключенные пользуются в камерах. Она совершенно безопасна для употребления за счет ее качественной фильтрации на установке разработанной российскими учеными. Но даже при этих условиях заключенные ее не пьют - жажда утоляется подаваемым в камеры зеленным или черным чаем.

На мой вопрос обеспечен ли жилой многоквартирный дом военного городка подобной установкой фильтрующей воду, поступающую в квартиры офицеров, капитан внутренних войск просто промолчал.

В течении последующих часов пришлось убедиться еще в одном противоречии из жизни заключенных и офицеров. Баня с горячей душевой водой гарантированна заключенному раз в неделю в течении всего года, и это при нередком отсутствии ее в быту жителей военного городка.

Все это не умиляет, но контрасты одна из примечательных черт жизнедеятельности этого учреждения исполнения наказания. Можно ли представить себе овощные салаты в меню заключенного? Для меня это было открытием, даже при условии, что следующий мой собеседник из числа стойких приверженцев идеологии Хизб ут-Тахрир на вопрос о качестве питания заметил:

- Все это для демонстрации перед комиссиями.

На уточнение - Я не комиссия, - прозвучало совершенно неуместное определение:

- Все вы демократы, американцы и ягуди (евреи) за одно. Мы здесь страдаем по мировому плану американцев и … но страдаем во имя Аллаха.

На вопрос о степени его информированности о подвальном хранилище, заполненном запасом свеклы, капусты и моркови, картофеля, лука и капусты, прозвучал встречный вопрос:

- А почему зимой нам вместо овощных салатов, дают только соленую капусту? Пересказывать слова полковника о процессах закупки, погрузки и выгрузки, хранения, и главное транспортировки в зону не только овощей, но и многих других продуктов я не стал - любое разъяснение хизбуттахрировцем воспринималось с подозрением, и было чревато обвинением в отсутствии беспристрастной оценки условий их содержания.

Не менее интересными были беседы с тремя сотрудниками медсанчасти учреждения подаривших мне несколько открытий. В случае острых приступов требующих хирургического вмешательства пациента-заключенного транспортируют в город Нукус на самолете санитарной авиации делающего посадки и взлеты с той самой огромной взлетно-посадочной полосы предназначенной когда-то для гордости советской авиации, самолета "Буран-2".

Признаюсь, услышав об авиа транспортировке заключенных, я засомневался в реальности подобной практики, исходя из приблизительных расчетов себестоимости этих полетов. Сомневался и после получения списка восьми пациентов-заключенных транспортированных на самолете санитарной авиации в город Нукус в течении 2003 года. Только после беседы с непосредственным участником одного из этих полетов, двадцати двух летним заключенным не хизбуттахрировцем, страдающим с детских лет хроническим заболеванием сердца сомнения исчезли - его транспортировали в Нукус для проведения кардиограммы и полного обследования.

И вновь контраст - офицеры и члены их семей благом авиации в случае необходимости хирургического вмешательства, возможно, обеспечены не будут и им придется ограничиться услугами железной дороги по многочасовому маршруту станция Жаслык - город Кумград или Нукус. Слава Богу, подобных острых ситуаций не было, но чем черт не шутит.

Сегодня надежды офицеров возлагаются на строящийся кирпичный корпус, расположенный на территории зоны, в котором должна разместиться полноценная больница возможно и с хирургическим отделением - и это тоже масса новых вопрос и проблем. Увидев этот недостроенный корпус, вспомнились международные фонды и организации с их инвестиционными проектами по сути гуманными, но такими далекими от проблем Жаслыкской зоны.

Перечислять все увиденное в учреждении исполнения наказания мало отличающееся от увиденного ранее в Зангиатинской зоне бессмысленно - различий в качестве содержания заключенных нет. Есть различия в географической отдаленности и в нормативах режима заключения, но это уже из области трудностей испытываемых родственниками заключенных и квалификации статей Уголовного Кодекса.

Для осознания жизни заключенного в режиме Жаслыкской зоны надо представить себе жизнь человека проводящего 23 часа в сутки только внутри помещения на протяжении очень долгого времени.

