Дмитрий Витальевич ТРЕНИН - заместитель директора Московского центра Карнеги.

На примере Грузии руководство США наглядно продемонстрировало, "кто в СНГ хозяин". На снимке: всегда желанный в Тбилиси гость – госсекретарь США Колин Пауэлл (слева) и президент Грузии Михаил Саакашвили.

К началу второго президентства Владимира Путина Российская Федерация стабилизировалась в новом качестве: авторитарный политический режим, опирающийся преимущественно на бюрократию; развивающийся капитализм, тесно сросшийся с правящей бюрократией; все еще не сформировавшееся и не осознавшее себя гражданское общество. На международной арене стало очевидно, что РФ остается самостоятельной, хотя и гораздо меньшей, чем СССР, величиной. Современная Россия не может и не хочет быть интегрирована в структуры расширенного Запада.

В мире уважают только сильных

По характеру власти, экономической модели, качеству гражданского общества и самосознанию Россия кардинально отличается от стран Центральной и Восточной Европы, а также послевоенных ФРГ и Японии, выбравших западный вектор интеграции. Даже находясь в ослабленном положении, Россия осознает себя великой державой, которая может ориентироваться исключительно на саму себя. Отказавшись от "особого русского пути" во внутреннем устройстве общества, российские лидеры продолжают настаивать на самостоятельной роли страны в мире. Для сегодняшней России понятие "интеграция" означает развитие связей с мировым сообществом в целом, а не присоединение к какой-либо его части.

Российская правящая элита отвергла возможность превращения страны в младшего партнера США и второстепенного члена Западного сообщества. После распада Советского Союза эта элита укрепилась во мнении, что международные отношения – это область Realpolitik. По представлениям этой элиты, "реальная политика" XXI века – это сочетание геополитики и геоэкономики при сохраняющейся существенной роли военной силы. При этом идеологические привязанности правительств и ценности обществ не играют решающей роли.

Президент Путин соответственно рассматривает отношения с Западом не как идеологический или ценностный императив политики, а как внешний ресурс для экономической модернизации страны. В отличие от своих советских предшественников второй российский президент делает главный упор на экономический фактор. Государственник внутри страны становится просвещенным державником в международных делах. Конечной внешнеполитической целью путинского модернизационного проекта является повышение статуса России прежде всего в отношениях с США и Европейским союзом.

Нынешнее российское руководство не ожидает от Запада помощи. Прежние расчеты на иностранную помощь ("план Маршалла для России") не оправдались. Вместо лозунга "Заграница нам поможет" в ходу другой: "Никто не поможет нам, кроме нас самих". Кремль определил удвоение ВВП в качестве абсолютно приоритетной задачи. Вступление в ВТО не является самоцелью. Для успешной диверсификации экономики и преодоления зависимости от экспорта энергоносителей Москва готова пойти на протекционистские меры. Иностранные капиталовложения в российскую экономику по-прежнему считаются полезными и желательными, но они не рассматриваются как имеющие ключевое значение. Считается, что страна может экономически возродиться преимущественно на собственных капиталах.

Кремль в принципе определился по отношению к США. Поскольку американцы уважают только сильных партнеров, Россия должна сохранять и совершенствовать те компоненты национальной мощи, которые делают ее сопоставимой с США, то есть ракетно-ядерный потенциал. Привязка к НАТО лишила бы Россию стратегической самостоятельности, подчинила бы ее интересам США. Конфронтация с Америкой опасна и невыгодна для России, но и равноправный союз невозможен. Остается подвижное сочетание ограниченного партнерства и локального соперничества.

"Вхождение в Европу" в смысле соответствия критериям членства в Европейском союзе – для России с ее проблемами задача необозримого будущего. При этом перспектива членства РФ в ЕС реально отсутствует не только вследствие очевидной отсталости страны и низкого уровня жизни населения. Россия достаточно велика, чтобы, став членом ЕС, доминировать в нем. В этих условиях российско-европейские отношения сводятся в основном к торгово-экономическим связям и политико-правовым спорам по вопросам прав человека и основных свобод.

Китай не может быть младшим партнером России, скорее наоборот. В Москве признают, что Китай – самостоятельная растущая величина, реальный претендент на то, чтобы к середине XXI столетия бросить вызов всемирному доминированию США. В этих условиях РФ придется быть максимально корректной в отношениях с КНР, но главной задачей азиатской политики Москвы в XXI веке становится развитие Сибири и Дальнего Востока.

С точки зрения Кремля членство России в Совете Безопасности ООН и в "восьмерке" является наряду с обладанием ядерным потенциалом важнейшим элементом потенциальной мировой роли России. Несмотря на "временное несоответствие" РФ ее формальному статусу, в Кремле рассчитывают, что в будущем Россия сможет принять активное участие в глобальном управлении.

Столкнувшись с дефицитом ресурсов, руководители России признают необходимость самоограничения и сосредоточения на важнейших интересах. По их мнению, хотя современная Россия и великая держава, на нынешнем этапе она держава региональная. В обозримой перспективе наиболее важные интересы РФ будут ограничены территорией стран СНГ, отчасти также и Балтии.

Стратегия восстановления позиций России в СНГ

Есть основания полагать, что в свой второй срок в Кремле президент Путин попытается перейти к постепенному восстановлению международной роли и влияния России. На обозримую перспективу главной целью этой стратегии становится реорганизация постсоветского пространства, создание здесь "центра силы" во главе с РФ. Условно новую стратегию Москвы можно назвать "проектом СНГ".

