Халифат – "золотой век" Ислама.

Не представляю, как можно бороться с исламским экстремизмом, не заботясь прежде этого о развитии мусульманской культуры, образовании, не заботясь о признании важной позитивной роли уникальной и самобытной исламской цивилизации. Самая эффективная борьба с экстремизмом – это внедрение иных, традиционных исламских ценностей", - утверждает видный правовед Л. Р. Сюкияйнен. С этим утверждением невозможно не согласиться.

Ключевым периодом в становлении мусульманской цивилизации являлась эпоха Арабских Халифатов, которую именуют "золотым веком" Ислама. Какова же была мусульманская империя, подарившая миру гениев науки и искусства, дивные творения зодчества, поэзии, философской мысли?
Арабские завоевания, приведшие к созданию империи халифов, имели характер миссионерских военных походов. Как известно, Коран непримиримо относится ко всем видам язычества. И мусульмане применяли к язычникам жесткую миссионерскую практику: в жилище огнепоклонника или митраиста поселялся воин-араб и следил за тем, чтобы все обитатели дома исполняли обряды Ислама. Манихеев (зиндиков), которых мусульмане не без оснований считали сатанистами, просто убивали. Но совершенно иным было отношение мусульман к приверженцам единобожия – христианам и иудеям – которых Коран именует "людьми Книги" ("ахл-аль-Китаб") и признает их право на свой путь к Всевышнему. Коран даже предписывает особое расположение к христианам (насора): "Ты, несомненно, найдешь что самые близкие по любви к мусульманам те, которые говорят: ""Мы – христиане!"". Это – потому, что среди них есть священники и монахи, и что они не превозносятся" (Сура 5 "Трапеза", аят 85/82/).

Арабские воины Ислама действовали в полном соответствии с требованиями своей религии. Свидетель создания Халифата, сирийский Патриарх Тимофей I писал восторженно: "Арабы, которым Бог дал власть над миром в эти дни, как вы знаете, не только не противодействуют христианству, но хвалят священников и святых Господа нашего, помогают церквям и монастырям".

В окружении основателя Ислама Мухаммеда христиан было немало. Христианином был Варака ибн Науфал, его близкий друг и брат его первой жены Хадиджи. Мусульмане очень почитают Хадиджу, называя ее "матерью верующих". Варака занимался переводом Библии на арабский язык (начал он с Ветхого Завета и, к сожалению, успел перевести только Пятикнижие Моисеево). О нем сам Мухаммед заявлял, что Варака "не нуждается в обращении в Ислам, поскольку стоит на правильном пути". Когда на Мухаммеда ополчились язычники, его укрыл от гонений христианин – император Эфиопии. Впоследствии Мухаммед держал при себе врачей-христиан. (В арабском Халифате медицина сделалась одним из основных занятий христианских ученых, принося им почет и известность). Личным секретарем Мухаммеда и первым переписчиком Корана был монах – несторианин Сергий. Христианских правителей основатель Ислама заверял в близости их убеждений: "Свидетельствую, что Иса (Иисус), Сын Марйам (Девы Марии) есть Дух Бога и Его Слово".
Все это хорошо знали и помнили арабские мусульмане и не видели оснований для того, чтобы относиться к христианам хуже, чем основоположник их религии.

В Халифате христианство заняло положение хотя и не государственной, но – признанной и уважаемой религии. При дворе халифов были представлены православные, несторианские, яковитские священнослужители, в обязанность которым вменялось молиться о здравии повелителя империи и благословлять его трапезу. В особенно выгодном положении оказалось несторианство: мусульманам казалось, что эта конфессия ближе других стоит к Исламу. Несторианский каталикос-патриарх утвердил свою резиденцию в Багдаде. Приветствовался успех христианских миссий среди язычников. По поводу обращения в христианство крупного монгольского народа кераитов – мусульманский летописец восклицал: "Религия Иисуса (мир Ему!) просветила кераитов, и они приняли ее!". При дворе халифа часто проводились диспуты с участием исламских и христианских богословов – каждая из сторон неизменно оставалась при своем мнении, но такие встречи имели смысл как для взаимопонимания религий, так и в качестве демонстрации веротерпимости.