"23 часа в сутки" не авторская описка, а установленный режим содержания заключенных определенный Законом и применимо это не только в Узбекистане, но и в других государств и в целом в виде режима наказания имеет давнюю мировую практику.

Но один час в сутки заключенные проводят на воздухе, при желании спокойно гуляя по дорожкам, играя в футбол или волейбол ими оборудованной и ими же ухоженной спортивной площадке внушительных размеров. Прогулки ежедневные, ежесезонные, неукоснительно выполняемые и контролируемые в исполнении до минуты, как заключенными, так и администрацией, но не принудительные до такой степени, что видя людей свободно и не торопливо гуляющих по спортивной площадке или гоняющих мяч, забываешь об их общественном и юридическом статусе.

Все остальное время суток заключенные проводят внутри помещения в соответствии с установленным распорядком дня, который предусматривает трех разовый вне камерный прием пищи и просмотр в течении нескольких часов телевизионных передач. Остальное время заключенные проводят камере, если не заняты на работах по благоустройству территории, уборке коридоров и подсобных помещений. Характерная черта заключенных-хизбуттахриров - многие из них от этих работ отказываются.

Писать обо всем этом трудно, видеть все собственными глазами и осознавать увиденное еще трудней, ибо безгранично жалко людей обрекших себя на многолетнее постижение человеческих страстей через судьбы книжных героев, развитие современного общества через экран телевизора и рассказы родственников приезжающих на свидания. Но труднее всего видеть заключенных утоляющих жажду человеческого общения в узком кругу сокамерников или в ходе воспитательных бесед с офицерами администрации.

О книгах. Библиотека Жаслыкской зоны по тематике содержания книг слаба, а книжный запас редко пополняем. И это при условии, что чтение известная потребность заключенного. И глядя на это не изобилие духовной пищи было не ловко вспоминать о книжных завалах на городских пунктах приема макулатуры. Не ловко потому, что проблему книжного пополнения библиотеки этого учреждения можно было решить давно без финансирования из бюджетных средств. И не стоит подбирать для чтения заключенных книжную тематику связанную только с криминалом - времена интереса к этой теме уходят в прошлое. Это надо понять исходя из того, что интеллект заключенного, не смотря на его многолетнюю изоляцию, развивается параллельно с развитием свободного общества в силу многих внутренних и внешних информационных факторов.

Пожалуй, самой трудной в беседах с заключенными оказалась тема об установившихся на сегодняшний день взаимоотношениях заключенных хизбуттахрировцев и администрации.

В 1999 году работники всей системы учреждений исполнения наказания входящих в ГУИН не были готовы к появлению осужденных из числа приверженцев ортодоксальной идеологии Хизб ут-Тахрир своей ментальностью и восприятием зоновской действительности отличающейся от осужденных других категорий. Это и ранее признавали в беседах со мной многие офицеры и заключенные не хизбуттахрировцы. Утверждать о исторически сложившейся мягкости взаимоотношений заключенных любых категорий и тех, кто отвечает за условия их содержания и перевоспитание, бессмысленно, иначе не было бы повода к появлению много десятилетий назад международных институтов защиты человеческих и гражданских прав заключенных.

И, тем не менее, сегодня позитивные изменения в этих взаимоотношениях факт, который трудно отрицать, даже при условии, что ранее были допущены просчеты природу, которых надо в ряде случаев не спекулятивно обсуждать, а продолжать не кровожадно изучать, прилагая профессиональные усилия к их не повторению. Как можно осуществить не повторение? Наверное, это должны сказать специалисты правоведы-юристы, профессиональные политологи, педагоги, ученные исламоведы, специалисты, связанные с жизнедеятельностью учреждений исполнения наказания и те, кто облечен ответственностью за соблюдение законности в государстве.

К месту будет заметить, один из заключенных Жаслыкской зоны, из числа приверженцев идеологии Хизб ут-Тахрир четко определил свое отношение к деятельности тех, кто в течении последних лет взял за основу своей общественной деятельности защиту их прав.

- Изменения в качестве условий нашего заключения и отношения к нам со стороны администрации результат требований выдвигаемых нашими матерями.

