ВРЕМЯ ЛЮБИТЬ И ВРЕМЯ НЕНАВИДЕТЬ
Итоги деятельности СНГ

Менир ХАЛЮШЕВ

Трудно однозначно сказать, чего было больше для государств Содружества на протяжении последнего года: потерь или приобретений. Если мысленно окинуть взором происходившие события, то можно с уверенностью отнести истекший год к очередному "переломному этапу" в развитии СНГ.

Друзья
и конкуренты

Фактически весь год был насыщен борьбой стран-членов Содружества за реализацию их политических и экономических интересов. Данное обстоятельство со всей силой проявилось в активизации военного сотрудничества, оформленного в виде Варшавского договора (но уже в рамках СНГ) и названного Организацией Договора коллективной безопасности.

Не менее значимым стало и экономическое направление: интенсифицировалась работа в рамках Евро-Азиатского Экономического Сообщества и Единого экономического пространства. Однако параллельно с этим проявилась активность бывших республик СССР и в другом направлении: в деле объединения ГУУАМ, которое хотя и ориентировано на экономику, тем не менее имеет и геостратегическое значение.
Иными словами, внутри СНГ продолжились центробежные тенденции, способствующие формированию основ потенциальных блоков, способных в будущем сыграть свою роль в Содружестве.

Сотрудничество в оборонной области оказалось лакмусовой бумажкой, которая выявила реальный вектор внешнеполитических интересов членов СНГ. Большинство из них оказалось перед выбором между Западом и Востоком. В то же время явный дефицит экономических и политических ресурсов превратил эту альтернативу в своего рода инструмент воздействия на партнеров внутри Содружества. Так называемая "революция роз" в Грузии оказалась в центре внимания политического истеблишмента стран СНГ и заставила последний серьезно задуматься о перспективах развития собственных государств.

Конкуренция в военной, экономической, а также внешнеполитической областях не распространилась на внутриполитическую сферу. В ней практически все члены Содружества стали больше, чем просто друзьями. Особый интерес в уходящем году представляли шаги власти и оппозиции, направленные у одних на сохранение своих позиций на верхах бюрократической пирамиды, а у других - на достижение этих "зияющих высот".

Борьба за легитимизацию противоположных механизмов удержания и достижения власти превратилась в СНГ в особый вид противоборства, так как формальные, на первый взгляд, процедуры приобрели глубокий политический смысл. Но и здесь конкуренция между властью и оппозицией была минимизирована откровенно солидарным дружеским отношением между высшими политическими кругами государств Содружества.
Вообще 2003 год, как, пожалуй, ни один из предыдущих, не продемонстрировал столь тесную связь между внутренней и внешней политикой стран СНГ. Прежняя тактика лавирования многих стран Содружества между Западом и Востоком перестала давать плоды и постепенно эволюционировала в евроатлантическом направлении. Основная борьба стала разворачиваться за то, чтобы, используя европейский и американский рычаги, усилить свои позиции как внутри Содружества, так и в целом на международной арене. Для России это означало лишь все более выраженное вовлечение ее в евроатлантическую систему координат, но с попыткой внесения туда собственных правил.
Иракский кризис, посредническая деятельность в урегулировании этнотерриториальных конфликтов внутри Содружества, борьба Москвы за вступление в ВТО - все это так или иначе имело прямое отношение к проблемам взаимоотношений России с ее коллегами по СНГ. Отныне обозначился новый вид конкуренции. Главной целью стало не просто главенство на неограниченном пространстве Содружества, а обладание правом выступать в роли правильного, вменяемого и цивилизованного партнера, уважаемого внешним, неэсэнгэшным миром. Трудно ответить на вопрос, кому все-таки удалось добиться этого. Ни для кого не секрет, что критика в адрес членов СНГ со стороны Евроатлантического сообщества так и не позволила ни одному из них стать образцом европейского стандарта в Содружестве.

За что боролись
и чего добились

На этот вопрос найти ответ оказалось еще труднее. Если цели большинства государств СНГ были продекларированы ими еще в начале 90-х годов прошлого века, то демонстрация достижений до сих пор затруднена. На данный момент можно с уверенностью сказать, что уходящий год не стал годом великих свершений, но и не оказался периодом больших поражений. Течение времени, однако, подвело Содружество к совершенно иному качеству, нежели ранее: оно стало более гибким, а внутри него уже образуются связи между составляющими его элементами. По своему состоянию оно медленно, но неуклонно начинает приближаться к некому подобию Британского Содружества Наций, хотя, разумеется, со своими специфическими особенностями. Если Лондон для большинства членов такого содружества выступает больше в роли духовного и политического центра некогда могущественной империи, то Москва - как столица одного из двенадцати членов СНГ. Поэтому она может рассчитывать скорее на роль военного и экономического центра Содружества, но при явном дефиците политического оттенка ее позиций "первой среди равных".

Трансформация СНГ, происходившая на протяжении года, выразилась в диверсификации созданных в его рамках организаций. Экономика и военно-технические проблемы стали противоречить внешнеполитическим интересам и оборонным составляющим.