Зрелый Халифат пришел к "толерантности" даже в отношении к язычеству. В 738 году наместник халифа Наср ибн-Сейяр провозгласил полную амнистию отступникам от мусульманства (речь шла об идолопоклонниках, приведенных в Ислам силой). Теперь они могли вернуться к прежним верованиям, не опасаясь смертной казни, которая грозила им по исламским законам прежде. Однако большинство новообращенных мусульман возвращаться к былым культам не пожелало, - и не только из-за налоговых льгот и карьерных возможностей, которые давались принадлежностью к государственной религии. Ислам есть единобожие, неизмеримо превосходящее язычество в духовном плане, украшавшееся к тому же обаянием великолепной арабской культуры.

Что же касается христиан – в правительственных структурах Халифата они могли занимать сколь угодно высокое положение. Христианство исповедовали один из визирей левой руки (госсекретарь) и несколько казначеев (министров финансов) мусульманской империи. Особенно же славились христианские ученые. Когда халиф аль-Мамун основал "Дом мудрости" (Академию наук), то поставил во главе его христианина Абу Закария Юханна. В Гундигапуре (Хузистан) христианами была создана лучшая медицинская школа своего времени. Личными врачами самого халифа и видных вельмож обычно были христиане. Низибийская богословская (несторианская) школа преобразовалась в подобие университета, где изучалась не только религия, но и философия, история, география, естественные науки, - так что и мусульманская знать посылала туда своих детей на обучение. Знамениты были ученые-христиане Мерва. Среди них – человек разносторонних дарований, знаток философии, медицины, математики, филологии Сахл Раббаи, прозванный "учителем мудрецов"; его сын Али ибн Сахл, философ и медик; ботаник и врач Ибн-Маса, трудами которого пользовался аль-Беруни. Христиане трудились над переводами с греческого и латыни, делая сокровища античных знаний доступными Востоку. Так, труды Аристотеля переводил на арабский язык православный хорезмиец Абулхаир ибн Хуммар, а на сирийский - несторианский епископ Павел Дершехерский. Современный востоковед Айдер Куркчи даже заявляет: "В VII-VIII веках процветание Месопотамии, Ближнего Востока, Персии, Центральной Азии было в значительной мере основано на деятельности крайне многочисленных христианских общин".
Разумеется, не следует слишком уж переоценивать заслуги христиан во времена "золотого века" Ислама. В возведении великолепия Халифата главенствовали, безусловно, мусульманские гении. Однако и роль христиан действительно была значительна: не только благодаря их вкладу в науку и культуру, но и как стимул для развития мусульманской цивилизации.
Великий русский философ Константин Леонтьев утверждает и на убедительнейших исторических примерах доказывает: только там, где взаимодействуют различные типы мировоззрений, национальных и религиозных традиций – возникает "цветение культур"; однообразные же социумы обречены на увядание. Именно "цветение культур" явил миру мусульманский Халифат, просвещенный и веротерпимый, сплотивший представителей многих народов и разных религий в державном созидании.
Клин настороженности между исламским и христианским мирами был вбит отнюдь не мусульманами, а средневековыми авантюрами Римских пап, - так называемыми "крестовыми" походами. Под спекулятивным лозунгом "освобождения Гроба Господня" (подобно псевдоисламским лозунгам современных экстремистов) папские "крестоносцы" явились на Восток, как грабители, насильники и убийцы. В этих западных пришельцах, называвших себя христианами, мусульмане впервые увидели своих врагов. Важно отметить, что не только мусульманские страны делались жертвой папских нашествий: во времена одного из своих походов "крестоносцы" разгромили Константинополь и надломили силы православной Византии.
Вторым ударом по мусульманско-христианскому содружеству был "желтый крестовый поход" монгольских несториан.

