Д-р Мурад Вильфрид Хоффман (Murad Wilfried Hoffman) - известный мусульманский общественный деятель из Германии. Выпускник Мюнхенского и Гарвардского университетов, он сделал блестящую карьеру, причем ее пик пришелся на период после принятия им Ислама в 1980 году. Хоффман был директором отдела информации штаб-квартиры НАТО в Брюсселе, а в 1987-94 гг. занимал пост посла ФРГ в Алжире и Марокко. Его первая книга на исламскую тематику "Дневник немецкого мусульманина" вышла в 1990 г, а другая "Альтернатива – Ислам" имела очень бурный резонанс в Германии. Левые круги даже приклеили ее автору ярлык фундаменталиста.

В интервью, данном международному исламскому интернет-порталу IslamOnLine, д-р Мурад Хоффман размышляет о теоретических и практических проблемах исламского призыва на Западе, месте и роли Ислама в культурном, политическом и духовном диалоге Востока и Запада.

- Можно ли считать 11 сентября 2001 года точкой отчета начала новой эры? И как Вы думаете, возможен ли сейчас некий исламский проект, приспособленный к западному менталитету, с помощью которого можно было бы преодолеть негативные последствия этих событий?

- Я вообще-то не считаю события 11 сентября знаковым явлением для всего мира. Да, для американцев, их ментальности это рубежная дата огромнейшей важности, подобно тому, какой была трагедия Перл-Харбора во время войны. Но для нас, немцев, событием знакового плана стало окончание Второй мировой войны, которая привела Германию к национальной катастрофе. Для японцев таким событием стала атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки.

Что же касается 11 сентября 2001 года, то одним из его последствий стал небывалый подъем интереса к Исламу на Западе. Многие люди начали изыскивать все возможности для получения необходимой информации, литература на мусульманскую тематику исчезла с полок магазинов в течение двух недель после трагедии. В Германии перевод смыслов Корана (я являлся редактором этого издания) был в течение года распродан количеством 40 тыс. экземпляров. Если абстрагироваться от нахлынувшей после сентябрьских событий истерии, то можно еще раз повторить, что пережитый шок имел своим прямым результатом рост интереса и даже восприятие Ислама в широких кругах западного общества.

- Но нельзя все-таки пройти мимо и того отрицательного эффекта, который имели эти события для мусульман?

- Конечно, я и на себе ощутил эти негативные последствия. В первую очередь, невероятно возросла подозрительность, каждого мусульманина стали воспринимать чуть ли не как потенциального террориста. Когда сегодня приезжаешь в США, то тебя подвергают невиданным ранее проверкам: приходится ждать багажа часами, пока его осмотрят, постоянно чувствуя наблюдение.

Но и в этой ситуации мусульмане Америки активно заявили обществу свою гражданскую позицию. Сразу же после трагедии по США прокатилась волна собраний и митингов, организованных исламскими организациями. Тогда впервые Исламским обществом Северной Америки был проведен марш мусульман на Вашингтон, в котором участвовали 42 тыс. человек. В рядах демонстрантов можно было видеть совсем молоденьких девушек в хиджабах. Таким красноречивым был ответ мусульман: не провоцировать борьбу, но твердо отстаивать то, во что они верят, не обороняться, но выдерживать собственную позицию.

- Итак, каким же Вы видите исламский проект в условиях Запада, о котором упоминалось выше…?

- Дават (исламский призыв) не должен вестись, скажем так, унифицировано и централизованно. По-настоящему он может быть эффективен только тогда, когда учитываются очень и очень специфические условия каждой конкретной ситуации, в которой он происходит.

Если кто-то начинает говорить об Исламе, образно выражаясь, с сильным иностранным акцентом, то наша религия автоматически будет воспринята как нечто иностранное и чужеродное, а отнюдь не универсальное. Нужно знать, что и как думают конкретные люди, их уровень образования. Это поможет преодолеть возможные препятствия на пути эффективного давата. Обязательно нужно знать историю народа, среди которого проводится призыв, ведь то, что называют коллективной памятью, - это очень важный и весомый фактор.

