Что такое коррупция и как с нею борются в Казахстане
Борьба с коррупцией в Казахстане, как и в других постсоветских государствах, ведется регулярно, но ощутимых результатов этой борьбы не наблюдается, а сама она чем-то напоминает броуновское движение: молекулы сталкиваются, но в конечном итоге все возвращается на круги своя

Андрей ЧЕБОТАРЕВ,
главный редактор журнала "К обществу без коррупции" – специально для "КонтиненТа"
Алматы

Последняя кампания, пришедшаяся на весну – осень 2002 года, показывает, что при желании решительный шаг в этом направлении сделать можно. За время кампании получили немалые сроки бывшие министр энергетики и торговли Мухтар Аблязов и аким Павлодарской области Галымжан Жакиянов. Были взяты под стражу, а затем осуждены (правда, к условным мерам наказания) экс-министр транспорта и коммуникаций Аблай Мырзахметов и депутат сената Марат Койшибаев. По коррупционным основаниям лишились своих кресел первый вице-министр энергетики и минеральных ресурсов Булат Елеманов, вице-министр сельского хозяйства Толеухан Нуркиянов, вице-министр транспорта и коммуникаций Руслан Туякбаев, вице-министр природных ресурсов и охраны окружающей среды Мажит Турмагамбетов.

В то же время говорить о полноценной продуктивности антикоррупционной политики государства еще преждевременно. Одно дело – посадить по обвинению в коррупции двух-трех высокопоставленных чиновников и совсем другое – искоренить самое это явление и все то, что способствует его процветанию в обществе.

То, что коррупция у нас есть и проявляется повсеместно – неоспоримый факт. Сегодня без взятки, откупа и подарка практически невозможно решить ни один из жизненно важных вопросов – от получения высокого поста в госструктурах или открытия собственного дела в сфере бизнеса до регистрации рождения детей, поступления в вузы, медицинского обслуживания, нормального проезда на личном автотранспорте и т. д. Причем для многих людей это стало нормой жизни.

Парадоксы антикоррупционных кампаний

Причин такому положению дел множество. Причем в каждой сфере общественной жизни они имеют свою специфику. Если говорить о системе государственной власти, которая воспринимается как "айсберг" коррупции, то здесь следует выделить два уровня коррупции.

Первый (нижний) уровень включает в себя взятки, которые берут чиновники нижнего и среднего звена управления из-за своей очень низкой зарплаты, размытых административных процедур и попустительства со стороны руководства.

На втором (верхнем) уровне берутся "комиссионные", связанные с заключением крупных контрактов, отмыванием денег за рубежом, выдачей разрешений на проведение банковских операций с бюджетными средствами, предоставлением кредитов, льготных экспортных квот, назначением на высокооплачиваемую либо позволяющую иметь незаконный доход должность в госаппарате и т. д.

Нужно отметить, что за десять лет независимости в Казахстане было немало громких дел, разоблачений и скандалов коррупционного характера. "Героями" этих скандалов были довольно высокопоставленные чиновники, в свое время подвергшиеся за свои проступки разным санкциям – выговорам, снятию с должности и даже возбуждению уголовных дел. Причем некоторые из них (Байназаров, Крупенев) во время следствия даже находились под стражей. Но один из парадоксов антикоррупционной политики в Казахстане заключается в том, что до сих пор, за исключением осужденных Аблязова и Жакиянова, ни один из госчиновников высшего уровня не понес полноценного наказания по выявленным фактам их причастности к коррупционным правонарушениям. Более того, сегодня многие из них снова занимают довольно солидные должности в госаппарате или являются депутатами парламента. В ряде случаев коррупционные дела заканчивались тем, что те или иные чиновники отделывались, что называется, легким испугом.

Не менее любопытно и использование "двойных стандартов" и "избирательного подхода" органами правосудия. При этом, как правило, большую ответственность несет тот, кто причинил меньший ущерб государству. Наиболее наглядный последний пример – дело бывшего сенатора Марата Койшибаева, который за передачу родной сестре материальных ценностей на сумму более 2 млн. тенге получил пять с половиной лет лишения свободы условно с испытательным сроком на 3 года без конфискации имущества. Для сравнения: аким Алмалинского сельского округа Атырауской области Губашева за получение взятки в размере около 3 тыс. тенге была приговорена к 8,5 годам лишения свободы.

Еще один парадокс антикоррупционной политики – объявление в розыск лиц из бывших госчиновников, которые (как в том анекдоте о неуловимом Джо, которого никто на самом деле и не ловит) в принципе и не скрываются. Все они живут в зарубежных странах, преимущественно в России, где, кстати, неплохо устроились в госаппарате или сфере бизнеса. И самое интересное, что никто в свое время не препятствовал этим людям спокойно уехать за границу.

Показательным в этом отношении является дело небезызвестного экс-председателя ФОМС Талапкера Иманбаева. С ним вообще произошел беспрецедентный случай. Человека, на которого уже было возбуждено уголовное дело, спокойно выпускают в США, где он просит и получает политическое убежище!