Л. Н. Гумилев утверждает, что несториане стояли на пороге создания охватывающей всю Азию "империи третьего типа", где главенствовала бы их религия.

И действительно: во времена первых Чингизидов несториане были очень близки к тому, чтобы захватить власть в Великой Орде. Монгольские армии, которые возглавлял несторианский фанатик Кит-Бука, завоевали почти все мусульманские страны, повсюду сжигая мечети, истребляя мусульманское духовенство, "огнем и мечом" силясь насадить несторианство. Монголы дошли до Египта, остававшегося последней опорой Ислама. В решающей битве египтяне одержали победу над армией Кит-Буки. И опять-таки можно отметить: в этой "битве за спасение Ислама" на стороне мусульман в составе союзных Египту войск Золотой Орды сражалась и дружина православных русичей.

На протяжении веков многократно возникали тяжелейшие конфликты между мусульманами и римо-католиками, несторианами, а затем и протестантами. Однако исследователи, умеющие отделять религию от политики, могут засвидетельствовать: на всем протяжении истории между Исламом и Православием конфликтов не возникало никогда. Ярчайший пример тому: действия мусульманских правителей Золотой Орды. Хан Берке пошел карательным походом на несториан Самарканда, грубо оскорбивших знаменитого шейха, и расправился с их общиной. Но по велению того же Берке в его собственной столице Сарае была открыта православная епархия. По ярлыку (указу) Берке, повторявшемуся затем всеми золотоордынскими ханами-мусульманами, за оскорбление православной веры и духовенства любому ордынцу грозила смертная казнь. (Очевидно, мусульмане того времени разбирались не только в своей религии, но и в различиях между христианскими конфессиями). Православные Патриархаты сохранялись на территории Египетского и Турецкого Султанатов и ныне свободно действуют в мусульманских странах. А в Центральной Азии мусульмане увидели в Православии дружественную религию даже несмотря на то, что его появление в этом краю последовало за российским завоеванием.

Православие считает и протестантов, и несториан, и римо-католиков исказителями христианства. В отличие от этих конфессий, Православию чужда миссионерская агрессивность. Православие смиренно: оно призывает своих верующих прежде всего не к активности внешней, а к очищению и украшению добродетелями собственной души, - "ибо нет никакой пользы человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит". Такое учение не может не вызвать уважения мусульман. Здесь уместно еще раз вспомнить призыв Корана: любить христиан, которые "не превозносятся".

Лишь в недавнее время, под влиянием экстремистских и изощренных западных провокаций, в мусульманском мире кое-где начала прививаться недоброжелательность в отношении к православным народам. Для ядовитого посева вражды используется память о грехах коммунистических безбожных режимов, первыми жертвами которых стали славяне и от которых Православие пострадало больше любой другой религии. Экстремисты спекулируют на чувстве религиозной солидарности, - и мусульмане, обманутые ими, не понимают, что солидаризуются не со своими единоверцами, а с извратителями Ислама.

Какое отношение к чистому классическому Исламу, к памяти о мудром и веротерпимом Халифате – имеет нынешняя террористическая, фанатическая, наркотическая дикость, представляющая собой поистине язву мусульманского мира, на самом деле враждебная Исламу даже более чем Православию?

Христианству до боли знакомо зрелище "волков в овечьих шкурах": всевозможных изуверов-сектантов, с криками о "чистоте" Евангелия" попирающих веру Христову.

В наши дни и мусульманам приходится распознавать подобное же извращение их религии - ваххабизм.

Ваххабизм: ересь "Мухаммеда-второго".

Здание начинается с фундамента. Затем возводятся стены, создаются архитектурные украшения.

