Минная теория и минная практика в Центральной Азии

Узбекистан, Казахстан и Кыргызстан не присоединились к Международной конвенции по запрещению противопехотных мин, мотивируя это национальной безопасностью. Насколько соответствует правде это утверждение?

Владимир НУРМУХАМЕДОВ передает для "Erkinyurt" из Ташкента.

28.12.2003

Согласно данным Landemine Monitor, в 2002 году было зарегистрировано 11,7 тыс. новых несчастных случаев по вине противопехотных мин или неразорвавшихся снарядов. В это число входит, по меньшей мере, 2,6 тыс. детей (или 23% от общего числа) и 192 женщины (2%). Менее 15% - это военный персонал. Таким образом, использование мин в качестве средства достижения стратегических или тактических целей не эффективна, а ее политическая составляющая – защита национальной безопасности – просто низка.

В 2002-2003 годах несчастные случаи среди гражданского населения наблюдались практически во всех регионах мира, в частности, в 20 странах Экваториальной Африки, 15 - Азиатско-Тихоокеанского региона, 15 - Европы и Центральной Азии, 10 - Ближнего Востока и Северной Африки, а также в 5 – Американского континента. Значительной проблемой остаются непрекращающиеся военные конфликты, однако из 65 стран, где были подрывы, в 41 не наблюдались военных действий. Для 7 из 8 стран причиной были несчастные случаи, а не боевые операции.

Следует отметить, что из-за сложности фиксирования минных инцидентов, эксперты предполагают, что в год их происходит от 15 до 20 тыс. Прогресс в сборе данных был достигнут после вступления в силу международных документов.

В настоящее время 141 государств является участником Оттавской Конвенции по запрещению противопехотных мин, в частности, за три последних месяца 2003 года к этому международному документу присоединились Беларусь, Бурунди, Греция, Сербия и Черногория, Судан и Турция. Все эти страны осознают опасность использования, распространения и производства подобных боеприпасов для мирного населения в виду его неизбирательного действия и неэффективности в военном смысле. Более того, жертвами мин стали граждане 39 стран, которые находились за пределами родины.

47 стран, которые не присоединились к Конвенции, имеют на своих складах около 200 млн. противопехотных мин. В их числе Китай (110 млн.), Россия (50 млн.), США (10,4 млн.), Пакистан (6 млн.), Индия (около 5 млн.), Южная Корея (2 млн.), а также некоторые страны СНГ.

Из пяти бывших советских республик Центральной Азии к договору присоединились Туркменистан и Таджикистан. Поразительно то, что в одной стране не было военных конфликтов, а в другой гражданская война унесла десятки тысяч жизней, однако и та, и другая предприняли шаги по уничтожению мин. Узбекистан и Кыргызстан были объектами нападения террористов, однако мины, которыми они оградили свои территории, не стали препятствиями для наркотрафика и бандформирований, на них подрывались гражданские лица. Казахстане не пострадал ни от войн, ни от нападения, между тем не выразил желания уничтожить свой запас мин.

В мире, по меньшей мере, 36 государств приостановили производство таких боеприпасов, причем в их числе 6 стран, которые не подписали Конвенцию. Всемирная торговля противопехотными минами упала до чрезвычайно низкого уровня контрабанды и незаконной торговли, и серьезным тормозов является глобальный запрет участников Конвенции. За год было уничтожено 4 млн. мин, и общее количество уничтоженных составляет 50 млн. единиц.

О позиции Узбекистана

К сожалению, Узбекистан не присоединился к Договору о запрете мин. Хотя ранее узбекские власти проявляли заинтересованность в этом вопросе. В частности, правительственная делегация принимала участие в Региональном совещании 1997 года, проходившем в Ашгабате. В этом же году Узбекистан проголосовал в пользу резолюции Генеральной Ассамблеи ООН по запрету мин. 22 ноября 2000 года официальный Ташкент воздержался при голосовании Резолюции 57/74 ГА ООН. Следует отметить, что страна является членом Конвенции по обычным видам оружия и его Протокола II по минам, но не присоединился к Протоколу II с дополнениями.