Речь не идет о создании нового государственного образования по типу СССР. Предполагается, что все страны СНГ сохранят свой государственный суверенитет. Исключение может составить лишь Белоруссия после ухода с политической сцены президента Лукашенко. Тогда, не исключено, Белоруссия может быть включена в состав РФ по модели присоединения ГДР к ФРГ.

Долгосрочной задачей Москвы становится реализация единого экономического пространства ведущих стран СНГ, их таможенного и валютного союза, системы коллективной безопасности и, наконец, общей внешней и оборонной политики. Основным фактором в создании нового "центра силы" является экспансия российского капитала в бывшие советские республики и превращение России в экономический магнит для них.

Опираясь на крепнущие экономические связи, Москва будет обязательно добиваться от стран СНГ политической лояльности. Основными критериями лояльности станут участие в возглавляемой Москвой системе безопасности и исключение преобладающего влияния третьих стран (США, ЕС, Китая, Турции) в государствах СНГ.

Главным инструментом реализации "проекта СНГ" станет достижение договоренностей с правящими элитами стран СНГ. Для этого потребуется длительная и кропотливая работа по формированию и продвижению в соседних странах групп влияния, ориентированных на Москву, и постепенные ослабление и нейтрализация прозападных кругов.

Оценка реализуемости "проекта СНГ"

Политические режимы и системы экономических отношений в странах СНГ в принципе аналогичны российским. В большинстве случаев перспектива "западной интеграции" у новых государств отсутствует. Многие элиты, быстро обогатившись и добившись господствующего положения, чувствуют себя недостаточно уверенно. Приобретение российской поддержки на материально выгодных для них условиях может показаться им привлекательным, тем более что вопрос о "сдаче" суверенитета стоять не будет – за единственным возможным исключением постлукашенковской Белоруссии.

Серьезные проблемы у России возникнут с внешними игроками – США, Европой, Китаем, Турцией. Попытка Путина в 2003 г. добиться от Буша признания Вашингтоном "особых интересов" Москвы на постсоветском пространстве оказалась неудачной, как и аналогичная попытка Ельцина, предпринятая десятью годами раньше. В отличие от Ельцина, однако, Путин склонен не отступить, а начать действовать.

В Кремле рассчитывают, что США в начале XXI века будут поглощены борьбой с международным терроризмом и распространением оружия массового уничтожения; переустройством Ближнего и Среднего Востока и, наконец, с менеджментом Китая. Вряд ли, однако, стоит ожидать, что Вашингтон не обратит внимания на "стягивание" постсоветского пространства вокруг Москвы. Американо-российские трения и соперничество в СНГ неизбежны.

Для Европейского союза Украина, Молдавия, Белоруссия и страны Южного Кавказа уже стали "ближним зарубежьем". Активная политика России в СНГ приведет к прямой конкуренции с ЕС за будущую ориентацию этих государств. Если методы российской политики будут включать силовое давление, Европа может вновь увидеть в России потенциальную угрозу собственной безопасности. В этом случае страны ЕС – в том числе как члены НАТО – вместе с США вынуждены будут перейти к политике сдерживания (containment) России.

Китай обозначил интерес к странам Центральной Азии. До сих пор Пекин опасался внезапного ухода России из региона, появления там вакуума, который мог бы быть заполнен США, либо хаоса, который мог бы быть использован враждебными Китаю сепаратистами и религиозными экстремистами. Рассматривая регион как стратегический тыл и потенциальный источник энергоресурсов, Пекин взял курс на расширение здесь собственного влияния. Шанхайская организация сотрудничества – это прежде всего Китай в Центральной Азии. Укрепление российских позиций меняет ситуацию. Если, однако, Россия сохранит свое нынешнее положение надежного тыла для Китая и поставщика энергетических ресурсов и военной техники и технологии, Пекин вряд ли станет жестко противодействовать распространению российского влияния в СНГ.
Таким образом, конфликты в "регионе СНГ" у Москвы возможны почти исключительно с США и Европой.

Политика империализма Москве невыгодна

В начале XXI века российская внешняя политика, как представляется, вошла в свои естественные пространственные пределы. Создание единого экономического пространства и системы региональной безопасности с рядом бывших союзных республик может дать дополнительные возможности и стимулы для развития России. В этом смысле "проект СНГ" как долгосрочная, рассчитанная на 20–25 лет стратегия самоусиления России может быть состоятелен. В то же время необходимо учитывать следующее.

Империализм в любом качестве – как консервативный, так и либеральный – России невыгоден. Он чрезвычайно затратен и чреват столкновением с Западом. Увлечение геополитическими играми дезориентирует и в конечном счете ослабляет Россию. Надо учитывать, что для каждого из государств СНГ независимость – прежде всего независимость от России. В этих условиях достижимой целью Москвы может стать добровольное признание ее лидерства, опирающегося на экономические успехи и социальные достижения. Главным делом России в XXI веке является она сама, то есть модернизация страны, ее адаптация к глобальной среде.

Формирование российского "центра силы" потребует прояснения отношений РФ с США и ЕС. Это трудная задача. Российское руководство в любом случае обязано не допустить скатывания к конфронтации с Западом.

Главная проблема вырисовывающегося "проекта СНГ" – в отсутствии пока что у Москвы долгосрочной стратегии, механизмов ее реализации и людей, которые будут ее продвигать. Это делает проект хрупким, непрочным. Стремление добиться всего сразу, упор на силовые методы, приверженность к схемам "игры с нулевой суммой" могут не только превратить перспективу самоусиления в реальность самоослабления, но и отбросить Россию далеко назад.
9.02.2004