Но и мировые религии, обретя основы вероучения, в ходе истории обогащаются их осмыслением, из поколения в поколение укрепляются, украшаются трудами самых разумных и самых преданных своей религии людей. Это - прямое естественное развитие, непрерывное строительство, целью которого провозглашается вечность. Пренебрежение историческим опытом религии, самовольные радикальные "реформы" и "новшества" – как разрушение стен этого здания, неминуемо приводящее и к искажению всего строения: вероучительных основ (хотя под лозунгом "возвращения к основам" такие разрушительные новшества зачастую и проводятся). То есть - на месте грандиозного здания мировой религии еретик-реформатор возводит домик собственного изобретения – секту.

Искажение же религиозных основ называетя ересью.
Протестантизм, пытавшийся "начать историю христианства с ХVI века", породил бесчисленное множество сект, стремительно размножающихся в наши дни и все дальше уходящих от Учения Христова. Явления сектантства, - хотя в значительно меньшей степени, - знакомы и мусульманскому миру.
При формировании мусульманской религии в ней выкристаллизовалось два основных направления: суннизм и шиизм. Непреодолимые различия между ними вызваны расхождением во взглядах на первоначальную историю Ислама: но обе эти формы мусульманства – традиционны, опираются на более чем тысячелетний опыт, и их различение – внутреннее дело мусульманского мира.

Суннизм более склонен к законотворчеству: в нем разработаны четыре школы (махзаба) шариата (мусульманского права), - ханбалитский, маликитский, шафиитский и ханафитский махзабы. В ходе полемики между их представителями все махзабы были признаны равноправными, каноническими школами шариата: какого именно махзаба придерживаться – это дело выбора (народа, группы духовенства и даже отдельных мусульман), не мешающее взаимному признанию. На основе суннизма возникла поэтическая форма Ислама – суфизм, отдаленно напоминающая христианское монашество. Суфизм призывает к достижению внутреннего совершенства: но первоосновой для любого суфийского "тариката" (пути) является выполнение требований одного из канонических махзабов. Кроме норм шариата, для исламских верующих имеют большое значение также адаты – благочестивые обычаи. В частности, паломничества прежде всего в Мекку и Медину, - города, где протекала деятельность основоположника Ислама Мухаммеда, к памятникам, почитающимся, как святыни.
Все эти течения и направления, связанные с ними обряды и обычаи находятся в рамках исламской традиции. Мусульмане остро реагируют на попытки исказить основы их учения: поэтому ереси в Исламе – явление редкое. Пример такой ереси – секта Ахмадийя, последователей некоего Мирзы Гуляма Ахмада, объявившего себя "мессией" ("махди") и на свой лад "исправлявшего" Коран. Приверженцами классического Ислама сектанты Ахмадийя были объявлены не только "хуже неверных", но даже "хуже собак".

Ваххабизм, сделавшийся столь активным в наши дни, - это тоже просто-напросто мусульманская ересь. Возникла она в ХIХ веке на Аравийском полуострове под лозунгом: "очистить Ислам от суеверий". Его основоположник - Мухаммед Абд аль-Ваххаб.

"Суеверием" же, по мнению этого "Мухаммеда-второго", были все труды мусульманских ученых и вообще - все, что происходило в мусульманском мире после царствования "четырех праведных халифов". Абд аль-Ваххаб заявил, что все это время (то есть на протяжении тысячелетия) мусульмане "находились в заблуждении" (то есть Ислама попросту не существовало). Но вот - пришел он, "Мухаммед-второй", изобрел собственный шариат и этим "очистил" мусульманскую веру.

Ваххабизм стал государственной религией Саудовской Аравии. Шииты были подвергнуты религиозной дискриминации: перестали получать защиту в шариатских судах (а иных органов юриспруденции на полуострове просто нет), лишились права занимать административные посты и возможности получать высокооплачиваемую работу. Классический суннизм упразднен "втихую": из учебных заведений изъяты и уничтожены пособия по изучению всех канонических суннитских махзабов, духовенство полностью переориентировано на ваххабитский шариат.