Не думаю, что мой собеседник был прав в своей категоричности и отрицании многих факторов повлиявших на улучшение условий содержания заключенных осуществляемых в ходе проводимой в республике реформы либерализации правой системы. Но даже при этом условии матери, жены, сестры, или дочери заключенных в целом вне каких-либо обсуждений. Эти женщины святы в своем горе и глубоко жертвенны по отношению к тем, кто находится в заключении. Побеседовать ни с одной из них у проходной учреждения не удалось. Слезы это то единственное от чего сияют их глаза, и именно это сияние трудно видеть - в горле комок собственных чувств душит слова сочувствия, поддержки с которыми хочется обратиться к ним в их горе…

Чем характерны беседы с заключенными из числа приверженцев идеологии Хизб ут-Тахрир в Жаслыкской зоне? Как ни странно в сравнении с аналогичными заключенными из других зон, большей степенью открытости для общения, спокойного и уравновешенного. Отличие и в более высоком уровне уверенности своей исторической миссии в создании Халифата в Азии и подчинении ему всего мирового пространства. Во всем остальном известные штампы хизбуттахрировской идеологии, традиционно преподносимые мягко и корректно, при этом завуалировано или явно призывающие к изменению существующего государственного строя на ортодоксальный исламский.

Но начало беседы с каждым отдельно приглашенным собеседником ознаменовывалось вопросом ко мне о том, кого я представляю, как получил разрешение на посещения именно этой зоны, как отношусь к исламской религии и в частности к течению Хизб ут-Тахрир? Вопросы не сложные, но требующие откровенности, как на исповеди. Не перечисляя всего, уточню и любопытствующим читателям:

- Идеологию Хизб ут-Тахрир не воспринимаю в корне. Самостоятельно собираю материал для книги об идеологии Хизб ут-Тахрир, о тех, кто ее исповедует. Возникает масса вопросов, в число которых входят и вопросы об условиях содержания заключенных. Часть собранного материала для книги, надеюсь издать отдельной книгой. Заключенным могу пожелать только переосмысления взглядов, терпения, выдержки и здоровья, при этом считаю, что каждый человек сам выбирает свой жизненный путь, и отвечает за деяния перед людьми, Богом и государством. Разрешение на посещение Зангиатинской и Жаслыкской зоны получил в ГУИН МВД РУз, самостоятельно созвонившись и договорившись о встрече с руководством этого ведомства.

Верили ли мне в Жаслыкской зоне? Наверное, да, иначе не было бы долгих бесед и желания многих моих собеседников-заключенных быть записанными на диктофон. Если же не верили, что ж, каждый из нас имел право на собственное мнение и уровень доверие к своему ближнему - эту часть наших отношений мы оговаривали вслух, глядя, друг другу в глаза.

О чем мы говорили? Обо всем, что касалось жизни заключенных в Жаслыкской или в других зонах, о праве хизбуттахрировцев претендовать на звание единственных и последних носителей и толкователей истины Аллаха. Дискутировали о моем праве не признавать их ортодоксального течения и о праве мусульманина, и просто человека на цивилизованную самодостаточность, не вписывающуюся в рамки жестких ортодоксальных представлений. Говорили об оставленных ими дома родных, обреченных на долгие годы ожидания возможно и многие тяготы. Рассуждали о гражданской ответственности и о смысле слов вселяющих в душу заключенных, которые их поддерживают сегодня: - О нас и родных позаботится Аллах.

Выкуривали сигарету за сигаретой и не обращали внимания на входящих и выходящих из кабинета офицеров, не мешавших нам рассуждать о том, что Аллах един для всех, но при этом, до внутренней боли мы не воспринимавших друг друга в толковании этой самой простой на свете истины. Говорили о добре, милосердии, о понятии Родина, по-разному проецируя это понятие на Исламский Халифат и Государство Узбекистан. Говорили об офицерах выполняющих свой долг перед государством и обществом и в силу специфики своей профессии смотрящих на наш свободный мир глазами заключенных, но не желающих и не имеющих права доводить понятия человечности до абсурда и анархии в камерном бытие, так желаемых многими заключенными хизбуттахрировцами вчера и сегодня.