Вот вам красноречивый пример. Мы получаем книги по Исламу из Индии или Пакистана. Они написаны на плохом английском, напечатаны на серой бумаге, никудышно оформлены и, наконец, содержат массу опечаток. Уже одно это сводит эффективность подобной литературы на нет. Люди не захотят брать ее в руки и, тем более, читать, ибо они привыкли к хорошей бумаге, качественному оформлению и отличной печати.

- Cегодня с разных сторон раздаются голоса, призывающие мусульман, пересмотреть и обновить принципы своей жизни и деятельности, что Вы думаете в этой связи?

- Каждое новое поколение мусульман должно, если можно так выразится, "переобращаться" к Исламу. Мы не можем только автоматически унаследовать религию. Западногерманский поэт Гете в свое время это отлично понимал: "Наследство обретаешь ты затем, чтобы по-своему им распорядиться". Да, каждое поколение вновь и вновь должно обращаться к Корану и Сунне, чтобы применить их к жизни и проблемам своего времени.

- Есть мнение, что достижения исламской философской мысли и права оказались сегодня далеко в стороне от столбовой дороги человечества. Вы мусульманин и, одновременно, европейский интеллектуал, как оцениваете такое мнение?

- Увы, я вынужден полностью согласиться с ним. Проблема в том, что в то время, когда на Западе начало развиваться востоковедение, в мусульманском мире не появилось западоведения. На Западе есть специалисты, много знающие об Исламе (что не равнозначно понятию знающие Ислам – пер.), владеющие арабским, фарси и турецким. Запад, таким образом, готов к контактам и диалогу с исламским миром. Но при отсутствии западоведения в исламском мире мы можем найти только горстку интеллектуалов, отлично владеющих западными языками, знающих в деталях историю, культуру Запада и особенности христианской религии.

Я могу это утверждать, поскольку одной ногой нахожусь на Востоке, а другой – на Западе. У меня есть достаточно возможностей для того, чтобы помочь им объясниться друг с другом. Когда я бываю в странах мусульманского мира, то рассказываю о Западе, когда на Западе, то стараюсь объяснить Ислам.

- Как Вы можете объяснить некоторую удаленность Ислама от решения многих международных проблем? Могут ли мусульмане сотрудничать, в частности, с "антиглобалистским" движением, с тем, чтобы изменить международную ситуацию в свою пользу?

- Для мусульман сегодня важен один конкретный международный вопрос - палестинский. Действительно, политика "Израиля" в отношении палестинцев и поддержка, оказываемая сионистам со стороны США, остро критикуется большинством общественности в Европе, да и в самих Соединенных Штатах. Среди американцев все более возрастает ощущение того, что в Вашингтоне сегодня правят не американцы, а сионисты, люди, прежде всего, связанные с "Израилем". Это крайне многих разочаровывает, и число недовольных политикой Буша по отношению к "Израилю" постоянно растет.

С другой стороны, существует подход с двойным стандартом в отношении того, что происходит в Чечне, Кашмире, Алжире, Пакистане, в том числе и в Совете Безопасности ООН. Против "Израиля" в итоге так и не было принято ни одной резолюции, в то время как против конкретных мусульманских стран они принимаются, причем регулярно и без проволочек. Одна из глав моей книги называется "Блондин, голубые глаза и другие права человека", имеется в виду, что права человека в наше время персонифицируются в умах людей в образе голубоглазого блондина.

Да, мусульманский мир в большинстве своем инертен, он устранился от мировых дел. Ведь кто, в конце концов, решился на серьезное вмешательство, чтобы помочь мусульманам Боснии и Косова - Запад, а не мусульманский мир, к сожалению.

- Почему так происходит? Почему мы не можем действовать сообща?

- Я полагаю, что, прежде всего, потому, что колониализм разделил исламский мир по нациям, которые и сейчас ведут себя как отдельные нации-государства, а не как единая умма. У каждой свой флаг, свой диктатор. Вот это настоящая трагедия. Если мы, мусульмане, осознаем свое единство, то тогда сможем совместно действовать и никакие правительства не будут в состоянии запретить нам это.