По новому, "облегченному варианту Ислама" не нужно изучать тонкости мусульманского права, труды мусульманских мыслителей былых времен. Зато, в качестве дополнения к образованию, при мечетях открыты школы рукопашного боя (а в некоторых странах – ваххабитские наставники обучают и владению оружием, и методике совершения террористических актов, и применению пыток). Все адаты, в их числе и паломничество в Мекку, объявлены суеверием. В самой Мекке доходило до кровопролитных столкновений между ваххабитами и шиитами. (После чего на Тегеранском конгрессе 1987 года шиитское духовенство объявило династию Саудитов – вероотступниками и предало ваххабизм проклятию). С особой же ненавистью ваххабиты относятся к суфизму, что, кстати, ярко проявилось в их деятельности на Северном Кавказе. По сути, ваххабитский шариат представляет собою реанимацию жестокостей древнеисламского уголовного кодекса, с более чем терпимым отношением к таким злодеяниям как терроризм, наркобизнес, торговля женщинами и похищение детей…

Можно бы сказать, что аравийские магнаты вправе насаждать в своем государстве новоизобретенный вид мусульманства: однако при экспорте ваххабизма в другие страны это движение обнаруживает все признаки преступной тоталитарной секты.

При выходе ваххабитов за пределы Аравии выяснилась их "тайна": они считают "истинными мусульманами" – только себя, а все остальные, в том числе приверженцы любых форм классического Ислама, для них – "неверные". И к лозунгу "убей неверного" (которого нет и не может быть ни в Коране, ни в других классических мусульманских источниках) сводятся все "религиозные убеждения" ваххабитских фанатиков-боевиков.
Если для арабов Палестины и других стран, теснимых Израилем, террор являлся актом отчаяния, - то для аравийских ваххабитов терроризм представляет собой некий садистский "спорт". Саудовский миллиардер Усама Бен Ладен с экранов пакистанского телевидения хвастливо заявил: "Мне доставляет удовольствие тратить деньги на то, чтобы неверных сдохло как можно больше… Взрывы и смерть продолжатся. И они будут такими, что весь мир содрогнется, - я человек не бедный".

Боевик из банды Джумы Намангани, захваченный в плен во время вторжения в Кыргызстан, рассказывал о характере подготовки ваххабитских "воинов Аллаха": "В Афганской провинции Файзабау нам преподавали основы партизанской войны – как организовывать рейды в тыл противника, устраивать взрывы объектов коммуникаций, связи и жизнеобеспечения, планировать и проводить физическое устранение государственных лиц. При каждом боевом центре есть мулла, проповедующий ""чистый Ислам"" (т.е. ваххабизм). Мулла говорил нам, что террор необходим для ""победы Ислама"" и что любой муфтий, или имам, не принимающие ""чистый Ислам"", должны быть физически устранены".

Для верующих мусульман ужасна сама мысль о покушениях на духовенство своей религии; они к нему относятся с глубочайшим почтением. Для ваххабитов же наставники классического Ислама становятся первыми в ряду объектов террористической "охоты". Совершенно очевидно, чьих рук дело – убийства муфтиев Дагестана и Таджикистана, ряд покушений на жизнь муфтия Чечни Ахмада-Ходжи Кадырова, ныне Главы временной администрации Республики. Недавно ставший игрушкой в руках ваххабитов чеченский лидер Аслан Масхадов открыто призвал к уничтожению духовного главы своего народа А.-Х. Кадырова: откровеннее уже некуда.

Мусульмане Северного Кавказа первыми - на горьком опыте - поняли, какую опасность для исламской религии несет с собой ваххабизм. Когда ваххабиты пытались уничтожить одно из главных мест суфийских паломничеств в Чечне, зиярат Хеди, - мусульмане вынуждены были противостать им с оружием в руках.