Многочасовые диалоги, вытянувшиеся в одну нить противоположных и совпадающих мнений. Были в них и удивительно красивые слова молитвы, записанные на диктофон только ради того чтобы позже вспомнить о том, что ее прочитал очень не глупый человек. Именно он написал в моем блокноте трогательные слова о добре и милосердие, и несколько минут не выражал маниакального желания осчастливить человечество законами Халифата, через концепцию свержения существующих государств-кяфиров, порожденных идеологией капитализма и социализма и прочих не хизбуттахрировских "измов".

И словно в довесок к его фанатичному прессингу уже другой собеседник позже спокойно объяснил мне, что не согласных с основами законов и идеологии Халифата будут перевоспитывать или наказывать в соответствии с Шариатом, не тратя на это многих лет тюремного заключения. Только два или три дня для осознания заблуждений, и принятия решения быть халифатовцем или нет через плеть и камни, в противном случае ...

Возраст моего собеседника двадцать шесть лет, образование высшее гуманитарное, владеет только родным узбекским языком и бегло разговорным русским, значения слова "риторика" не знает, и не понимает. В армии не служил. Жизненного опыта по его же признанию не имеет, но обладает пониманием глобальных процессов происходящих в мировой политике и экономике, что собственно и дает ему право на собственное участие в этих процессах посредством выбранной им идеологии.

Спрашивать его какой из двух институтов юридического права более гуманен - юридическая наука цивилизованных стран, предусматривающая и права человека или нормы мусульманского права Шариат, основанного на коранических установках, но даже в современных исламских государствах не однозначно воспринимаемых за, что и отнесенных хизбуттахрировцами к разряду сатанистских и кяфировских я не стал.

Точнее не успел неожиданно по-детски, из уст моего собеседника-заключенного, прозвучала просьба: - Не пишите в своей книге ничего плохого о Хизб ут-Тахрир и … о нас.

Это прозвучало не с угрозой или с заискивающим придыханием. А я не мог оторвать взгляда от его напряженных пальцев, сжимающих серый зековский головной убор, словно в этом куске ткани он искал защиты от всех и вся, кто хотел лишить его права на приверженность выбранной им идеологии и вещания от имени и во имя Аллаха. Было во всем этом, что-то наивное и … трогательное, но только до мига пока не задумываешься о значении термина "зомби".

Это понимал и я и сидящий рядом со мной майор, который фанатизму заключенных может профессионально противопоставить только "Распорядок дня и правила внутреннего режима", и собственное человеческое понимание исламской религии, пополняемое русскоязычным текстом книги "Коран" …

Но возможно мой собеседник защищался и от однажды прозвучавшего из уст администрации, требования исполнить гимн республики. Прозвучавшего из-за не восприятия заключенным приказа администрации не прекращать, а впредь завершать чтение молитвы ровно в 22.00 - время отбоя установленное для всех заключенных неукоснительно выполняемое в любом учреждении исполнения наказания.

На вопрос о том хватает ли времени до 22.00., завершить размышления о жизни и исполнения молитвы в позе стоя или сидя на коленях уже другой заключенный хизбуттахрировец коротко и на удивление не замысловато ответил: - Вполне.

Это короткое утверждение было дополнением к высказанным ранее словам еще одного из заключенных имеющего солидный стаж пребывания в зонах, не входящего в касту известных авторитетов, но уважаемого за знания и понимание особенностей ментальности камерного мира заключенных:

- В зоне, как и на воле, создать самому себе проблемы не трудно, важно желаешь ты их иметь, или нет.

Взаимоотношения персонала учреждений исполнения наказания и заключенных всегда были самой сложной психологической категорией в жизнедеятельности учреждений исполнения наказания. Это касается не только Узбекистана. Над этой проблемой человечество бьется со времен, когда благодаря примитивному замку на дверях и решеткам на окнах, социум впервые разделился на две категории людей - "свободных" и "заключенных".