- Говорят, что мусульмане на Западе живут по духу и букве исламского закона, выработанного на Востоке. Есть ли основания для подобных утверждений, и каково Ваше мнение о тех направлениях исламского права и мысли, которые формируются сегодня на Западе?

- Я совершенно с вами не согласен. Сегодня интеллектуальная исламская жизнь на Западе значительно активнее, нежели на Востоке. Очень продуктивно работает Институт исламской мысли, возглавляемый Таха Габером аль-Эльвани, выпускником "аль-Азхара". Подобные центры существуют в Лондоне и Лос-Анджелесе, их также возглавляют азхариты.

Я каждый год делаю обозрение новой исламской литературы для специального лондонского издания. Через мои руки проходит около 20 книг, объемом не менее 4 тыс. тысяч страниц.

Мусульманские мыслители на Западе могут работать, не подвергаясь цензуре. Поэтому их труды крайне значимы для развития Ислама и в самом мусульманском мире. Я думаю, что в скором времени мусульмане Америки и Европы станут лидерами в интеллектуальном обновлении Ислама на Востоке.

- Да. Но в тоже время мы убеждены, что Запад по-прежнему во многом зависим от Востока в смысле интеллектуальной и философской мысли. Например, такие известные на Западе имена как Фейсал Моулави, Заки аль-Эльвани - все они начинали свою деятельность на Востоке. Кроме того, Европейский Совет по фетвам и исследованиям возглавляют, как известно, Юсуф аль-Кардави и Фейсал Моулави. Как, по-вашему, можно расценить деятельность этой структуры, сформированной исключительно на Западе?

- Я все же думаю, что упомянутые Вами деятели в значительной степени сформировались в результате пребывания на Западе. Это крайне плодотворно сказалось на их творчестве, исследованиях и мировоззрении.

- Каким Вам видится будущее мусульман после событий 11 сентября 2001 года?

- Для ответа на этот вопрос, прежде всего, подведем некую различительную черту. Запад сегодня не един в духовном отношении. Есть страны, где преобладает атеистическое мировоззрение и христианская церковь уже не играет прежней роли, есть страны, где люди по-прежнему религиозны.

Возьмите США – это, как ни говори, религиозная страна. Вы не сможете стать президентом США, если не посещаете какую-нибудь церковь. В Европе ситуация прямо противоположная. Канцлер Германии открыто заявляет, что он атеист. И большинство ведущих современных европейских интеллектуалов – люди неверующие. Для мусульман же легче действовать вместе с теми, кто верит в Бога, нежели с атеистами.

Другой аспект – этнический, т.е. к какой нации принадлежит большинство мусульман в той или иной стране. В Германии - это турки, во Франции - выходцы из Северной Африки, в Великобритании - индусы и пакистанцы. Это создает существенные различия в статусе и ситуации с мусульманами в разных странах. Турки, приезжая в Германию, не знают ни слова по-немецки, а алжирцы или индусы обычно перед приездом уже неплохо владеют языком будущей страны пребывания. Различны и цели приезда в ту или иную страну. Например, выходцы из Магриба часто попадают во Францию, как политэмигранты, которые не хотят возвращаться домой. А турки, приехавшие исключительно по экономическим причинам, наоборот, намерены подзаработать денег и уехать обратно.

А вот вам еще одно сравнение, теперь в пользу последователей Ислама в Америке. Мусульмане Европы в абсолютном большинстве своем приехали как рабочие, неквалифицированные труженики, и, таким образом, находятся на самом низу социальной лестницы. В Америку же мусульмане приезжают, прежде всего, как студенты, они хотят стать врачами, инженерами, адвокатами. И как результат - на сегодня в Америке среди мусульман наибольшее количество лиц с высшим образованием. Они обогнали даже евреев.

- Вы ушли в отставку с государственной службы. Чем Вы заняты: пишите мемуары, или новые научные труды?

- Мне уже 72 года, я написал десять книг по Исламу. По-моему, этого достаточно. Между тем, я активно пишу статьи для пакистанских, американских и английских СМИ, а также для мусульманской газеты Германии, которая у нас теперь появилась.