МОСКОВИЯ
Ошибка Hобеля

Его прапрадед открыл месторождение золота. Его деду Ленин посвятил статью "Петр Маслов в истерике". А его женитьба чуть было не спровоцировала международный конфликт...

Mатематику, царицу наук, детективом не назовешь. Может, по этой причине двойка по этому предмету еще со школьной скамьи особого огорчения не вызывает. Ведь всякие там теоремы, тождества и логарифмы даются не каждому уму.

Зато сами математики в жизни мало чем отличаются от простых смертных. Те же трудности, искушения, чувства... Судьба академика РАН Виктора Маслова из Троицка в этом плане не исключение. Жениться на вьетнамской девушке, студентке физфака МГУ, ему запрещали советские коммунисты. А ей выходить замуж за перспективного ученого - вьетнамские. Впрочем, любовь оказалась сильнее партийных догм.

Ну а он сам стал академиком - редчайший в истории случай, - минуя стадию члена-корреспондента. А совсем недавно декан физического факультета МГУ В.И.Трухин назвал его "едва ли не ведущим ученым мира". Он, наверное, давно бы стал нобелевским лауреатом, но, как известно, Альфред Нобель в своем завещании умышленно обидел математиков…

- Это вот - "Триумф", - академик Виктор Маслов показывает на необычного вида пристройку к дачному дому, над отделкой которой трудится бригада рабочих. - А первая часть - позапрошлогодняя Демидовская премия. Как только появляются деньги, вкладываю их в стройку.

Архитектура - хобби Маслова, ставшего в 2002 году первым лауреатом премии "Триумф" для математиков. Предыдущее его произведение - маленький домик по соседству (столь же причудливых форм) - экспонировалось на архитектурной выставке среди работ профессионалов. Виктор Павлович гордится этим, пожалуй, не меньше, чем своими научными достижениями.

Последние четверть века "едва ли не ведущий ученый мира" едва ли не безвылазно живет в дачном поселке на окраине Троицка. В многочисленных окнах построенного по его проекту нового дома - вековые сосны и ели…

Ленинский призыв

- Изобразительное искусство для меня началось лет в 15-16, с Дега. Как Гоген упал в обморок, увидев картины в лондонской галерее, так и со мной случилось нечто подобное, когда я увидел "Голубых балерин". Но закончилось классикой. Все равно лучшей, чем II век до нашей эры в Греции, для меня красоты не существует. Однако такой вот момент я подметил: часто в искусстве новички влет воспринимают авангардную живопись или музыку, в то время как старые ценители в нее не "въезжают". Может быть, и в науке надо это учитывать. Сразу давать студентам квантовую механику, а не подводить к ней постепенно, как это принято. Более свежие вещи воспринимаются студентами даже легче, чем преподавателями.

- Математиков в вашем роду до вас не было…

- Да. Прапрадед - казак-старообрядец. Ему повезло: открыл золотой прииск на Урале. Там даже образовалось такое местечко - Масловка. Семья была зажиточная, и уже дед смог освободиться от казачьей службы и пошел учиться. Учился сначала в Казанском университете, потом - в Самарском.

- В Казани, наверное, и познакомился с Лениным?

- Точно не могу сказать. Знаю, что Ленин заезжал к нему в гости, когда дед был в Самаре. До Стокгольмского, так называемого объединительного съезда РСДРП в 1906 году у них были приятельские отношения. А после съезда Ленин ужасно ругал Маслова. Любую статью того времени открываешь - "самоумнейший Маслов" и тому подобное. Есть даже статья "Петр Маслов в истерике". Ленин в выражениях не стеснялся.

- Что за черная кошка между ними пробежала?

- Дед был экономистом, по взглядам - правый меньшевик. Он написал одну из программ социал-демократов для объединительного съезда. Всего там было четыре программы - Ленина, Шмидта, Ларина и Маслова. Все они по очереди голосовались. Ленин, когда его собственная программа провалилась, был сначала за программу Шмидта, потом - за программу Ларина. А победила программа Маслова. После чего их отношения сильно обострились.

- После Октябрьского переворота Ленин, наверное, припомнил Маслову старое?

- Нет, получилось наоборот. После революции дед оказался в Дальневосточной республике, преподавал в Чите и очень резко выступал против военного коммунизма. Когда Ленин захотел перейти к НЭПу, он прислал за Масловым в Читу специального гонца. Предложил стать профессором Московского университета. Дед согласился. Ему были созданы все условия: дали, к примеру, большой особняк на Арбате. В 1929 году выбрали в действительные члены академии. Кстати, тоже без стадии членкорства. Мой отец продолжил династию - стал экономистом.

