Мусаев Бахадыр
УЗБЕКИСТАН независимый: РЕФОРМЫ ИЛИ БУНТЫ?
2004

СОДЕРЖАНИЕ
От автора
Введение
Глава первая. Пробуждение надежд.
1. Гражданские движения и партии в Узбекистане.
2. Оппозиция и оппозиционность по-узбекистански.
Глава вторая. За горизонтом видимости: Иллюзии и Реальность.
1. Узбекистан после провозглашения независимости: На пути к реформам или бунтам?
2. Несколько штрихов к портрету президента Ислама Каримова на фоне борьбы за стабильность и осуществления реформ.
Глава третья. В ловушке истории.
1. Ислам в современном Узбекистане: позитивный потенциал и проявления угроз
2. Исламское движение Узбекистана и партия "Хезби-ут-Тахрир" - угроза миру, безопасности Узбекистана и государствам Центральной Азии.
Вместо заключения. Что нас ждет?

Продолжение. Начало см. ЦентрАзия, 19.01.2004

ГЛАВА 1
ПРОБУЖДЕНИЕ НАДЕЖД

"Встает только та заря, к которой пробудились мы сами"
Генри Торо

Мир дан, как известно не вне, а через человека. И каждый, кто хочет понять мир, должен развернуть свое индивидуальное "я" к этому миру в одновременном стремлении понять окружающих людей и выразить себя.

Если внимательно оглядеться, то среди нас немало таких, кто думает о будущем, а некоторые в своем воображении и существуют в нем.

Другие живут для детей и поэтому надеются опять-таки на лучшее завтра (будущее).

Каковы они – эти наши надежды и с чем они связаны?

Правильно ли их всецело определять будущим, хотя сегодня очень важно помочь человеку обрести цель, во имя которой стоит жить? Еще в Х/ веке поэт Алишер Навои провозгласил истину: "Свобода – ценнейшее из сокровищ".2

Ныне понятие "свобода" приобретает новые смысловые значения. Встает вопрос: от чего и какая свобода нужна для того, чтобы стать людьми конструктивными, творческими, не оторванными от своей истории, культуры, результатов труда, управления и власти; как создать экономику гуманную, являющуюся основой для формирования раскованной мысли, сознания и в целом системы общественных отношений, где будут обеспечены условия для защиты человеческого, гражданского, национального достоинства, чести и жизни каждого?

Социологические исследования уже в 1989-1991 гг. отслеживали брожение массового сознания, проявляемое в подъеме гражданского самосознания, возрастание интереса последнего к различным аспектам свободы и независимости. В зеркале общественного мнения отчетливо отслеживались тенденции активизации сил, которые стремились разыграть "национальную карту", национально-государственную проблематику в плане требований политического самоопределения республики вплоть до отделения от Союза ССР. Это стремление к свободе и независимости тогдашнее партийное руководство Узбекистана заклеймило как "национал-сепаратизм".

Но уже сдвинулись с места все "материки" социальной жизни, и политические институты не могли сдерживать людей, которыми овладела животворная идея свободы, независимости.

Старые способы управления были уже дискредитированы, а новые не выработаны. Обстановка напряженности складывалась в межнациональных отношениях. Прошлая антинациональная политика, унитаризм государственного устройства, фактическое административное единение республик вместо добровольного союза народов, отсутствие экономической и политической суверенности всех без исключения национальных образований – все эти "элементы", реалии национального общественного бытия (от экономики до межличностных отношений) во всей полноте их противоречий находили преломление в национальном самосознании, появлении в его глубинных слоях оправданного сомнения в справедливости общественного устройства и т.п. В поисках справедливости, истины многие обращались в "Бирлик". Движение чутко и своевременно уловило "дух" народа и в качестве главной цели поставило – пробуждение узбеков и других народов Узбекистана от массовой спячки безразличия, страха перед существующей тоталитарной системой.

Впрочем, начнем сначала. Обратимся к отдельным моментам истории зарождения гражданских движений, к замалчиваемым сторонам процесса становления многопартийности в Узбекистане вплоть до 2003 года.

1. Гражданские движения и партии в Узбекистане

Независимость Республики Узбекистан берет начало с 31 августа 1991 года, когда на внеочередной шестой сессии Верховного Совета республики было принято заявление Верховного Совета о государственной независимости. Окончательно процесс обретения независимости Узбекистана получил официальное закрепление 18 ноября 1991 года, когда Верховным Советом был принят Закон Республики Узбекистан "Об основах государственной независимости Республики Узбекистан", провозгласивший Республику Узбекистан независимым, демократическим государством. Тогда было принято решение о проведении 29 декабря 1991 года всенародного референдума по вопросу о государственной независимости Республики Узбекистан и выборов Президента Республики. По результатам референдума, в котором участвовало 94,3% от общего числа избирателей, 98,2% отдали голос за государственную независимость. Идея независимости получила всенародное одобрение. По результатам президентских выборов, впервые проводившихся на альтернативной основе, Президентом стал Ислам Каримов, набравший 86% голосов избирателей. За Мухаммада Салиха было отдано 12,7% голосов.

Таким образом, Республика Узбекистан обрела независимость и приступила к созданию нового государства. Основными целями Узбекистана были провозглашены: становление демократического правового государства, правового общества, построение социально ориентированной рыночной экономики, обеспечение приоритета прав и свобод личности, создание многопартийной системы.

Но прежде чем говорить о решении этих задач, есть необходимость сделать предварительные разъяснения- краткие экскурсы в историю, чтобы отбросить старые и новые мифы, минимизировать политические пристрастия в оценке происшедших событий кануна и начала независимости. В этом отношении представляется, что сущность новейших политических процессов, тенденции их развития наиболее отчетливо просматриваются через рассмотрение истории становления многопартийности в Узбекистане и ситуационного анализа связанных с ним событий.

Одним из важнейших институтов демократии в любом обществе, претендующем на демократичность, является наличие и функционирование института многопартийности и политических партий.

Политические партии - один из важнейших институтов, являющийся посредствующим звеном между народом и государством. Политическая партия как политическая организация выражает интересы определенных групп и слоев общества, объединяет наиболее активных представителей и руководит ими в достижении определенных политических целей. Среди них: создание определенной политической программы, свободная конкуренция за голоса избирателей для получения политической власти и практического осуществления своих программных положений и целей. Наличие в обществе политических партий, многопартийной системы является одним из основополагающих принципов свободного демократического строя. Именно такое понимание партий и их места в политической системе является основой в современной политической науке. Руководство Узбекистана, избравшее путь демократического развития, с неизбежностью пришло к осознанию необходимости создания многопартийной системы. Анализ этого процесса показывает, насколько сложным и противоречивым является этот процесс в Узбекистане в нынешний переходный период и какие особенности присущи ему в Узбекистане.

История становления многопартийной системы в Узбекистане начинается в дореволюционный период и в период с 1917 по 1924 годы. После 1905 года, когда Российский император Николай П подписал "Манифест 17 октября", были несколько либерализованы условия общественно-политической жизни, провозглашены положения о создании выборного парламента в России – Государственной Думы, о разрешении на создание политический партий. В России было образовано несколько крупных общероссийских партий либерально-демократического направления: Партия Октябристов и Партия Конституционных демократов, кроме этого, действовали Российская социал-демократическая рабочая партия, Партия социалистов –революционеров и другие партии. Названные партии развернули свою деятельность и на территории Туркестанского генерал-губернаторства, в которую входила большая часть современной Центральной Азии. Они активно участвовали в выборах в 1-ую Государственную Думу. Но после разгона царем, избранной в 1906 году этой 1-ой Государственной Думы, и введения жестких ограничений на участие в выборах, население Туркестанского генерал-губернаторства было лишено права участвовать в выборах, ввиду того, что, как заявило правительство, население не готово по уровню культуры к участию в выборах. Вследствие этого деятельность российских партий в Туркестане почти прекратилась, и до революции 1917 года они не имели почти никакого влияния в туркестанском обществе.

Гораздо больше влияния на коренное население имели организации и движения, создаваемые местной туркестанской интеллигенцией. Особенно важную роль в общественной жизни играли джадиды – представители туркестанских просвещенных слоев в туркестанской буржуазии.3 Они не создали своей политической партии, но по их инициативе накануне и в годы первой мировой войны создаются первые общественно-политические организации:

"Тарбия-ий-атфол", "Подаркуш", "Умид", "Нашри Маориф", "Баракат", "Гайрат", "Таракки-парвар" и другие.4

Деятельность джадидов, направленная на развитие просвещения и образования, основанного на европейском опыте, среди местного населения, создание новометодных школ для коренных жителей,. попытки выпуска национальных газет и журналов, создание условий для получения национальной молодежью университетского образования в странах Западной Европы, в частности, в Германии, при ее лояльном отношении к императорской власти, позволили заложить основы для будущего подъема национально-освободительного движения после революции 1917 года.

По оценке историка Д.Алимовой, джадиды, например, Бехбуди, связывали прогресс своего народа не только с просвещением, но и с коренным изменением его политического положения, с обретением независимости.5

Надо представить, что в тот же период на территории Бухарского эмирата и Хивинского ханства, являющихся вассалами Российской империи, продолжали господствовать феодально-деспотические порядки и свободная политическая деятельность была в них запрещена, почти полностью отсутствовали какие-либо изменения в политической системе этих режимов.