В широком смысле "братством" назвать вынужденное сосуществование индивидуумов имеющих разный и не равный общественный и правовой статус, не возможно, но поступательные движения к взаимопониманию и взаимотерпимости не сегодня начатые не отрицаются ни заключенными, ни администрацией. И Жаслыкская зона в этом не исключение, впрочем, по словам самих заключенных это не исключение и для других зон.

Цель- взаимоуважение. Именно оно создает щадящий психологический фон, а это то к чему подсознательно стремится и заключенный и администрация, не зависимо от того, как характеризовались их стартовые отношения. И формируется это взаимопонимание и взаимотерпимость не в одночасье, а в течении достаточно долго периода, при этом обе стороны испытывают колоссальное психологическое напряжение, отражающееся и на их поведении.

Может быть, именно поэтому в устах отбывающих сроки наказания заключенных хизбуттахрировцев на вопрос о жестком отношении именно к ним, звучал примерно один и тот же ответ, признаюсь сокращенный и смягченный мною: - В настоящее время многое изменилось, но было очень плохо.

Выяснить у заключенного хизбуттахрировца стартовую точку отсчета "настоящего времени" оказалось бесполезной тратой времени по причине связанной со спецификой рассуждения хизбутахрировцев - все тяготы жизни ради Аллаха.

При этих условиях есть и те, кто периодически не лишают себя права на демонстративную, граничащую с нарушением дисциплины или выходящую за ее рамки, пропаганду своей идеологии. Это логически вызывает реакцию администрации - назначение дисциплинарного наказания. Далее последний факт, но без расшифровки основы конфликта становится темой эмоциональных протестов заключенных хизбуттахрировцев декламирующих требования свободы выражения своих религиозных чувств и отмены ... пыток за них.

Об одной из пыток относящихся к разряду психологических. О ней я слышал в Ташкенте, от одного также услышавшего о ней, от "кухонного специалиста по сенсациям из зоны", к счастью, как выяснилось, не постигшего специфики мышления заключенного через собственную практику, я рассказывал заключенному-хизбуттахрировцу.

- Принуждали ли заключенных периодически устанавливать государственный флаг Узбекистана на крыше здания в Жаслыкской зоне?

- Нет, я и не слышал о подобном.

Тот же вопрос был задан и одному офицеру. Ответ:

- Кто же из офицеров будет так рисковать, посылая заключенных на крышу. Мало ли что у заключенного на уме.

Продолжать обсуждение этого не единственного алогичного мифа, бессмысленно, но уточнить одну характерную особенность тружеников индустрии слухов все же стоит.

Существует несколько этапов формирования мифов. Первый, приведенный выше, рассчитан не столько на восприятие общественности и международных организаций, сколько на родных, тех, кто отбывает сроки наказания в зонах. Именно они, и исключительно женщины, уже на втором этапе "пикетном", выражают себя публично и преимущественно на плакатах и в заявлениях обращенных на имя руководителей ГУИН МВД РУз. Далее весь процесс второго этапа становится благодатной темой о "гражданских правах" уже следующей группы тружеников, нет не индустрии слухов, а внутренних разномастных неправительственных организаций обеспеченных вниманием некоторых внешних СМИ, последних участников информационного марафона. После чего все идет в соответствии с известными схемам политтехнологий - формирование мнения на международном уровне в направлениях зависящих от геополитических задач.

Следующее удивительное признание сделал один собеседников, через несколько часов после нашей беседы покинувший Жаслыкскую зону. Собеседник отбыв полный срок наказания за совершенное им много лет назад преступление, по ряду причин был совершенно не зависим в выражении своего мнения:

- В зону возвращаться не хочу по многим причинам, одна из них - в зоне многое изменилось. Многие понятия изменили смысловую окраску и стали мягче.

- А как вы строили свои взаимоотношения с сокамерниками хизбуттахрировцами?