Также выяснилось, что преступный "бизнес" с похищением людей и работорговлей был санкционирован опять же – ваххабитами; "фетву" (так сказать, "благословение") на преступления этого рода выдал эмир ваххабитов в Чечне Абдурахман, саудовский араб по происхождению.
В 1996 году по инициативе муфтия Чечни А.-Х. Кадырова в Грозном был созван Конгресс мусульман Северного Кавказа, призвавший "объявить ваххабизм вне закона и немедленно расформировать вооруженные группировки проваххабитского характера". Однако за "братьев-ваххабитов" вступились не только их местные ставленники типа Ш. Басаева, М. Удугова, С. Радуева и др., но и юристы из "федерального центра", заявившие, что запретом тоталитарной секты ваххабитов якобы нарушается принцип "свободы совести". Московские "законники" самоуверенно решили, что разбираются в мусульманских делах лучше, чем сами мусульмане. Результат этой "федеральной толерантности" известен: ваххабиты сумели создать плацдармы на дагестанской земле, печально известные укрепрайоны Чабанмахи и Карамахи, - и мирный Дагестан, братский России, подвергся агрессии ваххабитских банд. Так "терпимость" к религиозному экстремизму, вызванная самодовольным религиозным невежеством, - привела к разгулу бандитизма, войне, пролитию крови и мирных граждан и русских солдат, превращению чеченского народа в заложника преступного режима. К страданиям сотен тысяч людей.

Проникновение ваххабизма на "постсоветское пространство" – это одно из множества плачевных следствий засилья тотально-атеистической идеологии в СССР. Наибольшие разрушения иго безбожной власти принесло Православной Церкви. Поскольку большинство православного духовенства богоборцы уничтожили физически, славянские народы остались без духовных наставников, оказались в положении "овец без пастырей". Значительная часть славян утратила навык молитвы, поста, посещения храма и приобщения Таинств, многие были просто обезбожены атеистической пропагандой. При возрождении Православия остро стоят задачи не только воспитания нового поколения духовенства и восстановления храмов – но и возвращения значительной части славян к родной вере.

Мусульманство во времена атеистических гонений понесло значительно меньшие утраты. Стойкость Ислама обусловлена особенностями его внутреннего устроения. В мусульманстве любой сведущий в вероучении человек может возглавить религиозную общину: нет Таинства посвящений духовенства, нет иерархических степеней, без которых не может сущестовать Православная Церковь, нет и иных христианских таинств, для совершения которых необходимы священник и храм. От атеистических гонений Ислам укрылся в потаенных общинах, скрылся в семьях, где роль вероучителей выполняло старшее поколение. На атеизм в мусульманских регионах смотрели как на навязанную извне официальную идеологию, проводили показные "атеистические мероприятия", - но, например, даже секретари ЦК Среднеазиатских компартий и местные министры в быту выполняли требования Ислама, и хоронили их по мусульманским обычаям. Поэтому после обретения свободы совести не было необходимости "возрождать Ислам": он просто вышел на поверхность. Так, в Центральной Азии стремительно (за 2-3 года), повсюду были восстановлены мечети, не только при действенной государственной поддержке, но главное – благодаря единодушному национальному порыву.

Однако велик был и ущерб, нанесенный Исламу атеистическим режимом. Мусульманские верующие - в массе - утратили глубину знаний зачастую не только о тонкостях, но и об основах Ислама. Пришла в упадок мусульманская ученость. А когда в новых условиях возникла нужда в повышении образованности мусульманского духовенства, религиозные знания поначалу можно было получить только за границей. И в заполнении этого "духовного вакуума" саудовский ваххабизм проявил особую активность.
Восстанавливающимся мусульманским общинам не просто предлагалась, но чуть ли не навязывалась помощь финансами и литературой; с единственным, впрочем, условием, - чтобы получатели помнили, откуда эта помощь поступила. Молодых мусульман из СНГ радушно приглашали на учебу в аравийские духовные учебные заведения: там будущее исламское духовенство изучало не только Коран и арабский язык, но и ваххабизм. Саудовские миссионеры-ваххабиты стали появляться на Северном Кавказе и в Центральной Азии, пытаясь подчинить своему влиянию местных мусульман. И во многих местах, где мусульмане недостаточно разбирались в тонкостях религии, пришельцев приветствовали, как "братьев по вере".
Затем началась кампания по "захвату мечетей", с вытеснением из них духовенства классического Ислама и заменой его деятелями проваххабитского толка. Вслед за "религиозными наставниками" появились "учителя" иного рода: руководители боевых групп, преподававшие терроризм и вербовавшие "студентов" в лагеря по подготовке боевиков в Афганистане и Пакистане. Среди таких "наставников" – и небезызвестный массовый убийца Хаттаб (по сообщениям дезинформированной прессы - якобы "гражданин Иордании", но на самом деле – араб из Саудовской Аравии). Созданные таким образом в Ферганской долине ваххабитские центры составили заговор с целью политического переворота, - однако эти попытки были своевременно разоблачены и пресечены государственной властью.