После Февральской революции 1917 года, свержения монархии и становления демократической республики в России в Туркестане стали активно действовать политические партии и движения, от большевистской РСДРП до правой, буржуазной Партии Конституционных демократов. В это же время были созданы партии "Шурои Исламия" (Совет Ислама) и "Шурои Уламмо" (Совет Улемов).Эти две партии были союзниками по многим позициям и выражали интересы национальной буржуазии, духовенства и интеллигенции. Основным их требованием было предоставление автономии Туркестану в рамках России, и эти партии возглавили национально-освободительное движение в Туркестане. После Октябрьского переворота 1917 года, когда к власти пришли большевики-коммунисты, на территории Туркестанского края была провозглашена Туркестанская Автономная Советская Социалистическая Республика. Анализ деятельности этой Туркестанской Автономной Республики, руководимой большевиками, показывает, что она была в полной военно-политической и экономической зависимости от России и проводила те решения, которые диктовались ей из Москвы, т.е. автономия и суверенитет Туркестана были во многом фиктивными. В ноябре 1917 года представители партий "Шурои Исламия" и "Шурои Уламмо" и других национальных движений провозгласили национальное государство Туркестон Мухторияти с центром в городе Коканде.6 Стоит отметить, что по своему составу его правительство было интернациональным. Так, из 54 руководящих работников 18 человек являлись представителями некоренных национальностей. Например, пост Министра финансов занимал человек по национальности еврей.

Весной 1918 года Туркестанская Автономия вооруженным путем была ликвидирована коммунистами. После этого развернулось вооруженное национально-освободительное движение на территории всего Туркестана. Основными лозунгами этого движения были: борьба с коммунизмом и требование независимости. Объединенными усилиями туркестанских и российских коммунистов это движение к середине 20-х годов было подавлено. В ходе этой борьбы коммунистическая власть ликвидировала все национальные политические партии и движения. Большая часть деятелей этого движения была уничтожена, часть эмигрировала за границу, а небольшая часть была вынуждена сотрудничать с коммунистической властью. Но несмотря на это, почти все они были ликвидированы в ходе сталинских репрессий в 30- годы.

Симптоматично, что, находясь в эмиграции, один из видных лидеров национально-освободительного движения тюркских народов Ахметзаки Валидов неоднократно писал о том, что, участвуя в национальном движении в рядах оппозиции, необходимо исключать допустимость раскола мусульманской уммы. Наиболее рельефно эта мысль выражена у Валидова еще ранее в его письме, направленном им из Туркестана в сентябре 1920 года на имя В.И.Ленина, (копии И.Сталину, Л.Троцкому, А.Рыкову). В письме анализировалась национальная политика большевиков по отношению к восточным народам и, в частности, народам Туркестана. Он считал ее (названную политику большевиков) "двуличной, лживой и нечестной, тяготеющей к старому, традиционному русскому империализму в замаскированной форме".7. Продолжая разоблачать такую политику, Валидов пророчески пишет, что "в среде туркестанских народов будут искусственно возбуждены классовые противоречия, а также местные националисты как Рыскулов и Валиди будут выставлены как классовые враги пролетариата, а среди местной интеллигенции будут подготовлены люди верные русскому империализму"8

Начиная с середины 20-х годов, после окончательной победы над национально-освободительным движением на территории Туркестана, которая вошла в состав Советского Союза, была установлена однопартийная диктатура Коммунистической партии и коммунистической идеологии. Но идея национальной свободы, овладевшая первым поколением джадидов на рубеже Х1Х и ХХ веков, не умирала на протяжении всех этих лет. Дух джадидской проблематики, которую писатель С.Айни в 1920 году в своей "Истории Бухарской революции" определял, как круг вопросов, связанных с понятиями "родина", "нация", "наука", "религия", "просвещение" и критикой деспотической власти, ортодоксального духовенства, жил в сердцах и умах людей благодаря творениям Бехбуди, Фитрата, Чулпана, Насыра, Кадыри, Айбека, Саид Ахмада и других представителей национальной интеллигенции. Перефразируя Чулпана, из их раздумий выросли новые поколения, устремленные реализовать на деле экзистенциальные порывы к свободе. Справедливы в этом отношении слова Мухаммада Салиха: "Хотя независимость стала для узбеков даром божьим после 135 лет колонизации Россией и Советами, за эту независимость было заплачено многими жизнями"9. Известно: монополия коммунистической партии на власть продолжалась до середины 80-х годов, то есть до начала "перестройки", когда стало очевидным, что идеологическая система коммунизма не работает (хотя и не перестает быть). В действительности, идеология и ее структура (в органах ЦК, ОК, ГК, РК) уже не выполняли своего функционального назначения, так как не отвечала людям на вопросы о том, куда и как идти, не могла заполнить вакуум, образовавшийся в душе и сознании человека.

В данных обстоятельствах начинало происходить идеологическое самоопределение этнической периферии империи.10 "Характерно при этом,- отмечает сотрудница Университета Индианы (США) Руф Дейблер, - что на лидирующие позиции политической борьбы выдвинулись представители художественной интеллигенции, которые требовали, например, политической реабилитации репрессированных за весь советский период общественно-политических деятелей, также открыто выступали против недостатков советского режима. Они сыграли большую роль в деле национального возрождения народов тогдашнего СССР. Так было и в Узбекистане".11 Известно, что здесь группы и течения политической направленности зарождались со второй половины 1988 года, в последующий период они стали оформляться под различными лозунгами в движения, объединения и партии.

Движение "Бирлик" (1988 г.), "Демократическое движение Узбекистана"(1989 г.), "Туркестан", "Свободное объединение молодежи Узбекистана" (1989г.), общественно-культурное объединение "Самарканд" (1989г.), общественно-политическое движение "Эрк" (1990 г.), женское движение "Тумарис" (1990 г.), "Движение за демократические реформы в Узбекистане" (1991 г.) – вот далеко не полный перечень общественно-политических объединений, возникших на волне гласности и того переходного этапа перестройки в СССР, когда социальные отношения в республике начинают развиваться в кризисных условиях состояния экономики, экологии, социально-демографической ситуации.

Я опускаю все перипетии обретения Узбекистаном независимости, дальнейшего развития событий в Республике Узбекистан в рамках отношений "власть-оппозиция", исключительной многопрофильности конкретных ситуаций из различных сфер социальной, политической жизни, которые преподнесли примеры противоречий, конфликтов различных типов (подлинных, случайных, смещенных, мнимых, неверно приписанных, латентных). Вместе с тем, хочу отметить отдельные моменты этих взаимоотношений на фоне некоторых эпизодов истории (или ситуационной обстановки), не нашедших достаточного внимания или откровенно замалчиваемых как прежде, так и сегодня.

Одним из первых, кто заявил о себе на политической арене – стал "Бирлик" ("Единство"). Его основатели – узбекские писатели и ученые требовали придания узбекскому языку статуса государственного, решения проблем экологии, ликвидации хлопковой монокультурности сельского хозяйства. Первый учредительный съезд движения "Бирлик " состоялся 8 ноября 1988 года. Зарождение народного движения явилось закономерным ходом истории, когда борьба за сохранение национальной самобытности и возрождение наций стало доминантой исторического процесса. Со дня принятия программы, избрания правления (включавшего в себя более 90 человек), Совета (мозгового центра организации, состоящего из 19 человек) "Бирлик" вступает в период стремительного количественного роста. Национальное движение стало обретать конкретные черты: в течение 1989 года "Бирлик" проводит ряд многотысячных митингов с требованием придать узбекскому языку статус государственного; в начале 1990 года движение разворачивает кампанию против произвола, чинимого над узбекскими юношами в Советской Армии и т.д.

Динамичное развитие, восстановление национального достоинства, самосознания и национальной психологии – вот источники, которые дали мощный импульс и силу движению. Программные положения, лозунги "Бирлика" импонировали если не большинству, то многим в силу того, что они ратовали за движение к правовому государству. Для реализации такой гуманной цели "Бирлик" считал необходимым претворение в социальную жизнь всех статей "Всеобщей Декларации Прав Человека" и других статей международных договоров, актов о гражданских и политических правах. "Бирлик", выдвигая в условиях ломки базисных ориентиров в сознании и поведении людей их ценностных установок, задачу создания демократического общества, основанного на принципах защиты прав человека, медленно, но верно шел по "прибалтийскому пути" в своем движении к власти. Однако, лидеры "Бирлика", сознавая, что Коммунистическая партия Узбекистана представляет собой значительную силу, не ставили до поры вопроса о захвате политической власти. Они лишь констатировали наличие "вакуума", возникшего между партийным аппаратом и народом. В этой ситуации "Бирлик" видел себя "наполнителем образовавшейся "пустоты". В тот период движение превратилось в мощную общественную силу, объединяющую десятки тысяч человек (по оценкам его лидеров в движение к середине 1990 года входило около 300 тыс.человек ). Во многом под влиянием требований "Бирлика", после многотысячных митингов, узбекский язык был провозглашен государственным. Движение выступило инициатором прекращения службы узбекских юношей в Советской Армии за пределами Узбекистана. Его усиливающееся влияние в обществе и стремление к достижению политической власти вызвали активное противодействие со стороны властей.

Следует отметить, что за период 1990-1991 гг. в целом советское общество характеризует столкновение позиций различных социальных, политических организаций. По какому пути пойдет страна? –этот вопрос волновал всех, каждого гражданина. "Не бывает так, чтобы во время великих потрясений удалось остаться вне политики, вне жизни. Сейчас, именно, такой момент: голос каждого, воля каждого лежат на весах, где качается наше общее будущее".12 Замечательные слова, адекватно отражающие состояние массового сознания "от Москвы до самых до окраин". К этому времени регион пережил, но еще не оправился от социальных катаклизмов, потрясших Ферганскую долину, г. Ош, Узген. Вслед за ними возникла угроза эскалации межнациональных конфликтов, накопления и взрыва стихии иррациональных страстей. На это указывали прецеденты насилия в Букинском районе, взрывоопасная обстановка в Аккургане, Пскенте и других населенных пунктах Ташкентской области.