Для большинства членов Содружества отчетливо выявилась схема взаимоотношений в рамках этого объединения: с одной стороны - Россия, а с другой - они. Переход к более тесным отношениям с Москвой стал означать новую систему, суть которой заключается в том, что ближайшие союзники России воспринимаются их партнерами по СНГ как часть пророссийского блока, а все остальные превращаются либо в конкурентов, либо в открытых противников. Именно это останавливает ряд государств Содружества от дальнейшего сближения с Москвой, так как они боятся скомпрометировать себя ролью послушного орудия и инструмента российской внешней политики не только в СНГ, но и за его пределами.
Если представить все плюсы и минусы истекшего года для Содружества в соответствии с тем, как это представляется отечественным и зарубежным аналитикам, то картина получится весьма пестрой и во многом противоречивой, хотя и достаточно любопытной.

Так, в частности, в области экономического сотрудничества внутри СНГ эксперты оценивают развитие ситуации на три балла по пятибалльной шкале, в области военного - так же. Решение этнотерриториальных проблем оценивается ими на два балла (не решен ни один из вопросов). Координация внешнеполитической деятельности в отдельных случаях заслужила твердую четверку, но в большинстве - слабую тройку. Наилучший результат был продемонстрирован консолидированным мнением Содружества по внутриполитическим аспектам - единство здесь не подрывалось никем, так как большинство режимов обладает набором весьма характерных признаков, не позволяющих говорить об усилении европейского стандарта на постсоветском эсэнгэшном пространстве. Даваемые наблюдателями оценки базируются прежде всего на субъективном восприятии ими Содружества как своеобразного продолжения СССР, но не как совершенно отличного от этого государства образования. В том же случае, если считать СНГ формой перехода к Содружеству так называемого британского типа, сами оценки и количество аспектов, которые должны были бы их получить, меняются в сторону увеличения.

Реплика
ПРЕДСКАЗАНИЯ ИНОГДА СБЫВАЮТСЯ

Тридцать лет назад лишь крайне узкий круг лиц в СССР и за его пределами мог предсказать, что станет с Советским Союзом и какие процессы будут развиваться на его пространстве после ухода этого государства с мировой арены. В 1969 году молодой советский диссидент Андрей Амальрик написал политическое эссе "Просуществует ли Советский Союз до 1984 года". Никто не мог поверить в то, что он предсказывал, основываясь лишь на скрупулезном анализе общественно-политической ситуации в стране и фактах международных отношений. Достаточно привести лишь одну цитату, чтобы понять точность его предсказаний: "По-видимому, воссоединение Германии совпадет с процессом "десоветизации" восточно-европейских стран и значительно ускорит этот процесс".

Написанное оказалось не только и не столько предвидением, сколько прогнозом тех явлений, которые найдут свое место уже после ликвидации СССР. Амальрик писал: "Возможно даже, что Украина, Прибалтийские республики и Европейская Россия войдут как самостоятельные единицы во Всеевропейскую федерацию". Не менее точно он сформулировал и "центральноазиатскую перспективу": "Можно допустить, что, например, в Средней Азии еще долго будет существовать государство, считающее себя преемником СССР и соединяющее традиционную коммунистическую идеологию, фразеологию и обрядность с чертами восточной деспотии - своего рода Византийская империя современности". Достаточно грозным предупреждением звучат слова, касающиеся существовавших тогда советских реалий: "По мере роста затруднений режима средний класс будет занимать все более враждебную позицию, считая, что режим не в состоянии справиться со своими задачами. Измена союзников и территориальные претензии на Западе и Востоке будут усиливать ощущение одиночества и безнадежности. Экстремистские организации, которые появятся к тому времени, начнут играть все большую роль. Вместе с тем крайне усилятся националистические тенденции у нерусских народов Советского Союза, прежде всего в Прибалтике, на Кавказе и на Украине, затем в Средней Азии и в Поволжье". Образ действий власти также просчитывался отечественным футурологом, над которым лишь одни посмеивались, а другие его ненавидели: "Между тем бюрократический режим, который привычными ему полумерами не в состоянии будет одновременно вести войну, разрешать экономические трудности и подавлять или удовлетворять народное недовольство, все больше будет замыкаться в себе, терять контроль над страной и даже связь с действительностью".
Даром политического прогноза, как правило, обладают лишь немногие, и, к сожалению, пророков в своем отечестве не бывает. Особенно они раздражают тех, кто слушает только себя. Большая часть так называемых современных политологов выступает в лучшем случае в роли интерпретаторов произошедшего, а в худшем - апологетов действий тех или иных политиков, но никак не аналитиков, способных определить основной вектор развития ситуации, "прописав" в деталях картину будущего. Так и ныне на постсоветском пространстве продолжают крайне скептически относиться к чудаковатым футурологам, чьи прогнозы, построенные на непонятной для большинства логике, отвергаются лишь в силу их кажущейся фантастичности. А зря. Урок А. Амальрика - тому доказательство.

№47 за 24 - 30 декабря 2003