- А вы почему не захотели?

- У меня были гуманитарные наклонности: увлекался живописью, литературой, историей. Но после школы мой отчим - известный историк профессор Поршнев - категорически мне запретил этим заниматься. Потому что тогда гуманитарии находились под жутким давлением со стороны властей. Ахматова писала: "Я за все, за все платила чистоганом. Ровно восемь лет ходила под наганом..." В естественных науках было посвободней. Я любил математику, но поступил на физфак. Хотел потом перевестись, но, к счастью, не перевелся. Теперь это существенно расширяет горизонты, позволяет работать на стыке наук. А вот никаких экономических способностей у меня не было и нет. Что, впрочем, не помешало мне в самом конце 80-х стать чуть ли не одним из экономических советников правительства…

- ?!

- Да. Неожиданно для меня самого меня вызвал тогдашний председатель Совмина РСФСР Силаев. Причем прислал сюда, на дачу, какого-то министра. Тот приехал часов в семь утра, разбудил меня, и я ни свет ни заря отправился спасать отечественную экономику.

Капиталистическая арифметика

- У меня был тогда свой вычислительный центр в Институте новых технологий, была команда. Нам предоставили кучу статистических данных, и на их основе я разработал некую математическую теорию, которая привела к определенным выводам. Результаты я изложил Силаеву. Он их полностью отверг. Потом я их показал нашим экономистам - они их тоже отвергли. Много раз разговаривал с Гайдаром, который был тогда редактором отдела экономики в "Правде". Он тоже не захотел даже опубликовать. Говорил: я такой же экономист, как вы - математик; я понимаю все намного лучше...

- А что это были за выводы?

- Главный - экономическая ситуация в стране катастрофическая. Может произойти то-то и то-то, в том числе - кровопролитие, распад Союза и т.д. Настолько страшная ситуация. Помню какое-то странное собрание с участием и академиков, и депутатов. Меня там "глушили" хлопками и криками, не давали говорить... После собрания подошли люди из журнала "Коммунист", попросили мою речь. И там она была опубликована, но они вычеркнули все насчет кровопролития.

- Как же вы так быстро вникли в экономику? Вы же говорите, что у вас нет к ней способностей?

- У меня нет экономической интуиции, но у меня есть математика. Я создал теорию. Грубо говоря, она заключалась в следующем. Социалистическая арифметика - простая. Как в песенке: "Весело было нам, все делили пополам". Сложили доходы - общий доход, поделили на всех - средний доход. Это обычная арифметика, которую все учат в школе с первого класса. Но капиталистическая арифметика другая. Там - нелинейное сложение. Например, чтобы купить все предприятие, вам надо купить не 100% акций, а 51%. Нелинейность этой арифметики связана с капиталистическим мироустройством. Такой еще пример: человек выигрывает какую-то сумму, а кайф получает гораздо больше, чем он выиграл. Или наоборот - проигрывает и переживает. Эта "другая арифметика" учитывает и такие психологические моменты. И я эту арифметику вычислил. Там другое сложение, другое умножение.

- Более-менее понятно…

- Она и теории вероятности противоречит. Точнее говоря, многие моменты моей теории находятся в ортогональном дополнении к теории вероятности, которая построена на обычной арифметике. Например, вероятность того, что вы выиграете в лотерею, равна нулю. В теории вероятности ваш выигрыш отброшен - это ноль. А в финансовых делах его отбрасывать нельзя. Человек верит в свое счастье. Он готов рисковать и иногда выигрывает. Т.е. такие моменты тоже учитываются.

- А как называется эта новая арифметика?

- Я думаю, что она была известна и раньше, но чтобы как-то специально называлась - не знаю.

- А между собой как вы ее называете?

- Капиталистическая арифметика. Или нелинейная. К одному капиталу прибавил другой, но получилась не сумма, а нечто большее. Эта нелинейная арифметика оказалась очень связана с физикой. Там она часто используется, но физики этого не заметили. Только в экономике она работает с точностью до наоборот.

В физике есть понятие: "энергетически выгодное состояние". Это означает, что частица стремится "сесть" на самый низкий энергетический уровень. Или - катится шарик, отдает энергию. Как только всю отдал - встал. Это самая маленькая энергия, какая только может быть. И любое тело, любая частица к ней стремится.

В экономике - наоборот. Человек стремится к максимальному выигрышу. Мы все стремимся к выгодному состоянию, стремимся не отдать, а взять себе. Если угодно, поступить нечестно.