Ошибки социального управления, запоздалые действия социальных институтов, политических структур, острый дефицит справедливости и демократии, чувство униженности и бесправия вызвали социальные потрясения, повлекшие за собой многочисленные человеческие жертвы. Надо сказать, что "национальная тема" не нашла в то время адекватного объяснения. Наряду с концептуальными положениями, где показывалось, что недовольство народа, бунты, по оценкам экспертов, могут использоваться командной системой из центра в качестве инструмента национального подстрекательства, дискредитации позитивных тенденций социально-политического развития общества, появились и нелестные эпитеты в адрес конкретных народов. Так, стали писать о "национальном фанатизме", "кровожадности" узбеков. Например, известный политолог и социолог Леонид Ионин в своей статье "Апология Горбачеву" отмечает: "Погромы в Фергане – образец "зрелости и демократизации" национального самосознания в республиках Средней Азии".13 За этими строками не просто сарказм, неуместная ирония, а ничем не оправданная попытка создать в общественном мнении образ агрессивных народов.

Обращала на себя внимание позиция публицистов, ученых, журналистов, которые часто предоставляли центральной прессе ( в г. Москве) "упорядоченную" негативную информацию о криминальных явлениях в межэтнических конфликтах как проявление этнотипического, то есть, якобы характерного для данной национальной общности. В результате такого "превращения" "единичного" во "всеобщее" малым народам стали инкриминировать нетерпимость, агрессивность, национализм, шовинизм и т.п. Тогда как беда состояла в параличе власти, политической демагогии руководителей на местах, процветании махрового бюрократизма и т.п. Такая ситуация осложнялась и тем обстоятельством, что узбекистанцы пожинали плоды политики, когда в экономику республики вкладывались огромные централизованные капиталовложения без учета региональных особенностей и национальных интересов. Наша земля оскудела,было подорвано здоровье нации - в физическом и нравственном смыслах. Всюду бреши: в экономике, социальной сфере. Например, исследования Центра "Социолог" (г.Ташкент) в начале 1990 года показывали, что среди охваченного опросом населения Ташкентской области, у 60 процентов респондентов из 1000 чел. среднемесячный доход их семьи на одного человека не превышает 75 рублей, а на грани бедности находится более, чем каждый третий.

В данных условиях в народе увеличивалась степень недоверия к официальным политическим структурам. В поисках справедливости, истины многие обращались в "Бирлик". Движение чутко и своевременно уловило "дух" народа и в качестве главной цели поставило пробуждение сознания узбеков и других народов Узбекистана от массовой спячки безразличия, страха перед существующей тоталитарной системой. "Бирлик", согласно программе, представлял собой общественно-политическое движение единомышленников, объединяющее в своих рядах на добровольных началах всех граждан... независимо от социальной и национальной принадлежности, кому небезразлично будущее Узбекистана, его природа, духовные и материальные ценности.

К слову сказать, у истоков "Бирлика" стояли певец Дадахон Хасанов, поэт и публицист Мухаммад Солих, кибернетик Абдурахим Пулатов, писатель Захир Алъам, поэт Едгор Обид. Среди активистов и генераторов идей выступали кинодраматург Абдулазиз Махмудов, математик Шухрат Исматуллаев, журналист Анвар Усманов, поэтесса Гульчехра Нуруллаева, патентовед Кахрамон Гуломов, литературный критик Ахмад Агзам. Можно отметить, что несколько позже примкнули к движению и играли некоторую роль в движении до определенного момента народный поэт Узбекистана Эркин Вахидов, биолог-академик Бекжан Ташмухамедов, юрист Таир Таиров, известный писатель Адыл Якубов, поэт Усман Азим.

Таким образом, состав ведущих деятелей "Бирлика" представляли узбеки, и они с самого начала были убеждены в том, что массовое, подлинно демократическое движение может развиваться исключительно на национальной основе, через пробуждение узбеков, мобилизацию национального самосознания.

Относительно массовости движения важно отметить, что значительную силу ему придавала поддержка студентов – выходцев из сельских районов. На них рассчитывал "Бирлик" при налаживании крепких связей с дехканскими слоями населения. "Бирлик" выдвигал лозунги о национальном возрождении, которые находили отклик во всех слоях общества, особенно у молодежи. В национальном вопросе движение выступало против великодержавного шовинизма, за установление и развитие связей с зарубежными соотечественниками.

Ретроспективный взгляд показывает, что состояние общества напоминало котел (позволим себе такое образное сравнение), в котором кипит нечто и огонь все сильнее разгорается. Все это было чревато катастрофическими социальными последствиями, так как отсутствовали парламентско-демократические методы в деятельности штаба народного движения. Этот предмет требует обстоятельного и отдельного разговора ввиду и того обстоятельства, что, как правило, зарождающиеся гражданские движения, новые политические силы, персонифицированные в лице ее лидеров, не имели ни малейшего представления, знаний о природе общества, человека. В действительности, укоренившийся абсурд как следствие победы "демократических" сил в Грузии, Азербайджане, Таджикистане показал, что лидеры названных сил вызвали к жизни такие негативные стороны сознания человека, как бунтарство, веру в абсолютную праведность самого человека. Это привело к неисчислимым страданиям, создав угрозу основам существования общества и жизни людей.

На самом деле к "Бирлику" в определенном смысле можно применить (отнести) замечание методологического характера, сделанное Рустемом Джангужином в отношении политической элиты так называемых народных фронтов. Процитируем характеристику, данную аналитиком названным фронтам. "Активы этих движений состояли преимущественно из людей, которые не имели опыта общественной и аппаратно-управленческой работы. Они часто использовали в качестве лозунгов броские и политизированные поэтические метафоры, имеющие к действительности весьма опосредованное отношение. С точки зрения профессиональной политики, социологии и экономики все эти лозунги и призывы ничего не значили".14 "Оставляет желать лучшего, - продолжает Джангужин, - также их методы ведения диалога с властями. Такой диалог осуществлялся во время многочисленных и шумных митингов, на которых произносились яростные и зажигательные речи, клеймящие тех или иных персон из состава правящей номенклатуры"15.

Усиливающаяся конфронтация между руководством движения и руководством Республики привели к тому, что часть лояльно настроенных к власти членов движения во главе с Мухаммадом Солихом, объявила о своем выходе из "Бирлик". Ими была основана Демократическая партия "Эрк", учредительный съезд которой состоялся 30 апреля 1990 года. По-видимому, возникновение "Эрка" нельзя считать результатом разногласий между лидерами "Бирлика", а было обусловлено стремлением самого национального движения создать структуру, обеспечивающую в конечном итоге успешную борьбу за политическую власть в стране, причем уже не под лозунгом национального возрождения, а под флагом завоевания политической независимости Узбекистана. Об этом свидетельствует и сам факт создания в лоне партии "Эрк" первой Декларации независимости. То есть, "Эрк" - единственная партия в Узбекистане, которая в своей программе провозгласила задачу – обретения политической независимости. Эрковцы подчеркивали в программе, что их партия – партия парламентская, осуществляющая свою деятельность политическими методами. Ее главной целью является создание независимого демократического правового государства. Для реализации своей цели "Эрк", опираясь на волю народа, будет стремиться к укреплению своих позиций в парламенте и правительстве. Но, как покажет дальнейшее развитие политических процессов в стране, попытка "Эрка" сотрудничать с властью, скажем так, не была успешной.

Заслуживала внимания и такая особенность программы партии, как необходимость внедрения в городах, районах, поселках, селах самоуправляющихся исполнительных органов.

Программа партии отвергала государственное регулирование экономики и выступала за "шоковую терапию". Одно из главных программных положений демократической партии "Эрк"- частная собственность на средства производства, в том числе на землю, что является одной из основ рыночной экономики.

"Эрк" выступал за светское демократическое государство, но вместе с тем отводил религии большую роль в возрождении нравственности, морально-этических принципов мусульманских народов Узбекистана.

3 сентября 1991 года партия "Эрк" была зарегистрирована в Министерстве юстиции Республики Узбекистан. О многом говорит сам факт предыстории регистрации партии в Минюсте республики. В дни августовского путча эрковцы хотели провести Ш съезд своей партии. Однако, руководство республики приостановило созыв съезда ДП "Эрк". Через несколько дней, как только путч потерпел крушение, власти Узбекистана ускорили проведение Ш съезда партии "Эрк" (он состоялся 25 августа 1991 г.). По истечении недели после съезда "Эрк" был зарегистрирован. Спустя два месяца обрело статус (11 ноября 1991 г.) движение "Бирлик". Однако, в системе власти после провозглашения 31 августа 1991 г. государственной независимости Узбекистана произошли существенные изменения, которые отнюдь не были в пользу движения "Бирлик" и партии "Эрк".

После провала путча верхние эшелоны власти Узбекистана, направляемые И.Каримовым, провозгласят независимость республики, а спустя два месяца проведут чрезвычайный съезд Коммунистической партии, на котором объявят о ее самороспуске и создании Народно-демократической партии Узбекистана (НДПУ). На этом съезде принимается программный документ, где НДПУ выступила: "за безусловное обеспечение права суверенного народа Республики Узбекистан на самостоятельное определение путей своего государственного, правового, экономического, культурного и политического развития. За полноценное применение государственного языка", "за достижение такого политического и государственного устройства общества, которое гарантирует человеку свободный выбор форм его политического, экономического и социального бытия". Не допускает НДПУ "... идеологическое вмешательство в экономическую и хозяйственную деятельность".