Корень зла

Очевидно, что проявлению коррупции в верхних эшелонах власти способствуют, во-первых, наличие в руках соответствующих чиновников механизмов принятия решений и распределения ресурсов в сфере своей деятельности, а во-вторых, относительно слабый контроль за ними со стороны руководства. Не случайно, например, что чиновники разных уровней вовсю "плодят" разные правила, инструкции, приказы и прочие собственные нормативные акты, которые зачастую идут вразрез с Конституцией и действующими законами.

Но самое существенное здесь, видимо, лежит в отмеченной выше либеральной политике государства к своим "заблудшим овцам", которая рождает в сознании потенциальных коррупционеров ощущение вседозволенности и безнаказанности.

Если брать нижний уровень коррупции в госаппарате, то здесь особенно преуспели акимы разных уровней. Важную роль в этом играет фактор их удаленности от центра и, следовательно, практически нахождение вне зоны его контроля. Причем чем ниже уровень административно-территориальной единицы, тем отчетливее эта тенденция. Не случайно ряд поручений Президента и правительства на местах попросту не выполняются.

Проблему усугубляет отсутствие со стороны руководства республики полного учета госимущества и его эффективного использования, особенно в отношении коммунальной собственности. Как видно из многочисленных материалов прессы, значительная часть коммунальных предприятий и акционерных обществ, госпакеты которых находятся в коммунальной собственности, либо работают убыточно, либо местными властями не проводится работа по своевременному и полному перечислению в бюджет части дохода этих предприятий.

Не все ладно и в органах, которые призваны противостоять коррупции, то есть в МВД, КНБ, прокуратуре, финансовой полиции, отчасти налоговой и таможенной службах и судах. Еще летом 2002 года общественный фонд "Трансперенси Казахстан" провел экспертный опрос для выявления степени проявления коррупции в указанных органах и получения максимально объективной оценки их деятельности в сфере борьбы с коррупцией. По результатам опроса в пятерку наиболее подверженных коррупции попали таможенная служба (98 баллов), дорожная полиция (110), налоговая служба (127), органы внутренних дел (без дорожной полиции) – (144) и финансовая полиция (152). С тех пор ситуация не претерпела качественных изменений.

В качестве трех главных причин такого положения в данных органах названы отсутствие общественного контроля за их деятельностью, низкая зарплата сотрудников и несовершенство механизмов подбора кадров. В последнем случае нельзя не отметить, что на работу сюда часто устраиваются случайные люди, с низкими моральными качествами, не заинтересованные в продуктивности своей работы, а ищущие в ней только личную выгоду.

Антикоррупционная деятельность правоохранительных органов в Казахстане имеет еще один парадокс. Так, судя по всему, КНБ больше предпочитает бороться с коррупционерами из МВД, финансовая полиция – из таможни, прокуратура – из всех этих органов. Но в то же время каждая из этих служб мало заботится об искоренении этого явления в своих структурах. Не зря же говорят, что "рука руку моет". Но тогда получается, что потенциальные коррупционеры борются с точно такими же, только "чужими". А это уже больше похоже на "разборку" криминальных группировок, чем на борьбу с коррупцией.

Темой для отдельного разговора является проявление коррупции в сфере бизнеса. Сложность оценки ситуации здесь объясняется тем, что трудно однозначно ответить на извечный вопрос "кто виноват?". Как правило, власть все валит на бизнес, а бизнес – на власть. Но, видимо, каждый из них вносит свою лепту в развитие коррупции в стране.

Если взять бизнес, то ни для кого не является секретом, во-первых, откровенная криминализация практически всех сфер предпринимательской деятельности. Такие понятия, как "теневая экономика", "черный нал", "отмывание денег", стали чуть ли не ключевыми терминами, характеризующими рыночные отношения в республике. Даже если здесь нет ярко выраженного криминала, то уж точно можно найти сколько угодно "обходных действий" и нарушений действующего законодательства. Принцип "заработать как можно больше, а поделиться своей прибылью с другими, в том числе с государством, как можно меньше", похоже, во все времена был и еще долго будет определяющим в бизнесе.

Во-вторых, налицо то, что многие коммерческие структуры, так или иначе, связаны с чиновниками разного уровня. Возникший на заре суверенитета термин "экономика племянников" до сих пор отражает сложившуюся реальность. Ни для кого не секрет, что экономика страны оказалась монополизирована частично государством, частично близкими к нему, точнее к тем или иным чиновникам, финансово-промышленными группами. Последних отличает жесткое соперничество между собой, причем за влияние не только в сфере экономики и бизнеса, но и в госаппарате.

В связи с этим не получило своего развития главное условие полноценного функционирования частного бизнеса и становления рыночной экономики – конкуренция. Вернее, конкуренция есть, но она далека от рыночной. Многие вопросы в сфере бизнеса решаются не в рамках взаимоотношений субъектов частного бизнеса и даже не в суде, а через связи в исполнительных органах власти.