- Какая-то безнравственная получается наука…

- Да, есть немного.

- А вам не страшно ею заниматься?

- Я же не занимаюсь этим как бизнесом. Я создал теорию.

Было время, когда я легко мог бы стать миллионером. Году в 90-м на торговле икрой миллионерами становились за две итерации. Из-за завышенной покупательной способности доллара в нашей стране. Я об этом писал тогда в статье. Правда, редактор не поверил и вместо "две" поставил "несколько". А реально дело обстояло так: на доллар покупаешь икру, которую там продаешь за 1000. Здесь снова покупаешь, там снова продаешь - и ты миллионер. Две итерации. У меня всегда были доллары: работы издавались за рубежом, сам работал за границей. И я как академик был VIPом, проходил таможню без досмотра. Икру я мог выписать практически в неограниченных количествах. Возил баночки в подарок друзьям. Но купить и перепродать - для меня это было табу.

- А как вы советовали Силаеву выводить экономику из провала?

- Я предлагал ввести вторую валюту. Было понятно: если этого не сделать, она возникнет сама собой - в виде доллара. Так, собственно, и получилось. А я предлагал часть зарплаты выдавать рублями, часть - чеками. Соответственно одни товары продавались бы на рубли, другие - на чеки. Таким образом можно было бы поднять цены на продукты питания до их реальной стоимости и тем самым победить дефицит. Моя статья "Как избежать полной катастрофы" была напечатана в "Известиях" за 9 дней до путча. Но сейчас об этом говорить нечего, потому что ситуация полностью изменилась. Кстати, старой арифметики в экономике почти не осталось.

Невозможная любовь

- Интересные параллели получаются: как и дед, вы попали в академию без членкорства; как и дед, оказались вовлечены в экономическую реформу практически в такой же революционный момент истории…

- Да. Но кое в чем я предков переплюнул. Масловка находится в Челябинской области, рядом со станицей Уйской на реке Уй. Звучит достаточно интересно, да? Яицкий казак из станицы Уйской, ха-ха. Там такой узкий перешеек между Башкирией и Казахстаном. Так вот казаки, судя по внешности всей нашей родни, жен, по-моему, воровали у казахов. Я пошел дальше - украл жену во Вьетнаме.

- Женились вы не рано…

- Да. Когда мы с Аннь поженились, мне было 45.

- А почему припозднились? Первым делом самолеты?

- Скорее наоборот - слишком несерьезно увлекался женщинами.

- И как все произошло?

- Увидел ее и ахнул. Такая красавица. Случилось это на физфаке МГУ, она училась там на первом курсе. А я преподавал в МИЭМе, но физфак был дом родной. Я, разумеется, понятия не имел, что она дочка вьетнамского лидера Ле Зуана.

- Любовь с первого взгляда?

- Не совсем... Вторая встреча через два года тоже была случайной. У меня было много друзей-вьетнамцев. И одна из знакомых - Пук, дочка военного министра, тоже учившаяся в Москве, - пришла вместе с ней ко мне в гости. Вот после той встречи я специально устроился на физфак читать лекции, чтобы видеть Аннь. А где-то через год у нас был уже роман. Началось наше счастье и одновременно наши проблемы. У них был закон, запрещающий выходить замуж за иностранцев.

- Даже за русских? Вроде бы из одного соцлагеря…

- За русских тоже. Это идет с древности: все иностранцы - завоеватели. Если женщина шла по улице с иностранцем, ей кричали вслед ругательства и проклятья, могли забросать камнями. К тому же ее отец принадлежал к старинному феодальному роду и эту традицию очень чтил. Даром что коммунистический лидер… Нам приходилось прятаться.

- Для Аннь, наверное, тяжело было решиться?

- Безумно. Это был разрыв с семьей, с родителями. Ей вообще закрывался путь на Родину. Была и еще одна огромная проблема - как оформить наши отношения официально. По закону мы могли расписаться где угодно, но по негласным правилам, которые тогда существовали, браки с иностранцами регистрировались всего в двух загсах. Один загс в Москве - для москвичей. И другой - в Загорске, для жителей Подмосковья. Оба загса находились под колпаком КГБ, и нам нечего было и думать туда соваться. Но я женился вполне официально, в Троицке, в 1975 году…

- Как же это удалось?