В сфере экономической политики НДПУ выступала за внедрение рыночных отношений без "шоковой терапии". В основу экономической политики НДПУ положила правило "процветающая семья – процветающее государство". В аграрной программе НДПУ выдвигала передачу земли в аренду или бессрочное владение с правом наследования.

Оглядываясь на пройденное и осмысливая то, что удалось НДПУ, надо признать следующие положительные моменты в ее активе. Главное, что удалось партии – это предложить и суметь консолидировать на своей платформе большую часть народа, бывшую партийно-хозяйственную элиту. Далее немаловажно, что была сохранена организационная структура КП и материально-техническая база. В действительности, ячейки партии сохранились фактически на всех производственных объектах. В рядах НДПУ в первоначальный период формирования насчитывалось 350 тысяч человек. Действия Коммунистической партии Узбекистана в плане рассмотрения истории создания Народно-демократической партии (НДПУ) достойны тщательного изучения как образец искусства реализации стратегии и тактики завоевания и укрепления своей власти в экстремальных условиях. Безусловно, весь идеологический багаж национального движения "Бирлик", некоторые принципы, цели программы ДП "Эрк" были перехвачены и переработаны НДПУ. Вместе с тем, обьективности ради следует признать, что в той ситуации в Узбекистане не могло быть другой политической организации, которая могла бы конкурировать с НДПУ в дисциплинированности ее членов, обладании управленческими навыками, наличием интеллектуального потенциала. Действительно, эта партия вела гибкую политику и имела остро развитое чувство конъюнктуры. Поистине новаторским в освоении социальных реалий в новых политических условиях явилось внедрение НДПУ в махаллю. Последняя представляет собой традиционный социальный институт общинного типа самоуправления и саморегуляции развития социальных процессов жизнедеятельности людей.16

В живом организме общества многие явления живут столетиями и тысячелетиями. Таковым феноменом в истории Узбекистана выступает махалля. Она (махалля) есть своего рода микрокосм узбекского общества и является институтом общинного типа самоуправления. На наш взгляд, махалля дает возможность описания того генотипа общества, из которого вышел современный Узбекистан как этнокультурная и социальная система. Представляется, что изучение природы махалли, ее функционально-целевого назначения с помощью определенных научных подходов позволит проникнуть внутрь данного феномена, в котором "работают" конкретные коды, матрицы культуры, мышления, поведения, стиля, образа и уклада жизни. То есть речь идет о социальном институте, содержащем писаные и неписаные правила открытых и скрытых измерений жизни человека Востока. Известно, например, что махалля существовала в глубокой древности на Среднем Востоке и представляла собой квартальное деление городов.17

Безусловно, политики, в нашем случае представители вчерашней номенклатуры, не задавались вопросом: насколько поведение человека Востока детерминировано генетическими и исторически предшествующими условиями или оно скорее диктуется актуальной ситуацией? Но однозначно можно утверждать: в НДПУ четко уяснили, что махалля является моделью, воссоздающей реальную ситуацию в обществе, так как она – махалля - использует групповые нормы в качестве внутренних регуляторов поведения человека. Данное обстоятельство было эффективно использовано властями в ситуации, когда чаша весов стабилизации – дестабилизации начала колебаться то в одну, то в другую сторону. При этом должно заметить, что махалля после обретения независимости стала формально представлять "нижний этаж" общественного устройства страны, с провозглашенными законом широкими полномочиями. Однако фактического возрождения махалли как института местного самоуправления не произошло. Соответственно не используются ее органы, обладающие достаточным потенциалом, чтобы стать "школами демократии". В действительности, на сегодняшний день махалля превратилась в придаток органов исполнительной власти (хокимиатов), вынужденная выполнять прежде ей не свойственные функции, связанными с принятием "правил игры" власть имущих, которые не адекватны принципам саморегулирования жизни в условиях махалли, сводят на нет независимость общины и общинный дух населения. Это выражается в навязывании махалинским комитетам функции слежения за личной и публичной жизнью своих сограждан. Известно в 1999 году по постановлению Кабинета министров в махаллях введена штатная должность "посбонов"-стражей махалли, которые должны вести надзор за соблюдением якобы общественого порядка и морали, а по существу они невольно или сознательно обязаны выполнять роль соглядатаев. И вполне оправданно в данной связи Матильда Богнер, глава представительства международной правозащитной организации "Хьюман Райтс Вотч" 22 сентября 2003 года обратилась к правительству Узбекистана с призывом прекратить практику использования махалли в качестве инструмента надзора. Становится ясно, что махалля используется властью в целях укрепления своей затухающей легитимности. Естественно, создаваемая атмосфера доносительства не только несовместима с подлинной ролью махалли в жизни общества и как органа самоуправления по месту жительства, значением махалли в сохранении и развитии национальных культурно-исторических, духовных ценностей, а противоречит элементарным нормам морали. Нетрудно понять, что такая практика использования института махалли отнюдь не способствует упрочению мира, спокойствия, социальной солидарности, принципам справедливости, терпимости, милосердия и другим составляющим нормального цивилизованного человеческого общежития, к которым стремилось испокон веков махалинское сообщество. Больше того скажу: сохранение властями современной практики использования института махалли рискует повторить путь русской общины, которая была полностью растоптана большевиками. В данной связи нельзя не согласиться с суждением ташкентского политолога Фархода Толипова о том, что в целом ведение дел, связанных с самоуправлением граждан, должен в корне отличаться от мероприятий государства, от государственного управления.18 "Никакая правовая регламентация,- считает политолог,- не должна подвергать их этатизации, уподоблять государственным структурам. Махалля сильна системой моральных регуляторов и выработанными веками нормами общежития. Но в то же время она сама сегодня нуждается в модернизации с тем, чтобы соответствовать стандартам систем местного самоуправления, существующих в развитых демократических государствах"19

Возвращаясь к вопросу о НДПУ, надо признать, что партия сумела уловить тот момент уровня политизации сознания людей, когда была достигнута критическая отметка. И здесь она правыми и неправыми средствами заблокировала ее дальнейшее развитие, чреватое хаосом, ибо политическая культура, вернее ее отсутствие у широких масс, внушала обоснованные опасения за сохранение мира и стабильности. Здесь следует отметить, что единственно возможным методом сохранения стабильности в Узбекистане явился авторитаризм. Безальтернативность выбора авторитаризма как формы жесткого стиля управления диктовалась прежде всего общественно-политической активностью людей, осуществляемой в рамках массовых движений, которые обладали не совсем четкими программами и апеллировали к простым эмоциям (преимущественно на национальной или религиозной почве).Такая ситуация создавала условия для внезапных переходов от мирной общественной конфронтации к вспышкам насилия. Здесь к месту привести элементарную истину о том, что в любом обществе поддержание определенного порядка, его организации и управления немыслимо без власти и легитимного принуждения, подчинения.20

Именно жесткое контролирование государством всех основных сфер жизнедеятельности граждан, не допуская разжигания страстей и излишней политизации массового сознания, не дало проявиться на уровне всего общества этим элементам катастрофного потенциала.

Существенная черта авторитарной государственной власти в Узбекистане периода 1991-1993 гг. в том, что она не вполне отождествима с азиатским деспотизмом, основанным на крайнем клерикализме и эгоцентризме провинциальной элиты, хотя к этому начнутся поползновения позже. Поэтому было бы недопустимо рефлексировать о природе власти Узбекистана на тот период времени, не углубляясь дальше внешней канвы событий. Легче всего объявить режим власти диктаторским, указать что в ее действиях проявляется возвращение к тоталитарным формам, инструментам и механизмам управления, когда, по удачному выражению К.С.Гаджиева, государство представляет собой чуть ли не систему теократического правления, где верховный жрец – идеолог одновременно является и верховным правителем.21

В первые годы независимости, перед формируемой национальной государственностью, стояли задачи выхода страны из тяжелого и всестороннего кризиса, что возможно только при условии достижения и сохранения политической стабильности, постепенного избавления от кланово-земляческих структур, успешно враставших прежде в партийно-властные механизмы, нейтрализации исламизированного массового сознания.

Если исходить из перечисленных сторон бытия и жизнедеятельности государства, то в данный исторический момент именно оно стремилось выразить национальный интерес. И в этом отношении совершенно справедливо пишет академик Российской академии естественных наук Эльгиз Поздняков: "Мы не всегда в состоянии понять и познать подлинные причины крупных социальных движений и перемен. Они могут быть экономическими или политическими, религиозными или национально-этническими, в их основе может лежать, как считал Гумилев, взрыв пассионарности". Какими они, однако ни были бы, они всегда взрываются в реальности в форме каких-то идей, объединяющих, сплачивающих и побуждающих к действию большие массы людей.

Напомним, что государство есть тоже воплощение двух начал: Идеи и Силы. Оно жизнеспособно только в таком сочетании. Пока государство живет, свойственная ему идея пронизывает всю его среду, все стороны бытия и жизнедеятельности. В свою очередь, идея, не поддержанная силой государства, превращается в благое пожелание . Ясно, что и государственный (национальный) интерес также всегда выступает в форме господствующей центральной идеи, отражающей интересы и потребность данного государства в данный момент его развития и подкрепленный имеющейся в его распоряжении силой".22

Развивая данную мысль, в другой своей работе ученый отмечает: "Каждое государственное устройство есть продукт и манифестация собственного духа данного народа и ступени развития его сознания".23

Наш небольшой "перебор", вернее отступление разговора о партии на вопрос о государстве вызван и тем обстоятельством, что многие ключевые позиции в институтах власти и органах управления, министерствах, ведомствах занимают члены НДПУ.

