"Хороший" и "плохой" атом ("The New York Times", США)
Договор о нераспространении ядерного оружия является, пожалуй, самым популярным договором в истории

Эштон КАРТЕР (Ashton B. Carter), Арнольд КАНТЕР (Arnold Kanter), Уильям ПЕРРИ (William J. Perry) и Брент СКАУКРОФТ (Brent Scowcroft), 23 декабря 2003

Уильям Перри и Эштон Картер были министром обороны и заместителем министра обороны, соответственно, в администрации Клинтона (Clinton). Брент Скаукрофт и Арнольд Кантер были советником по национальной безопасности и заместителем государственного секретаря, соответственно, в администрации Джорджа Буша-старшего (George H. W. Bush).

22 декабря 2003 года. Договор о нераспространении ядерного оружия является, пожалуй, самым популярным договором в истории: его подписали все государства мира, за исключением пяти. На протяжении более трех десятилетий он помогал сдерживать распространение ядерного оружия.

Однако после 11 сентября 2001 года, и особенно в последние несколько месяцев, жизнеспособность этого договора оказалась под вопросом. Некоторые заявляют, что он устарел. Другие говорят, что он просто стал неэффективным. Каждая из сторон приводит в свое обоснование ситуацию в Иране, которому удается осуществлять свою программу разработки ядерного оружия, несмотря на то, что он является участником данного договора.

Иранская ядерная программа и, в меньшей степени, деятельность Ливии - которая тоже подписала этот договор, но на прошлой неделе объявила, что отказывается от продолжения всех своих тайных программ разработки вооружений - выдвигают на передний план вопросы как полезности, так и недостатков договора о нераспространении ядерного оружия. Договор не устарел; если бы его не существовало, мы почти наверняка захотели бы его заключить. В то же время было бы ошибкой в решении проблем распространения ядерного оружия полагаться исключительно на него.

Критики договора о нераспространении ядерного оружия указывают на то, что "плохие" государства его не подписали, а если и подписали, то нарушают, в то время как "хорошие" государства и без него не имеют намерения заниматься распространением ядерного оружия. Этот аргумент порочен, прежде всего, потому, что есть в мире страны, такие, как Украина, Казахстан, Южно-Африканская Республика, Аргентина или Южная Корея, которые не стали создавать собственного ядерного оружия и способствовать его распространению, в том числе, по причине международного общественного мнения против распространения ядерного оружия.

Во-вторых, этот договор оказывает воздействие даже на "плохие" государства вроде Ирака, Ирана и Северной Кореи. Когда Соединенные Штаты принимают меры против режимов вышеперечисленных государств, то делают это, опираясь на глобальное осуждение распространения ядерного оружия, выраженное в данном договоре.

Этот консенсус лежит в основе многостороннего подхода к разрешению ядерной проблемы Северной Кореи; он составляет суть международного давления с целью убедить Тегеран повысить прозрачность своей ядерной программы. Даже в противоречивом случае с Ираком никто не доказывал, что Саддаму Хусейну (Saddam Hussein) не следует препятствовать в разработке оружия массового поражения (ОМП).

Однако этот договор несовершенен. Он, например, разрешает государствам, которые отказались от ядерного оружия, осуществлять программы мирного использования атома. Участники договора имеют право строить и эксплуатировать ядерные реакторы; им разрешено производить обогащенный уран как топливо для ядерных реакторов, а также хранить и перерабатывать радиоактивное отработанное топливо. Единственное, что от них требуется, это сообщать о своих планах Международному агентству по атомной энергии (МАГАТЭ) и разрешать этому агентству осуществлять инспекции на своей территории.

Проблема в том, что "закрытый топливный цикл" позволяет этим странам производить делящийся материал, необходимый для ядерных боеприпасов. Заводы по обогащению урана способны производить оружейный уран, а заводы по переработке плутония - производить оружейный плутоний.

Как показывают случаи с Северной Кореей и Ираном, режимы в таких странах, если они захотят нарушить запрет на ядерное оружие, могут использовать это свое право, чтобы эксплуатировать атомную электростанцию. Таким путем они могут приобрести все ресурсы, которые нужны для создания ядерного оружия. В дальнейшем они могут выйти из договора о нераспространении ядерного оружия и создать свой ядерный арсенал.

Вывод: необходимо дополнить этот договор новыми положениями, которые содержали бы дополнительные побудительные мотивы для его соблюдения и новые штрафные санкции в случае его невыполнения. Задача здесь сводится к тому, чтобы более четко разграничить право на гражданскую ядерную программу и право на "закрытый топливный цикл". Первое следует сохранить - быть может, даже усилить - а второе следует, по возможности, ограничить, если не запретить вовсе.

Как могла бы работать подобная система? Страны, желающие производить электроэнергию на своих атомных электростанциях, должны будут взять на себя дополнительное обязательство не производить, не хранить и не перерабатывать ядерное топливо. Соблюдение данного обязательства должно контролироваться, скорее всего, средствами МАГАТЭ.

А тем временем страны, которые сегодня продают технологии мирного атома, должны взять на себя обязательство не предоставлять технологий, оборудования или топлива для ядерных реакторов никакой стране, которая не откажется от своего права на обогащение и переработку ядерного топлива и не согласится не продавать и не передавать никакое оборудование или технологии, предназначенные для обогащения или переработки ядерного топлива. Одновременно эти страны должны гарантировать тем, кто согласится с новыми условиями, поставки ядерного топлива и обратный прием отработанного топлива по рыночным ценам.

Мы могли бы также рассмотреть вопрос о санкциях против тех, кто все же хочет иметь у себя "закрытый топливный цикл".

Почему страны, желающие осуществлять мирные ядерные программы, должны соглашаться на новые условия? Да потому, что, если эти ограничения будут введены, у них практически не останется другого выхода, поскольку создавать необходимые технологии "с нуля" очень тяжело. Отказ от новых условий повлек бы за собой сильное международное давление на них. С другой стороны, любая страна, которая действительно заинтересована в мирной ядерной программе, несомненно, приветствовала бы гарантированные поставки ядерного топлива.

А почему в этом новом соглашении будут заинтересованы те страны, которые сегодня поставляют ядерные технологии? Да потому, что, во-первых, никакая из этих стран не заинтересована в том, чтобы число ядерных держав в мире росло, а во-вторых, со временем она сможет зарабатывать большие деньги на торговле ядерным топливом и обслуживании ядерных реакторов.

Иран предоставляет отличную возможность для проверки рекомендуемого нами подхода. Соединенным Штатам следует предложить России продолжить ее планы строительства в Иране новых ядерных реакторов гражданского назначения - при условии, что Иран согласится с контролируемым запретом на обогащение и переработку ядерного топлива и с поставками ядерного топлива консорциумом во главе с Россией.

Россияне, скорее всего, примут данное предложение по коммерческим и политическим соображениям, а для иранцев это станет проверкой на предмет того, не скрывают ли они от мировой общественности своих намерений создать ядерное оружие.

Разумеется, новая схема едва ли позволит решить все проблемы нераспространения ядерного оружия. Нелегко будет заставить ее работать. Однако она, несомненно, укрепит договор о нераспространении ядерного оружия.