- Прописался здесь, на даче. В Троицке загса еще не было, и браки оформляла секретарь исполкома. А здесь была своя компания: все директора институтов - друзья, председатель и секретарь исполкома - тоже мои знакомые. Все должно было пройти как по маслу. Но вдруг в последний момент секретаря снимают, и на ее место назначают какую-то даму из Подольска. А день свадьбы уже на носу. Пришлось проворачивать целую партизанскую операцию…

Я натравил на эту даму своего друга, который умел нравиться женщинам. Он пару раз с ней пообщался и говорит мне: "Доставай билеты на какой-нибудь престижный концерт". Я достаю на немецкий джаз. Она отпрашивается на субботу - день свадьбы - с работы, т.к. ей очень надо пойти на концерт. А поскольку бракосочетание уже давно назначено и переносить такое торжественное событие никак нельзя, просит оформить бумаги депутата горсовета Пржевского, моего хорошего друга. В пятницу Пржевский приходит довольный: все, ключ у меня.

Правда, своим друзьям я тоже не сказал, что Аннь - дочь Ле Зуана и проблемы из-за этого. Пришлось сказать, что я работаю в закрытом институте, поэтому на иностранке нельзя жениться, а то выгонят. Пржевский, прежде чем ставить печать, внимательно посмотрел на невесту: девушка хорошая, говорит, не шпионка. А в бумагах я записал Аннь как Анну Зуевну Ле…

- А как поживала ваша любовь в этих передрягах?

- Мне кажется, из-за всех этих препятствий, которые перед нами были поставлены, чувство только усиливалось... Когда Ле Зуан узнал о свадьбе, он пришел в ярость. Из-за того, что дочь его ослушалась. И из-за того, что его люди, приставленные тут к вьетнамским студентам, все проморгали. Имя Аннь было запрещено при нем произносить. Хотя она была его любимой дочерью.

Нам же посоветовали сильно не светиться. Поэтому вскоре, как только родилась дочь Лена, мы окончательно перебрались на дачу. Жили здесь и ни о чем не жалели. Я сократил преподавание, занимался своей математикой, в Москву почти не показывался. А когда ненадолго уезжал, Аннь закрывалась в одной из комнат (я специально сделал железную дверь) и сидела там с ружьем.

Но, несмотря на все это, мы были счастливы. Здесь уже родилась Таня. Я - человек неверующий. Больше того - потомственный атеист: дед - социал-демократ, отец - советский экономист… Но я тогда на всякий случай соблюдал православный пост. Настолько боялся спугнуть свое счастье. Аннь считала, что будет наказана за свой поступок, и я очень боялся ее потерять.

Второй Сахаров

- И все-таки это случилось…

- Аннь умерла во время родов Антона. В те дни на помощь пришла мама Булата Окуджавы Ашхен. До войны я одно время жил у них, в квартире на Арбате. С моей мамой они были как сестры. Ашхен даже своего младшего сына назвала в честь меня - Виктором. И вот тогда она приехала сюда, на дачу, занималась с детьми, готовила. Я был в полной прострации. Правда, долго в таком состоянии оставаться не мог - надо было бороться за сына. Антона не отдавали мне из роддома.

- Почему?

- Официальная версия - по состоянию здоровья он должен находиться под присмотром врача. Единственное, чего удалось добиться, - чтобы дали справку о его рождении. Я тут же оформил метрику. Поэтому в ЦКБ, куда его перевезли из роддома, он попал уже как Антон Маслов. Меня пускали в больницу, разрешали гулять с сыном по парку, но рядом ходил сопровождающий. Я постоянно обдумывал, как бы мне выкрасть сына, изучил все дырки в заборах, но это было невозможно - человек из органов не отходил ни на шаг.

- А почему вдруг такой ажиотаж вокруг вашего третьего ребенка?

- Когда Аннь умерла, Ле Зуан захотел детей забрать, дочерей тоже. Тут в нашу личную жизнь влезла "геополитика". Во Вьетнаме приближались выборы. Там было два кандидата - прокитайский и Ле Зуан, который считался "нашим" (хотя я-то знал, что он никогда не был нашей ориентации). Прокитайская группировка разыгрывала карту "заложников" - мол, внуки Ле Зуана в плену, поэтому он не сможет быть независимым. Получилось так, что мы схватили Ле Зуана за яйцо, как мне сказал один субъект из ЦК. Наши боялись, что Ле Зуана не выберут, поэтому готовы были даже забрать у меня детей и отдать ему.