Повторно, возвращаясь к предмету разговора – НДПУ, отметим, что в ее действиях обнаруживаются и серьезные промахи, недостатки. В поступках, действиях, словом, в стиле работы аппаратчиков НДПУ ощущается дух стереотипов мышления и, в том числе, политических. Мы имеем в виду эталоны сознания, вернее наличие в сознании эталонов сличения, с помощью которого сверяют, сравнивают, классифицируют все. Стереотипы существуют, так как сохраняют энергию и не требуют прилагать усилий для формирования представлений (последние уже есть, передаются). Стереотип – это та призма, психологический образ, который регулирует восприятие, эмоции, поведение, отсекая то, что не входит в эталон сознания. Стереотип – своего рода защитник групповых ценностей. По-видимому, не ошибемся в утверждении, что негативные стереотипы политического мышления функционеров из НДПУ послужили катализатором в нагнетании страстей вокруг гражданских движений и др. Дело не в том, что данные, конкретные люди сделали ошибки и мешали развитию позитивных процессов, а в системе связей, сложившихся в обществе, которые аппаратчики несут с собой, выполняя свои функции. В отношении такого типа функционеров – уполномоченных вполне применимо определение Пьера Бурдье: "Аппаратчик, всем обязанный аппарату, - это аппарат, ставший человеком..."24

Без сомнения, сознательные интересы и бессознательные привязанности, интеллектуальные навыки не позволяют партийным функционерам отказаться от унаследованных от прежней социальной системы, психологии, номенклатуры привычек, стереотипов политического мышления, и др, мешающих им активно адаптироваться к новым политическим условиям и творчески подходить к решению проблем. В этой связи, считаем нужным заметить: вероятно, только в первые десятилетия наступившего нового века в Республике Узбекистан сформируется подлинно национальное правительство. Мы имеем в виду то обстоятельство, что вырастет новое поколение управленцев, политиков, не обремененных негативными стереотипами мышления, устаревшими взглядами на мир, стилем работы номенклатуры. Сегодня же они еще молоды, не обладают достаточной степенью технологичности мышления, необходимой для управленческой и политической работы.

Рождение и получение доступа к власти нового поколения политиков и управленцев, как нам представляется, может быть связано однозначно только с направлением развития политических процессов в русле фактической либерализации всей политической системы, продвижением общества к реальной институционализации демократии, а ,значит, и началом функционирования демократических механизмов. Это создает предпосылки для реализации в основных сферах жизнедеятельности человека его прав и свобод. К сожалению, аморфность социальной структуры узбекистанского общества, отсутствие среднего класса и социальных основ для формирования гражданского общества оставляют до сих пор открытым вопрос становления демократии и демократов.

В первое же время после провозглашения независимости в обществе наблюдался социальный "самострой", энергия пробужденных надежд двигала развитие новых политических сил. На основе осознания различными социальными группами и слоями общества своих интересов происходило становление соответствующих им движений, объединений, партий. Так, историк, профессор Файзулла Исхаков и бывший управленец Ибрагим Буриев, академик Бекжан Ташмухамедов, военный журналист Владимир Золотухин выступили одними из основных организаторов Движения Демократических реформ, Партии социального прогресса, Объединенной социал-демократической партии. Попытки их регистрации в Министерстве юстиции Республики Узбекистан оказались напрасными, хотя были подготовлены и проведены в свое время пленумы, съезды названных партий, собраны подписи членов партий. Например, в списке партии социального прогресса состояло более 22 тыс.человек, а в объединенной социал-демократической партии более 37 тыс.чел.

К концу 1991 года заявила о себе "Партия свободных дехкан" ("Узбекистон озод дехканлар партияси"). Инициаторы создания партии академик М. Мухамеджанов, проф. О. Каримов. Первая встреча инициативной группы состоялась 23 ноября.1991 г. Партия в своих программных установках: стояла за светский путь развития государства, но при этом ратовала за возрождение религии; требовала принятия Закона "О религиозных верованиях", где, в частности, должна была содержаться статья "О раздельном обучении мальчиков и девочек в школах" и материальная поддержка со стороны государства возводимым мечетям. В экономической части "...свободные дехкане" были за многоукладную рыночную экономику и передачу земли в частную собственность, ликвидацию колхозов и совхозов.

В декабре 1991 года состоялся учредительный съезд Свободной Дехканской партии. Однако реакция властей на попытки создания такого политического формирования, имевшего конкретного социального адресата, была негативной и жесткой. Усилия инициаторов зарегистрировать партию были заблокированы, и деятельность аграрной партии фактически была приостановлена. Трудно давать однозначную оценку действиям властей, ибо с возникновением и конституированием позиций Свободной Дехканской партии последняя стала бы естественно форсировать вопрос о проведении аграрной реформы радикальными методами. В тот период функционирования общественно-политических структур появились и тенденции поляризации, противостояния политических сил, а также появление угрозы раскола в мусульманской общине.

Началась борьба НДПУ, ее ячеек на всех производственных объектах, махаллях с политическими конкурентами, а именно с ведущими организациями оппозиции – "Бирлик" и "Эрк". По оценкам экспертов, наступление независимости привело к радикальной "встряске" всего развивающегося политического процесса, к переоценке отдельных субъектов политической системы: одни начали трансформировать свою сущность; другие остались прежними, утратив влияние и свои позиции на политической арене; третьи, еще даже не осознав себя в достаточной мере самостоятельной политической силой, уже вызывали чрезвычайную обеспокоенность властей.

"Хаос и ужас без конца" (К.Маркс), в который погрузился соседний Таджикистан дали основание правительству Узбекистана скорректировать внутреннюю политику, содержание курса которой было емко выражено несколько позже в формулировке: " вправить мозги сотне смутьянов ради спокойствия миллионов..." (И. Каримов).

Дальнейшее развитие событий в Узбекистане, к сожалению, выявили, что такая цена политической стабильности и наведения элементарного общественного порядка не приводит ни к чему хорошему. И правы были эксперты Алишер Ильхамов, Игорь Погребов в свое время предупреждавшие, что стабильности не достичь, не обеспечив развитие общества, всех его институтов. Стабильность, превращающаяся в самоцель, больше походит на спячку, которую рано или поздно прервет грохот внешнего мира.25

Думаю, в целях сохранения беспристрастности относительно фактов, отражающих содержание политических событий было бы интересно послушать одного из главных участников этих событий. Как рассказал председатель партии "Эрк" М.Солих, в одном из интервью, данном мне 5 января 1993 года, расстановка политических сил в стране представлялась в его версии следующим образом.26

После попытки августовского путча 1991 года у узбекских демократов появилась надежда на то, что, получив независимость, Узбекистан станет истинно демократическим государством. Однако после президентских выборов власти республики усилили давление на оппозицию, в частности, на партию "Эрк" ("Свобода"), которая выдвинула своего кандидата на президентский пост. Именно в ходе президентской компании "Эрк" неожиданно для властей продемонстрировала свою реальную политическую силу. Только лишь несовершенство механизма выборов, пропаганда по радио и телевидению только одного кандидата, а также всевозможные фальсификации в процессе голосования не позволили этой партии победить.

Политический и социальный потенциал партии "Эрк" был вовремя замечен властями и "оценен" по достоинству. Начались репрессии против членов "Эрк", идеологическое наступление очерняющее партию как источник дестабилизации общества, усилилось также экономическое давление и, кроме того, цензура буквально подавила газету партии.

В настоящее время расстановка политических сил в республике весьма неоднозначна. Назвать оппозиционные партии – "Эрк" и Народное движение "Бирлик" ("Единство") – левыми силами мы затрудняемся, так как левые для нас всегда ассоциировались с коммунистами. По этой же причине мы не можем назвать Народно-демократическую партию Узбекистана (НДПУ) правящей партией и параллельную ей партию "Ватан Тараккиети" ("Прогресс Родины") правыми силами. Эти партии для нас являются государственными организациями.

Есть и третья сила, которая не сформировалась еще как политическая партия. Это религиозная группа, потенциал которой еще, к сожалению, никем не изучен.

Центра между этими политическими силами нет. Возможно, он будет создан среди оппозиции, как объединяющий все маленькие группировки, в том числе и религиозные.

Интеллигенция, которая поддерживала "Эрк" в начале деятельности партии, поддерживает ее и сегодня. Конечно, информационная изоляция сторонников этой партии, узурпация печати, телевидения, радио может создать такое впечатление, что социальной базы у партии нет. Однако такая база есть, и она день за днем расширяется. Этому способствует не столько любовь к данной партии, сколько разочарование по отношению к властям, не выполняющим свои обещания.

В начальный период партия "Эрк" придерживалась парламентских методов политической борьбы. Однако сложившаяся ситуация показывает, что оппозиционная партия в наше время не сможет выжить, если она будет полностью пренебрегать методами общественного давления на власть имущих – митингами, демонстрациями, пикетами и т.п. Партия "Эрк" долгое время активно поддерживала стабильность в республике, но вознаграждена за это не была. Напротив, достигнутая в обществе стабильность оценивалась как исключительная заслуга правительства и, мало того, эта стабильность начала служить не реформам, на что надеялась оппозиция, а лишь укреплению старых порядков и диктата властей, подавлению экономических и политических свобод граждан.

В области экономики программа партии в первую очередь предусматривает четкое установление приоритетов: срочное проведение аграрной реформы, включающей право частной собственности на землю; подлинную экономическую свободу, приостановление либерализации цен и проведение ее только параллельно с приватизацией государственной собственности’’.

Приведенная точка зрения М. Солиха относительно расстановки политических сил отражала в определенной степени тревожное состояние внутриполитической ситуации в стране. Невостребованная политическая активность партий, движений и их сторонников создавала реальную опасность появления такого социального явления как политический экстремизм. Более того, представляется, что непризнание политического статуса оппозиционных партий и движений могла вылиться в острые неуправляемые формы. .