Принцип демократии отнюдь не принцип вседозволенности. Для истинной демократии необходимы законность, защита общества от преступности, в том числе и от тоталитарных сект, занимающихся политиканством, имеющих экстремистский характер, пропагандирующих насилие над личностью и терроризм, входящих в противоречие с демократической защитой народа. Излишняя "либеральность" законодательства Кыргызстана в отношении к сектантству облегчила ваххабитам создание их баз на юге Республики, что, в конечном счете, и привело к Баткенской трагедии, - вторжению на земли Кыргызстана в августе 1999 года террористических банд, к длившемуся несколько месяцев кровопролитию. Ваххабитские боевики показали истинное лицо своей "религиозности", - в мечетях кыргызстанских селений, где бандиты устраивали опорные пункты, они оставили под молитвенными ковриками шприцы из-под героина.

Необходимо сказать, что тоталитарная секта ваххабитов не может быть побеждена только усилиями правоохранительных органов. Лучшее средство борьбы с любыми извращениями Ислама – это широкое мусульманское просвещение. Если мусульманские народы будут иметь глубокие знания о своей вере: экстремистские секты, выступающие под личиной "борцов за чистый Ислам", повсюду будут получать должный отпор. Враждебность ваххабизма таким традиционным ветвям мусульманства, как шиизм и суфизм, очевидна, - а углубление мусульманской учености не позволит ваххабитской секте паразитировать и на суннизме.

Традиции мусульманства в Центральной Азии необычайно богаты, здесь нет нужды прибегать к небезопасным иностранным заимствованиям. На протяжении тринадцати веков в этом краю главенствующей формой шариата для суннитов являлся ханафитский махзаб – школа мусульманского права, отличающаяся особой терпимостью, милосердием и человечностью. Можно отметить, что и наиболее распространенный здесь вид суфизма, тарикат Накшбандийя, базируется на ханафитском махзабе.

Само движение мурджиитов, одним из глав которого был знаменитый исламский законовед Абу Ханафа, имеет славную историю. Мурджииты выступали, как миротворцы, при возникновении мусульманских междоусобиц; ханафитские улемы (ученые) боролись за признание равенства тюркских и персидских народов с арабами в мусульманском мире.
Учение ханафитов зиждительно для государства. Среди его "золотых правил" – терпимость: "фикх (закон) не должен создавать неудобств в жизни верующих", и апостоличность духовенства, выраженная в изречении знаменитого ханафитского вероучителя из Бухары ас-Садра аш-Шахида:

"Дело улема – познание Корана,
А государство – забота эмира и хана".

Возрождение в Центральной Азии классических тринадцативековых традиций ханафитской школы, популяризация истории мурджиитов, деятельности Абу Ханафы и его наставника ал-Хариса ибн Сурайджа, изучение в медресе наследия плеяды трудившихся здесь ханафитских улемов, насчитывающей десятки знаменитых имен, - это видится лучшим лекарством от псевдомусульманских "новшеств", от экстремизма, фанатизма, политических спекуляций на религии. Да и в любом регионе – просвещение мусульманских народов в духе классического Ислама может привести только к благотворным последствиям, ибо по сути своей мусульманство – религия трезвенная, гуманная и миролюбивая.