- Ни как. Я вообще не сторонник халифомании. Нет, никто из заключенных по не хизбуттахрировским статьям с ними из-за религии не конфликтует. Это не касается внутри камерных бытовых или личностных отношений - этого не избежать, но даже они редкое явление, и в этих случаях все решается во внутреннем кругу заключенных. Здесь каждый живет по своим убеждениям, и каждый отвечает за себя. На хизбутовцев здесь уже не реагируют даже после их не редкого отказа убирать, например коридор этажа. По понятиям, это блаженная буза отражается на гордости тех, кто осужден по не хизбуттовским статьям, ну да Бог с ними.

- В своей новой свободной жизни, скорее всего вы столкнетесь с утверждениями о проводимых непосредственно в этом учреждении пытках над хизбуттахрировцами. Так ли это?

- Пыток не было. Награждали тумаками - не отрицаю, но зек без этого не зэк, а зоны этим и отличаются от домов отдыха.

- Так совершались ли пытки над хизбуттахрировцами?

- Я не был свидетелем этого и даже не видел, тех, кого пытали. Слухи были, но ... В ходе внутрикамерных конфликтов между заключенными, бывают и травмы, но не те о которых говорите вы. Наказывают карцером, но туда попадают не только хизбуттахировцы, и пытки там не вершат, хотя понятно и лаской ни кто не греет.

Ни один из всех беседовавших со мной заключенных Жаслыкской зоны, пятеро из которых были приверженцами Хизб ут-Тахрир конкретно о пытках и их жертвах так ничего и не сказали, честно уточняя: - Слышали об этом, не зная самих жертвах.

При этом хизбуттахрировцы строили свой ответ в одной и той же последовательности:

- Да, наших братьев пытали, но теперь этого нет. Сам не видел, но об этом слышал.

В ходе перечисления популярных средневековых методов истязания людей почерпнутых из виртуальных СМИ и докладов неправительственных общественных организаций, мои собеседники-заключенные Жаслыкской зоны отрицая подобные методы, не отрицали практику дисциплинарного наказания - изоляцию в одиночном карцере. В некоторых случаях, эта изоляция сопровождается и ограничением нормы питания - к примеру, лишением пайки сахара и компота из сухофруктов.

Суммируя, услышанные ответы заключенных о карцере, я спросил у офицера учреждения какое воспитательное значение и эффект имеет лишение заключенного, взрослого мужика его пайки сахара и кружки компота из сухофруктов?

- Этот норматив режима придуман не нами!

- Какие полы в карцере, какая температура и есть ли окно?

- Полы деревянные, электрическое освещение, температура, не ниже чем в камерах общего содержания заключенных и окно есть, укрытое, как и везде металлическими жалюзи. А как же без окна?

Мое сомнение в последних словах, стало поводом посещения карцера, который соответствовал раннему описанию и не соответствовал услышанному мной в Ташкенте описанию безоконной темной конуры, в которую надо входить низко пригибаясь. Увиденное, ни адом, ни раем не назовешь, не считая эмоционально-психологического состояния заключенных, которые по разному переносят одиночную изоляцию. Но последнее подконтрольно медперсоналу.

Последние с кем мне удалось увидеться в Жаслыкской зоне, были двое заключенных, из числа именуемых в хрониках новостей СМИ "боевиками" или "приверженцами экстремистского исламского течения Ваххобий".

- Почему с недавнего времени, вы стали приверженцем идеологии Хизб ут-Тахрир, отказавшись от идеологии Ваххобий?

Этот вопрос остался без ответа, который мог только дополнить авторское представление о недавних попытках полного объединения сил приверженцев идеологии Ваххобий и Хизб ут-Тахрир. Справка: при совпадении незначительного числа трактовок оба течения никогда не сходились, сохраняя самостоятельность, при этом и не конфликтовали, уживаясь в современном Исламе. Попытка объединения, начатая не сегодня, основана на конечной цели двух течений - провозглашения исламского Халифата основанного на свержении существующих государственных систем в Азиатском регионе и поэтапное подчинение его институтам власти Халифата всего мирового сообщества.

Знает ли мой не состоявшийся собеседник о взаимной зависимости исламской религии и современной политики? Безусловно, но только до уровня информированности дозированной его прошлыми наставниками. Причин для этого много, одна из которых его низкий уровень в иерархии участников политической интриги далекой от современных проблем Ислама.