Результаты социологических исследований, проведенные в то время, обнаруживали тенденцию к дестабилизации общественно-политической обстановки, развитию политических процессов по конфронтационной модели. В частности, экспертные оценки руководителей НДПУ, партии "Эрк", Движения "Бирлик", Движения демократических реформ относительно политической ситуации выявили то, что со стороны властных структур в республике не наблюдается адекватная реакция на стремление оппозиционных сил к сотрудничеству и компромиссам. В действиях руководства республики отслеживалось усиление исполнительских структур власти. Оппозиция усматривала в этом проявление тоталитаризма или воспроизводство административно-командных методов работы и произвола бюрократии. С одной стороны, очевидно, что реформы не пойдут без усиления авторитета исполнительной власти, которая должна проводить в жизнь соответствующие законы. С другой стороны, следует признать, что под опасениями оппозиции были веские основания, ибо ключевые вопросы развития общества – демократизация, построение правового государства, соблюдение прав человека – оставались на уровне прежних идеологических клише, лозунгов и декларативных заявлений политиков в их приверженности демократии.

Полагаем, что оглядываясь назад, сегодня нет нужды в пространных рассуждениях на предмет правоты или заблуждений М. Салиха. Однако заметим, что в этот период народ Узбекистана ранее, чем другие представители "молчаливого" большинства других государств –республик бывшего Союза, стал вести себя "повседневнее", избавляясь от простейших страстей, влечений, фобий.27

Бурные годы перестройки и динамизм развития событий в регионе начала 90-х годов, минувшего века, естественно привели к усталости людей. Все более сказывалась тоска по порядку.

Опрос общественного мнения, проведенный в 1992 г. Узбекским Республиканским Центром социологических исследований (УРЦСИ), показывал, в частности, следующее.

На вопрос о том, какими мерами можно достичь нормальных условий жизни, 90,8 процента из 1200 опрошенных, попавших в число опрашиваемых по общенациональной случайной равновероятностной выборке, указали на необходимость усиления общественного порядка и дисциплины. Несомненно, стремление абсолютного большинства граждан Узбекистана к порядку, как проявлению системного качества людей, следовало направить в русло демократической самоорганизации и самоупорядочения социальной системы через формирование гражданского общества. В этой связи, вспоминается высказывание выдающегося мыслителя ХХ столетия Людвига Франка: "Не анархический порыв к свободе утверждает политические права личности, а тот дух свободы, который оформлен нравственным чувством достоинства личности и уважением к порядку и чужим правам".28

Позволим себе "заземлить" эту глубокую мысль на нашу общественно-политическую обстановку. Здесь правомерно возникают риторические, но отнюдь не праздные вопросы. Разве не были попытки создания и реальное функционирование этих партий стихийным проявлениям стремления людей осуществить на деле так называемый "инстинкт власти"? Разве не были данные партии проявлением гражданского самосознания, законным желанием людей направить свою жизнь в русло демократической самоорганизации и материализовать пробудившиеся надежды на лучшую жизнь, закрепить обретенную свободу? Но, когда приходится читать в периодических изданиях Узбекистана "глубокомысленные" разборки относительно нынешних политических партий, общественных движений в контексте рассуждений, что якобы большинство населения не верит им и тем самым сомневаются сильно в созидательной силе народовластия,29 то становится очевидным не только демагогичность такого рода утверждений, а обнажается и ложь. Ведь известно, многопартийная система, сложившаяся в Узбекистане искусственна. На самом деле возникшие в 1992, 1995 и 1998 годы вслед за НДПУ партии "Ватан Тараккиети" ("Прогресс отечества"), "Миллий тикланиш" ("Национальное возрождение"), "Адолат" ("Справедливость"), "Фидокорлар" ("Самоотверженные"), не определяют общественно-политические потребности и интересы вполне конкретных социальных групп населения.

По признанию ряда узбекистанских исследователей, программные положения и установки политических партий схожи между собой, расплывчаты и аморфны, что затрудняет гражданам идентифицировать себя с той или иной партией. Отмечается неудовлетворительная деятельность партий и в практике реформ.30 Тем более, что от таких партий не стоит ожидать, что они могут стать базой развития политического плюрализма, выражения различных взглядов на текущую политику, экономическое и социальное развитие страны.

Каждая партия в отдельности не отражает в действительности политические интересы конкретных слоев населения.

Поэтому вполне резонно, например, озадачиться вслед за политологом И.Кореневым, вопрошающим: "... отвечает ли система политических партий требованиям политических интересов различных слоев населения?"; "Влияет ли эта система на политическую стабильность?"; Соответствует ли она особенностям национального политического менталитета?".31

В этом отношении, провозглашенный главой государства курс либерализации политической и экономической сфер жизни, диктует необходимость того, чтобы важнейшим компонентом политической реальности в Узбекистане стал светский, конструктивный институт оппозиции. Безусловно, внешне по формальным признакам в структуре власти Узбекистана ныне наблюдаются некие изменения. Например, закон " Об итогах референдума и основных принципах организации государственной власти" легитимизирует установку на образование двухпалатного парламента. Согласно статьи 4 названного закона парламент Узбекистана, являясь высшим государственным представительным органом страны, олицетворяющим законодательную власть, состоит из двух палат- законодательной палаты ( нижняя палата) Олий Мажлиса Республики Узбекистан и Сената (верхняя палата) Олий Мажлиса. Статьи 5 и 6 утверждают, что законодательная палата будет состоять из 120 депутатов, избираемых по избирательным округам на многопартийной оснсве. А сенат является палатой территориального представительства и состоит из членов, избираемых в равном количестве по 6 человек от республики Каракалпакстан, областей, города Ташкента. При этом 16 членов сената назначаются Президентом.

Теоретически можно предположить, что создание двухпалатной системы парламента в принципе положительно, так как, прежде всего происходит отделение деятельности сенаторов, то есть депутатов исполнительной власти от депутатов- представителей общественности. По- видимому, можно осторожно надеяться: функционирование нижней палаты привнесет изменения в деятельность парламента и системы законодательной власти. Вместе с тем, думается, надо сразу отбросить иллюзии, что создание и функционирование двухпалатного парламента сразу принципиально изменит режим власти. Во-первых, при допустимости регистрации в Министерстве юстиции, рождаемых сегодня партий, как результат нового "самостроя" низов, проблематичным является, что они найдут место в парламенте. Во- вторых, не надо забывать о том, что парламент в условиях номенклатурно-клановой природы власти не обладает, и не будет обладать рычагами власти и доступом к материальным ресурсам. В-третьих, нынешный режим власти Узбекистана следует характеризовать, как власть, в которой отсутствует культура представительства и где в целом исполнительная власть не сильная, а властная, коррумпированная и не компетентная. Это обьясняет, установившийся в стране порядок очень далекий от демократии. Тем не менее, присутствие признаков маневренности в действиях главы государства оставляет желание верить, что власть не потеряла окончательно здравый смысл и быть может, заинтересована в становлении фактической многопартийной системы и строительстве демократического государства. И, наконец, оппозиционно выраженные настроения и установки найдут законное место в деятельности конкретных депутатских групп, фракций нижней палаты нового двухпалатного Парламента образца 2004 г., представляя конструктивный механизм для совместного решения со здоровыми силами государственного аппарата задач реформирования общества. Хотелось бы думать, что именно так и случиться, что провозглашенная либерализация-открытость отнюдь не политическая игра режима, а проявление его желания расширить свою социальную базу с соответствующим изменением структуры власти. Подобная направленность моих мыслей объясняется, в частности, тем обстоятельством, что на сегодняшний же день (начало ноября 2003 г.) состоялись Курултаи "Эрка", " Бирлика". Наблюдается активизация инициативных групп, ставящих целью создание Партии Аграриев и Предпринимателей, Свободной Дехканской Партии, Либерально-Демократической Партии Узбекистана, молодежного движения " Янги Тулкин" и др. Вместе с тем, отслеживаются не вполне адекватные реакции представителей силовых структур страны. Об этом говорят препятствия, воздвигаемые на пути партии "Эрк". Как рассказал автору данных строк Генеральный секретарь "Эрк" Атаназар Арифов, в ходе проведения 22 октября 2003года 5-го сьезда партии, им пришлось столкнуться с очевидными проявлениями провокаций со стороны силовиков. Последние, по словам А. Арифова, организовали попытку сорвать сьезд. И в этой акции с ними заодно действовали некоторые члены "Бирлика". В действительности, другие достоверные источники информируют, что вокруг здания и непосредственно в зале, где проводился сьезд, находилось более двух десятков сотрудников МВД и СНБ.

В свете раскрывшихся обстоятельств, автор имел возможность задать А. Арифову только два следующих вопроса: Разделяете ли Вы мнение, что президент Ислам Каримов ныне добивается "политического успокоения" оппозиции?; Как Вы лично оцениваете в данном контексте перспективы становления фактической многопартийности в Узбекистане и место партии "Эрк" в политической нише?