Представители узбекского посольства в Москве присутствовали в ноябре 2002 года на региональной конференции, однако никаких комментариев не делали. Однако в ноябре 2003 года Узбекистан отказался от участия в Первой Центрально-Азиатской встрече по противопехотным минам, которая прошла в Бишкеке. Этим самым республика поставила себя в ситуацию, что проблема гибели мирных людей на границах, в том числе и собственных граждан, ее мало волнует. Кстати, Landemine Monitor, отмечает, "что же касается публичных сведений и степени тяжести минной проблемы в этих странах, то их крайне мало, как, например… Узбекистане". И это понятно, так как официальные власти республики стремятся умалчивать об этом, осознавая, что мины – это фактор не военного значения, а политического давления на соседей в стремлении добиться от них уступок в погранично-территориальных и водных спорах.

Узбекское правительство заявляло, что мины необходимы для национальной безопасности. Мол, эти боевые средства являются барьером для транзита наркотиков, контрабанды оружия и вторжения боевиков из Исламского движения Узбекистана (ИДУ). В свою очередь, не было никаких убедительных доказательств об эффективности использования мин и предотвращения контрабанды.

Позитивной тенденцией является то, что Узбекистан не производит и не намерен производить противопехотные мины – об этом сообщил посол республики в США Садык Сафаев 31 июля 2001 года. По мнению экспертов, минный запас был унаследован после распада Советского Союза, и в их числе осколочные мины ОЗМ-72, ПОМЗ и взрывные ПМН. Общий объем боеприпасов неизвестен, возможно, его количество составляет несколько сот тысяч. С другой стороны, существует мнение, что Узбекистан передавал часть этих запасов афганскому генералу Рашиду Дустуму для защиты северных провинций от талибов, хотя официальных подтверждений этому нет.

После прорыва исламских террористов в Узбекистан из Афганистана через территории Таджикистана и Кыргызстана в 1999 и 2000 годах, началось активное использование мин на границах. Это не решило проблему с боевиками (как известно, данную проблему решили США, которые разгромили ИДУ и талибов во время антитеррористической операции), однако значительно ухудшило и без того натянутые отношения с Кыргызстаном и Таджикистаном.

По сообщениям зарубежных СМИ, заминирован весь участок узбекско-афганской границы, а узбекско-таджикская граница заминирована на 70-100%. Вооруженные силы Узбекистана установили минные поля вокруг спорных участков, в частности анклава Сох в Баткенской области (юг Кыргызстана), вокруг анклава Шахи-Мардан и вдоль узбекско-кыргызской границы в Ферганской долине.

Кыргызские власти не раз обращались узбекскому правительству предоставить карты минных полей, чтобы уберечь граждан от опасности. Однако Ташкент безмолвствовал. А в это время не только домашний скот, но десятки людей подрывались на скрытых боеприпасах, не осознавая, что эта территория опасна для передвижения. Проблема заключалась в том, что узбекские саперы не ставили предупреждения, не огораживали заминированные участки, как это принято в мире. Почему это не делалось?

Наверное, потому что Ташкент желал в одностороннем порядке прочертить границу, которая до сих пор не определена. Поясню: до сих пор между некоторыми республиками существует административная (оставшаяся после распада СССР), а не государственная граница. В июле 200 года 70% узбекско-таджикской границы подверглись демаркации, а из 1490 км узбекско-кыргызской соглашение о демаркации достигнуто по 690 км. Лишь с Казахстаном и Туркменистаном подписано соглашение о разграничении территории. Поэтому очень трудно определить, где участок является узбекским, а где таджикским или кыргызским, и в этих условиях устанавливать мины – давать понять соседям, что здесь решение принимается не в результате консенсуса.