Два месяца Антона продержали в ЦКБ. В итоге мне показалось более разумным, чтобы его отправили во Вьетнам по моему официальному разрешению на два года. Увезли. Два года прошло - не привозят. Я начал стучаться во все двери: безобразие - брат не знает сестер, отец не видит сына. И только спустя еще два года Ле Зуан отпустил его познакомиться с семьей. Но приехал мой сын уже не Антоном, а гражданином Вьетнама, с вьетнамским именем. Хотя выезжал с советским загранпаспортом. Когда я провожал сына, я специально сфотографировал его паспорт.

- То есть Ле Зуан отпустил его погостить, но возвращать вам сына не собирался?

- Разумеется. Больше того, он надеялся забрать и дочерей. Было это в 1985 году, я уже стал академиком. Тут я уже развернулся. Поэтому меня, кстати, и не пускали сначала в академию. Боялись, что начну скандалить наподобие Сахарова. Я написал заявления куда только можно. В МВД: прошу моего ребенка из страны не выпускать. Отвечают: а его здесь нет. "А где же он?" - "Обращайтесь в МИД". Я - туда. Говорят: выдает разрешение на выезд МВД. Получалось, что советский гражданин Антон Маслов пропал бесследно. В ЦК, куда стекались копии всех моих обращений, скопилась огромная гора бумаг. Там хватались за голову, говорили: "Что ты делаешь?" В это время пришел Горбачев. Я обратился к нему, но ответа не получил. Тогда я своего сына просто выкрал. И увез вместе с дочерьми в Беловежскую пущу, на дачу знакомых. Я надеялся, что Горбачев не захочет скандала, не захочет получить второго Сахарова. И я угадал. Через несколько месяцев от своих вьетнамских друзей узнал, что Ле Зуан отказался от идеи забрать внуков. Он сказал: раз отец так любит детей, то пусть они остаются с ним. И на этом эпопея закончилась. Я своего тестя так ни разу и не видел.

- А почему вас сразу приняли в действительные члены академии? Это же очень редкий случай?

- Да, на моей памяти без статуса члена-корреспондента академиками стали только Л.Ландау, А.Сахаров и Л.Фаддеев. У меня так вышло из-за "неправильной" женитьбы. Когда я подавал на членкора в 81-м, меня прокатили по указанию "сверху". Боялись, что, став академиком, начну требовать возвращения Антона, которого как раз тогда забрали. А потом, в 1984 году, академики чувствовали свою вину и как бы вернули долг. ЦК разрешил пропустить меня только в членкоры, но они сразу выбрали в действительные члены. Мой случай, действительно, редкий по другой причине. Обычно в академию выбирают сотрудников академических институтов, редко - из университета. А я был преподавателем МИЭМа, среднего в общем-то вуза.

- Говорят, дети у родителей разных наций чрезвычайно талантливы. С другой стороны, что на детях великих природа отдыхает. Какая тенденция перевесила в вашей семье?

- Я надеюсь, что я не великий, поэтому природа, думаю, на них не будет отдыхать. Лена оказалась очень способной девочкой. Она живет в Англии и в своей фирме считается программистом номер один. Антон заканчивает ВМиК МГУ. Только Таня у нас гуманитарий - филолог-переводчик. Но она тоже сейчас увлеклась биологией.

- А у вас никогда не возникало желания уехать за границу? Ведь Родина обходилась с вами неласково…

- Став академиком, я поездил по миру в качестве приглашенного профессора. Читал по полгода лекции в США, Англии, Франции. Дети всегда ездили со мной. Единственный раз мысль уехать насовсем возникла в 1991 году. Я тогда специально полетел из Нью-Йорка на конференцию в Бельгию через Москву, чтобы посмотреть, что творится в стране. А творилось нечто похожее на катастрофу, с чисто экономической стороны. Когда летел туда, доллар в Москве стоил 30 рублей, а на обратном пути - уже 50. Возвратившись в конце года в Москву, я даже купил очень дорогие билеты на всю семью с вылетом в любой день, но так мы ими и не воспользовались. Через какое-то время я их сдал.

- Виктор Павлович, как вы считаете, в связи с "утечкой мозгов" наша наука отстала навсегда?

- Ничего подобного. Говорят, в природе есть такой феномен: когда идет война, женщины начинают рожать больше мальчиков. С нашей наукой - то же самое. Таких талантливых студентов, которые приходят сейчас, раньше не было. Или их было намного меньше. Примерно треть из них потом уезжают, но две трети-то остаются. Кстати, уровень Троицка очень высокий - сразу после Москвы и Питера сравним с Новосибирском.

от 22.12.2003
Сергей ФЕКЛЮНИН, г. Троицк