В ответ прозвучало: "В принципе я не согласен с суждением о пресловутом политическом успокоении оппозиции. О каком успокоении может идти речь, если некого и нечего успокаивать. Разве у нас в стране есть признаки политического бунта или политических волнений? Говоря же по существу о политической ситуации в Узбекистане, следует заметить, что страной правит не закон, не Конституция, а страх и ложь. Относительно многопартийности, в том числе места партии "Эрк" в политической нише, то, на мой взгляд, социально – политическая ситуация в стране такова, что требуется наличие альтернативной политической силы. Это обьясняется прежде всего следующим обстоятельством. Сегодня в Узбекистане наблюдаются противоречия между обществом и государством, народом и правительством. Названные противоречия обостряются и приближаются к точке, когда начнется противостояние. Больше скажу: сегодня видны явные признаки взаимной враждебности. Мы боимся социального взрыва, которое будет носить спонтанный и соответственно не регулируемый характер. Тем не менее, становится ясно, что режим власти не откажется от своего репрессивного курса. Некоторым проявлением данного курса выступают и действия власть имущих в отношении нашей партии, которые стремятся в противовес "Эрку" вытащить из политического небытия бывшего эрковца Самада Мурода, который еще в середине 90-х годов публично через СМИ отказался от участия в политической деятельности партии".

Резюмируя сказанное, А. Арифов подчеркнул: " Партия "Эрк" не будет менять свой политический курс и останется верным политическим целям, изложенным в проекте новой редакции Программы партии. Нам остается укреплять организационную структуру, привлекать на свою сторону лучшие умы и расширять круг сторонников, электорат. Что же касается проявлений враждебности со стороны некоторых бирликовцев, то они мне лично напоминают действия таких людей, которые живут по негодному принципу: сравняй все вокруг с землей, чтобы только самим подняться в небо. Думаю, именно подобная категория людей из рядов бирликовцев востребована правительством Узбекистан. Мы же хотим и не перестанем добиваться признания народа, а не правительства" Изложенное, как нам представляется, дает основание сделать вывод, что если власть в очередной раз не введет в заблуждение общественность, то Узбекистан только начнет приближение к исходному пункту движения- перехода к демократии, создавая для этого одновременно соответствующую экономическую и социальную базу. Первым шагом на этом пути могла бы явиться легитимизация создаемых партий, что без сомнения послужит важным фактором ослабления, явно обозначаемой сегодня социальной и политической напряженности. Но, расхождения между словами и делами руководства страны, к сожалению, склоняют к мысли: в узбекистанском обществе сохраняет силу традиция не цивилизованного "дурного применения власти" в отношении любой оппозиции.

2. Оппозиция и оппозиционность по-узбекистански

"...Терпи, борись – и все пройдет".
Машраб

Мне лично волею судьбы пришлось общаться со многими активистами "Бирлика", "Эрка", "Партии социального прогресса" и других организаций. Поэтому могу говорить не умозрительно, а конкретно и индивидуально о различных представителях гражданских движений, партий. Одни из них вынуждены есть горький хлеб чужбины, других уж нет, третьи …здесь в Узбекистане продолжают, подобную сизифову труду деятельность, направленную на законное признание своих организаций.

Я убедился воочию, что среди них немало благородных людей и патриотов, которые всеми силами души и ума стремились и продолжают приближать час свободы. История еще воздаст им по истинным заслугам перед Отечеством и народом, отделив от них попутчиков, политических мнимостей, предателей и авантюристов.

С точки зрения человека – не внешнего наблюдателя, а неоднократно видевшего активистов гражданских движений, партий в определенных экстремальных ситуациях, имевшего с ними откровенные продолжительные беседы, в которых обнажались их светлые мечты и устремления, - не приемлю все обличения оппозиционеров в правительственной печати Узбекистана как властолюбцев и карьеристов, связанных с религиозными экстремистами и готовых ввергнуть общество в пучину бедствий. В этом отношении показательна история с лидером партии "Эрк" М. Салихом, которого власти Узбекистана заочно осудили за то, что он якобы был в числе основных организаторов покушения на президента И. Каримова в феврале 1999 года. И вот прошествии почти пяти лет, 26 ноября 2003 года, как гром среди ясного неба, на брифинге организованном силовыми структурами Узбекистана для одного из заключенных, Зайнуддина Аскарова, подозреваемого в организации тех самых февральских взрывов, прозвучало его признание, что он был вынужден в силу ряда понятных обстоятельств оклеветать лидера "Эрка". "Я клянусь Аллахом, - успел заявить журналистам заключенный, воспользовавшись кратковременным отсутствием сотрудника СНБ - … Мухаммад Солих не имел никакого отношения к Ташкентским ужасам и террористам вообще".

Данная история говорит о необходимости сразу развести понятие об оппозиции конструктивной и о политической реакции, которая в своем стремлении к власти переходит границы гуманизма, общечеловеческих ценностей и нарушает нормы, принципы не только цивилизованного, но и элементарного социального порядка.

Некоторые мои встречи с представителями оппозиции и просто с творческими членами общества, проявлявшими (и проявляющими) критическое отношение к социальной действительности и системе управления общества убеждают однозначно: государству и обществу необходима конструктивная политическая оппозиция. Я имею в виду оппозицию, которая была бы организационно сформированной, обладающей соответствующим юридическим статусом и конституционными гарантиями, ответственной в своих действиях за устойчивое состояние государственного и общественного строя.

Однако без дипломатического политеса сразу подчеркну: судьба оппозиции в Узбекистане и соответственно оппозиционность как социальное явление, в частности, как явление политической культуры, с точки зрения генезиса и нынешнего ее состояния, условий и направленности развития делает проблемным или, по меньшей мере, оставляет открытым вопрос о демократических преобразованиях. Речь разумеется не о том, что эта проблематичность всецело предопределена спецификой Узбекистана как восточной страны, природой ментальности общества и ее темпоральностью. Тем не менее, считаю необходимым высказать отдельные свои суждения относительно названных "вещей" и попытаться найти слова, описывающие в определенном смысле опыт оппозиционности последнего десятилетия, ее истоков и носителей. Надеюсь, это положит начало: во-первых, обозначению подходов к изучению оппозиционности как явления политической культуры Узбекистана; во-вторых, поиску ответов на вопросы о том, каковой должна быть оппозиция и какие идеи, системы ценностей одушевляли и будут одушевлять их действия в ближайшем будущем – построение реальной демократии, пассивная адаптация к нынешнему режиму с соответствующим усвоением ее правил игры, или утопические проекты тоталитарного образца? В данной связи, отвлекаясь от конкретного социального контекста, особенностей политической культуры, обстоятельств места, в которых действует светская и т.н. религиозная оппозиция Узбекистана, или какой-либо другой страны СНГ, хочется повторить вслед за аналитиком Московского Центра Карнеги, профессором Лилией Шевцовой о том, что грядет новое поколение оппозиционеров, представляющие новых людей с новыми идеями.32 "Станут ли они частью нынешней политической системы, попытаются ее изменить или даже разрушить извне, нам еще предстоит увидеть".33

А что же собственно сама оппозиция, которую нарекли, исходя из негативных стереотипов политического мышления, словосочетанием "так называемая оппозиция"? На самом деле, давайте зададимся вопросом: каковы возможности реального возникновения, вернее нормального функционирования в политическом поле Узбекистана конструктивных оппозиционных сил, в условиях провозглашенного весной 2000года руководством страны курса на либерализацию и углубление реформ. Идя по горячим следам, я обратился уже в первые дни мая того же года (2000 г.) к известным деятелям – в бытность свою активистам оппозиционных партий ("Партия социального прогресса", "Объединенная социал-демократическая партия", Демократическая партия "Эрк", "Бирлик") - с целью выяснения их позиций в отношении названного курса и соответственно оценок действий власти. В данной связи ими были высказаны следующие суждения.

Так, историк, профессор Файзулла Исхаков, в частности, отметил: "... без здоровой оппозиции не может быть либерализации. Однако, либерализация в политической сфере невозможна без становления гражданственности людей, предполагающей укоренение в общественном сознании комплекса прав и обязанностей, скрепленных идейно-нравственными чувствами. К сожалению, надежды, возлагаемые на то, что здесь "сработают" функционирующие пять партий не оправдываются..." В этом отношении, как считает ученый, большой потенциал в формировании социального самосознания, гражданского духа, развитии демократии имеет махалля как традиционный социальный институт. Формально по статусу у махалли, у ее организационных структур большие права. Но этот социальный институт общинного типа организации жизнедеятельности населения, наделенный по закону функциями государственного органа не используется в должной мере. Практически махалинские структуры неоправданно сужают сферу своей деятельности функциями адресной социальной защиты населения и т.п. Между тем, например, с помощью названных структур можно вести работу по общественному контролю институтов исполнительной власти, различных организаций, расположенных на ее территории."

На мой вопрос: Ожидаете ли Вы изменения политической системы Узбекистана в ближайшей и отдаленной перспективе? Ф. Исхаков высказался откровенно критически. "В ближайшем будущем,- подчеркнул ученый,- я хотел бы ожидать следующее. Во-первых, перерегистрацию ныне существующих политических партий и общественно-политических движений. В связи с этим целесообразно упразднение в Олий Мажлисе фракций тех партий, которые были созданы по инициативе "сверху". Во-вторых, возобновления практики прошлого, а именно практики гласного отзыва депутатов избирателями из числа тех, кто не выполняет наказы избирателей, порвавшего связи с избирателями, кто злоупотребляет депутатским статусом ради своих корыстных целей. В-третьих, создания условий для формирования профсоюзного движения на добровольных началах, отказавшись от взимания с заработной платы профсоюзных членских взносов. В-четвертых, ликвидации права министерства юстиции контролировать зарегистрированные им политические партии, общественно-политические движения. Это могло бы способствовать формированию конструктивной оппозиции. В противном случае, социальные проблемы, которые особенно обостряются в областях Ферганской долины, в Зерафшанской и Хорезмской оазисах, в Каракалпакстане могут вызвать очень негативные явления. Следует заметить, что эти явления могут произойти и без вмешательства околорелигиозных экстремистких сил.