Что касается государства, то степень его вины в проникновении коррупции в сферу бизнеса заключается в несовершенстве законодательства, регулирующего предпринимательскую деятельность. Очевидно, что зависимость решения тех или иных необходимых для нормальной деятельности предпринимателей вопросов от соответствующих чиновников дает последним карт-бланш сделать из своих полномочий по решению данных вопросов хорошую "кормушку" для себя. Судя по всему, наиболее для этого подходят такие сферы взаимодействия государства с бизнесом, как регистрация коммерческих структур, выдача всевозможных патентов и лицензий на занятие предпринимательством, госзаказы и госзакупки, приватизация или передача в управление объектов государственной собственности, процедура банкротства, налоговая и таможенная политика.

Наконец, наблюдается дисбаланс в отношениях государства к отечественным и зарубежным бизнесменам. В условиях "погони" за инвестициями последние чувствуют себя престижно. Помимо того, что они имеют больше налоговых льгот, чем наши предприниматели, иностранцы также не пользуются "большим вниманием" фискалов.

Говоря об иностранном факторе казахстанской коррупции, было бы интересно посмотреть на данные Индекса взяткодательства-2002, представленного "Трансперенси Интернешнл" 14 мая 2002 года. Этот индекс классифицирует ведущие страны-экспортеры относительно степени вероятности того, насколько транснациональные компании этих стран готовы уплатить взятку высокопоставленным чиновникам в странах с развивающейся экономикой, где они осуществляют свою деятельность. Согласно данным исследования, в первую десятку стран, компании которых наиболее склонны ко взяточничеству за границей, попали Россия (3,2 балла), Китай (3,5), Тайвань (3,8), Южная Корея (3,9) Италия (4,1), Гонконг (4,3), Малайзия (4,3), Япония (5,3), США (5,3), Франция (5,5). При этом наиболее всего компании этих стран дают взятки в таких сферах, как строительство (1,3), военно-оборонная промышленность (1,9), нефть и газ (2,7), недвижимость (3,5), телекоммуникации и энергетика (3,7).

Если соотнести эти показатели применительно к Казахстану, то не трудно заметить, что в нашей экономике лидируют все те же "страны-взяткодатели": США (34,5 процента), Южная Корея (10,3), Италия (5,6), Китай (4,8), Россия (2,4), Япония (2,1). И эти страны проявляют наибольшую активность в сфере добычи и переработки нефти, энергетики, строительства, особенно в Астане, и поставок вооружения Казахстану.

Бег по замкнутому кругу

Безусловно, что такое состояние дел во многом сложилось из-за неэффективной и фактически безрезультативной антикоррупционной политики государства, которую характеризуют два наиболее важных фактора.

Прежде всего речь идет о том, что росту и проявлениям коррупции способствует положение госчиновников. Пока такое положение будет сохраняться, соответствующей ему будет и антикоррупционная политика. Ведь не могут же коррумпированные субъекты бороться сами с собой. Разве что в рамках межведомственных, межклановых, межрегиональных и прочих "разборок". Однако они всегда могут друг с другом договориться и "полюбовно разойтись", используя все тот же материальный фактор.

Другой немаловажный момент – государством практически никак не инициируется деятельность гражданского общества и его институтов, прежде всего общественных организаций, в сфере борьбы с коррупцией. Последние же, при всем желании противостоять коррупции в тех или иных сферах жизнедеятельности общества, не имеют для этого ни соответствующих прав, ни механизмов. Иными словами, в республике нет широкой общественной поддержки государству в его антикоррупционной деятельности. Здесь свою роль играет еще и тот момент, что многие граждане считают почти всех госчиновников носителями коррупции и, естественно, не доверяют им как возможным борцам с нею.

В Казахстане государство предпочитает бороться с частным, то есть отдельными правонарушениями, вместо того, чтобы искоренить общее – условия и механизмы, способствующие проявлениям и росту коррупции. Кроме того, у госчиновников и представителей силовых структур в республике нет реальной заинтересованности в искоренении коррупции в стране, и в первую очередь в своих рядах.

Никколо Макиавелли сравнивал коррупцию с болезнью, которую вначале трудно распознать, но легко лечить. Однако если эта "болезнь" запущена, то ее уже становится легко распознать, но почти невозможно лечить.

Без комментариев

7 октября 2003 года "Трансперенси Интернешнл" представила очередной Индекс восприятия коррупции (ИВК) на 2003 год. Казахстан здесь занимает 100-е место и имеет 2,4 балла. Это является низким показателем, свидетельствующим о том, что уровень коррупции в республике заметно вырос, а уровень борьбы с нею – снизился.

За пять последних лет Казахстан проделал интересную кривую в рейтинге "Трансперенси Интернешнл". Если в 1999 году он занимал 84-ю позицию, то в 2000-м произошел неожиданно резкий его подъем на 66-е место. Возможно, что на это повлияла активизация кампании по борьбе с коррупцией в республике. Однако уже в 2001–2003 годах следует его неуклонное снижение на 71-е, 88-е и, наконец, 100-е место.
№01 (113) 21 января - 3 февраля 2004 г.