Кстати, представительство ООН в проекте "Общая оценка страны. Узбекистан" ссылкой на эксперта Д.Абрамсона написала, что "несмотря на некоторый прогресс в предоставлении карт минных полей правительствам соседних государств, считается, что число раненных и убитых от взрывов мин продолжает увеличиваться". На ноябрьской 2003 года Центрально-Азиатской конференции сотрудниками Министерства обороны Кыргызстана и местной администрации Баткенской области было заявлено, что от узбекской стороны никаких карт предоставлено не было, и поэтому ссылку ООН можно считать неверной. Единственная правда – люди продолжают гибнуть на узбекских минах. Причем, погибают и узбекские граждане. Например, известно о гибели трех военнослужащих пограничной службы на бронетранспортере, которые патрулировали узбекский участок границы. Сведения об инцидентах с гражданскими лицами умалчивается. Хотя Госдепартамент США сообщил, что в 2001 году не менее 12 гражданских лиц погибло на узбекской границе, а в 2002 году произошло не менее пяти взрывов, жертвами которых обычно становится более одного человека. И вообще, нет никакой разъяснительной или просветительской работы с местным населением об опасности, которые подстерегают на границе. Вероятно и то, что никакой специальной помощи пострадавшим оказано не было.

Чтобы предотвратить гибель людей, в марте 2003 годы кыргызские пограничники изъяли мины с некоторых полей, которые были установлены Узбекистаном. Сотрудник Министерства обороны Таирбек Мадымаров информировал, что узбекская сторона "открыто дали понять, что если кыргызские военные будут раскапывать и взрывать мины, то будут установлено еще больше".

В этом контексте следует сказать, что Узбекистан редко участвует на встрече командующих пограничных войск СНГ, поскольку там могут быть нелицеприятные разговоры. В марте 2003 года представители Ташкента не участвовали на очередном заседании и, естественно, проигнорировали призыв Кыргызстана убрать мины.

С 2000 года в результате инцидентов с минами погибли и оказались раненными более 100 граждан и огромное количество домашнего скота. Баткенская область предъявила узбекскому правительству требование о компенсации в размере 6 млн. сомов (около $121 тыс.), это ущерб от мин, в которых включены оказание помощи пострадавшим и упущенных экономических возможностей. Впрочем, это заявление было проигнорировано, как и осталось без ответа запрос о возмещении ущерба от бомбежки узбекского бомбардировщика кыргызского кишлака в 1999 году.

О позиции Туркменистана

3 декабря 1997 года Туркменистан, демонстрируя себя в качестве страны с "позитивным нейтралитетом", подписал Договор о запрете мин, а 19 января 1998 года парламент ратифицировал его. Договор вступил в силу 1 марта 1999 года. 28 февраля 2003 года Туркменистан заявил, что уничтожил минный запас в объеме 1,105 млн. единиц. Среди них КСФ-1, КПОМ-2, ПМН-3, ПОМЗ-2М, ПДМ-6М. Между тем, правительство оставило в качестве учебных пособий 69,2 тыс. этих боеприпасов. Это гораздо больше, чем полагается по Конвенции, и кем-либо из других участников, пожелавших сохранить подобный запас для тренировочных целей.

На переговорах в Осло в 1999 году представители стран пришли к мнению, что объем для учебных целей может подразумевать сотню или несколько тысяч мин, но не десятки тысяч. Только Бразилия оставила 16,5 тыс., еще четыре страны – более 10 тыс., шесть стран – более 5 тыс.

По мнению Новой Зеландии, огромный запас туркменских мин может рассматриваться как средство для использования при конфликте. Учитывая, что между Ташкентом и Ашгабатом не раз перебегала черная кошка, и дело доходило до перестрелок на границе, то данный запас вполне может быть использован для военных целей. Однако Туркменистан не дал официального пояснения по этому поводу и не отреагировал на международную критику.

В то же время Туркменистан не принял отдельного закона по исполнению Договора, как этого требует статья 9 Договора. Кроме того, правительство проигнорировало встречи, посвященные проблемам использования и распространения мин.