И наконец я бы отметил: при наличии конструктивной светской оппозиции уже в ближайшие 3-5 лет самой политической жизнью и социальной практикой будут выдвинуты как минимум 2-3 кандидата на пост президента. Причем речь будет идти о общепризнанных авторитетных кандидатурах. Но для этого, считаю, необходимо объединение всех светских оппозиционных сил"

По мнению правозащитника Ибрагима Буриева, "многие сложности, трудности современной жизни узбекистанского общества происходят отчасти по причине отсутствия состязательности в политике. Будь у нас нормальная, здоровая оппозиция – страна не оказалась бы в таком положении".

Развивая свою мысль, И.Буриев подчеркнул: "...с первых дней независимости я, как и многие другие, высказывался за необходимость настоящей многопартийности... Не надо думать, что появится враг, который будет критиковать и критиковать правительство. Мы, создавая партии, движения, стремились и будем стремиться помочь правительству, главе государства. Более того, мы исходили и исходим из того, что следует придерживать тех, кто кричит: долой президента. По существу, мы создавали партии и движения, чтобы работать..., и думаю, представляли конструктивную оппозицию с альтернативной партийной программой, где содержались дельные предложения по решению конкретных вопросов различных сфер общественной жизни".

Атаназар Арифов акцентировал внимание на том, что до последнего времени в условиях независимости самую глубокую двигательную силу власти составляла нетерпимость. "Если при Советах,- сказал А. Арифов,- у нас был воинствующий атеизм, то теперь названный вид нетерпимости преобразован в воинствующую нетерпимость. Более того: в обществе нет цельной системы идей, обьединяющих всех граждан Узбекистана. Каждый начальник считает себя правым. В таких условиях воинствующая нетерпимость может выступать одной из предпосылок, вызывающих активизацию религиозного экстремизма".

Кинодраматург Абдулазиз Махмудов, в ответ на мои утверждения, что и обществу и государству сегодня необходима такая оппозиция, которая свои действия мотивировала бы задачами обеспечения устойчивого развития Узбекистана, сделал акцент на следующее.

"Одним из ключевых звеньев функционирования конструктивной оппозиции является, прежде всего, создание правовых и организационных предпосылок. А первичным условием для становления духа нормальной оппозиционности в обществе необходима фактическая отмена цензуры". Примечательно, что кинодраматург связал перспективы оппозиции с вопросом политической культуры. "Носители оппозиционности, - сказал А.Махмудов, - должны быть людьми, способными участвовать в политических дискуссиях и политических процессах, умеющие ориентироваться в информационных потоках, касающихся проблем политики, ясно формировать цели, открыто и в достойной форме высказывать свои суждения, отстаивать принципиальные положения. Резюмируя сказанное, А. Махмудов предельно четко сформулировал свою позицию. "Легитимность оппозиции – непременное условие поступательного развития общества, признак цивилизованности демократического государства. Оппозиция - гласно выраженное инакомыслие. Гласность – животворная почва для развития оппозиции. Без гласности нет легитимной оппозиции в широком понимании этого слова. Поэтому, когда сегодня обсуждается вопрос о путях развития оппозиции и возникают сомнения, есть ли реальная почва для нее, отбросив дежурные, набившие оскомину разговоры о якобы неготовности узбекского народа к демократическим преобразованиям, неспособности к цивилизованной оппозиционной деятельности, я хочу обозначить эту проблему под другим углом зрения. Сегодня уместно будет говорить: созрела ли власть для оппозиции? Хочет ли власть смотреться в зеркало оппозиции, чтобы увидеть реальные проблемы общества, многие из которых до сих пор находятся вне поля их зрения? Время рассеяло и наши романтические иллюзии о пробуждении народа от многовековой спячки. На мой взгляд, еще потребуются десятилетия, чтобы сменилась номенклатурная часть руководства страны, ее управленцев. То есть, на мой взгляд, только с появлением новой властной элиты надо ожидать или вернее сказать будет востребована оппозиция и оппозиционность".

Как показывает и сегодня политическая жизнь в стране, многие положения этих суждений не потеряли своей актуальности. В свете изложенного считаю нужным высказать свое мнение относительно оппозиционности как явления политической культуры Узбекистана.

Если принять в качестве посыла классическое определение политической культуры, данное американскими исследователями Габриэль Альмонд и Сидней Верба, как "системы ценностей, глубоко укоренившихся в сознании мотиваций или ориентации и установок, регулирующих поведение людей в ситуациях, имеющих отношение к политике"34, то следует заметить следующее.

Ждут своих исследований (разработок) учеными, в частности, механизмы (технологии) синтеза традиционных и современных элементов в политической культуре. На самом деле, очень важно выяснить и то, насколько могут быть использованы данные механизмы и технологии для допустимости в нынешней (и ожидаемой) политической жизни конформизма, исключение деструктивизма, особенно в виде насилия. Кстати, вполне вероятна разработка технологий, преследующих задачу изменить жестокую реальность мира насилия и соответственно репрессивного мышления путем привнесения духовности в социальную и политическую жизнь.35 Известно в политической жизни Узбекистана до сих пор действовали и играли большую роль элементы восточной и исламской культуры. Еще в политико-правовых учениях великих мыслителей Востока, таких как Ал-Хорезми, Ал-Фергани, Беруни, Авиценны, Ал Бухари, Ахмада Яссави, Бабура, Навои, Улугбека и др. наблюдается - единство в понимании политической природы государства и общества. Критериями политического баланса они единодушно считали справедливость, разум, просвещенность, правопорядок и высокую духовность. Надо также подчеркнуть, что для политической мысли восточного ренессанса характерен поиск общественного конформизма и консенсуса социальных отношений. Общество виделось свободным через достижение добродетели и политической солидарности, посредством возвышения идеалов добра, справедливости и порядка. Так что можно сказать, что стремление к стабильности, порядку являются, исторически обозначившимися признаками политической культуры узбекистанского общества. Однако, наряду с этими признаками политической культуры, для психики и поведения народа характерны дух противоборства с гнетом несправедливостей, лжи, лицемерия, демагогии и фанатизма слепой веры. Вспомним, что многие поэты, суфии продемонстрировали свою внутреннюю свободу не только творчеством, а и нравственным выбором конкретных поступков, личной жизненной судьбы. В числе тех, кто отвергал конформизм – Ибн Сино, Навои, Машраб, Фуркат. Они явили образцы борьбы за уважение, честь и достоинство человека. Например, Ибн Сино писал: "Десять признаков есть у души благородной,... Быть нужно свободной Ей от подлости, лжи и от зависти низкой, небрежения к близким и боли народной".36 Алишера Навои, известно, никогда не покидала забота о благе народа. В один голодный год он заплатил налог за весь свой край.37 Но он заботился и о душах людей, об их нравственности, раскрытии собственно человеческих качеств, развитии духовных начал, подчеркивая при этом, что "свобода – ценнейшее из сокровищ" 38

В отношении же перспектив оппозиции, то бесспорно нельзя делать далеко идущих выводов, основываясь только на заявлениях самих оппозиционеров. Но и из приведенных откровений бывших активистов оппозиционных партий, судя по их реакции, обнаруживается стремление искренне и серьезно, если создастся таковая возможность, принять участие в формировании конструктивной светской демократической оппозиции. Ясно, что это представляло бы только первый шаг на пути к надежде установления в обществе гражданских институтов. Убежден, что если процесс пойдет в данном направлении, то будет облегчена задача обеспечения динамичной стабильности, создадутся условия для предупреждения "глубоко дестабилизирующих проявлений насилия, направленных против режима (Ким Мартин), общества и личности. Сегодня в народе говорят: "Храни нас Аллах! Пусть будет мир и порядок в нашем доме". Справедливые слова, зеркально отражающие сокровенные мысли и чувства моих соотечественников. Вместе с тем, это не означает, что люди должны откладывать на отдаленные времена встречу с демократией. Очевидно, если откладывать все на "потом", то можно незаметно для самих себя способствовать созданию непреодолимых барьеров на пути к фактической независимости, реальной свободе. В этом отношении время подтверждает актуальность мысли Ясперса: "То, как подлинную демократию защищают от охлократии и тирании, от случайной клики и духовно зависимых людей является жизненно важным вопросом свободы. Необходимо создать сдерживающие инстанции, способные противодействовать самоубийственным тенденциям формальной демократии".39 К слову сказать: Узбекистан, согласно его Конституции, является суверенной демократической республикой. Фактически же о демократичности страны, о степени продвинутости узбекистанского общества в направлении демократии не приходится говорить всерьез, если не принимать за таковую демократическую риторику руководства страны. В действительности, за словоговорением руководителей и вторящими вслед за ними СМИ, отчетливо видна политика двойных стандартов, имитация демократических реформ на фоне систематически возобновляемого "диалога" главы государства с народом "в форме дидактического монолога, продиктованного с недосягаемой высоты" (Альбер Камю).

До настоящего времени, несмотря на провозглашенную еще в 2000 году политику либерализации, правящая элита Узбекистана своими реальными действиями (зачастую провокационными) тормозит становление и легитимизацию серьезной светской оппозиции, глушит проблески становления и развития свободной мысли. Фактическим мотивом и психологическим стимулятором власти на всех уровнях выступает сама власть. По внешним признакам, властвующая элита укрепляет свои позиции в политических, экономических и иных структурах. Вместе с тем, именно состояние дел в экономике, социально –политическая ситуация в стране указывает на несостоятельность режима власти. В частности, это проявляется в нерешенности многих прежних социально-экономических проблем и возникновении новых, которые не предвещают ничего хорошего в ближайшее время. Собственно об этом и пойдет речь в следующей главе. Думается, руководство страны стоит перед дилеммой: реформы или бунты?

Продолжение следует