Было бы справедливым добавить, что туркменская делегация поддержала Резолюцию 57/74 Генеральной Ассамблеи ООН, направленную на универсализацию и исполнение Оттавской конвенции. 14 ноября 2001 года правительство предоставило первый отчет по мерам прозрачности согласно ст.7 Договора, а 19 марта 2003 года было заявлено об уничтожении запасов, за исключением объема для учебных целей.

О позиции Таджикистана

Таджикское правительство приняло решение к присоединению к Договору 12 октября 1999 года, документ вступил в силу 1 апреля 2000 года. В качестве национальных мер исполнения были введены статьи 195, 196, 198 и 199 Уголовного кодекса от 1998 года, которые предусматривают наказание за деятельность, имеющую отношение к трафику оружия и взрывчатых материалов.

Комиссия по исполнению международного гуманитарного права создала 18 апреля 2002 года Рабочую группу для сбора информации по проблеме мин, для просвещения общественности и сотрудничества с государственными органами в этом аспекте.

Таджикистан предоставил первый отчет по мерам прозрачности 3 февраля 2003 года. Его минный запас остался от СССР и включает 3,3 тыс. боеприпасов типа ПОМЗ-2М, АМН, ОЗМ-72, МОН-100, МОН-200. Ведется их уничтожение, которое должно завершиться к 1 апреля 2004 года.

Российские власти уведомили таджикскую сторону, что российскими военными использовались мины. В Их распоряжении 18,2 тыс. мин, и они находятся не юрисдикции Таджикистана. Вполне вероятно и то, что на территории страны сохранились тайники с боеприпасами, оставшимися с гражданской войны. Нужно добавить, что в республике требуется разминировать около 700 км дорог и троп, 2,5 тыс. кв. км сельскохозяйственных земель.

О позиции Кыргызстана

Кыргызстан не присоединился к Договору о запрете мин, однако на встрече с делегацией Международной кампании по запрещению мин (ноябрь 2003 года) первый заместитель министра иностранных дел сказал, что это возможно в будущем. В настоящее время заминированы труднодоступные высокогорные участки границы, где не проживают люди и не ведется никакая хозяйственная деятельность. Случаи подрыва на кыргызских минах не происходило, хотя зафиксированы факты гибели людей на узбекских минах. С другой стороны, у республики нет финансовых средств для ликвидации минного запаса.

Однако Кыргызстан воздержался от голосования по резолюции 57/74 ГА ООН, не принимал участие в 2003 году на межсессионных встречах Постоянного комитета стран-участников Договора. В феврале 2002 года кыргызскими силами были разминировано 320 тыс. кв. м территории вдоль узбекской границы, однако процесс был приостановлен из-за предупреждений со стороны Узбекистана. Последняя гибель кыргызского гражданина произошла в феврале 2003 года.

О позиции Казахстана

Казахстан также не присоединился к Договору, поскольку рассматривает мины как необходимый и ценный инструмент в борьбе с противниками. Между тем, республика принимает участие в 4-й Встрече стран-участников Договора, прошедшем в сентябре 2002 года, а также в мае 2003 года на межсессионной встрече Постоянного комитета.

При этом правительство воздержалось при голосовании по Резолюции 57/74 ГА ООН. Кстати, республика не является членом Конвенции по обычным видам оружия. Хотя официальная Астана заявляла, что не производит противопехотные мины и с 1994 года существует мораторий на его экспорт, между тем в зарубежной печати проскользнула информация, что турецкими таможенниками 18 ноября 2002 года был задержан груз, следовавший из Казахстана, с противопехотными минами.

По некоторым оценкам, минный запас республики оценивается в 800 тыс.-1 млн. единиц. Многие из них выработали свой ресурс и угрожают жизням даже на складах. С одной стороны, военные говорят, что в Казахстане нет минных полей, а с другой дипломаты признаются, что границы заминированы. 7 января 2003 года на испытательном поле Черник по узбекской стороне границы погиб казахстанский гражданин.